- Глазница чешется, - пробурчал Панагин, - будто туда вставили что-то.

- Так и есть. Снимите нашлепку. - Панагин повиновался. Элдикар коснулся пальцем его туго зашитых век, и они разошлись, а под ними обнаружилось вздутие. - Откройте глаз, - приказал маг.

- Святые небеса! - прошептал Панагин. - Он видит. Это чудо.

- Нет - всего лишь магия, - ответил Элдикар, рассматривая глаз. - И я не совсем верно подобрал цвет. Эта радужка чуть темнее правой.

- Боги, да наплевать мне на нее. Главное, что я избавился от боли и вижу обоими глазами. - Панагин вышел на балкон, посмотрел на залив, засмеялся и вернулся обратно. - Как вы это сделали?

- Мне пришлось объяснять бы очень долго, князь. Если говорить по существу, он восстановился сам. Глаза - это очень просто, а вот кости требуют несколько большей опытности. Если бы вы лишились, например, руки, мне понадобилось бы несколько недель и две дюжины магических пассов, чтобы отрастить ее. А теперь, князь, не угодно ли вам будет повнимательнее присмотреться к своему кузену?

- Хорошо, когда можешь рассмотреть как следует что бы то ни было. На что я должен смотреть?

- Как по-вашему, он хорошо выглядит?

- Ну да, я вижу, что он выкрасил себе волосы и бороду.

- Это не краска. Я вернул ему около десяти лет жизни. Теперь ему слегка за тридцать, и он может оставаться в таком возрасте несколько сот лет, если не больше.

- Боги, а ведь он и правда помолодел, - прошептал Панагин. - Вы и для меня можете сделать то же самое?

- Разумеется.

- А что вы потребуете взамен? Душу моего первенца? - Панагин заставил себя рассмеяться, но глаза смотрели серьезно.

- Я не демон, князь Панагин. Я такой же человек, как и вы. Я прошу лишь вашей дружбы и вашей преданности.

- И это сделает меня королем?

- Да, со временем. Наша армия собирается войти в эту страну, и мне не хотелось бы, чтобы ей сразу же пришлось вступить в бой. Гораздо лучше будет, если она не встретит здесь враждебности. У вас под началом три тысячи бойцов, Арик может созвать четыре тысячи. Я не хочу, чтобы боевые действия начались так рано.

- Откуда должна прийти эта армия? Из Чиадзе?

- Нет. Милях в тридцати отсюда откроются Врата, и через них пройдет тысяча моих людей. Чтобы провести всю армию, понадобится время - год или больше. Однако, закрепившись здесь, мы сможет завоевать Чиадзе и те страны, что лежат за ее пределами. Мы восстановим наши древние владения, а вы будете вознаграждены так, как вам и не снилось.

- А как же другие - герцог, Шастар, Руалл? Они тоже участвуют в вашем предприятии?

- К сожалению, нет. Герцог лишен алчности и воли к завоеваниям, Шастар и Руалл преданны ему и последуют за ним в любом случае. Поэтому страна, которая сейчас зовется Кайдором, будет поделена между вами и вашим кузеном.

- Значит, они умрут?

- Да, они умрут. Это беспокоит вас, князь?

- Все мы смертны, - улыбнулся Панагин.

- Не все, - поправил Арик.

***

После нападения демонов на дворец многие слуги не могли спать. Оставаясь на ночь одни в своих комнатах, они зажигали лампы и читали молитвы. Если они и засыпали, то чутко, и от ветра, тряхнувшего оконную раму, просыпались в холодном поту. С Кивой все обстояло наоборот - она спала крепко, как никогда, не видя снов, и просыпалась свежей и отдохнувшей.

Она знала, отчего это так. Когда пришли демоны, она не пряталась в углу, а взялась за оружие и вступила в бой. Да, она боялась, но страх ее не одолел. Как-то они сидели с дядей на берегу реки, и он сказал ей: "Ты еще не раз услышишь, что гордыня - это грех Не верь этому. Гордость - главная черта в человеке. Не гордыня, а гордость, запомни. Гордыня - это всего лишь самовлюбленная глупость. Но ты должна гордиться собой. Не совершай ничего подлого, достойного презрения и жестокого и не поддавайся злу, чего бы это тебе ни стоило. Будь гордой, девочка, и держи голову высоко" - "Ты тоже так жил, дядя?" - "Нет - потому-то я и знаю, как это важно".

