Панагин попятился назад, вытаскивая меч.

Из леса показалась фигура в черном, с кожаным обручем на длинных серебристо-черных волосах, с маленьким двукрылым арбалетом в руке. На другой стороне дороги возникли четверо солдат Панагина с поднятыми руками. Их конвоировала темноволосая женщина, вооруженная таким же маленьким арбалетом.

Панагин снова перевел взгляд на Нездешнего. Тот был мрачен, и князь увидел в его глазах свою неминуемую смерть.

- Сразись со мной как мужчина! - в отчаянии выкрикнул Панагин.

- Нет, - ответил Нездешний и поднял арбалет.

- Не стреляйте! - вмешался вдруг Ниаллад, двинув своего коня вперед.

- Это не игра, Ниалл, - сказал Нездешний. - Этот человек - предатель и принимал участие в убийстве твоих родителей. Он заслуживает смерти.

- Я знаю, но он кайдорский князь, а вы хотите пристрелить его, как простого грабителя. Разве вам незнаком кодекс рыцарской чести? Он вызвал вас на поединок.

- Рыцарская честь? Много он думал о рыцарской чести, когда явились демоны! По-твоему, они устроили засаду, чтобы вызвать нас всех на честный бой?

- Нет, я так не думаю. И я согласен, что Панагин покрыл себя позором. Но я себя позором покрывать не желаю. Если вы отказываетесь принять его вызов, позвольте сразиться с ним мне.

- Как будет угодно вашей милости, - с грустной улыбкой ответил Нездешний. - Я убью его так, как предписывает традиция. - Отдав арбалет Ниаллу, он вышел на открытое место и обнажил один из своих коротких мечей.

- Ну что ж, Нездешний, - ухмыльнулся Панагин, - из засады ты стреляешь отменно. Посмотрим, как-то ты покажешь себя против ангостинского фехтовальщика.

15

Нездешний расслабил мышцы плеч. Здоровенный Панагин надвигался на него со своей кавалерийской саблей, сделанной на заказ, тяжелее и дюймов на шесть длиннее обыкновенной. Нездешний догадывался, что противник предпримет внезапную атаку, полагаясь на грубую силу, и попытается оттеснить его назад. И зачем только он согласился на этот поединок? Рыцарская честь хороша в сказках и балладах, а врагов надо убивать с возможно меньшими усилиями - это знание он вынес из своего почти сорокалетнего боевого опыта, и оно далось ему дорогой ценой.

Зачем же он в таком случае это делает?

Панагин тоже работал плечами, поводя саблей слева направо.

Внезапно Нездешний понял зачем. Рыцарский кодекс чести должен существовать, и мир был бы еще хуже, чем он есть, если бы молодежь вроде Ниаллада разуверилась в нем. Возможно, мальчик со временем сделает этот кодекс обязательным для всего Кайдора, хотя Нездешний в этом сомневался.

"Ты стареешь и становишься чувствительным", - сказал он себе.

Панагин ринулся в атаку, но Нездешний, вместо того чтобы отступить, двинулся ему навстречу, отразил свирепый удар и боднул его головой в лицо. Князя шатнуло назад, и Нездешний сделал свой выпад. Панагин отчаянным усилием блокировал его и попятился. Нездешний описал круг, обходя противника. Князь выхватил кинжал и метнул в него. Он пригнулся, Панагин снова атаковал. Нездешний, припав к земле, подцепил князя ногой под правое колено, на которое тот как раз в этот миг перенес свой вес. Панагин тяжело рухнул наземь, а Нездешний вскочил и нанес сверху рубящий удар, раскроив ему череп. С криком боли и ярости Панагин взвился на ноги и снова напал. На этот раз Нездешний отступил влево, вогнал свой короткий меч Панагину в живот, а после взялся за рукоять обеими руками и направил острие в сердце. Князь обмяк, привалившись к нему.

- Это тебе за Мадзе Чау, - сказал Нездешний. - Отправляйся в ад!

Панагин повалился. Нездешний, упершись ногой ему в грудь, выдернул меч и вытер о вышитый камзол князя.

Потом повернулся к своим - и замер. Ниаллад целил в него из арбалета.

- Он назвал вас Нездешним, Серый Человек. - Лицо юноши заметно побледнело. - Это слово означает "странник" или "чужеземец". Скажите мне, что он имел в виду только это и вы не тот предатель, который убил моего дядю.

