В Аксу мы только передневали, сделали кое-какие покупки и продали, кругом по десяти рублей, 37 уцелевших своих верблюдов, прошедших под вьюком 7 тыс. верст. Взамен были завьючены 40 новых верблюдов, высланных нам из Семиречья. Теперь кончилась и моя съемка, ибо дальнейшая дорога до г. Каракола (315 верст) была снята еще в 1877 г. капитаном Сунаргуловым.

Выступив из Аксу, мы сделали небольшой переход по местности, по-прежнему просторно населенной, и остановились дневать на берегу Аксу-дарьи, где в густых зарослях облепихи встретилось много фазанов (Phasianus insignis), а также зимующих горихвосток (Ruticilla erythrogastra); здесь же впервые был найден обыкновенный в нашем Туркестане испанский воробей (Passer salicarius); кроме того, попадались зимующие черные дрозды (Merula maxima), корольки (Regulus flavicapillus), кряковные утки и другие птицы.

Аксуйская река была пройдена нами вброд, имевший теперь, при самой малой воде, около 3¹/₂ футов глубины; ширина главного русла простиралась до 25 сажен; течение очень быстрое, вода светлая. Летом река, как говорят, заливает весь свой плес, усеянный мелкой галькой и имеющий здесь около версты в поперечнике; переправа тогда производится на пароме.

На западной стороне Аксу-дарьи опять потянулись деревни, сначала по обе стороны учтурфанской колесной дороги, затем лишь слева от нее; справа же раскинулся пустырь. Так продолжалось до р. Таушкан-дарья, которую мы перешли вброд.[1058] Глубина его была 3 фута, ширина речного русла около 25 сажен, течение быстрое, вода светлая; летом перевозят здесь на пароме. За Таушкан-дарьей население появилось опять по обе стороны дороги, пройдя по которой 7 верст мы вступили при д. Танагач[1059] в пределы оазиса Учтурфан.

Оазис Уч-турфан. Этот небольшой оазис лежит в плодородной долине Таушкан-дарьи[1060] и составляет собственно продолжение оазиса Аксуйского как по своему общему характеру, так и по составу населения. Количество последнего, согласно расспросным сведениям, невелико – всего 3600 семеиств.[1061] Тем не менее Учтурфанскии оазис выделен ныне китайцами в особый округ второй степени. Его управитель со своими чиновниками помещается в небольшом городишке того же имени, лежащем на расстоянии 80 верст от Аксу. Дорога в пределах описываемого оазиса по-прежнему отличная колесная и даже сплошь обсаженная талом. Устроена она при Якуб-беке. От его времен возле той же дороги сохранился ныне заброшенный глиняный форт Ач-таг, рядом с которым мы ночевали. Форт этот лежит у подножия трех изолированных, совершенно бесплодных горок, поднимающихся (на глаз) футов на 700 над окрестной местностью. По пути нам теперь довольно часто встречались дуланы, монгольский тип которых в особенности хорошо сохранился у женщин. Мужчины, как этого племени, так и других, живущих в Учтурфанском оазисе, получили от местного китайского начальника приказание носить косы, и мы у многих видели уже довольно длинные волосы на голове.

Погода, несмотря на последнюю треть октября, стояла отличная – постоянно ясная[1062] и днем теплая; ночью же перепадали небольшие (до -5,8 °C) морозы. Днем на пригреве солнца летали бабочки, мухи и мошки; на болотах еще довольно много было цветущих одуванчиков, попадался и цветущий касатик; тут же держались зимующие кряковые утки, а по залитым рисовым полям везде копались грачи – совершенно как у нас весной.

Городишко Уч-турфан, посещенный нами 23 октября, лежит на абсолютной высоте 4400 футов и состоит из китайской крепости, на восточной стороне которой скучено до сотни туземных саклей; здесь же и лавки; торговля, впрочем, ничтожная. Крепость, как обыкновенно, глиняная, квадратного очертания; высота зубчатой стены около 3¹/₂ сажен; длина каждого фаса шагов 400–500; в средине и по углам этих фасов (кажется, только на двух) стоят фланкирующие башни; впереди оборонительная стенка со рвом шириной от 3 до 4 сажен при глубине около одной сажени. Описываемая крепость (если только можно употребить здесь это название) расположена как раз возле командующей над ней скалистой (большей частью с отвесными боками) гряды, футов 500–600 (на глаз) высотой. На высшей точке западной части этой гряды, в расстоянии 800 или 1000 шагов от самой крепости, устроена крошечная, вероятно не имеющая воды, цитадель. Сюда проложена дорога и, как кажется, колесная. Гарнизон Уч-турфана во время нашего прохода состоял, как говорили туземцы, из 500 человек; наполовину этого числа были солдаты из дунган. Они гораздо приличнее и вежливее солдат собственно китайских, притом весьма русским симпатизируют.