Кива вспомнила об этом, сидя у постели жрицы, и улыбнулась. Устарте мирно спала. Кива услышала, как вошел Серый Человек, и подняла на него глаза Он был одет нарядно, хотя и в черное. По его знаку Кива прошла с ним в оружейную.

- Устарте грозит опасность, - сказал он.

- Но она как будто хорошо поправляется.

- Опасность исходит не от ран, а от врагов. Скоро они придут за ней. - Серый Человек умолк, пристально глядя Киве в глаза.

- Что я должна сделать? - спросила она.

- А как по-твоему?

- Я вас не понимаю.

- Перед тобой две дороги, Кива. Одна ведет наверх, в твою комнату, другая туда, куда тебе, возможно, идти не захочется. - Он кивнул на скамью, где лежали пара кожаных штанов и охотничий колет с наплечниками, а также пояс, на котором висел нож с костяной рукояткой.

- Это для меня?

- Если захочешь.

- Ничего не понимаю. Скажите яснее.

- Мне надо, чтобы кто-нибудь увез Устарте отсюда в сравнительно безопасное место. Для этого нужен человек рассудительный и отважный, который не станет паниковать в случае погони. Я не прошу тебя взяться за это, Кива. Нет у меня такого права. Если ты решишь вернуться в свою комнату, мое мнение о тебе хуже не станет.

- А где оно, это безопасное место?

- Примерно в одном дне езды отсюда. Ты подумай, а я побуду с Устарте.

Кива, оставшись одна, потрогала приготовленную для нее одежду, сшитую из мягкой, слегка промасленной кожи. Потом взвесила на руке нож - превосходно уравновешенный, обоюдоострый. Ее одолевали противоречивые мысли. Она была обязана жизнью Серому Человеку, и этот долг ее тяготил, но жизнь во дворце ей нравилась. Она гордилась тем, что вступила в бой с демонами, но больше не желала подвергаться такой опасности. Во время набега на деревню ей повезло - Камран мог бы убить ее сразу. Появление Серого Человека было еще большей удачей. Но всякой удаче есть предел, и Кива чувствовала, что перейдет его, если согласится сопровождать жрицу.

- Что мне делать, дядя? - прошептала она.

Умершие не дают ответа, но Киве вспомнились слова, которые он часто повторял. "Если сомневаешься, как поступить, поступай правильно, девочка".

10

Нездешний подошел к кровати. Золотистые глаза Устарте были открыты, и он сел рядом с ней.

- Напрасно ты это, - прошептала она.

- Я предоставил ей выбор.

- Нет. Ты спас ей жизнь, и она чувствует себя обязанной выполнить твою просьбу.

- Знаю, но мне тоже особенно не из чего выбирать.

- Ты мог бы стать другом Куан-Хадора, - заметила она.

- Разве что остаться нейтральным - но они принесли смерть в мой дом, а этого я простить не могу.

- Дело не только в этом.

Он искренне рассмеялся:

- Совсем забыл, что ты ясновидящая.

- И умею общаться с духами, - напомнила она.

Веселость Нездешнего улетучилась. В первую ночь после своего ранения Устарте, очнувшись, сказала ему, что ей явился дух Ориена, дренайского короля-воителя. Это потрясло Нездешнего, ибо ему много лет назад явился тот же дух и предоставил ему случай искупить свои грехи, отыскав Бронзовые Доспехи.

- Он приходил к тебе снова?

- Нет. Он не держит на тебя зла и хочет, чтобы ты знал об этом.

- А должен бы. Я убил его сына.

- Я знаю, - с грустью сказала она. - Тогда ты был другим, и искупление для тебя было почти невозможно. Но добро в тебе победило зло, и он простил тебя.

- Прощение, как ни странно, переносится еще хуже, чем ненависть.

- Это потому, что ты не можешь простить сам себя.

- Мысли духов ты тоже способна читать?

- Нет, но он пришелся мне по душе.

- Он был королем, великим королем. Он спас дренаев и основал государство. Когда же он состарился и стал слаб зрением, он отрекся от престола в пользу своего сына Ниаллада.