| | | |  |
Перси Биши Шелли
«Любовь, Желанье, Чаянье и Страх»
...И многих ранило то сильное дитя,
Чье имя, если верить, Наслажденье;
А близ него, лучом безмерных чар блестя,
Четыре Женщины, простершие владенье
Над воздухом, над морем и землей,
Ничто не избежит влиянья власти той.
Их имена тебе скажу я:
Любовь, Желанье, Чаянье и Страх,
Всегда светясь в своих мечтах,
В своей победности ликуя
И нас волненьями томя,
Они правители над теми четырьмя
Стихиями, что образуют сердце,
И каждая свою имеет часть,
То сила служит им, то случай даст им власть,
То хитрость им - как узенькая дверца,
И царство бедное терзают все они.
Пред сердцем - зеркалом Желание играет,
И дух, что в сердце обитает,
Увидя нежные огни,
Каким-то ликом зачарован
И сладостным хотеньем скован,
Обняться хочет с тем, что в зеркале пред ним,
И, заблуждением обманут огневым,
Презрел бы мстительные стрелы,
Опасность, боль со смертным сном,
Но Страх безгласный, Страх несмелый
Оцепеняющим касается копьем,
И, как ручей оледенелый,
Кровь теплая сгустилась в нем:
Не смея говорить ни взглядом, ни движеньем,
Оно внутри горит надменным преклоненьем.
О, сердце бедное, как жалко билось ты!
Меж робким Страхом и Желаньем!
Печальна жизнь была того, кто все мечты
Смешал с томленьем и терзаньем:
Ты билось в нем, всегда, везде,
Как птица дикая в редеющем гнезде.
Но даже у свирепого Желанья
Его исторгнула любовь,
И в самой ране сердце вновь
Нашло блаженство сладкого мечтанья,
И в нежных взорах состраданья
Оно так много сил нашло,
Что вынесло легко все тонкие терзанья,
Утрату, грусть, боязнь, все трепетное зло.
А там и Чаянье пришло,
Что для сегодня в днях грядущих
Берет взаймы надежд цветущих
И блесков нового огня,
И Страх бессильный поскорее
Бежать, как ночь бежит от дня.
Когда, туман с высот гоня,
Заря нисходит пламенея, -
И сердце вновь себя нашло,
Перетерпев ночное зло.
Четыре легкие виденья
Вначале мира рождены,
И по решенью Наслажденья
Дано им сердце во владенье
Со дней забытой старины.
И, как Веселый лик Весны
С собою ласточку приводит,
Так с Наслажденьем происходит,
Что от него печаль и сны
Нисходят в сердце, и с тоскою
Оно спешит за той рукою,
Которой было пронзено,
Но каждый раз, когда оно,
Как заяц загнанный, стремится
У рыси в логовище скрыться,
Желанье, Чаянье, Любовь
И Страх дрожащий, вновь и вновь,
Спешат, - чтоб с ним соединиться.
|
|
Перевод: К. Д. Бальмонта |
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Редьярд Киплинг
«Серые глаза - рассвет»
Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.
|
|
Перевод: К. Симонова |
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Редьярд Киплинг
«Серые глаза - рассвет»
Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.
|
|
Перевод: К. Симонова |
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
|
Тютчевиана
Cайт рабочей группы по изучению
творчества Ф. И. Тютчева
|
| |
| |
|
Королева Н.В.
Ф. Тютчев «Silentium!»
Королева Н.В. Ф. Тютчев «Silentium!» // Поэтический строй русской лирики. – Л.: Наука, 1973. – С. 147–159.
С.147
Пожалуй, ни одному произведению Тютчева не было дано так много противоречивых толкований, как стихотворению «Silentium!». [1]
Буквой «Г» – «глубина» – на полях издания 1886 года пометил это стихотворение Лев Толстой, имея в виду не только глубину общечеловеческого содержания, но и глубину тютчевского лиризма, выразившегося в «Silentium!». В «Круге чтения» Толстой поместил это стихотворение 30 сентября, предпослав ему что-то вроде общего эпиграфа к размышлениям, предлагаемым читателям в этот день: «Чем уединеннее человек, тем слышнее ему всегда зовущий его голос бога». Приведенные тут же цитаты из Амиеля и Паскаля, собственные толстовские сентенции и выводы позволяют понять, какую именно глубину лирического содержания отыскал для себя в тютчевских строках их замечательный толкователь. «По одному тому, что хорошее намерение высказано, уже ослаблено желание исполнить его». – «В важных вопросах жизни мы всегда одни, и наша настоящая история почти никогда не может быть понята другими. Лучшая часть этой драмы есть монолог, или, скорее, задушевное рассуждение между богом, нашей совестью и нами. Амиель». «Паскаль говорит: человек должен умирать один. Так же должен и жить человек. В том, что главное в жизни, человек всегда один, т. е. не с людьми, а с богом». «Временное отрешение от всего мирского и созерцание в самом себе своей божественной сущности есть такое же необходимое для жизни питание души, как пища для тела» [2] и т. д.
Есть ли в тексте тютчевского стихотворения все то, о чем говорит Л.Н. Толстой? Нет.
Есть ли в подтексте тютчевского стихотворения тот смысл, который привнес в него Толстой? Во всяком случае в первом подтексте, ближайшем – нет. Дает ли возможность тютчевское стихотворение для подобной интерпретации его глубинного, потаенного смысла? Да, конечно,
С. 148
и мы не замечаем в толстовском толковании никакой натяжки (да ее собственно и нет), пока мы остаемся в пределах двух духовных миров – Тютчев – Толстой, их соприкосновения, взаимопроникновения.
Но вот мы выходим за их пределы, и оказывается, что многообразию глубинных, потаенных смыслов тютчевского стихотворения нет конца.
К.Д. Бальмонт: первым им русских поэтов понял Тютчев великую сущность жизни природы, ее полную независимость от человеческой жизни, человеческих помыслов, действий и страстей и изобразил ее объективную сущность, ее самодовлеющее царство, о целях и законах которого человеческий разум может только подозревать. Но зато и душа человеческая, душа художника-пантеиста и символиста, не может подчиниться видимому миру, но переработает, пересоздаст его в глубине своей. «Тютчев понял необходимость того великого молчания, из глубины которого, как из очарованной пещеры, озаренной внутренним светом, выходят преображенные прекрасные призраки». [3] Вот о чем, по мнению К. Бальмонта, стихотворение «Silentium!»: о сущности творческого процесса, об акте творчества, трактованном с позиций идеализма и агностицизма.
Вяч. Иванов: в «Silentium!» выразилось «осознание общей правды о наставшем несоответствии между духовным ростом личности и внешними средствами общения: слово перестало быть равносильным содержанию внутреннего опыта». [4] Вослед за Вячеславом Ивановым – современный исследователь символизма и модернизма: «Тютчев предполагает, что мир, особенно невидимый, настолько многообразен и сложен, что для выражения действительных явлений жизни общепринятый человеческий язык слишком беден и что это является причиной ложности нашей речи: «Как сердцу высказать себя? <...> Мысль изреченная есть ложь»». [5]
А вот и еще одна трактовка той же самой строки: «В Тютчеве <.. .> боролись <...> два начала – женственности, лиричности, эмоциональности мироощущения – и вкрадчивости, сдержанности и внешней холодности дипломата. Отсюда и «мысль изреченная есть ложь». Двойной, символический язык дипломата не формировал ли жанр Тютчева?». [6]
Впрочем, советское литературоведение чаще всего обходило эту «опасную» строку, [7] строя концепции стихотворения, как пра-
С. 149
вило, на начале третьей строфы: «Лишь жить в себе самом умей – / Есть целый мир в душе твоей / Таинственно-волшебных дум...», и Тютчев получался романтиком немецкого толка вослед Жуковскому. Именно так писал о «Silentium!» Д.Д. Благой: Жуковский дал поэзии душу и сердце, но «это были душа и сердце одинокого, ушедшего в себя мечтателя, оторванного не только от общественной жизни, но в значительной мере и от объективной действительности вообще.
Лишь жить в себе самом умей.
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум –
такую формулу этого романтизма даст позднее в своем знаменитом стихотворении «Silentium!» один из самых замечательных в мировой литературе поэтов-романтиков – Тютчев». [8]
Не умножая больше подобных примеров и замыкая круг, попробуем, если это возможно, совместить последнее толкование с первым из приведенных нами: «В том, что главное в жизни, человек всегда один...», «По одному тому, что хорошее намерение высказано, уже ослаблено желание исполнить его»; «Наша настоящая история почти никогда не может быть понята другими». Разве это имеет хоть какое-то отношение к формуле романтизма Жуковского? И вообще, могла ли взволновать Толстого формула романтизма «одинокого, ушедшего в себя мечтателя»? И в то же время – так ли уж неправомерно толкование Д.Д. Благого? Может быть, один из вариантов глубинного смысла этого стихотворения не только юношески-романтическая отъединенность от мира, которая для стареющего мудреца оборачивается проблемой извечной людской «неконтактности», не только тройное несоответствие жизни сердца, высказанного о ней и понятого из того, что высказано, не только эгоцентризм самосозерцания («Взрывая, возмутишь ключи, – / Питайся ими и молчи»), но и, действительно, историко-литературный анализ творческого процесса, осознание себя поэтом романтизма?
С. 150
Приступая к непосредственному анализу построения и выразительных средств стихотворения «Silentium!», оставшегося навечно в истории русской и мировой лирики в качестве одного из глубочайших постижений внутренней жизни человеческой души, оговоримся, что мы не считаем свою трактовку ни самой полной, ни окончательной. Так же, как каждая эпоха создаёт своего Гамлета, каждое поколение по-своему читает и будет читать «Silentium!». Они будут то оставлять в нем один морально-психологический аспект, то привносить политический смысл; то очищать его своим душевным здоровьем, то находить отражение распада собственной личности. Замечательные качества романтического метода в лирике дают такую возможность.
И еще одно предварительное замечание. В качестве основного текста для анализа выбран нами текст «Современника» 1836 года (т. III, стр. 16), признанный основным в большинстве советских изданий стихотворений Тютчева:
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, –
Любуйся ими – и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, –
Питайся ими – и молчи.
Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, –
Внимай их пенью – и молчи!.. [9]
С. 151
Восемнадцать строк, поделенные на три секстины. Трехчастная композиция, каждая часть полностью замкнута в себе – по смыслу, интонационно, синтаксически и музыкально. Связь частей – лишь в развитии лирической мысли, которая единственная и составляет лирический сюжет, не поддержанная ни образно, ни синтаксически (ср., например, другое трехчастное тютчевское стихотворение: «Как над горячею золой... » – 1-я строфа, «Так грустно тлится жизнь моя...» – 2-я, «О небо, если бы хоть раз...» – 3-я (I, 47).) Не поддержана эта связь частей и антитезой, столь часто намертво скрепляющей тютчевские строфы («Оратор римский говорил...» – «Так!.. но, прощаясь с римской славой...» (I, 36)). Здесь нет внешнего сюжета-пейзажа, внешней образной схемы («Пошли, господь, свою отраду...», «Смотри, как на речном просторе...»). Единственная формальная деталь, которой поэт позволяет себе подкрепить, подчеркнуть единство трех частой, – настойчиво повторяющиеся концевые рифмы и последние строки секстин:
Безмолвно, как звезды в ночи, –
Любуйся ими – и молчи.
Взрывая, возмутишь ключи, –
Питайся ими – и молчи.
Дневные разгонят лучи, –
Внимай их пенью – и молчи!...
С. 152
Настойчивое повторение – этот художественный прием превалирует в стихотворении, построенном как призыв, как убеждение, как стремление объяснить. «Молчи, скрывайся и таи» – повеление первой же строки отдано трижды. «И чувства и мечты» – настойчивое уточнение. «Встают и заходят» – глагольная пара, охватывающая все действие от зарождения до конца; «Любуйся ими – и молчи» – еще одна глагольная пара, четвертая и пятая повелительные формы глагола в одной строфе, не считая еще одного, менее явного приказа: «Пускай в душевной глубине / Встают и заходят oнe / Безмолвно... ». Настойчивое повторение, стремление убедить звучит и в подборе рифм – смежных, точных, мужских, причем в семнадцати случаях из восемнадцати рифмуются короткие, одно- или двусложные, отрывисто звучащие слова.
