Вниз по Джагын-голу путь был довольно удобный. Здесь даже нашлась по левому берегу реки тропинка, проторенная, вероятно, партиями грабителей. Однако мы передвигались медленно, раз по случаю необходимых разъездов, а еще и потому, что наши верблюды за последнее время много устали и испортились. Пятеро из них уже были брошены: кроме того, имелись новые кандидаты на подобную же участь.
Тяжелая служба казаков. Нелегко теперь было и всем нам. Помимо громадной абсолютной высоты и неминуемого ослабления здесь организма, нас донимали постоянные дожди, нередко заменявшиеся снегом; изредка перепадавшие ясные ночи, несмотря на июль, сопровождались морозами (до -5 °C), по утрам тогда падал иней, стоячая вода покрывалась льдом. Сырость всюду была ужасная. Спали мы на мокрых войлоках, носили мокрое платье. Оружие наше постоянно ржавело; собираемые в гербарий растения невозможно было просушить; вьюки и войлочные седла верблюдов также почти не переставали мокнуть и чрез то значительно прибавляли своей тяжести.
Еще сильнее отзывались все эти невзгоды на казаках. На бивуаке двое из них ежедневно пасли караванных животных, нередко под проливным дождем или сильной метелью. Дежурный и повар на таком же дожде или снеге варили чай и обед. Наконец, после всех дневных трудов, измокшие, озябшие и усталые казаки становились поочередно, обыкновенно также при непогоде, на две смены ночного караула.
Достаточно мучений приносила казакам и возня с единственным топливом здешней местности – аргалом диких яков или куланов. Смачиваемый постоянными дождями, этот аргал вовсе не горел. Приходилось разламывать его на кусочки и урывками просушивать на солнце, которое, изредка проглядывая, жгло довольно сильно. Такой полусухой аргал собирался потом в мешки и сохранялся как драгоценность. Его подбавляли в аргал сырой и раздували огонь кожаным мехом. Обыкновенно при подобной процедуре требовалось более часа времени, чтобы вскипятить чай. Когда же падал снег или дождь, то приходилось иногда делать из войлока навес над очагом и возиться вдвое дольше с раздуванием того же аргала. Случалось, что на такую работу ночные караульные употребляли почти целую ночь. Словом, служба казаков теперь была до крайности тяжелая, но они, как и прежде, держали себя молодцами и честно исполняли свой долг.
Теперь о больших озерах верхней Хуан-хэ.
Большие озера верхней Хуан-хэ. В предыдущей главе говорено было, что Желтая река, образовавшись из ключей и речек Одонь-тала, вскоре затем проходит через два больших озера. В них скопляются воды значительной площади верховья новорожденной реки и сразу увеличивают ее размеры. Оба эти озера издревле известны китайцам под именами – западное Цзярын-нор и восточное Н'орин-нор. Но так как положение тех же озер на географических картах правильно установлено не было и никем из европейцев они не посещались, то, по праву первого исследователя, я назвал на месте восточное озеро Русским, а западное – озером Экспедиции. Пусть первое из этих названий свидетельствует, что к таинственным истокам Желтой реки впервые проник русский человек, а второе – упрочит память нашей здесь экспедиции, которая, как будет рассказано ниже, оружием завоевала возможность научного описания тех же озер.
Оба они лежат на абсолютной высоте 14 тыс. футов рядом друг с другом и разделяются лишь горным перешейком, шириною верст на десять, местами, быть может, и менее. По величине как то, так и другое озера имеют около 130 верст в окружности. Формой своей каждое из них образует неправильную, напоминающую эллипсис фигуру, с той разницей, что оз. Экспедиции вытянуто по направлению от запада к востоку, Русское же от юга к северу. Берега обоих озер почти сплошь гористы и значительно изрезаны, в особенности в южной части оз. Русского. Здесь же лежат три маленьких островка; два других, несколько больших, находятся близ западного берега оз. Экспедиции. Береговые горы не поднимаются, сколько можно судить на глаз, выше 400–600 футов над уровнем обоих озер. Эти горы то подходят к самому берегу и образуют здесь небольшие скалистые (сланец) мысы, то отступают немного в сторону, окаймляя котловины некогда бывших заливов тех же озер, ныне обыкновенно занятые небольшими высыхающими озерками. Там, где горы не придвигаются к самим озерам, по их берегам тянется наносный увал от 7 до 10, местами же от 15 до 20 футов высотой. Глубина описываемых озер, вероятно, не особенно велика; измерить ее, хотя бы недалеко от берега, мы не могли без лодки. Вода совершенно пресная. Ее температура во второй половине июля колебалась (у берегов) между +10,5 °C и +17,8 °C.