Со стороны же китайцев опять пришлось нам испытать неприятности. Учтурфанский амбань не только запретил в городе продавать нам что-либо, но даже поставил для этой цели на базаре караульных. Кроме того, посадил под арест и впоследствии тяжело наказал встречавшего нас торгового аксакала. Наконец, лишь только мы устроили свой бивуак (пройдя версты две за крепость), как начали сюда являться китайские солдаты и вести себя весьма нахально. Нескольким прошло это даром, так как мы не желали затевать ссоры; но подобное миролюбие только подбодрило наглецов. Один из них прямо залез в наш багаж и, несмотря на приглашение переводчика, не хотел уходить, стал даже ругаться. Тогда я приказал казакам наказать негодяя, который затем с криком побежал в крепость. На всякий случай мы приготовили винтовки, и ночью казаки держали усиленный караул. Однако солдаты из крепости больше не показывались.

Утром следующего дня караван наш двинулся к западу, по дороге, которая ведет в Кашгар. Верстах в 15 от города Учтурфанский оазис оканчивается. Немного раньше этого каракольский путь сворачивает вправо, и мы опять перешли на левый берег Таушкан-дарьи, которая здесь называется Аксай, а также Уч-турфан-дарьей. Кашгарская дорога направляется довольно долго по ее долине и при урочище Акчи сворачивает на юго-запад через горы в Кашгар. По этой дороге можно пройти на верблюдах и даже проехать, но с трудом, как говорят, в двухколесной арбе.

Подъем на Тянь-шань. Справа и слева Таушкан-дарьи горы теперь значительно к ней придвинулись. Перейдя названную реку, мы направились в ущелье Уй-тал, по которому лежит дорога на перевал Бедель. Местность до этого ущелья, на протяжении около 30 верст нашего пути, представляла безводную и бесплодную, довольно круто от гор покатую галечную равнину. Здесь врассыпную торчат кустики Reaumuria, Ephedra, Eurotia? Sympegma? изредка Artemisia [реамюрия, эфедра или хвойник, терескен, бударгана, полынь]; по сухим руслам дождевых потоков, где названная растительность гуще, к ней прибавляются Caragana и Clematis [карагана и ломонос]. Устье ущелья Уй-тал, куда крутым спуском выходит от вышеописанной равнины бедельская дорога, врезано в почву футов на 200–300; бока этих обрывов отвесны и состоят из конгломерата. По быстро текущей тут речке недолго тянутся густые заросли облепихи, лозы, шиповника и барбариса. Много встретили мы здесь горных куропаток или кэкликов (Caccatis chukar) и желтоносых клушиц (Pyrrhocorax alpinus); попадались также зимующие черные дрозды (Merula maxima), Carpodacus rubicilla и Garpodacus rhodochlamys [чечевицы]. Окрестные горы были совершенно бесплодны. Несмотря на то что местность повысилась до 7 тыс. футов, дневное тепло еще доходило до 15 °C в тени.

Расстояние от устья ущелья Уй-тал до вершины перевала Бедель равняется 36 верстам. Дорога здесь довольно хороша для верховой езды; не особенно трудна и для верблюдов, хотя иногда идет по карнизам и камням. Впрочем, таких трудных мест сравнительно немного, и сгруппированы они в среднем поясе ущелья. Бока его обставлены высокими, крутыми горными склонами, которые изборождены скалами, состоящими из известняка и глинистого сланца; ближе к перевалу встречается слюдистый сланец. Маленькое подобие леса из пород вышепоименованных найдено было нами лишь при устье описываемого ущелья. Далее вверх, до абсолютной высоты в 9¹/₂ или 10 тыс. футов, как по дну этого ущелья, так и боковым скатам гор, всего более на их северных склонах, растут врассыпную: карагана (Caragana jubata, Caragana sp.), барбарис, шиповник, сабельник, кустарниковая полынь, жимолость и белолозник; в поясе от 8 до 9 тыс. футов также врассыпную попадается, исключительно на северных горных склонах, стелющийся можжевельник. Из трав мы заметили несколько видов полыни и других сложноцветных, ревень и разные злаки. Последние, впрочем, появляются в обилии лишь тысяч от десяти футов абсолютной высоты. Здесь пастбища, в особенности по логам, довольно хороши. В верхнем горном поясе показались и присущие ему птицы: улары (Megaloperdix himalayanus), грифы, бекас-отшельник (Scolopax solitaria), оляпка, горный вьюрок, ворон и др. – все, однако, в малом количестве. Из зверей мы встретили только горных козлов (Capra sp.); кроме того, судя по норам, здесь много тарабаганов.