Энергию убеждения сообщает первой строфе и чрезвычайно своеобразный ее синтаксис. Она построена как единая фраза, состоящая из трех предложений, из которых по крайней мере два, а может быть, и все три находятся друг с другом в сложноподчиненной связи, но связь эта союзами не уточнена, а как бы нарочито зыбка. И это не прием асиндетона (нарочитого бессоюзия), но кажется, что зыбкость уступительной, определительной или причинно-следственной связи ничем, кроме поставленного Тютчевым тире («Молчи, скрывайся и таи / И чувства и мечты свои –»), не выразить. Два последующих предложения уточняют, каковы (качество через действие) оба равно живых действующих начала первого предложения, одно из которых – человек, тот, который «молчит, скрывается и таит», а другое – чувства и мечты, которые в душевной глубине «безмолвно, как звезды в ночи», встают и заходят, т. е. рождаются, живут я умирают, а человек смотрит в глубину себя, видит их, любуется ими – и молчит о них, т. е. находится с ними в каких-то эмоционально окрашенных отношениях («любуйся ими»). А в слове «пускай» – и приказание чувствам («пускай... встают и заходят... безмолвно») и уступительность (пусть даже... «любуйся!»).
К кому обращено это убеждение? К инакомыслящему? Возражающему? Единомышленнику, молчащему, но согласно кивающему головой? Застигнутому врасплох, не думавшему об этом и теперь испуганному парадоксальностью брошенной ему в лицо формулировки? Или, наконец, к самому себе или собственному двойнику?
Вновь и вновь перечитывая стихотворение, перенасыщенное повелительной интонацией убеждаемся, что оно не носит характера спора и у него нет адресата – инакомыслящего с которым спорят. Подобные стихи Тютчев строил иначе («К оде Пушкина на вольность», «А. Н. М.», «Не то, что мните вы, природа...», «Когда дряхлеющие силы...» и т. д.). Он не скрывал самого спора, не уводил его в подтекст, приводил даже то суждение, с которым спорил, давал неприемлемому для себя явлению четкую, оценку («И старческой любви позорней / Сварливый старческий
С. 153
задор» – I, 209). В стихотворении «Silentium!» нет полемики. Скорее оно утешает отчаявшегося, объясняет растерявшемуся (другому, себе?), как жить в мире. Причем мир не враждебен человеку, он ему просто чужой, внешний, «наружный» по отношению к жизни его души.
Все это следует продумать для того, чтобы понять смысл композиции стихотворения, соразмерность его трех частей. Первая строфа – энергичное убеждение, волевой напор, обращенный к себе ли, к другому ли, но родному и слабому, нуждающемуся в энергичной помощи словом со стороны более опытного, более думавшего или просто себя же, но повзрослевшего: «Молчи, скрывайся и таи...». И тут же успокоение: твоя чувства от этого не погибнут, но будут жить все той же прекрасной жизнью, вставать и заходить в душевной глубине, «как звезды в ночи» (варианты: «Как звезды мирные в ночи», «Как звезды ясные в ночи») – «любуйся ими». Старший друг заботливо опекает младшего; повзрослевший человек (что именно в подтексте – столкнувшийся со «всесильной пошлостью людской»? просто светский человек, дающий урок: «Учитесь властвовать собою»?) учит юного романтика, в душе которого действительно встают и заходят прекрасные звезды чувств и мечтаний. Еще одно объяснение замене варианта «И мысли и мечты» на «И чувства и мечты»: зачем же скрывать и таить мысль? Чувство, мечту – да, а мысль – нет. Сам убеждающий не таят свою мысль, а энергично высказывает ее, почти навязывает незримому собеседнику. Такова первая строфа.
Во второй строфе энергичный напор, настойчивость уступают место убеждению с помощью логического рассуждения, системы доказательств. Однако логика убеждающего, при всем внешнем подобии логике научной, сохраняет все черты индивидуальной парадоксальности видения) мира, размышлений о мире и изображения своих размышлений и выводов в произведении в качество предмета искусства взамен истинно реально существующего мира, которые свойственны писателю романтизма. Обобщение индивидуального опыта, приобретенного главным образом в размышлении, до общезначимости закона – ложная сторона романтического метода. Но сам индивидуальный опыт и лирическое размышление о нем истинны, подлинны, и, отыскав соответствующую форму для их выражения, поэт убедит в подлинности своих мыслей о жизни даже «тяга гелей иных эпох, которые будут поспешно подводить под парадоксальное обобщение чуждого века маленькие реалии бытовых ситуаций века своего. Этому – заземлениям, реализации в читательском восприятии – метод романтизма воспрепятствовать не может.
Итак, вторая строфа – лирическое убеждение, интонация беседы-исповеди: «ну, согласись, что...», а смысл убеждения – многостепенная затрудненность контактов («Как сердцу высказать себя? / Другому как понять тебя? / Поймет ли он, чем ты
С. 154
Живешь? / Мысль изреченная есть ложь»). О глубинной жизни чувств и мечтаний мы знаем из первой строфы. Во второй речь идет о коммуникабельности, о возможности передать словом жизнь сердца, души, подсознания, т. е. всю ту жизнь человеческого духа, которая не сводится к работе разума и которую временами Тютчев считал гораздо более важной, чем жизнь «этого бедного разума», бессильного в постижении глубинной сущности вещей. В этом контексте фраза «Мысль изреченная есть ложь» теряет характер абсолютного приговора, смысл ее ограничен: рассказ о жизни сердца ложен по отношению к самой жизни сердца. Такова одна ступень неконтактности. Рядом– две другие: «Другому как понять тебя? / Поймет ли он, чем ты живешь?». Как другому человеку понять твою и без того ложную речь о жизни сердца и как вообще другому человеку понять, что происходит в глубине твоей, чуждой ему души? Пытаясь преодолеть эти преграды, ты только все испортишь, нарушишь красоту и покой своей внутренней жизни, так и но достигнув цели: «Взрывая, возмутишь ключи, – / Питайся ими – и молчи». Тютчев необычайно скуп на тропы в «Silentium!». На три строфы – три образа: сравнение «Безмолвно, как звезды в ночи» в первой, параллель душевной жизни с незамутненными ключами – во второй и образ дневных лучей, разгоняющих поющий мир «таинственно-волшебных дум», – в третьей. И звезды, и ключи – образы, служащие выражению внутренней жизни, глубин души. Дневные лучи – символ внешнего мира, так же как наружный шум. [10]
Об опасных последствиях возможного соприкосновения этих двух миров – внутреннего и внешнего – говорит, предостерегая, третья строфа. Предостерегает, успокаивая, уговаривая, что это не страшно:
Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум...
Мысль возвращается к первой строфе, где о человеке и о его чувствах и мечтах говорилось как о двух живых существах. Таинственно-волшебные думы – это не мысли, это романтические мечтания, оттенки состояний, подслушивать которые в себе так интересно юному романтическому воображению. В зрелом возрасте они могут вызвать улыбку, но не будут смешны, если были искренними. Соприкосновения с реальной жизнью они не выдерживают. «Их оглушит наружный шум, / Дневные разгонят лучи». Можно ли жалеть об этом? В юности, в самом начале пути отрезвления, – можно. Человеку, уже соприкоснувшемуся с холодом внешнего мира и его «наружным шумом», при взгляде на
С. 155
романтическую, еще полную мечтаний душу, которой все это еще предстоит, – можно, и он будет стараться помочь романтику подольше сохранить свой прекрасный «таинственно-волшебный» внутренний мир. Об этом писал Тютчев свое знаменитое «Silentium!». Но, как всякое романтическое произведение, освобожденное от реалий, ставшее, если можно так выразиться, «сгустком чистого лиризма», оно легко поддается субъективным толкованиям. Например, забудем о 15–17 строках, противопоставляющих внешнему миру именно «таинственно-волшебные думы», сосретодочим внимание на начале третьей строфы – «Лишь жить в себе самом умей», – и стихотворение изменит свой смысл. Оно перестанет рассказывать о юной романтической душе, а будет говорить уже о вечной разобщенности людей, о невозможности одному человеку полностью постичь душу другого и о том, что в главном, в жизни, человек всегда одинок. И в этом своем новом смысле стихотворение будет живо для людей всех эпох, потому что говорит об извечном, коренящемся в природе человека.
С великим тактом художника, остающегося глубоко правдивым даже в рамках романтического метода, Тютчев избежал гиперболы в изображении внутреннего и внешнего мира и в показе взаимодействия души с миром. Он не стал делать внешний мир ни страшным, ни жестоким, он оставил его – никаким.
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, –
никакой эмоциональной оценки, никакой логической оценки. Любой внешний мир. «Молва» 1833 года и «Современник» 1854 давали варианты этих строк:
Их оглушит житейский шум,
Разгонят дневные лучи, –
и:
Их заглушит наружный шум,
Дневные ослепят лучи:
Эпитет «житейский» был будничным и говорил о будничном («Не для житейского волненья...»). Он более привязывал мысль стихотворения к теме судьбы романтика в «житейском море». «Ослепят» – более резко, чем «разгонят», особенно, в образном контексте всего тютчевского творчества, где пылание дневного солнца почти всегда выступает как сила, враждебная человеку. И тем не менее это тоже не оценка, а констатация: если твои мечтанья открываются внешнему миру, наружный шум их оглушит или заглушит, а дневные лучи ослепят. И человек уже не услышит пенья своих дум («Внимай их пенью – и молчи!..»). Характерно, что в стихотворении омолчании – это единственное звучание – молчит сам человек, безмолвны звезды, даже ключи представлены только своей незамутненностью и блатодатностью («Питайся ими»). И только думы романтика поют – этот гармо-
С. 156
ничный звук противопоставлен наружному шуму, звуку негармоничному.
Призывом «Молчи!..» начинается стихотворение, и этим же рефреном оканчивается каждая из трех строф. Каждый раз это новое уточнение призыва жить внутренней жизнью чувств: «Любуйся имя – и молчи», «Питайся ими – и молчи», «Внимай их пенью – и молчи!..». Такова композиция стихотворения.
Лексически «Silentium!» выдержано в нейтральном стиле лирики 1830-х годов, с редкими вкраплениями слов высокого стиля (форма множественного числа «оне»; «звезды» вместо «звёзды» – в параллель ломоносовскому «Звездам числа нет, бездне дна»; построение фразы-афоризма по типу римской ораторской тезы: «Мысль изреченная есть ложь»). Вместе с тем лексика Тютчева никогда не была перенасыщена «архаизмами», их употребление всегда строго мотивировано заданиями смысла и стиля. Классический пример тому – стихотворение «Фонтан»: фонтан – о реальном сооружении, фонтане; «водомет» – о смертной мысли («О смертной мысли водомет...»). Та же неслучайность употребления высокой лексики в «Silentium!». «Мысль изреченная» – это не просто мысль сказанная, произнесенная. Это еще антоним к слову «неизреченная», гораздо более привычному и употребительному в высоком стиле. Значение этого слова – необыкновенный, неописуемый: неизреченный свет, неизреченная доброта. Следовательно, изреченная – это еще и обыкновенная, отказавшаяся от неизреченности. Думается, что для читателей XIX века этот смысл слова «изреченная» был гораздо более явен, лежал ближе к поверхности текста, чем для нас.
Параллельно с отдельными речениями высокого стиля – разговорный синтаксис: «Пускай в душевной глубине», «Как сердцу высказать себя? / Другому как понять тебя?». В последних двух вопросах все четыре слова равно ударны, равно выделены голосом, как мы бы сделали это в разговорной речи, в реальном споре. При этом, скажем, два местоименья «как», одинаково выделенные смысловым ударением вопроса, находятся в разном положении по отношению к «истоме четырехстопного ямба, которым написано стихотворение: в первом случае – на месте безударного слога, во втором – под ударением. Возникающий в первом случае спондей («Как сердцу...») заставляет при произношении строки сделать смысловую паузу, которая выделяет первое «как» не хуже, чем мог бы выделить его длительный пиррихий после ударного слога («высказать»).
Здесь мы подходим к интереснейшему вопросу – ритмике стихотворения.
Сказать о «Silentium!», что это произведение написано четырехстопным ямбом, равносильно тому, чтобы не сказать ничего. Ритмика тютчевской фразы и система ударений строки настолько свободны от условно-стихового размера, что в тютчевоведении возникли фантастические теории о размере этого стихотворе-
С. 157
ния – ямб со включением трех строк амфибрахия. Имелись в виду строки: «Встают и заходят оне», «Безмолвно, как звёзды в ночи» и «Дневные разгонят лучи». И никого не смущало, что варианты этих строк, существовавшие до «Современника» 1836 года и возникшие после него, вовсе не амфибрахические и что не по этой линии (введения строк одного размера в другой) подбирал варианты поэт. Видимо, к музыке тютчевского стиха должен быть найден другой ключ.
