- Это моя первая жена, - сказал он наконец. - Она умерла. Ее могила далеко отсюда.

- Вы очень ее любили?

- Да. Очень. А ты очень любопытна, как я погляжу.

- Как же иначе узнать то, что хочешь?

- Не могу спорить. - Она хотела спросить еще что-то, но он предостерегающе поднял руку:

- Давай-ка не будем об этом.

- Как скажете, ваша милость.

- Не называй меня так. Я не дворянин, хотя и помещик.

- А вы уже старый? Волосы у вас седые и морщин много, а двигаетесь вы, как молодой.

- Как тебя звать? - спросил он.

- Кива Тальяна.

- Да, Кива Тальяна, я стар. Старше, чем сам грех.

- Как же это вы сумели убить их всех? Они-то были молодые, сильные и. злые, как черти.

Усталость снова овладела им, и девушка сразу это почувствовала.

- Вам нужно пить побольше воды. Мне дядя говорил. Кто теряет много крови, должен много пить.

- Мудрый человек твой дядя. А локтями орудовать тебя тоже он научил?

- Да. Он меня много чему учил, но все это не особенно пригодилось, когда нагрянули солдаты. - Кива отцепила от лежащего рядом седла фляжку и подала Нездешнему.

Тот напился и ответил:

- Как сказать. Ты вот жива, а другие нет. Ты сохраняла спокойствие и не теряла рассудка.

- Мне просто повезло, - чуть сердито сказала она.

- Повезло, да. Но ты заронила в вожака семя страха, поэтому он оставил тебя в живых.

- Не понимаю.

- Ты сказала ему о Сером Человеке.

- Так вы там были?

- Я слышал, как он передавал твои слова своему сержанту. Я уже собрался убить их обоих, но тут сержант схватил тебя за волосы и потащил к костру. Это нарушило мои планы. Если бы ты не разбила тому малому нос, я не успел бы прийти к тебе на помощь. Тебе повезло, это так, но ты хорошо использовала свою удачу.

- Надо же - ведь я вас не видела и не слышала.

- Они тоже. - Нездешний улегся и снова заснул.

Проснувшись, он увидел, что она прикорнула с ним рядом. Приятно было чувствовать человеческое тепло, и он понял, что слишком долго живет один. Он натянул сапоги, и потревоженные шумом вороны, клюющие мертвецов, с громким карканьем поднялись в воздух. Кива проснулась, села, улыбнулась ему и отошла за валуны. Он оседлал двух лошадей - Кива их всех привязала поблизости - и от этого раны опять разболелись.

Он все еще сердился на себя за рану в плече. Можно было догадаться, что вожак вышлет ему навстречу разъезд. Он им чуть не попался. Один засел на дереве над дорогой, другой спрятался в кустах. Первый зацепил сапогом кору - только этот звук и насторожил Нездешнего. Вскинув арбалет, он подстрелил солдата в то самое мгновение, когда тот прыгнул вниз. Стрела вошла в живот и пробила сердце. Парень рухнул совсем рядом с Нездешним и своим мечом порезал ему плечо. К счастью, в этот миг он был уже мертв, и удару недоставало силы. Тут из кустов выскочил второй с топором в руке. Серый конь Нездешнего встал на дыбы, и всадник пустил вторую стрелу солдату в лоб.

"Ты становишься старым и неповоротливым, - сказал себе Нездешний. - Два неуклюжих пентюха чуть было тебя не одолели".

Возможно, как раз гнев на себя и побудил его напасть на их лагерь - он хотел доказать себе, что еще хоть куда. Нездешний вздохнул. Ему повезло, что он остался жив. Один из них все-таки ухитрился ранить его в бедро. Дюймом выше - и у него бы вывалились кишки, парой дюймов ниже - и меч рассек бы бедренную артерию, прикончив его наверняка.

Кива, вернувшись, помахала ему рукой, и он почувствовал себя виноватым. Поначалу он не знал, что солдаты взяли кого-то в плен. Он гнался за ними только оттого, что они вторглись на его земли. Ее спасение, хотя и доставило ему большое удовольствие, было лишь счастливой случайностью.

Кива, свернув одеяла и привязав их у себя за седлом, принесла Нездешнему плащ и оружие.

- У вас есть какое-нибудь имя, ваша милость? Кроме "Серого Человека"?

- Не говори мне "ваша милость", - сказал он вместо ответа.