- Убери оружие, мальчик, - сказал Эмрин. - Этот человек спас тебе жизнь.

- Скажите же! - выкрикнул Ниаллад.

- Что ты хочешь услышать?

- Правду.

- Правду? Хорошо, я скажу тебе правду. Да, я тот самый Нездешний, который убил короля. Я убил его ради денег, и это преследует меня всю мою жизнь. Когда ты убиваешь не того человека, этого уже не исправишь. Поэтому если хочешь выстрелить в меня, то стреляй. Это твое право.

Нездешний стоял неподвижно, глядя на арбалет в руке юноши. Из этого самого оружия он убил короля и многих, многих других. В это застывшее мгновение он подумал, что будет только справедливо, если его убьет из того же арбалета единственный родственник несчастного короля, убийство которого ввергло мир в хаос. Он стоял спокойно и ждал.

В этот миг ветер переменился, и конь Ниаллада почуял запах Устарте. В испуге он взвился на дыбы. Ниаллада швырнуло назад, и он непроизвольно нажал на курок арбалета. Стрела вонзилась Нездешнему в грудь. Он повернулся, сделал три нетвердых шага и упал на траву рядом с Панагином.

Устарте, подоспев к нему первой, перевернула его и вытащила стрелу.

- Я не хотел! - крикнул Ниаллад.

Кива и Эмрин, соскочив с коней, бросились к упавшему, но Устарте отогнала их.

- Предоставьте это мне. - Она с легкостью подняла Нездешнего на руки и унесла в лес.

Открыв глаза, он увидел, что лежит на постели из листьев. Устарте сидела на корточках около него.

- Я уж думал, что он убил меня, - сказал Нездешний, ощупав грудь.

- Он и убил, - с глубокой печалью ответила Устарте.

***

Кисуму смотрел на руины Куан-Хадора. Солнце садилось, и равнина внизу казалась необычайно мирной. Отойдя в сторону от риадж-норов, он достал свой меч. Великая печаль камнем лежала у него на сердце.

Он вспоминал своего учителя My Ченга и долгие годы учения. My Ченг с бесконечным терпением наставлял его в тайнах Пути Клинка, стремясь превратить его в живое оружие. Меч не есть продолжение человека, говорил учитель, это человек должен стать продолжением меча. Ни страха, ни волнения. Раджни исполняет свой долг в спокойствии и гармонии, чего бы это ему ни стоило. И Кисуму всеми фибрами своего существа старался постичь эту науку. Его мастерство сделалось выше всяких похвал, но достигнуть уровня My Ченга ему все-таки не удавалось.

"Когда-нибудь это придет к тебе, - сказал My Ченг, - и тогда ты станешь настоящим раджни".

Три года спустя Кисуму поступил в телохранители к купцу Ли Фангу. Очень скоро он понял, зачем купцу понадобился раджни в охранники. Ли Фанг был порочен до мозга костей. В круг его интересов входила торговля женщинами, рабами и смертельно опасным дурманом. Узнав об этом, Кисуму поднялся в покои Ли Фанга и объявил, что не может более быть его телохранителем.

"Ты дал мне слово, раджни, - вскипел Ли Фанг, - а теперь хочешь оставить меня без защиты!"

"Я останусь у вас до полудня завтрашнего дня, - сказал Кисуму. - Пусть ваши слуги с утра поищут вам другого телохранителя, я же смогу уйти".

Ли Фанг обругал его, но ругань для молодого раджни была пустым звуком. Честь не позволяла ему оставаться в услужении у такого человека. Кисуму вышел на галерею и увидел, что по лестнице тихо поднимаются две фигуры в масках и плащах с капюшонами. Он заступил им дорогу с обнаженным мечом, и они заколебались.

"Уходите, и я оставлю вам жизнь", - сказал Кисуму.

Люди в масках переглянулись. У них мечей не было - только кинжалы. Они попятились вниз. Кисуму шел за ними. Сойдя с лестницы, они повернулись и бросились бежать.

Тут на свет вышла еще одна фигура, и это был My Ченг.

Кисуму и теперь, глядя на Эйденскую равнину и руины древнего города, ясно помнил, какое потрясение испытал при виде своего бывшего учителя. Под глазами у My Ченга лежали багровые круги, лицо обросло щетиной. Одежда загрязнилась, но меч в руке, безупречно чистый, ярко сверкал при свете фонаря.