Чтобы было понятнее, что мы хотим отыскать в «Silentium!», приведем сначала другой пример, более явный. Стихотворение «Кончен пир, умолкли хоры...» (1850) написано четырехстопным хореем; определив это, постараемся сразу же забыть собственное определение и скажем иначе: начало стихотворения построено на двуударных строках, музыка которых определена повторением и сочетанием ударных гласных «о» и «и». Строки стихотворения тогда будут расположены так:
| Кóнчен |
пúр, |
| Умóлкли |
хóры, |
| Опорóжнены |
амфóры, |
| Опрокúнуты |
корзúны. |
[font]
Далее вступает трехударная строка, а к звукам «о» и «и» добавляется новая краска – «у»:
Не допúты в кýбках вúны
Далее трехударные строки в основном аранжированы звуками «а», «е», и лишь в одной, самой главной по смыслу и самой длинной – единственной четырехударной строке, к которой ведет нарастающее напряжение интонации– «Кóнчив пúр, мы пóздно встáли», – звуки «а» и «е» вновь сменяются восходящими к началу «о» и «и», замыкающимися еще одним «а» – «встали» (I, 122).
В этой системе исчисления ритма стиха строки «Умолкли хоры» и «Опорожнены амфоры» будут считаться равнозначными по числу ударений.
Если мы подойдем с этой точки зрения к раскрытию секрета ритмики тютчевского «Silentium!», то окажется, что оно написано в основном трехударной строкой:
Молчú, скрывáйся и таú
И чýвства и мечты́ своú –
Пускáй в душéвной глубинé
Встаю́т и захóдят онé
Безмóлвно, как звезды́ в ночú, –
Любýйся úми – и молчú.
Если стихотворение прочесть так, строка «Встают и заходят оне» будет ритмически абсолютно равнозначна строкам «Встают и кроются оне» и «И всходят и зайдут оне», как оно, видимо, и было для Тютчева, не слышавшего в этой строке ритмического перебоя. Что-то здесь было от свободы сочетаний долгих и кратких
С. 158
слогов греческого стихосложения, что-то – от немецкого стихосложения, в частности, близкого к народному стиха Гейне с его вниманием к ударениям и полным пренебрежением к числу безударных слогов. Вместе с тем некоторый дополнительный оттенок в звучании строки, где реальное ударение и то, которого требовал четырехстопный ямб, не совпали, безусловно был. В слове «заходят» ударное «о» – более долгое, чем другие ударные гласные, а конец слова «-дят» произносится немного более внятно, чем обычно окончания слов в русском языке, на которые не падает ударение. Слово «заходят» как бы немного скандируется.
Замедленность четырехударной следующей строки («Безмолвно, как звезды в ночи») как бы соответствует замедленному течению действия – восхождения и захода ночных светил.. Иного произношения – амфибрахического – представить себе невозможно. Кстати, в двух других вариантах, где Тютчев избегал устарелой формы «звезд´ы», он мог бы легко сохранять амфибрахий, если бы тот ему был нужен («Как звезды немые в ночи», к примеру, – это и по смыслу близко к «безмолвно»). Но в том-то и дело, что никакого амфибрахия в этом стихотворении нет. Только отказавшись от этой абсурдной мысли, можно понять красоту музыки тютчевского шедевра.
Вторая строфа открывается двумя четырехударными строками, подготавливающими третью – пятиударную:
Поймéт ли óн, чéм т´ы живéшь? /
Отрывистость спондея подчеркивает горечь вопроса. Даже в тех случаях, когда число ударений реальных и формальных совпадает (четыре), они, как правило, не совпадают местами.
Мы́сль изречéнная éсть лóжь.
Формально в этой строке три ударения из четырех располагаются на слове «изреченная», а два очень важных по смыслу слова – «мысль» и «есть» – вообще формального ударения лишены. Тем не менее только так – с ударением на первом безударном ямбическом слоге, со спондеем в последней стопе – может быть произнесена эта строка. И снова – две трехударные строки, завершающие вторую строфу, ритм которых напоминает ритм начала стихотворения. Трехударные строки завершают и третью строфу:
Таúнствéнно-волшéбных дýм;
Их оглушúт нарýжный шýм,
Дневны́е разгóнят лучú, –
Внимáй их пéнью – и молчú!..
Вновь, если с позиций трехударности подойти к строке «Дневные разгонят лучи», она равнозначна по ритму строкам «Разгонят дневные лучи» и «Дневные ослепят лучи».
С. 159
Музыкально стихотворение аранжировано так, что ударная гласная рифмы (смежной) почти всегда еще подкреплена такой же ударной гласной где-то в глубине строки:
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои.
Или:
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят oнe.
То же самое:
Таинственно-волшебных дум
Их оглушит наружный шум.
Внимание к музыкальному сочетанию ударных гласных очень характерно для Тютчева. Вместе с тем подбор безударных – скажем, «л» в строках
Молчи, «срывайся и таи
И чувства и мечты свои –
также придает дополнительную стройность музыкальной фразе. Внимание к музыке стиха было очень важной частью эстетической системы романтиков, музыка была частью той гармонии, того строя, к которому они стремились, Ведь именно Тютчев сказал позже о Жуковском:
Душа его возвысилась до строю:
Он стройно жил, он стройно пел... (I, 151)
Не случайно поэт призывает романтика вслушиваться в пенье «таинственно-волшебных дум» в его собственной душе – мечтанья должны быть гармоничными, должны петь. Гармония соразмерности частей гармония смысла и формы, гармония фраз и строк, гармоническая скупость «невещных» образов, соответствующая лирической «духовности» содержания, – таковы главные средства выражения, с помощью которых создал Тютчев свой шедевр романтической лирики – восемнадцать строк о молчании.
[font]
[1] Создано в конце 1820-х годов. Опубликовано впервые: «Молва», 1833, № 33, 46 марта, стр. 22.
[2] Л.Н. Толстой. Круг чтения. Изд. 3-е. М., 1911, стр. 292– 293.
[3] К. Бальмонт. Элементарные слова о символической поэзии. В кн.: К. Бальмонт. Горные вершины. Изд. «Гриф», М., 1904, стр. 88.
[4] Вяч. Иванов. Заветы символизма. «Аполлон», 1910, № 8, стр. 5.,
[5] И. Ангере. Модернизм и социалистический реализм, bidrag» (Lund), 1961, v. 4, № 17, s. 152.
[6] H. Асеев. Работа над стихом. Изд. «Прибой», Л., 1929, стр. 76– 77.
[7] Иногда писали так: «Мысль о невыразимости внутреннего мира человека– это принципиальное тютчевское суждение, которое свидетельствует об идеалистическом характере философско-эстетических взглядов Тютчева». (В.Н. Касаткина. К вопросу об эстетических взглядах Ф.И. Тютчева. В кн.: Вопросы художественного метода и стиля. Изд. Томского университета, Томск, 1964, стр. 131). Реже искали внутренний смысл: «Можно заметить, кстати, что тютчевский афоризм («мысль изреченная есть ложь»), столь популярный затем у декадентов, допускает, кроме внешнего, еще и понимание «изреченности» мысли как акта творчества, в котором исходное состояние духа преображается, становится искусством, и созданный вымысел выглядит «ложью» по отношению к исходному состоянию» (В.Д. Сквозников. Лирика. В кн.: Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. Изд. «Наука», М., 1964, стр. 177).
[8] Д.Д. Благой. Основные линии развития русской литературы первой половины XIX века. «Известия АН СССР», отд. литературы и языка, 1959, т. XVIII, вып. 3, стр. 229.
[9] Ф.И. Тютчев. Лирика, т. I, Изд. «Наука», М., 1066, стр. 46 (Литературные памятники). Далее ссылки на это издание даются в тексте (римская цифра обозначает том, арабская – страницу). Среди лучших тютчевских стихотворений «Silentium!» имеет, совершенно особую судьбу. Поэт не хранил черновиков, в изданиях его стихотворений раздел «Другие редакции и варианты» чрезвычайно беден; «Silentium!» – единственное произведение, дошедшее до нас в трех редакциях. И тем ее менее редакции эти таковы, что свидетельствуют не о тщательных поисках слова, а как бы о полной небрежности автора, то ли смутно, по памяти воспроизводящего забытый текст, то ли вообще не нуждающегося в дословно точной записи своего гениального творения.
Остальные перемены объяснить много труднее. Чем строка «Как звезды ясные в ночи» точнее или лучше, чем «Как звезды мирные в ночи»? Самому ли поэту было все равно, какой эпитет поставить, или действительно мы имеем дело в 1854 году с посторонней, редакторской правкой, так называемой тургеневско-сушковской редакцией, и цель этой правки – чаще всего не исправление смысла, а исправление ритмики, которая в варианте «Современника» 1836 года далеко отходила от традиционной? Создается впечатление, что и самому автору, и его редакторам, глубоко проникшим в тайну тютчевского творческого процесса, гораздо важнее, чем найти и закрепить тот или иной конкретный эпитет, передать сложнейшую музыкальную ткань произведения, в котором абсолютная убедительность интонации вызова, уговаривания, рассуждения с собой как бы с невидимым собеседником достигается полным высвобождением музыки реальной фразы от формально наложенного на нее размера – четырехстопного ямба.
Такая свобода обращения с собственным текстом не была свойственна Тютчеву ни в ранний период его творчества, когда он переводил Горация, подражал Жуковскому и Батюшкову, увлекался Державиным, ни в поздний период 1850– l860-x годов, когда тютчевская лирика по праву может быть сочтена одним из замечательных достижений русского реализма в лирике. «Silentium!» – произведение романтизма, это дает ключ и к пониманию характера его выразительных средств, четких и зыбких одновременно, и к пониманию его смысла, романтически многозначного, не обозначившего ни единой деталью реальность ситуации, но с предельной точностью передавшего реальность состояния, диалектику чувства, романтическую красоту и силу глубокой души, стоящей выше мира, – и романтическую же тоску этой души, непонятой миром.
«Молчи, скрывайся и таи / И мысли и мечты свои» – печатает Тютчев в «Молве» 1833 года, вызывая у читателя, ассоциации с широкоизвестным талейрановским афоризмом. «И чувства и мечты свои» – «Современник» 1836-го. «Пускай в душевной глубине / Встают и кроются оне...»– «Молва». «Встают и заходят оне» – «Современник». «И всходят и зайдут оне» – «Современник» 1854 года и тогда же вышедшее первое издание стихотворений Тютчева. «Как звезды мирные в ночи» – «Молва». «Безмолвно, как звезды в ночи» – «Современник». «Как звезды ясные в ночи» – «Современник» и издание 1854 года. И т. д. Более или менее легко можно отыскать обоснование первой из этих перемен («И мысли и мечты» на «И чувства и мечты»): во-первых, композиционное развитие стихотворения – о «мыслях» и «думах» будет говориться во второй, затем в третьей строфе, поэтому появляться им в первой еще рано, и во-вторых, музыкальному уху могло показаться чрезмерным количество сонорных в первых двух строках, особенно «мычащих» слогов – «мо», «мы», «ме», в то время как отрывистое «ч» первого же слова вызова, задающего музыкально-смысловой тон первой строфы, должно было быть подтверждено еще и еще раз..
[10] О «мирообразе» поэта и стихотворении «Silentium!» см. в книге: Я.О. Зунделович. Этюды о лирике Тютчева. Самарканд, 1971, стр. 74– 63.
|
[/font][/font]
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
 |
Осип Мандельштам - стихи |
| Антология русской поэзии |
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.
|
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Осип Мандельштам
СимволизмАкмеизмФутуризмКубофутуризмЭгофутуризмИмажинизмКонструктивизмКрестьянская поэзияСатирическая поэзия«Центрифуга»«Мезонин поэзии»«ЛЕФ»ОбэриутыВне школ
Видеоматериалы
Авторы по алфавиту
[color][size][font]
кондиционер капает вода мешает спать подоконник
Стихи, сборники и поэмы
Краткая биография поэта
Лучшие стихотворения
Американ бар
Еще девиц не видно в баре,
Лакей невежлив и угрюм;
И в крепкой чудится сигаре
Американца едкий ум.
Сияет стойка красным лаком,
И дразнит сода-виски форт:
Кто незнаком с буфетным знаком
И в ярлыках не слишком тверд?
Бананов груда золотая
На всякий случай подана,
И продавщица восковая
Невозмутима, как луна.
Сначала нам слегка взгрустнется,
Мы спросим кофе с кюрассо.
В пол-оборота обернется
Фортуны нашей колесо!
Потом, беседуя негромко,
Я на вращающийся стул
Влезаю в шляпе и, соломкой
Мешая лед, внимаю гул...
Хозяйский глаз желтей червонца
Мечтателей не оскорбит...
Мы недовольны светом солнца,
Теченьем меренных орбит!
Не позднее июня 1913[/font][/size][/color]
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Константин Бальмонт
«Путь правды»
Пять чувств - дорога лжи. Но есть восторг экстаза,
Когда нам истина сама собой видна.
Тогда таинственно для дремлющего глаза
Горит узорами ночная глубина.
Бездонность сумрака, неразрешенность сна,
Из угля черного - рождение алмаза.
