Почва описываемой высокой равнины глинистая и галечная, изредка песчаная, вообще весьма бесплодная. Только на лучших местах, каковыми являются берега Напчитай-улан-мурени да отдельные песчаные площади, растут врассыпную маленькими кустиками два-три вида злаков, между которыми изредка встречается бобовое или сложноцветное растеньице. В остальных частях долины глинистая почва то совершенно оголена, то покрыта, словно красными коврами, небольшими кучами ползучих кустиков Reaumuria или желтовато-серыми пятнами Thylacospermum.

Но характерную черту восточной холмистой части все той же равнины, как и других подобных ей междугорных долин Северного Тибета, составляет обилие воды, являющейся то в виде маленьких озерков или ключей, то в виде речек, текущих с окрестных хребтов.

Утешительные предзнаменования. Небольшими переходами в три дня добрались мы до гор Куку-шили. В равнине Напчитай-улан-мурени, по которой теперь переходили, лежал везде снег глубиною в ¹/₄ или ¹/₃ фута; на горах же, даже небольших, этот снег был вдвое глубже. Погода стояла ясная, по ночам морозы переходили за 20 °C; но днем, когда стихал ветер, солнце грело довольно сильно, так что во время движения с караваном, переду тела, обращенному к югу, нередко было жарко, тогда как спине в это же время чувствовался холод.

От действия солнечных лучей кое-где начали показываться проталины. Были, кроме того, и другие утешительные предзнаменования, что вдруг выпавший снег и наступившие холода составляли явление исключительное и ненормальное для этих стран в столь раннюю еще пору года. Так, на одной из проталин мы поймали с десяток маленьких ящериц (Phrynocephalus sp.); медведи, несмотря на холод, не ложились в зимнюю спячку; наконец, встречались еще и пролетные птицы: турпаны, горные гуси (Anser indicus), даже песочники (Tringa temminckii?) и горихвостки (Ruticilla erythrogastra). Бедствовали они так же, как и мы. Несомненно, в это время в Северном Тибете погибло много пролетных пернатых.

Дурное топливо. Но донимали нас не столько холода, сколько трудность непривычным верблюдам добывать себе корм из-под снега, хотя и мелкого; затем невыносимый блеск этого самого снега, все сильнее портивший наши глаза; наконец, неимение для топлива хорошего, сухого аргала. Последний с каждым днем более сырел, так что нужны были долгие и необычайные усилия для разведения огня, в особенности при разреженном и, следовательно, бедном кислородом воздухе этой высоты. Часа по два обыкновенно возились мы с кипячением воды на чай, а для сварения мяса к обеду требовалось чуть не полдня времени. Для того же, чтобы хотя бы немного посидеть вечером без сильного дыма, но при огне в юрте, мы собирали сухие стволики Reaumuria, более похожие на ломаные баранки, чем на материал для топлива, и этими «дровами» согревали и освещали себя в течение какого-нибудь получаса.

Хребет Куку-шили. Хребет Куку-шили, в северной окраине которого мы остановились, перейдя равнину Напчитай-улан-мурени, составляет западное продолжение гор Баян-хара-ула и получает свое название[356] с низовьев названной реки. Отсюда он тянется, как нам сообщали, верст на 600, все в прямом западном направлении. Общий характер гор в их восточной, исследованной нами, части тот же, который свойствен и многим другим хребтам, расположенным внутри Северно-Тибетского плато. При огромной абсолютной высоте, превосходящей 16 000 футов, Куку-шили поднимается лишь от 1000 до 2000 футов над равнинами своей северной и южной подошвы. Гребень описываемого хребта ровный; отдельные вершины над ним почти не выдаются и не проходят за снеговую линию. Сами горы все куполообразные; скаты большей частью пологие, луговые, или реже – оголенные, глинистые; скал нет вовсе, только кое-где небольшие россыпи темно-серого глинистого сланца и (в верхнем поясе) мелкозернистого серого гнейса. Растительность, как и следует ожидать, вообще бедная, хотя летом, по всему вероятию, довольно разнообразная. Кой-где и зимой мы встречали здесь иссохшие альпийские формы растений, каковы: Saussurea, Werneria, Anaphalis, Allium; в укрытых уже ущельях попадались даже крапива и мелкая полынь.

