Она надевает свои туфли, кожаную куртку и, схватив сумочку, уходит из моей квартиры, словно меня здесь не было. Словно я был никем для неё. А так оно и было. Всё давно уже перегорело. Я вцепляюсь в свои волосы и падаю на пол, едва не выдирая их. «Всегда» проносится в моей голове, отчего я резко поднимаюсь и, достав из нижнего ящика стола бутылку водки, не задумываясь, делаю крупный глоток, совершенно не морщась. Душевная боль была сильнее какого-то спирта, раздирающего сейчас мою глотку.