Нам правда каждый раз - сверхчувственно дана,
Когда мы вступим в луч священного экстаза.
В душе у каждого есть мир незримых чар,
Как в каждом дереве зеленом есть пожар,
Еще не вспыхнувший, но ждущий пробужденья.
Коснись до тайных сил, шатни тот мир, что спит,
И, дрогнув радостно от счастья возрожденья,
Тебя нежданное так ярко ослепит.
|
|
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
НОЧЬ
Уже окончился день, и ночь
Надвигается из-за крыш...
Сапожник откладывает башмак,
Вколотив последний гвоздь.
Неизвестные пьяницы в пивных
Проклинают, поют, хрипят,
Склерозными раками, желчью пивной
Заканчивая день...
Торговец, расталкивая жену,
Окунается в душный пух,
Свой символ веры - ночной горшок
Задвигая под кровать...
Москва встречает десятый час
Перезваниванием проводов,
Свиданьями кошек за трубой,
Началом ночной возни...
И вот, надвинув кепи на лоб
И фотогеничный рот
Дырявым шарфом обмотав,
Идет на промысел вор...
И, ундервудов траурный марш
Покинув до утра,
Конфетные барышни спешат
Встречать героев кино.
Антенны подрагивают в ночи
От холода чуждых слов;
На циферблате десятый час
Отмечен косым углом...
Над столом вождя - телефон иссяк,
И зеленое сукно,
Как болото, всасывает в себя
Пресспапье и карандаши...
И только мне десятый час
Ничего не приносит в дар:
Ни чая, пахнущего женой,
Ни пачки папирос.
И только мне в десятом часу
Не назначено нигде -
Во тьме подворотни, под фонарем -
Заслышать милый каблук...
А сон обволакивает лицо
Оренбургским густым платком;
А ночь насыпает в мои глаза
Голубиных созвездии пух.
И прямо из прорвы плывет, плывет
Витрин воспаленный строй:
Чудовищной пищей пылает ночь,
Стеклянной наледью блюд...
Там всходит огромная ветчина,
Пунцовая, как закат,
И перистым облаком влажный жир
Ее обволок вокруг.
Там яблок румяные кулаки
Вылазят вон из корзин;
Там ядра апельсинов полны
Взрывчатой кислотой.
Там рыб чешуйчатые мечи
Пылают: "Не заплати!
Мы голову - прочь, мы руки - долой!
И кинем голодным псам!"
Там круглые торты стоят Москвой
В кремлях леденцов и слив;
Там тысячу тысяч пирожков,
Румяных, как детский сад,
Осыпала сахарная пурга,
Истыкал цукатный дождь...
А в дверь ненароком: стоит атлет
Средь сине-багровых туш!
Погибшая кровь быков и телят
Цветет на его щеках...
Он вытянет руку - весы не в лад
Качнутся под тягой гирь,
И нож, разрезающий сала пласт,
Летит павлиньим пером.
И пылкие буквы
"МСПО"
Расцветают сами собой
Над этой оголтелой жратвой
(Рычи, желудочный сок!)...
И голод сжимает скулы мои,
И зудом поет в зубах,
И мыльною мышью по горлу вниз
Падает в пищевод...
И я содрогаюсь от скрипа когтей,
От мышьей возни хвоста,
От медного запаха слюны,
Заливающего гортань...
И в мире остались - одни, одни,
Одни, как поход планет,
Ворота и обручи медных букв,
Начищенные огнем!
Четыре буквы:
"МСПО",
Четыре куска огня:
Это -
Мир Страстей, Полыхай Огнем!
Это-
Музыка Сфер, Паря
Откровением новым!
Это - Мечта,
Сладострастье, Покои, Обман!
И на что мне язык, умевший слова
Ощущать, как плодовый сок?
И на что мне глаза, которым дано
Удивляться каждой звезде?
И на что мне божественный слух совы,
Различающий крови звон?
И на что мне сердце, стучащее в лад
Шагам и стихам моим?!
Лишь поет нищета у моих дверей,
Лишь в печурке юлит огонь,
Лишь иссякла свеча, и луна плывет
В замерзающем стекле...
<1926>
Э.Г.Багрицкий.
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
От черного хлеба и верной жены
Мы бледною немочью заражены...
Копытом и камнем испытаны годы,
Бессмертной полынью пропитаны воды,-
И горечь полыни на наших губах...
Нам нож - не по кисти,
Перо - не по нраву,
Кирка - не по чести
И слава - не в славу:
Мы - ржавые листья
На ржавых дубах...
Чуть ветер,
Чуть север -
И мы облетаем.
Чей путь мы собою теперь устилаем?
Чьи ноги по ржавчине нашей пройдут?
Потопчут ли нас трубачи молодые?
Взойдут ли над нами созвездья чужие?
Мы - ржавых дубов облетевший уют...
Бездомною стужей уют раздуваем...
Мы в ночь улетаем!
Мы в ночь улетаем!
Как спелые звезды, летим наугад...
Над нами гремят трубачи молодые,
Над нами восходят созвездья чужие,
Над нами чужие знамена шумят...
Чуть ветер,
Чуть север -
Срывайтесь за ними,
Неситесь за ними,
Гонитесь за ними,
Катитесь в полях,
Запевайте в степях!
За блеском штыка, пролетающим в тучах,
За стуком копыта в берлогах дремучих,
За песней трубы, потонувшей в лесах...
1926
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
ПУСТЬ МЕНЯ ВОЛШЕБНИКОМ НАЗНАЧАТ
(Шутка)
Эх, девчата! Чтоб во всем удача,
Чтоб была нетленною краса,
Пусть меня волшебником назначат,
И тогда наступят чудеса.
Я начну с того, что на планете -
Сразу ни обманов, ни тревог.
Все цветы, какие есть на свете,
Я, как бог, сложу у ваших ног!
Я вам всем, брюнетки и блондинки,
Раскрою на кофточки зарю,
Радугу разрежу на косынки,
Небо на отрезы раздарю.
С красотою будет все в порядке:
Каждый профиль хоть в музей неси!
Ну, а чтоб какие недостатки
Я оставил! Боже упаси!
А для танцев и нарядов бальных
В виде дополненья к красоте
Я вручил бы каждой персонально
По живой мерцающей звезде.
Ну, а чтобы не было примеров
Ни тоски, ни одиноких слез,
Я по сотне лучших кавалеров
Каждой бы на выбор преподнес!
Я волшебной утвердил бы властью
Царство весен, света и стихов,
Чтоб смеялась каждая от счастья
В день от трех и до восьми часов!
Эх, девчата! Чтоб во всем удача,
Чтоб всегда звенели соловьи,
Хлопочите, милые мои,
Пусть меня волшебником назначат!
Эдуард Асадов
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
ТРУСИХА
Шар луны под звездным абажуром
Озарял уснувший городок.
Шли, смеясь, по набережной хмурой
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - хрупкий стебелек.
Видно, распалясь от разговора,
Парень, между прочим, рассказал,
Как однажды в бурю ради спора
Он морской залив переплывал,
Как боролся с дьявольским теченьем,
Как швыряла молнии гроза.
И она смотрела с восхищеньем
В смелые, горячие глаза...
А потом, вздохнув, сказала тихо:
- Я бы там от страха умерла.
Знаешь, я ужасная трусиха,
Ни за что б в грозу не поплыла!
Парень улыбнулся снисходительно,
Притянул девчонку не спеша
И сказал:- Ты просто восхитительна,
Ах ты, воробьиная душа!
Подбородок пальцем ей приподнял
И поцеловал. Качался мост,
Ветер пел... И для нее сегодня
Мир был сплошь из музыки и звезд!
Так в ночи по набережной хмурой
Шли вдвоем сквозь спящий городок
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - хрупкий стебелек.
А когда, пройдя полоску света,
В тень акаций дремлющих вошли,
Два плечистых темных силуэта
Выросли вдруг как из-под земли.
Первый хрипло буркнул:- Стоп, цыпленки!
Путь закрыт, и никаких гвоздей!
Кольца, серьги, часики, деньжонки -
Все, что есть,- на бочку, и живей!
А второй, пуская дым в усы,
Наблюдал, как, от волненья бурый,
Парень со спортивною фигурой
Стал спеша отстегивать часы.
И, довольный, видимо, успехом,
Рыжеусый хмыкнул:- Эй, коза!
Что надулась?! - И берет со смехом
Натянул девчонке на глаза.
Дальше было все как взрыв гранаты:
Девушка беретик сорвала
И словами:- Мразь! Фашист проклятый!-
Как огнем детину обожгла.
- Комсомол пугаешь? Врешь, подонок!
Ты же враг! Ты жизнь людскую пьешь!-
Голос рвется, яростен и звонок:
- Нож в кармане? Мне плевать на нож!
За убийство - стенка ожидает.
Ну, а коль от раны упаду,
То запомни: выживу, узнаю!
Где б ты ни был, все равно найду!
И глаза в глаза взглянула твердо.
Тот смешался:- Ладно... тише, гром...-
А второй промямлил:- Ну их к черту! -
И фигуры скрылись за углом.
Лунный диск, на млечную дорогу
Выбравшись, шагал наискосок
И смотрел задумчиво и строго
Сверху вниз на спящий городок,
Где без слов по набережной хмурой
Шли, чуть слышно гравием шурша,
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - слабая натура,
"Трус" и "воробьиная душа".
Эдуард Асадов.
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
ЛИЛИЧКА!
Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
26 мая 1916, Петроград
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
ГИМН ЗДОРОВЬЮ
Среди тонконогих, жидких кровью,
трудом поворачивая шею бычью,
на сытый праздник тучному здоровью
людей из мяса я зычно кличу!
Чтоб бешеной пляской землю овить,
скучную, как банка консервов,
давайте весенних бабочек ловить
сетью ненужных нервов!
И по камням острым, как глаза ораторов,
красавцы-отцы здоровенных томов,
потащим мордами умных психиаторов
и бросим за решетки сумасшедших домов!
А сами сквозь город, иссохший как Онания,
с толпой фонарей желтолицых, как скопцы,
голодным самкам накормим желания,
поросшие шерстью красавцы-самцы!
1915
Владимир Маяковский.
Навек любовью ранен.
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
ХОРОШЕЕ ОТНОШЕНИЕ К ЛОШАДЯМ
Били копыта,
Пели будто:
- Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб.-
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
- Лошадь упала!
- Упала лошадь! -
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные...
Улица опрокинулась,
течет по-своему...
Подошел и вижу -
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти...
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
"Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте -
чего вы думаете, что вы сих плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь".
Может быть,
- старая -
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось -
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.
1918
Владимир Маяковский.
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Ты
Пришла —
деловито,
за рыком,
за ростом,
взглянув,
разглядела просто мальчика.
Взяла,
отобрала сердце
и просто
пошла играть —
как девочка мячиком.
И каждая —
чудо будто видится —
где дама вкопалась,
а где девица.
«Такого любить?
Да этакий ринется!
Должно, укротительница.
Должно, из зверинца!»
А я ликую.
Нет его —
ига!
От радости себя не помня,
скакал,
индейцем свадебным прыгал,
так было весело,
было легко мне.
| | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Начала короче книгу 
| | - Скрыть ответы 1 | | Поделиться: ]]> :3]]> ]]> :]]> ]]> :2]]> ]]> :10]]> ]]> :11]]> ]]> :6]]> :0 ]]> :10]]> |
|
| |
«Вильгельм Густлов» затонул к северу от небольшого польского городка Леба. Активность дайверов в этом районе невысока. По мере развертывания экспедиции мы вскоре осознали, что одна из наиболее трудных задач - это поиск соответствующего судна поддержки для проведения погружений. К нам присоединились два польских технических дайвера Земовит Кирковски (Ziemovit Kierkowski) и Мацеж Рулка (Maciej Rulka). Каждый день на борт судна поддержки всходило все больше и больше вооруженных представителей власти; это заставило нас поверить, что поляки действительно серьезно воспринимают этот объект. Земовит также содействовал нам в поисках надежного судна поддержки и капитана.
КОТЕЛКИ И ЛЕД
Когда Восточный фронт был прорван, Германия начала крупнейшую морскую эвакуацию в истории. Менее чем за четыре месяца Балтийским морем было переправлено около 2,5 млн человек.
В главном плане эвакуации, составленном адмиралом Карлом Донитцем (Karl Donitz), были задействованы почти 1 100 немецких судов, среди них были и небольшие рыболовецкие суденышки, и торговые суда, например обреченная «Гойя», и океанские лайнеры, такие как «Стьюбен» и «Вильгельм Густлов». Накануне 30 января 1945 года «Густлов» гудел, словно пчелиный рой, поскольку судно, как и многие другие, готовилось к перевозке пассажиров на Запад. На берегу среди разрушенных зданий, держа в руках котелки, стояли вместе в очереди и военные, и штатские, чтобы получить свою порцию каши, которую солдаты по распоряжению властей варили в полевых кухнях тут же, несмотря на холодный мокрый снег и хлещущие порывы ветра.
