Они обменялись поклонами и расселись.
– Слуги! – крикнул Хэ И. – Подбросьте-ка угольку. Похолодало сегодня.
Слуги принесли шлифованного угля и подложили его в стоявшие в углах начищенные до блеску медные жаровни, потом опустили утепленные промасленной бумагой занавеси. От зажженных огней в зале стало светло как днем.
– Прошу вас, сударь, будьте как дома! – обратился к гостю Хэ И. – Может, снимете парадный халат?
– Извините, ваше сиятельство, – говорил смущенно Симэнь, – Я без нижнего халата. Я пошлю своего слугу …
– Не стоит, – успокоил его Хэ И и обратился к слугам: – Ступайте принесите господину мой зеленой шерстяной халат с квадратной нашивкой, украшенной летающей рыбой.
– Но мне не полагается носить служебное облачение вашего сиятельства, – заметил Симэнь.
– Ничего страшного! – продолжал Хэ И. – Вчера император, да продлится его жизнь на десять тысяч лет, пожаловал мне одеяние с драконом о четырех когтях. Это мне больше не потребуется. И я подарю его вам[1].
Слуги принесли халат. Симэнь снял с себя пояс и парадный халат и отдал Дайаню, сам облачился в одеяние придворного сановника и поклонами благодарил хозяина.
– Прошу и вас, сударь, снять верхний халат, – обратился Симэнь к Хэ Юншоу.
Снова подали чай.
– Позовите певцов! – распорядился Хэ И.
В доме придворного смотрителя, надобно сказать, обучали музыке и пению целую дюжину подростков. Они вышли, возглавляемые двумя учителями, и приветствовали гостя и хозяев земными поклонами. Хэ И велел внести в залу медные гонги и бронзовый барабан. Когда заиграли, могучие звуки свирелей и удары в барабан потрясли небеса и вспугнули рыб и птиц. Музыканты сели на свои места в ожидании распоряжений. Хэ И поднес Симэню кубок.
– Не утруждайте себя, прошу вас, ваше сиятельство, – всполошился Симэнь, – Пусть почтенный коллега поднесет. Поставив передо мной кубок и прибор, вы уже оказали мне великую честь.
– Нет уж, сударь, позвольте мне поднести вам кубок, – наставал Хэ И. – Видите ли, племянник только начинает служить и не знает еще всех тонкостей. Не оставьте его своими милостями, сударь, очень вас прошу. Я вам буду весьма обязан.
– Не беспокойтесь, ваше сиятельство, разумеется, не оставлю, – заверил его Симэнь. – Говорят, коллеги – что самая близкая родня. Мне, вашему ученику, хотелось бы надеяться на покровительство вашего сиятельства. Я же со своей стороны почту за долг помочь вашему племяннику.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Хэ И. – Мы обязаны поддерживать друг друга, коль скоро все мы служим Государю.
Симэнь не стал дожидаться, пока ему поднесут кубок. Он взял кубки и поднес их сперва придворному евнуху Хэ И, а потом Хэ Юншоу. После взаимных поклонов все сели.
К пирующим вышли три подростка с учителем и, взяв в руки серебряную цитру, костяные кастаньеты, трехструнку и лютню, спели цикл романсов.
На мотив «Высится статно парадный дворец»:
Хрустальный и чистый чертог,
Разливами радуги полон,
Внутри – перламутровый полог…
За окнами — лунный восход,
Снежинки кружит ветерок,
На ложе драконовом холод
[2],
И сон не глубок и не долог
За золотом царских ворот.
На мотив «Катится расшитый мяч»:
В воздухе цветы-снежинки –
Ивы зимние пушинки –
То порхают мотыльками,
То алмазами сверкают;
Заслонив лицо руками,
Я иду, шаг ускоряя,
Стала шапка вороная,
Словно в трауре, седая.
Где же феникса палаты
[3]?
Растворились в снежной буре
Стен лазурные глазури,
Окон кружевное злато…
Не найти мне путь обратный –
Всюду белые нефриты,
Как из серебрят земную свиту
Девять ярусов небесных
[4].
Свет и тьму, твердь и отверстье
[5],
Все стихии и все дали
Пудрой белою устлали.
На мотив «Поразительный сюцай»:
На воротах медный зверь оскален страшный
[6],
И замки дворца неодолимы…
Я из спальни выхожу незримый,
Я – с предгорья долголетья Чжао Старший
[7].
Я спешу к Учителю Канонов,
Познавать всеведение законов.
На мотив «Застывшая завязь»:
Зимою ветра неустанны
И снег все дороги занес,
А я сокровенные тайны.
С тобой обсуждаю всерьез
Не ждем окончания стужи
К чему бесполезно тянуть?
Кто ценит не внешность, а суть,
Тому церемонии чужды.
В безмолвном пределе дворцовом,
Три князя давно на местах
[8]И сам Трипитака-монах
[9]. –
Все жаждут заветного слова.
От холода пьем кипяток
И ждем толкования строк
[10].
На мотив «Поразительный сюцай»:
Не подражаю я Ханьскому вану,
Ведь наслаждался в покоях Вэйян он
[11]Также не чту императора Тан,
Что развлекался в хоромах Цзиньян
[12].
Мне сладострастье двух фениксов чуждо
[13],
Мне просвещенье единственно нужно.
Роскошь отброшу, чтоб снова, как в старь,
Скромным и мудрым был ваш государь.
На мотив «Катится расшитый мяч»:
Я – первый из людей,
Мне долг велит вести народ свой.
К основам мужества и благородства.
Твердыням трем почтительно послушным:
правителю, отцу и мужу;
Познавшим пять первейших правил.
гуманность, справедливость,
пристойность и надежность,
Но молодость свою
Я передал копью,
К Конфуцию пришел не сразу
[16].
В «Преданьях» сколько глав
[17]!
Смирит «Обрядник» нрав
И просветит народный разум
[18].
А в «Песнях» сколько строф
[19]!
Причины катастроф
И процветаний «Летопись» изложит
[20].
Мне подражать кому? –
Лишь Юй, Чэнтан, Вэнь, У
[21],
Как предков чтить мне Яо, Шуня должно
[22].
Был не один Тай-цзун,
И Ханьский Гао-цзу:
Там – Фан и Ду
[23], там – Сяо, Цао рядом
[24].
А мне – без вас нельзя.
Хочу, чтоб вы, друзья,
Преодолели мудрости преграды.
