Семнадцатая мелодия Моцарта растворилась в водовороте чувств и чужих мыслей, поток которых хлынул в его сознание, заполняя все его существо, и впервые за много десятков лет Дэмис увидел солнце. Солнце, которое принадлежало ему одному, кровавое, багряное, яркое, ослепительное, но его — и ничье больше. Обжигаясь, он держал его в ладонях, дрожал от волнения и наслаждения, чувствуя, как отпускает его Бездна, а пустота и тьма в душе рассеиваются лучами чужой любви.