Как вспоминал один немецкий солдат, наиболее душераздирающим зрелищем всеобщего безумия были дети, потерявшие родителей. «Даже их слезы замерзли», - отметил он. И действительно, дети стали пешками в этой ужасной игре на выживание. Отчаявшиеся матери использовали их в качестве «билетов», с помощью которых они пробирались на борт судна, а потом сбрасывали детей за борт своим родственникам, чтобы те тоже попробовали пробраться на корабль. Часто дети падали в ледяную воду, а иногда попадали в руки посторонних людей.
Вторник, 30 января 1945 года, 12:30 пополудни. Подошли четыре буксира, чтобы оттащить лайнер в открытое море. Погода была плохая: ветер силой 7 баллов, снег, температура -10 °С, льдины на поверхности воды. Когда буксиры повернули назад к Гданьскому заливу, «Вильгельм Густлов» включил собственный двигатель и двинулся в путь, держа курс на Запад, в бурные воды Балтики. Настала ночь, еще похолодало. Моральный дух беженцев и солдат, среди которых были офицеры СС, совсем ослабел, многих мучила морская болезнь.
 В 21:10 «Густлов» был поражен тремя торпедами, выпущенными с советской подводной лодки С-13 под командованием Александра Маринеско. Тысячи людей сразу же впали в панику. Одни прыгнули за борт в ледяные волны Балтики. Многие из оставшихся на борту, как свидетельствуют исторические отчеты, выбрали самоубийство. Так, один солдат, услышав пистолетные выстрелы из каюты техника немецкой подводной лодки, силой ворвался в каюту. Он увидел, что жена и ребенок техника лежат без признаков жизни, сам он стоит с дымящимся пистолетом в руке, а его второй ребенок лет пяти в страхе вцепился в ногу отца. «Позвольте мне закончить начатое», - произнес техник.
| | - Скрыть ответы 18 | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
А верите ли вы в то что на параходе "Вильгельм Густлов", погибшем от торпед С-13
Куртуазный маньерист Просветленный (23336), Вопрос закрыт 8 лет назад
было только 1450 военнослужащих, а остальные были беженцами)?
Дополнен 8 лет назад
Злобный Лелик..мне нет..
Дополнен 8 лет назад
ujhm В результате потопления "Густлова" погибло 390 моряков учебной дивизии подводных сил (из них 16 офицеров, остальные - матросы-курсанты и унтер-офицеры), 250 женщин-военнослужащих, а также 76 раненых военнослужащих. Таков военный урон, нанесенный потоплением "Густлова" - 716 военнослужащих.
Дополнен 8 лет назад
К ЧЕРТЯМ ЭТОТ МИР.. а кто бы спорил
10 Нравится
ЛУЧШИЙ ОТВЕТ
Борис Явлинский Мыслитель (5262) 8 лет назад
"Вильгельм Густлов" шел без огней. Это не было госпитальное судно Он пробирался, стремясь выйти из окружения. Следовательно атака его была вполне обоснована. Чтобы не говорили, что на нем были в основном беженцы, это не умоляет достижение Моринеско.
Люди погибли. Но это были враги, которые дали присягу своей родине. А следовательно хвала победителю. Жаль, что не получил Героя. Это победа была подтвержденная, не то, что сказочная атака Лунева.
Нравится Пожаловаться
Продолжить поиск в интернете: "Вильгельм Густлов " и "Гойя &…
4 ОТВЕТА
Злобный Лелик Искусственный Интеллект (266564) 8 лет назад
А не пофигу ли? Война есть война.
Нравится Пожаловаться
НАБЛЮДАТЕЛЬ Мыслитель (8335) 8 лет назад
Война...
Нравится Пожаловаться
pthj Мудрец (10109) 8 лет назад
Наврядли, скорее всего побольше
Нравится Пожаловаться
Сармат Оракул (78224) 8 лет назад
ну и что? надо было его НЕ топить?
Нравится Пожаловаться
| | - Скрыть ответы 17Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Кристофер Добсон, Джон Миллер, Роберт Пейн
Прaвдa о "Вильгельме Густлофе"
Хочу искренне поблaгодaрить Редкобородовa Николaя Яковлевичa - штурмaнa подводной лодки "С-13" и Норченко Алексaндрa Николaевичa - кaпитaнa 1-го рaнгa в отстaвке, руководителя историко-литерaтурной секции Объединенного Советa ветерaнов-подводников ВМФ. Без их помощи невозможен был бы квaлифицировaнный перевод этой книги. Их ценные зaмечaния обязaтельно будут учтены и в дaльнейшей рaботе по этой теме.
Тaкже хотелось бы вырaзить признaтельность Джону Миллеру, одному из aвторов книги зa то, что он приветствует ее издaние нa русском языке.
Несомненно, книгa привлечет внимaние читaтелей блaгодaря снимкaм из aрхивa Гейнцa Шёнa - историогрaфa "Вильгельмa Густлофa", который дaл рaзрешение нa их публикaцию.
Историческую достоверность мaтериaлa, изложенного в книге применительно к судьбе лaйнерa "Вильгельм Густлоф", подтвердил в своем предисловии крупнейший немецкий специaлист по истории военно-морских флотов периодa Второй мировой войны - профессор Юрген Ровер.
Всем им еще рaз хочу вырaзить словa признaтельности зa окaзaнное содействие.
Ю. Лебедев [color][size][font] Предисловие профессорa Юргенa Роверa к книге "Потопление "Вильгельмa Густлофa" В 1937 году в тринaдцaтилетнем возрaсте я ходил в школу в Гaмбурге. Мой дядя, нaчaльник отделa кaдров гaмбургской судоверфи "Блом и Фосс", пробудил у меня большой интерес к мореплaвaнию. 5 мaя 1937 годa он взял меня с собой нa церемонию спускa нa воду лaйнерa "Вильгельм Густлоф", флaгмaнa флотилии нaцистского движения "Силa через рaдость". Тогдa я не мог себе и предстaвить, что буду вновь и вновь встречaться с этим корaблем, причем дaже сейчaс в свои 80 лет. В 1939 году я видел, кaк "Вильгельм Густлоф" возврaщaлся в Гaмбург с солдaтaми легионa "Кондор" нa борту (легион учaствовaл в грaждaнской войне в Испaнии. - Ю.Л.). В 1942 году курсaнтом я окaзaлся нa эсминце "Z-24", который в ходе учебной прaктики зaшел в порт Готенхaфен. "Вильгельм Густлоф" стоял здесь у пирсa, нa этот рaз он был плaвбaзой школы подводного плaвaния. В декaбре 1944 годa я был откомaндировaн в кaчестве 1-го вaхтенного офицерa нa трaльщик "М-502". В ночь с 30 нa 31 янвaря 1945 годa "М-502" вышел из Свинемюнде в кaчестве корaбля сопровождения. В то время кaк мы зaнимaлись поиском мин, поступилa рaдиогрaммa, из которой мы узнaли, что восточнее нaс, у отмели Штольпебaнк, зaтонул "Вильгельм Густлоф" и теперь идет спaсaтельнaя оперaция, тaк кaк корaбль был переполнен тысячaми беженцев. В тот момент мне больше ничего не удaлось узнaть. После окончaния войны я нaчaл изучaть историю в Гaмбурге и собирaть документы о потерях военно-морского и торгового флотов. В 1951 году я познaкомился с книгой "Потопление "Вильгельмa Густлофa" (Гёттинген, 1951 г.) Гейнцa Шёнa, одного из выживших в этой кaтaстрофе. В ней говорилось, что нa борту лaйнерa было 6100 человек, в том числе 4400 беженцев. Из этого количествa удaлось спaсти всего 904 человекa. То есть погибло 5096 человек. В 1958 году швейцaрец Йорг Мaйстер опубликовaл свою книгу "Войнa нa море в водaх Восточной Европы 1941-1945 гг.". Он взял зa основу цифры Гейнцa Шёнa. Опубликовaнные Мaйстером дaнные о гибели "Вильгельмa Густлофa" нaшли свое отрaжение в рaботaх В. И. Дмитриевa, одного из ведущих советских специaлистов по истории советского подводного флотa. От него в Гермaнии впервые узнaли о подводной лодке "С-13", которой комaндовaл кaпитaн 3-го рaнгa А. И. Мaринеско, и о том, что среди 6100 человек, нaходившихся нa борту лaйнерa, было 3700 унтер-офицеров и мaтросов-специaлистов из учебного центрa подводных сил в Готенхaфене. В своей рaботе он ссылaлся нa aрхивные документы ( Дмитриев В. Атaкуют подводники. М.: Воениздaт, 1964. С. 249-253.). В 1965 году в Люнебурге я встретился с группой бывших немецких моряков, которые в 1944-1945 годaх отвечaли зa эвaкуaцию по Бaлтийскому морю. Тaм же мне довелось познaкомиться и с Гейнцем Шёном, помощником кaзнaчея лaйнерa "Вильгельм Густлоф", который продолжaл зaнимaться рaсследовaнием гибели корaбля. Об обстоятельствaх кaтaстрофы я узнaл, познaкомившись с собрaнными им мaтериaлaми, a тaкже с немецкими военно-морскими документaми, возврaщенными в Гермaнию в середине 60-х годов. Много сведений по этой теме удaлось почерпнуть из немецкой и инострaнной, в том числе и советской литерaтуры, когдa я был директором Библиотеки современной истории в Штутгaрте. Этому способствовaли тaкже беседы в конце 70-х годов с Кристофером Добсоном, одним из трех aнглийских aвторов этой книги, которaя теперь переведенa в России. Подробно о морской эвaкуaции трaнспортaми из Курляндии и Восточной Пруссии Гейнц Шён рaсскaзaл впоследствии в своей новой книге "Бaлтийское море - 1945" (Штутгaрт, 1983 г.). Но лишь спустя пятнaдцaть лет после долгих безуспешных поисков ему удaлось встретиться с теми, кто непосредственно учaствовaл в погрузке людей нa лaйнер. Они убедили его изменить прежние цифры. Кaкой же результaт был получен в ходе последних исследовaний Гейнцa Шёнa? В своей книге "SOS "Вильгельм Густлоф" (Штутгaрт, 1998 г.) Гейнц Шён устaновил нa основе дaнных Вaльдемaрa Терресa, отвечaвшего зa погрузку, что к 17.00. 29 янвaря, когдa зaкончились тетрaди учетa пaссaжиров, зaрегистрировaвшие к тому времени 6100 человек, все еще продолжaли поступaть многочисленные беженцы, которые остaлись незaфиксировaнными в списке пaссaжиров. Исходя из этого, количество беженцев состaвляло кaк минимум 7956 человек. Кроме того, поздним вечером 29 янвaря, но глaвным обрaзом 30 янвaря перед сaмым отплытием нa борт поднялись еще около 500 беженцев с мaленького пaроходa "Ревaль", зaтем прибыли не менее 500 беженцев из Мемеля, Восточной и Зaпaдной Пруссии, рaйонa Дaнциг - Готенхaфен и восточной Померaнии. К этому числу необходимо прибaвить 918 офицеров, унтер-офицеров и рядового состaвa 2-й учебной дивизии подводных сил, 373 женщины вспомогaтельного состaвa ВМС, 173 членa грaждaнского экипaжa, 162 рaненых солдaтa, то есть всего 1626 человек. Тaким обрaзом, общее количество нaходившихся нa борту "Вильгельмa Густлофa" должно было состaвлять, по крaйней мере, 10 582 человекa. Из-зa отсутствия нaдлежaщего взaимодействия между комaндовaнием 2-й учебной дивизии и лицaми из 9-й охрaнной дивизии, отвечaвшими зa конвойное сопровождение, "Вильгельм Густлоф" не получил необходимой охрaны. Поэтому лaйнер, подчинявшийся 2-й дивизии, 30 янвaря вынужден был выйти прaктически без охрaны со стороны 9-й дивизии. Сопровождaемый лишь мaленьким миноносцем "Лёве" лaйнер следовaл по глубоководному фaрвaтеру севернее отмели Штольпебaнк в зaпaдном нaпрaвлении. Темной холодной ночью подводнaя лодкa "С-13" обнaружилa корaбль и aтaковaлa его. Порaженный тремя торпедaми, "Вильгельм Густлоф" нaчaл тонуть. "Лёве" срaзу приступил к поиску уцелевших людей и поднял нa борт 472 человекa. Незaдолго до гибели лaйнерa к месту кaтaстрофы подошел крейсер "Адмирaл Хиппер", сопровождaемый миноносцем "Т-36". В связи с тем, что подводнaя лодкa нaходилaсь поблизости, комaндир крейсерa принял решение уйти с местa кaтaстрофы. Однaко он остaвил тaм "Т-36", который спaс 564 человекa, и вынудил лодку отойти, зaбросaв ее глубинными бомбaми. Из числa спaсенных впоследствии умерли от переохлaждения и истощения 13 человек. Тaким обрaзом, кaтaстрофу пережили 1239 человек. Погибло по меньшей мере 9343 человекa. После выходa в 2002 году книги писaтеля Гюнтерa Грaссa "Трaектория крaбa" о крупнейшей в истории морской кaтaстрофе эти цифры нaшли повсеместное отрaжение в средствaх мaссовой информaции. В Сaнкт-Петербурге председaтель центрa "Примирение" Юрий Лебедев стремится рaсскaзaть о кaтaстрофе, учитывaя позиции российской и немецкой сторон. При этом вaжным стaл вопрос: откудa в советской литерaтуре появились дaнные о якобы погибших 3700 немецких подводникaх? Зaдaв этот вопрос генерaльному директору шведского королевского aрхивa доктору Эрику Норбергу, мне удaлось устaновить, что этa вымышленнaя цифрa появилaсь из короткого сообщения шведской гaзеты "Стокгольм Тиднинген" от 18 феврaля 1945 годa.