В оз. Экспедиции впадают с севера, кажется, две, быть может, порядочные речки;[717] с запада в него вливается р. Салома, т. е. новорожденная Хуан-хэ. Эта последняя вытекает вновь из восточной заливообразной части того же озера и, прорвав гористый перешеек, впадает в северную часть оз. Русского. Последнее принимает сверх того на юго-западе р. Джагын-гол и рядом другую, пока безыменную, приходящую с юга. Обе эти реки, равно как и Хуан-хэ в оз. Эспедиции, окрашивают летом своей мутной, почти желтой, водой широкую (5–6 верст в поперечнике) полосу вдоль южных берегов обоих озер; остальная же их вода светлая, темно-зеленого цвета.
Однако, несмотря на обилие воды, притекающей в особенности летом в описываемые озера, оба они, подобно многим другим озерам Внутренней Азии, уменьшаются в своих размерах, другими словами – усыхают. Наглядно об этом свидетельствуют: постепенно высыхающие озерки в береговых котловинах, некогда также бывших заливами, обширные болота по р. Салома, в низовьях Джагын-гола и соседней при устье ему речки, наконец, береговые увалы как нынешний, так и прежние; следы последних местами можно заметить в некотором расстоянии от настоящей береговой черты.
Желтая река окончательно выходит из озер в северо-восточной части оз. Русского. Далее эта река называется тангутами Ма-чю; стремясь к востоку, она делает крутую дугу (вероятно, не столь большую, как обыкновенно изображают на картах) для обхода вечноснегового хребта Амне-мачин, прорывает поперечные гряды Куэн-люня и направляется в пределы собственно Китая. Неизвестные ныне части описываемой реки лежат от выхода ее из оз. Русского до устья р. Чурмын, где мы были в 1880 г. На этом протяжении, занимающем (не считая мелких извилин течения), вероятно, около 400 верст, Хуан-хэ спадает на 4800 футов.[718] Большая часть такого падения, несомненно, приходится на прорывы горных хребтов, где течение Желтой реки, сколько нам приходилось видеть при третьем путешествии, чрезвычайно стремительное.
Окрестности описываемых озер, как выше было сказано, гористы, но ближайшие горы невысоки, имеют мягкие формы, луговые скаты и почву глинисто-песчаную; подножный корм отличный, в особенности на оз. Русском. Здесь по горам в изобилии растут злаки: Ptilagrostis mongolica var., Ptilagrostis n. sp. [птилагростис], Avena n. sp. [овсюг], Elymus n. sp. [колосник], Triticum cristatum? [пырей гребенчатый], Trisetum n. sp., Poa? sp., Poa trivialis [мятлики], Elymus junceus [колосник]; два последние встречаются кустиками по берегу самого озера; там же и кустарниковый чернобыльник (Artemisia laciniata?), а по небольшим скалам – ломонос (Clematis orientalis var.), очиток (Sedum Rhodiola) и лук (Allium monadelphum). По горным склонам в половине июля цвели: синяя и палевая генцианы (Gentiana n. sp.), альпийская астра (Aster alpinus), темно-розовый и желтый мытники (Pedicularis labellata, Pedicularis n. sp.?), палевый Oxytropis sp., синий лук (Allium cyaneum), зеленоцветный прикрыт (Aconitum Anthora), два вида чернобыльника (Artemisia rupestris? A. macrobotrya?), Saussurea apus var., Saussurea n. sp. [соссюрея]; местами обилен был также мышьяк (Thermopsis alpina), уже отцветший. По береговым мото-ширикам, которые здесь выглядят лучше и покрыты другим видом тибетской осоки (Kobresia digyna n. sp.), в это время красовались: золотисто-желтые Cremanthodium plantaginoides и Cremanthodium lineare, Saussurea pygmaea, Saussurea uniflora var. pumila и камнеломка (Saxifraga hirculus var. vestita). Из кустарников по горам встречались лишь низенькие (в 1/2 фута) кустики белолозника (Eurotia? n. sp.); кроме того, на западном берегу оз. Экспедиции мы нашли небольшую песчаную площадку, поросшую тальником (Salix sp.) от 1 до 2, реже до 3 футов высотой, да на р. Салома встретили крошечную (1/3-1/2 фута) облепиху (Hippophae rhamnoides). Однако, несмотря на прекрасные пастбищные места, тангуты на тех же озерах не живут, быть может, по причине сравнительно открытой местности, не представляющей надежного убежища при постоянных взаимных грабежах.