- Хорошо, Серый Человек, - с дерзкой улыбкой молвила она. - Я запомню.

Как отходчива молодость, подумал он. Кива видела смерть и разрушение, ее били, насиловали, сейчас она находится за много миль от дома в обществе чужого мужчины, но она улыбается, несмотря ни на что. Потом он заглянул в ее темные глаза и увидел следы горя и страха. Она прилагала большие усилия, чтобы казаться беззаботной и нравиться ему. Почему бы, собственно, и нет? Она крестьянка и имеет право лишь на то, что позволит ей хозяин, то есть на очень немногое. Если Нездешнему вздумается изнасиловать ее и убить, никто не учинит следствия и не станет докучать ему вопросами. В сущности, она все равно что рабыня - так почему же ей не стараться ему угодить?

- Со мной тебе ничего не грозит, - сказал он.

- Я знаю, господин. Вы хороший человек.

- Нет, не хороший, но на мое слово ты положиться можешь. Больше с тобой ничего худого не случится, и я отвезу тебя домой.

- На слова я не полагаюсь. Дядя говорил, что слова - пустой звук. Суди по делам, говорил он. Я не стану для вас обузой и буду ухаживать за вами в дороге.

- Ты меня нисколько не обременяешь, Кива, - заверил он и послал коня вперед.

Кива поравнялась с ним.

- Я сказала им, что вы придете и убьете их всех, но сама по-настоящему в это не верила. Я просто хотела, чтобы им тоже стало страшно, как мне. Вы пришли, и они перепугались. Это было здорово!

Проскакав несколько часов на юг и запад, они выбрались на старую мощеную дорогу, которая привела их к рыбачьей деревушке на берегу большой реки. Здесь было около сорока домов, большей частью каменных. Киве показалось, что люди здесь живут хорошо. Даже дети бегали в новых, без заплат, камзольчиках. И на всех были башмаки. Серого Человека сразу узнали, на улице собралась толпа. Деревенский староста, низкорослый и плотный, с редеющими светлыми волосами, протолкался вперед.

- Добро пожаловать, господин, - произнес он с низким поклоном.

Кива заметила страх в его глазах, и другие жители тоже вели себя неспокойно. Серый Человек спешился.

- Джонан, не так ли?

- Так точно, господин, Джонан, - с новым поклоном ответил староста.

- Ладно, Джонан, успокойся. Я тут проездом. Мне надо немного провизии на дорогу, а моей спутнице понадобится дорожная одежда и теплый плащ.

- Сей же час, господин. Не угодно ли пока отдохнуть у меня в доме? Жена приготовит вам закусить. Позвольте показать вам дорогу. - Староста сделал односельчанам какой-то знак, и все они согнулись в поклоне.

Кива слезла с лошади и последовала за мужчинами. Серый Человек не показывал виду, что ранен - это было бы совсем незаметно, если бы не засохшая кровь на его рваной рубашке.

Дом Джонана из обожженного кирпича был украшен мореным деревом, крыша выложена красной черепицей. Хозяин провел их в большую горницу. В северной стене имелся камин, тоже кирпичный, вокруг низкого стола стояли мягкие кожаные стулья. Отполированный до блеска пол застилали шелковые чиадзийские ковры. Серый Человек сел на стул и прислонился к высокой спинке. Молодая белокурая женщина, войдя, присела перед ним и нервно улыбнулась Киве.

- У нас есть эль, господин, и вино - что пожелаете.

- Принеси, пожалуйста, воды. Больше ничего не надо.

- Есть яблочный сок, если вам будет угодно.

- Замечательно. Пусть будет сок.

Староста переминался с ноги на ногу.

- Могу я присесть, господин?

- Разумеется, Джонан, - ведь это твой дом.

- Благодарствую. - Хозяин плюхнулся на стул напротив гостя. Кива, на которую никто не обращал внимания, устроилась, поджав ноги, на ковре. - Для нас великая честь и удовольствие видеть вас здесь. Знай мы о вашем приезде, мы устроили бы для вас пир.

Женщина вернулась с кубком яблочного сока для Серого Человека и кружкой эля для Джонана. Пятясь прочь, она поманила за собой Киву. Та встала и вместе с хозяйкой прошла на кухню. Хозяйка, хлопоча, усадила ее за сосновый стол и налила ей сок в глиняную чашку.