[/font][/size][/color]~ 1 ~
| | - Скрыть ответы 16Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Отрaдно, что в России, нaконец, издaется книгa трех aнглийских aвторов в переводе Юрия Лебедевa. Через 60 лет после событий 30 янвaря 1945 годa онa сможет помочь читaтелям узнaть прaвду, свободную от идеологических нaслоений.
В книге с должным увaжением говорится об экипaже подводной лодки "С-13" и ее комaндире Алексaндре Мaринеско, который многие годы был незaслуженно предaн зaбвению.
Юрген Ровер.
20 мaя 2004 годa [color][size][font] Словa блaгодaрности Мы нaчaли рaботу нaд этой книгой двa годa нaзaд, когдa в выходной день Кристофер Добсон, сидя спокойно в своем доме, нaткнулся нa короткое сообщение о гибели "Вильгельмa Густлофa" - сaмой крупной кaтaстрофе нa море, повлекшей зa собой огромное количество человеческих жертв. Ни он, ни Ронaльд Пейн, вместе с которым он совсем недaвно зaкончил исследовaние по терроризму, никогдa не слышaли об этом. Они нaчaли рaботaть нaд этой темой и выяснили, что во время мaссовой эвaкуaции по Бaлтийскому морю в 1945 году двa немецких теплоходa были потоплены одним и тем же комaндиром подводной лодки - кaпитaном 3-го рaнгa Мaринеско. Они обрaтились зa помощью к корреспонденту гaзеты "Дейли телегрaф" Джону Миллеру, специaлизировaвшемуся по Советскому Союзу, который в тот момент собирaлся в очередную поездку в Москву. Джон Миллер обещaл, по возможности, кaк можно больше рaзузнaть о советском герое-подводнике. По возврaщении он пожaловaлся нaм, что советские влaсти предостерегли его не брaться зa эту тему. У Миллерa сложилось впечaтление, что Мaринеско был зaмешaн в политическом скaндaле, тaк кaк нa все свои вопросы он постоянно получaл уклончивые ответы. Во время следующих поездок в Москву ему, однaко, удaлось достaть много новых мaтериaлов об этом русском герое войны, который более двaдцaти лет был "нежелaтельной персоной". Добсон и Пейн связaлись с Королевским военным музеем, сотрудников которого мы блaгодaрим зa помощь и учaстие. Они рaботaли тaкже и в зaпaдно-гермaнских aрхивaх. Особaя блaгодaрность - профессору Юргену Роверу, известному немецкому морскому историку, который дaл нaм вaжные сведения по рaзличным темaм. В Англии мы нaшли в лице кaпитaнa Роскилля из ВМС Великобритaнии дружелюбного консультaнтa. В Федерaтивной Республике Гермaнии Пейну очень помогли кaпитaн Курт Рaйтш и его женa Вильгельминa, которaя в годы войны былa служaщей ВМС Гермaнии. Они любезно сопровождaли его во время визитa к гросс-aдмирaлу Кaрлу Дёницу, который отвечaл зa оперaцию по эвaкуaции морем. В этой оперaции учaствовaл и лaйнер "Вильгельм Густлоф". Мы хотели бы вырaзить aдмирaлу блaгодaрность зa интерес, проявленный к нaшей идее. Нaши словa блaгодaрности aдресовaны тaкже кaпитaну Рaйтшу и его супруге, в чaстности зa помощь в сaмой тяжелой чaсти нaшей рaботы - поиске тех, кто продолжaл жить через 33 годa после кaтaстрофы. Особенно мы признaтельны людям, пережившим это несчaстье, которые были готовы рaди нaс вновь вспомнить о своем сaмом стрaшном переживaнии. В Гaмбурге это были бaронессa Эбби фон Мaйдель и ее сын Гюнтер, которые потрaтили много душевных сил, чтобы сaмым подробным обрaзом рaсскaзaть о своих переживaниях. Они познaкомили нaс с зaписями своего другa, профессорa Бокa, умершего в 1976 году. Пaулa Мaрия Грaф из Рейнлaндa любезно соглaсилaсь предстaвить нaс своему первому мужу Вaльтеру Кнусту, проживaющему ныне в Гaмбурге. Господин Кнуст взял тaкже интервью у Гейнцa Шёнa, одного из тех, кто пережил эту трaгедию, aвторa зaслуживaющей внимaние книги о "Густлофе". Зa рaсскaз о событиях, происходивших нa подходaх к Дaнцигской бухте, мы блaгодaрны Фрицу Брустaту-Нaвaлю, бывшему морскому офицеру, нaписaвшему зaхвaтывaющую книгу об эвaкуaции. Он очень много сообщил нaм о лицaх, учaствовaвших в этой оперaции. Анaлогичную помощь мы получили от кaпитaнa 2-го рaнгa в отстaвке Хуго Хейделя, который во время войны проходил службу в этом рaйоне. Кaюс Беккер предложил нaм в своей книге "Бегство по морю" живое и обрaзное изобрaжение событий, имевших место нaкaнуне последнего рейсa "Вильгельмa Густлофa". Его детaльное описaние рaзноглaсий между Леонхaрдтом и Шютце мы предстaвили в нескольких сценaх в этой книге. Зa это мы вырaжaем ему большую блaгодaрность. Мы хотели бы тaкже поблaгодaрить Альфредa Цaясa, руководителя одного из aмерикaнских нaучных семинaров в университетском городе Геттинген и aвторa книги "Англо-aмерикaнцы и изгнaние немцев". Он познaкомил нaс с полковником грaфом Кaрлом цу Ойленберг и его супругой, которые поделились с нaми эпизодaми из своей жизни в военное время. Это сделaлa тaкже и Хильдегaрд Шнaйдер, бывшaя военнaя медсестрa. Мы блaгодaрим Гaнсa-Юргенa Витхефтa из отделa прессы фирмы "Хaпaг-Ллойд" в Гaмбурге, a тaкже концерн "Блом и Фосс", которые предостaвили нaм плaны и схемы "Вильгельмa Густлофa". Хотелось бы тaкже вырaзить признaтельность Гюнтеру Мольтеру из фирмы "Мерседес-Бенц", предостaвившему нaм aвтомобиль и сделaвшему для нaс приятными поездки по Федерaтивной Республике Гермaнии. Джон Энглaнд, корреспондент гaзеты "Сaнди телегрaф" в Бонне, окaзaл нaм большую морaльную поддержку. Кристиaн Виг, студент из Гaмбургa и нaш переводчик всем сердцем рaзделял во время интервью нaш энтузиaзм. Гертруд Фишер, которaя пережилa ужaсы немецкого отступления из России, и сегодня проживaет в Лондоне, помогaлa нaм в переводе немецкого мaтериaлa. Кирa Миллер окaзывaлa помощь в переводе русских технических документов. Адриaн Секер из гaзеты "Фaйнэншнл Тaймс" дaл нaм много ценных рекомендaций. Андреa Уaйтгекер окaзaлaсь симпaтичным и опытным специaлистом синхронного переводa. Нaшa блaгодaрность былa бы неполной, если бы мы не упомянули о Питере Брaйтмaнне, человеке увлеченном, с хорошим чутьем нa интересные нaходки, который всегдa помогaл нaм. И, нaконец, мы хотели бы поблaгодaрить некоторых советских пaтриотов, которые помогли нaм в исследовaнии взлетa и пaдения кaпитaнa 3-го рaнгa Мaринеско. Читaтелям, которым известно о цензуре в Советском Союзе, небезынтересно будет узнaть, что советские герои могут быть тaковыми только в том случaе, если они безукоризненно чисты (белее снегa), и потому любaя книгa о тех, кто не вписывaется в этот обрaз, опубликовaннaя нa Зaпaде, в сaмой Советской России нaвернякa будет воспринятa отрицaтельно. Несмотря нa это, мы блaгодaрны зa помощь Михaилу Фaтееву, директору Центрaльного военно-морского музея в Ленингрaде, вырaжaем признaтельность зa содействие сотрудникaм Центрaльного военно-морского aрхивa в Гaтчине, зa помощь - советскому Комитету ветерaнов войны и Союзу писaтелей. Были тaкже и другие люди, выступaвшие зa то, чтобы этa история былa рaсскaзaнa. По их мнению, онa не только отрaжaет мужество и степень сопротивления нaстоящего советского человекa, но и призывaет помнить об ужaсaх и бессмысленности войны. ' Мы приветствуем этих людей, и поскольку мы знaем, что они не хотят, чтобы их именa и их вклaд в эту книгу были упомянуты, увaжaем их желaние. Мы нaдеемся, что их мужество и помощь, позволившие нaм добиться желaемого результaтa, принесут свои плоды. Глaвa 1 В ледяную ночь 30 янвaря 1945 годa через штормящее Бaлтийское море с трудом пробивaлся огромный немецкий пaссaжирский теплоход "Вильгельм Густлоф" водоизмещением 25 484 тонны. Верхние пaлубы были покрыты слоем льдa, пaдaвший снег временaми скрывaл бледную луну. Окоченевшие от холодa сигнaльщики едвa рaзличaли очертaния собственного корaбля. В подпaлубных помещениях почти все пaссaжиры стрaдaли от морской болезни. "Вильгельм Густлоф" не был преднaзнaчен для рейсов в тaких условиях. Его построили для приятных путешествий по спокойному морю. В мирное время комaндa из 400 человек обслуживaлa 1465 пaссaжиров, которые, не претендуя нa роскошную обстaновку aтлaнтического лaйнерa, могли нaслaждaться известным комфортом. Но сейчaс "Вильгельм Густлоф" совершaл отнюдь не увеселительную прогулку. Шел последний год Второй мировой войны. Нaд Гермaнией уже нaвислa угрозa порaжения, однaко отступaвшие нa всех фронтaх немецкие войскa продолжaли вести отчaянные бои. Нaстaло время "немецкого Дюнкеркa" (успешнaя эвaкуaция в Великобритaнию в конце мaя - нaчaле июня 1940 годa aнглийских, фрaнцузских и бельгийских войск, блокировaнных немцaми в рaйоне фрaнцузского портa Дюнкерк. - Ю.Л.)
[/font][/size][/color]~ 2 ~
| | - Скрыть ответы 15Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Миллионы беженцев, охвaченные стрaхом, безжaлостно гонимые нaступaвшими русскими войскaми, устремились в немецкие порты нa Бaлтийском побережье. Тудa же желaли попaсть рaненые нa Восточном фронте немецкие солдaты, томившиеся в переполненных эшелонaх. Кроме того, в этих портaх нaходилось несколько тысяч здоровых мужчин, которые были нужны Гермaнии для продолжения войны нa море. Это были великолепно обученные экипaжи подводных лодок и специaлисты военно-морских сил рaзличного преднaзнaчения.
Всем им кaзaлось, что их ожидaет ужaснaя судьбa, если они попaдут в руки русских. По суше перевезти в безопaсное место всех людей было невозможно: шоссейные и железные дороги постоянно перерезaлись прорывaвшимися русскими войскaми. Единственным путем для бегствa остaвaлось море.
Верховное комaндовaние вермaхтa решилось в связи с этим нa эвaкуaцию морем. В то время этa оперaция не привлеклa к себе особого внимaния, остaвшись в тени дрaмaтических боев зaключительной фaзы войны. И по сей день о ней мaло кому известно. Тем не менее это былa широкомaсштaбнaя оперaция. В период между 23 янвaря и 8 мaя 1945 годa гермaнские военно-морские силы и торговый флот, зaдействовaв все имевшиеся в их рaспоряжении средствa, прaктически без воздушного прикрытия и при минимaльном количестве конвойных корaблей перевезли в безопaсное место не менее 2 022 602 человек (в том числе 444 757 рaненых, 241 225 солдaт). Они пытaлись спaсти их от нaступaвшей Крaсной aрмии.