Но характерную принадлежность относительно флоры как гор Куку-шили, так и всех почти других хребтов Северно-Тибетского плато составляет тибетская осока (Kobresia thibetica n. sp.), растущая преимущественно на северных склонах гор[357] или в высоких долинах и образующая здесь обширные кочковатые болота, называемые монголами мото-ширик. Об этих болотах уже было дважды упомянуто в предыдущей главе; теперь скажу только, что своим происхождением они обязаны бурям и дождям. Последние доставляют в Северном Тибете летом в изобилии воду, которая застаивается на глинистой почве, поросшей названным растением, и способствует его дальнейшему развитию. Затем сухой осенью вода эта испаряется, и зимние и весенние бури окончательно высушивают и выдувают слой почвы, не скрепленный корнями осоки. Так, из года в год оригинальные болота поддерживаются в своем существовании, а частью и вновь образуются. Они служат любимыми пастбищами диких яков, которых много мы встретили в горах Куку-шили.

Кроме того, здесь водятся архары (Ovis hodgsoni?), много тарабаганов (Arctomys sp.) и зайцев (Lepus sp.). Луговые северные горные склоны изрыты бесчисленными норами пищух (Lagomys ladacensis?), за которыми охотятся кярсы (Canis ekloni n. sp.), волки (Canis chanko) и медведи (Ursus lagomyiarius n. sp.). В тех же норах живут земляные вьюрки (Pyrgilauda ruficollis, P. barbata n. sp.) и [саксаульные сойки] – Podoces humilis; по мото-ширикам изобильны большие тибетские жаворонки (Melancorypha maxima); на россыпях нередки улары (Megaloperdix thibetanus).

Новооткрытый медведь. Из всех этих зверей и птиц драгоценной для нас добычей был новый вид медведя, которого, как уже сказано в девятой главе, можно назвать Ursus lagomyiarius, т. е. медведь-пищухоед. Впрочем, для описываемого зверя годится название и Ursus hypernephes (медведь заоблачный), так как он обитает на плоскогорьях не ниже 14 000 футов абсолютной высоты. По величине новооткрытый медведь – с нашего обыкновенного (Ursus arctos); отличается от него, главным образом, качеством меха и цветорасположением. У самца задняя половина туловища темно-бурая, с чалого цвета налетом,[358] более резким на боках. Передние пахи рыжеватые, холка почти черная. Грудь рыжевато-белая, от нее через плечи на загривок, наполовину обхватывая с передней стороны холку, проходит широкая белая полоса. Голова светло-рыжая, морда еще светлее, подбородок бурый, уши темно-бурые. Верхняя часть и бока шеи почти одноцветны с боками туловища, горло одноцветно с грудью. Ноги почти черные, когти белые. Окраска медведицы гораздо светлее, так как концы волос на ее туловище имеют более длинные, почти белые, концы. Шерсть у самца, а еще более у самки, мягкая и густая, длиной до 4 дюймов; мех вообще превосходный. Общая длина добытого самца 6 футов 5 дюймов, высота у загривка 3 фута 7 дюймов; медведица имеет 5 футов 6 дюймов длины и почти 3 фута высоты.

Описываемый медведь обитает на всем пройденном нами плоскогорье Северного Тибета и, вероятно, распространяется отсюда далеко по тому же плоскогорью к западу. Быть может, вид этот живет также в Нань-шане и на верховьях Желтой реки.[359] В Северном Тибете, где местность совершенно безлесна, новооткрытый медведь избирает своим местопребыванием горные хребты, то дикие и труднодоступные, как, например, Бурхан-Будда, Шуга и др., то более мягкие и невысокие, каковы многие горные группы, расположенные на самом плоскогорье. В особенности много медведей за Тан-ла, где, как сообщали нам туземцы, летом звери эти иногда ходят по десятку экземпляров вместе, а в зимнюю спячку залегают целыми обществами.