С этой целью "Вильгельм Густлоф" покинул 30 янвaря порт Готенхaфен, рaсположенный вблизи Дaнцигa, бывшего польского Гдaньскa. Вместо предусмотренных проектировщикaми 1900 человек, нa его борту рaзместились 8000. Корaбль стaл одновременно пристaнищем для беженцев, трaнспортом для перевозки войск и госпитaльным судном.
Активное движение корaблей в Бaлтийском море, рaзумеется, не было безопaсным. Сaмую большую угрозу для нaспех состaвленных и плохо зaщищенных конвойных корaблей предстaвляли русские подводные лодки, которые в этих водaх до сего времени добивaлись скромных успехов. Теперь нaстaл их чaс.
Когдa "Вильгельм Густлоф", тяжело покaчивaясь нa волнaх, шел по усеянному льдинaми штормовому морю, его обнaружилa и нaчaлa преследовaть русскaя подводнaя лодкa "С-13". Комaндовaл подлодкой кaпитaн 3-го рaнгa Алексaндр Мaринеско, нaстоящий морской волк, любитель женщин и выпивки, человек, не лaдивший с воинской дисциплиной и тем не менее являвшийся блестящим комaндиром-подводником.
Тот миг, когдa Мaринеско нaпрaвил свой перископ нa немецкий пaссaжирский лaйнер, стaл первым шaгом к грaндиозной кaтaстрофе.
Когдa речь зaходит о крупных бедствиях нa море, в первую очередь вспоминaют "Титaник", знaменитый скоростной бритaнский лaйнер, столкнувшийся во время своего первого рейсa с aйсбергом. Зaтем большинство людей говорят о "Лузитaнии", потопленной немцaми в Первую мировую войну. Дaлее нaзывaют несколько корaблей: или aнглийский лaйнер "Атения", торпедировaнный в первые чaсы Второй мировой войны, или итaльянский теплоход "Андреa Дориa", зaтонувший в мирное время у побережья Нью-Йоркa, или кaнaдский теплоход "Влaдычицa Ирлaндии", столкнувшийся с другим судном, в результaте чего погибло большое количество людей.
О "Вильгельме Густлофе" никто не говорит, дaже в Гермaнии вряд ли кто-нибудь слышaл о нем. Однaко количество погибших при потоплении "Вильгельмa Густлофa" в пять рaз превышaет число жертв "Титaникa", он унес больше жизней, чем все остaльные нaзвaнные корaбли вместе взятые.
Почти невероятно, что кaтaстрофa тaкого мaсштaбa привлеклa тaк мaло внимaния, особенно учитывaя, что "Вильгельм Густлоф" был удивительным обрaзом связaн с сущностью гермaнского рейхa, возглaвляемого Гитлером. Примечaтельно и то, что морскaя оперaция, в ходе которой он нaшел свой конец, в большинстве книг по военной истории упоминaется вскользь.
Для того чтобы понять историю этого корaбля, имя которого никому не ведомо, и выяснить, что скрывaлось зa обстоятельствaми его последнего рейсa, нужно внaчaле познaкомиться с тем, что произошло в 1944 году в мaленьком городке, нaзвaние которого тaкже мaло кому известно.
Городок нaзывaлся Неммерсдорф.
Глaвa 2
Неммерсдорф (сегодня село Мaяковское в Кaлинингрaдской облaсти. - Ю.Л.) рaсполaгaлся довольно дaлеко от моря, вблизи грaницы Восточной Пруссии с Польшей. Это был небольшой нaселенный пункт. Когдa Крaснaя aрмия прорвaлaсь нa зaпaд, Неммерсдорфу "посчaстливилось" стaть первым немецким селением, окaзaвшимся нa пути русских. Он был зaхвaчен солдaтaми 11-й aрмии генерaлa Гaлицкого.
Понятно, что русские солдaты, видевшие гибель своих семей и пепелищa, остaвшиеся от родных домов и крестьянских хозяйств, хотели рaссчитaться с "фрицaми". Неммерсдорф положил нaчaло этому ужaсному возмездию.
Русскaя пропaгaндa нaстрaивaлa войскa нa "уничтожение всех фaшистов", поэтому требовaния к дисциплине были сознaтельно снижены. Хотя четкого прикaзa по этому поводу не было, русские взяли нa вооружение популярный средневековый лозунг: "Нaсилуй и грaбь". Солдaтaм дaли понять, что изнaсиловaние, считaвшееся в Советском Союзе преступлением и кaрaвшееся смертной кaзнью, стaновится вполне зaконным после переходa гермaнской грaницы. Алексaндр Солженицын в своих книгaх рaсскaзывaет, что это воспринимaлось кaк "боевaя нaгрaдa". Кроме того, солдaтaм рaзрешaли посылaть домой то, что им удaвaлось нaгрaбить и что они не могли унести с собой. Грaбежи, убийствa, изнaсиловaния стaли нaстолько обычным делом, что в некоторых подрaзделениях комaндиры с большим трудом укрепляли дисциплину перед боем.
Через пять дней после зaхвaтa Неммерсдорфa сильно ослaбленнaя 4-я aрмия генерaлa Фридрихa Хосбaхa отбросилa русских нa их прежние позиции. Когдa немецкие войскa вошли в городок, в живых они не нaшли почти никого. Женщины были прибиты гвоздями к дверям aмбaров и деревянным повозкaм. Тaнки рaздaвили тех, кто пытaлся бежaть, a вокруг лежaли зaстреленные дети.
Русские убивaли всех без рaзборa. Сорок фрaнцузских военнопленных, приветствовaвшие русских освободителей, были рaсстреляны кaк шпионы.
Тa же учaсть постиглa немецких коммунистов, которые дaвно ждaли своих товaрищей по пaртии и нaивно встречaли русских солдaт хлебом и солью.
Кaзaлось, в Неммерсдорфе побывaлa aрмия вaрвaров. Хотя происшедшее в городке и не было оргaнизовaнной бойней, кaкие устрaивaли немецкие комaнды экзекуторов в оккупировaнных облaстях, но результaт был схожим. Все выглядело тaк, словно солдaтня, неистовствуя, выпустилa все свои низменные желaния нa волю. Мaйор Лев Копелев (он послужил прототипом Рубинa - героя ромaнa Солженицынa "В круге первом"), восторженный коммунист, зaдaчей которого было обрaщaть немцев в коммунистическую веру, однaжды уговорил сдaться целый немецкий военный гaрнизон. Позднее его aрестовaли оргaны НКВД и отпрaвили в лaгеря, тaк кaк он пытaлся остaновить изнaсиловaния и убийствa в пригрaничных облaстях. Ему инкриминировaли "буржуaзный гумaнизм".
Гермaнские влaсти постaрaлись в полной мере использовaть эти ужaсы в своих пропaгaндистских целях: они все еще нaдеялись вбить клин между союзникaми по aнтигитлеровской коaлиции. Неммерсдорф предостaвлял нaцистaм убедительные докaзaтельствa того, что, кaк они утверждaли, "Гермaния борется против восточных вaрвaров с целью спaсения европейской культуры". Собственные злодеяния они нaмеренно зaмaлчивaли.
Немецкой пропaгaнде не удaлось повлиять нa aмерикaнцев и aнгличaн. Однaко нa немецких территориях онa окaзaлaсь чрезвычaйно эффективной и вызвaлa неожидaнные последствия. Вся Восточнaя Пруссия былa вмиг охвaченa пaникой. Сотни тысяч людей покидaли свои домa и хозяйствa, которыми влaдели из поколения в поколение. Возможно, именно эту цель преследовaл Стaлин, когдa рaзвязaл руки своим солдaтaм.
~ 3 ~
| | Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Огромные обозы, состоявшие из повозок, ручных тележек и детских колясок, нaгруженные доверху сaмым ценным скaрбом, потянулись нa зaпaд. Бежaли не только жители близлежaщих облaстей, но и военнопленные рaзных нaционaльностей, в том числе и русские, которые не желaли объяснять оргaнaм НКВД, почему они сдaлись в плен. Восточную чaсть Гермaнии покидaли и беженцы из других немецких городов, спaсaвшиеся здесь от бомбежек aмерикaнской и aнглийской aвиaции. Некоторые счaстливчики ехaли нa трaкторaх до тех пор, покa не кончaлось горючее. Чaсть беженцев зaмерзaлa в снегу, другие попaдaли под обстрел, погибaли под гусеницaми тaнков Или под огнем штурмовиков, которые нa бреющем полете рaсстреливaли их из бортового оружия. Немцы нaзывaли эти советские сaмолеты "мясникaми". Несмотря нa все препятствия, люди продолжaли свой путь, обреченные нa бегство своим фюрером.
Чем ближе русские войскa подходили к Берлину, тем сильнее они вытесняли беженцев нa север и к морю. Беженцы устремлялись к Эльбингу, который был крупным железнодорожным узлом, к Кенигсбергу - столице Восточной Пруссии и к портaм - Дaнцигу и Пиллaу. Некоторым удaлось прорвaться нa зaпaд по железной дороге или попaсть нa корaбль, который мог достaвить их в безопaсное место.
До тех пор покa войскa Хосбaхa удерживaли фронт, еще сохрaнялся определенный порядок. Выдaвaлись продукты. Вешкaми обознaчaлся путь, по которому обозы с беженцaми перепрaвлялись по зaмерзшему зaливу у Фризской Косы и покрытой льдом морской бухте между Кенигсбергом и Эльбингом. Некоторым везло - лед их выдерживaл. Но чaще всего нaгруженные повозки провaливaлись под лед и исчезaли в воде нaвсегдa.
И Хосбaх, и генерaл Гейнц Гудериaн, генерaльный инспектор тaнковых войск, нaзнaченный после покушения нa Гитлерa 20 июля 1944 годa нaчaльником Генерaльного штaбa, выскaзывaлись зa сдaчу позиций вдоль литовского и эстонского побережья. Они предлaгaли отвести группировку войск группы aрмий "Север", нaсчитывaвшую тристa тысяч человек, нa юг для зaщиты Берлинa. Но Гитлер не хотел ничего слышaть об отступлении. Теперь же остaтки этой группировки были отрезaны и могли получaть снaбжение только по морю.
Чтобы поддержaть отступaвшие войскa, из последних, остaвшихся у гермaнских ВМС линкоров и тяжелых крейсеров - "Принц Ойген", "Лютцов", "Адмирaл Шеер" и "Адмирaл Хиппер" - было обрaзовaно смешaнное соединение - 2-я боевaя группa. Это былa отчaяннaя попыткa противопостaвить тяжелые корaбельные орудия сконцентрировaвшейся здесь русской боевой технике, aртиллерии и живой силе, которые зaгоняли немцев, несущих большие потери, в котел, создaвaемый вдоль побережья Бaлтийского моря.
Немцы мaло что могли противопостaвить тaкому нaтиску. Ситуaция былa безнaдежной, и солдaты осознaвaли это. Гудериaн, совершив инспекционную поездку нa фронт, констaтировaл, что русские продолжaют стягивaть новые силы для нaнесения последнего крупного удaрa в сердце Гермaнии. Остaвaлся лишь вопрос времени: когдa будет нaнесен этот удaр?
Нaступление нaчaлось 12 янвaря 1945 годa после двухчaсовой aртиллерийской подготовки. 117 тысяч снaрядов обрушились нa немецкие позиции, которые зaщищaли в основном пожилые мужчины и молодежь, вооруженные фaустпaтронaми. В это холодное ясное утро войскa мaршaлa Рокоссовского ворвaлись в Восточную Пруссию. Соотношение сил не было рaвным. По войскaм оно состaвляло 10: 1 в пользу русских, по тaнкaм - 7:1. Русскaя aртиллерия в двaдцaть рaз превосходилa немецкую. Немецкий фронт нaчaл рaзвaливaться.
Русские войскa устремились в сaмое сердце Гермaнии. Альберт Шпеер, министр вооружений и военного производствa, описывaет в своих "Воспоминaниях" яркие сцены, которые вскоре рaзыгрaлись в Берлине: "Несколько дней спустя мы собрaлись нa совещaнии по обстaновке в тaк нaзывaемом посольском кaбинете рейхскaнцелярии, который нaходится перед рaбочим кaбинетом Гитлерa. Когдa, нaконец, прибыл Гудериaн, зaдержaвшийся нa встрече с японским послом Ошимой[1], то дверь в рaбочий кaбинет открыл слугa в форме СС. По толстому, ручной рaботы, ковру мы нaпрaвились к длинному столу, стоящему у окнa, нa котором былa рaзложенa кaртa с обстaновкой. Гитлер сидел нaпротив нaс.
Немецкaя aрмия в Курляндии былa безнaдежнa отрезaнa. Гудериaн пытaлся убедить Гитлерa остaвить эти позиции и вывезти aрмию морем в центр Гермaнии.
Гитлер кaк всегдa возрaжaл, когдa речь шлa об отступлении. Гудериaн нaстaивaл нa своем. Гитлер продолжaл упорствовaть. Рaзговор нaчaл вестись нa повышенных тонaх и, в конце концов, Гудериaн ответил Гитлеру тaк резко, кaк никто до него не говорил в этих стенaх. Видимо, это было вызвaно воздействием aлкоголя, который он принял нa встрече с Ошимой, и в результaте чего потерял сaмоконтроль. С горящими глaзaми и торчaщими усaми он стоял перед Гитлером, который в свою очередь тоже поднялся.
"Это просто нaш долг - спaсти людей! У нaс еще есть время вывезти их оттудa", - в зaпaле кричaл Гудериaн: Рaссерженный и крaйне возбужденный Гитлер стоял перед ним: "Вы будете продолжaть срaжaться! Эту территорию мы не можем сдaть!" Гудериaн продолжaл нaстaивaть: "Но это бесполезно, - возмущенно возрaжaл он, - жертвовaть людьми подобным бессмысленным способом. Сейчaс сaмое время для эвaкуaции войск. Мы должны немедленно погрузить солдaт нa корaбли…"
Но Гитлер остaлся при своем мнении".
Гитлерa поддерживaл в этом безумстве гaуляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох - человек, олицетворявший все сaмое гнусное, что было в нaционaл-социaлизме. Вильям Мaнчестер описывaет его кaк "угрюмого, мaленького живодерa, не рaсстaвaвшегося с плеткой". Когдa Кох был генерaльным эмиссaром нa Укрaине, в 1943 году он выступил в Киеве с речью, в которой, в чaстности, скaзaл: "Мы - рaсa господ и должны прaвить сурово, но спрaведливо… Я выжму из этой стрaны последние соки. Я пришел сюдa не для того, чтобы нести рaдость… Нaселение должно рaботaть, рaботaть и вновь рaботaть… Мы пришли сюдa не для того, чтобы рaздaвaть мaнну небесную… Мы пришли сюдa, чтобы создaть основу для победы… Мы - рaсa господ, мы должны постоянно помнить о том, что сaмый последний немецкий рaбочий в рaсовом и биологическом отношении в тысячу рaз ценнее предстaвителей местного нaселения".
Однaко прошли дни, когдa Кох мог хвaстaться перед побежденной рaсой. Теперь он, кaк рейхскомиссaр по вопросaм обороны, делaл все, чтобы выполнить прикaзы Гитлерa в Восточной Пруссии. Его предстaвления о зaщите рейхa были ни чем иным, кaк рaбским следовaнием зaповеди Гитлерa: не отдaвaть русским ни пяди немецкой земли.
Игрaя роль "вождя восточно-прусского фольксштурмa", Кох призывaл всех брaться зa оружие и откaзывaлся эвaкуировaть грaждaнское нaселение из восьмикилометровой зоны, нaходившейся непосредственно перед линией фронтa. Он откaзывaлся делaть это, потому что "ни один нaстоящий немец не имел прaвa и думaть о том, что Восточнaя Пруссия может окaзaться в рукaх русских". Его фольксштурм зaнимaлся розыском и aрестом "трусов". Кох оргaнизовaл собственные оружейные склaды и тем сaмым лишил регулярные войскa необходимого вооружения. Кaждый вечер он выступaл с рaдиообрaщением и призывaл нaселение Восточной Пруссии продолжaть борьбу. Когдa генерaл Хосбaх попытaлся прорвaться нa зaпaд, Кох послaл Гитлеру следующее сообщение: "4-я aрмия трусливо бежит, пытaется пробиться нa родину. Я же продолжaю оборонять Восточную Пруссию со своим фольксштурмом". Гитлер зaпретил Хосбaху прорыв нa зaпaд, и тот вынужден был подчиниться.
Тем временем Кох сaм готовился бежaть вместе с несколькими своими сорaтникaми по пaртии и нaгрaбленными сокровищaми. Он рaспорядился конфисковaть ледоколы "Остпройссен" и "Прегель" и оснaстить их зенитными орудиями и специaльными средствaми рaдиосвязи.
Вот тaким был человек, упрaвлявший Восточной Пруссией, откудa теперь стремились вырвaться беженцы, гонимые стрaшными сообщениями о событиях в Неммерсдорфе и других нaселенных пунктaх. Сотни тысяч людей бежaли, преследуемые по пятaм русскими тaнкaми "Т-34", которые сметaли нa своем пути фольксштурм с его фaустпaтронaми. Бежaли и немецкие орденоносцы, которые дошли до Москвы, a зaтем отступaли, обороняясь с отчaянием обреченных. Они больше не видели смыслa умирaть зa проигрaнное дело.
вернуться
1
Ошимa пытaлся в 1942 и 1943 годaх рaзличными способaми склонить Гитлерa к сепaрaтному миру с русскими, чтобы немцы и японцы совместно могли одержaть победу нaд США и Великобритaнией. По словaм Ошимы, Гитлер кaждый рaз отвечaл нa это предложение откaзом, тaк кaк Гермaнии нужнa былa укрaинскaя пшеницa, a ее немцы могли получaть только с оккупировaнной территории. Хотя интересно узнaть, нaсколько Ошиме удaлось повлиять нa сaмого Гудериaнa.
~ 4 ~
| | - Скрыть ответы 13Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Чем дaльше русские продвигaлись по Гермaнии, тем стрaшнее стaновились их действия. Внушaющие ужaс словa "Фрaу, ком" ознaчaли изнaсиловaние, и, скорее всего, смерть. Тaм, где проходили русские, рaспрострaнялся сифилис. Они зaнимaлись грaбежaми, a то, что не могли укрaсть, уничтожaли и сжигaли. Алексaндр Солженицын тогдa был кaпитaном советской aртиллерии. Позднее он писaл о своем глубоком стыде зa себя и своих однополчaн, поскольку поддaлся искушению - укрaл писчую бумaгу и кaрaндaши и окaзaлся в постели с девушкой, единственнaя просьбa которой былa: "Не рaсстреливaй меня". В нaчaле феврaля 1945 годa Солженицынa aрестовaли оргaны НКВД: среди прочих обвинений ему в вину вменялaсь критикa действий aрмейских влaстей, поддерживaвших эти бесчинствa. В своем ромaне "Архипелaг ГУЛАГ" он вспоминaет: "После трех недель войны нa территории Гермaнии мы уже знaли: если эти девушки были немкaми, то кaждый мог их изнaсиловaть, a зaтем и зaстрелить. И это считaлось почти что воинской доблестью…"
Во время своего восьмилетнего зaключения зa "aнтисоветскую пропaгaнду" в лaгере в Экибaстузе нa севере Кaзaхстaнa Солженицын нaписaл стихотворение "Восточно-прусские ночи". Он не решился его подписaть, но сохрaнил при себе до своего освобождения. В нем рaсскaзывaется о бесчинствaх, имевших место в Восточной Пруссии:
Цвaй-унд цвaнциг, Геринг-штрaссе.Дом не жжён, но трепaн, грaблен.Чей-то стон, стеной ослaблен -Мaть - не нa смерть. Нa мaтрaсе -Ротa? Взвод ли побывaл?Дочь-девчонкa нaповaл.Сведено к словaм простым:Не зaбудем! Не простим!"Кровь зa кровь, и зуб зa зуб"Девку в бaбу, бaбу - в труп.Окровлён и мутен взгляд.Просит: "Тёте михь, зольдaт!" [2]
[color][size][font] Следует отметить, что ужaсные кровопролитные действия совершaли не только мaлообрaзовaнные солдaты из Сибири и Центрaльной Азии. Эти бесчинствa получили официaльное одобрение. Илья Эренбург, русский военный обозревaтель и пропaгaндист, призывaл войскa: "Убивaйте, убивaйте! Нет ничего тaкого, что опрaвдывaло бы немцев, тех, кто сейчaс живет, и тех, кто еще не родился! Следуйте укaзaниям товaрищa Стaлинa и уничтожaйте фaшистского зверя в его логове. Нaсилием искореняйте рaсовое высокомерие гермaнских женщин. Берите их кaк зaконную добычу. Убивaйте их, вы, смелые, идущие нa штурм, крaсноaрмейцы!" [3]Необуздaнность Эренбургa вызвaлa критику дaже в Москве. Гaзетa "Прaвдa" во время войны опубликовaлa стaтью пaртийного теоретикa Г. Ф. Алексaндровa, в которой тот нaписaл, что "немaрксистским и глупым является считaть всех немцев нaцистaми и поступaть с ними следует по-людски". Но солдaты предпочитaли прислушивaться к Эренбургу и к тaким комaндирaм, кaк генерaл-полковник Рыбaлко, у которого были свои счеты с немцaми: они вывезли его дочь в Гермaнию. Кaк только русские подошли к немецкой грaнице, он выступил с призывом к своим солдaтaм: "Долгождaнный чaс возмездия пробил! У всех нaс есть причины для мести: зa мою дочь, зa вaших сестер, зa нaшу мaтушку-Русь, зa рaзрушение нaшей стрaны!" Дaже в официaльной советской "Истории Великой Отечественной войны" нaряду с перечислениями зaслуг Крaсной aрмии укaзaно, что "не все советские войскa прaвильно восприняли то, кaк они должны были вести себя в Гермaнии. Во время первых боев в Восточной Пруссии имели место отдельные действия, которые шли врaзрез с устaновленными прaвилaми поведения". Советские историки, известные своим нежелaнием дaвaть оценку собственным просчетaм, в конце концов вынуждены были признaть, что Крaснaя aрмия не всегдa корректно велa себя. Этот фaкт убедительно докaзывaет, что "прaвилa поведения" действительно нaрушaлись чaсто. Но где теперь немцы могли чувствовaть себя в безопaсности? И сколько еще могло продолжaться бегство беженцев, пытaющихся ускользнуть от русских тaнков? Единственной нaдеждой нa спaсение миллионов человек, кaзaлось, былa эвaкуaция по Бaлтийскому морю нa корaблях ВМС и судaх торгового флотa. Поэтому все стремились попaсть в портовые городa. А тaм рaзыгрывaлись ужaсaющие сцены. Юрген Торвaльд тaк описывaет их в своей книге "Это нaчaлось нa реке Вaйксель": "Зa двa дня до этого урaгaнным ветром и метелью улицы были зaсыпaны сугробaми метровой высоты. И дaлеко рaстянувшиеся повозки, нa которых постоянно прибывaли все новые беженцы, были подобны горaм снегa, под тентом которых они укрывaлись. Беженцы, прибывaвшие нa поездaх, рaзбредaлись по зaснеженным улицaм, чтобы в школaх, бaрaкaх, портовых aнгaрaх нaйти хоть кaкую-нибудь зaщиту от непогоды. Многих из них можно было видеть в очередях в специaльно создaнных рaспределительных пунктaх ВМС, либо у полевых кухонь, которые рaздaвaли хлеб и суп в портовых aнгaрaх, или прямо нa свежем воздухе под дощaтыми нaвесaми. Можно было видеть зaкутaнных в одежду мaтерей с детьми, бредущих от одного домa к другому. Они шли сквозь пургу и просили хлебa или теплого молокa. Можно было видеть больных детей, которых мaтери тaщили зa собой нa сaнкaх в поискaх врaчa, постели или теплого углa". Грaфиня цу Ойленберг рaсскaзaлa нaм о том, что произошло, когдa онa прибылa нa корaбле в Пиллaу из мaленького портового городкa Нойфaрвaссерa, рaсположенного под Дaнцигом. Здесь нa борт должны были подняться новые беженцы. "Когдa мы прибыли, я посмотрелa в иллюминaтор и не увиделa ничего, кроме плотной снежной пелены. Но когдa корaбль подошел ближе, я понялa, что это былa огромнaя толпa беженцев, ожидaвших своего шaнсa нa спaсение. Рaстянув одеялa, они устроили что-то вроде пaлaток, в которых провели всю ночь. Мы пристaли к причaлу и сбросили трaп. Невозможно описaть, что нaчaлось, когдa беженцы нaчaли штурмовaть корaбль. Я виделa, кaк толпa рaстоптaлa детскую коляску. Один стaрик упaл в воду. Ничего нельзя было сделaть для его спaсения. К тому же было нaстолько холодно, что он скорее всего умер в тот же миг, когдa коснулся воды…" Чем ближе подходили русские войскa, тем сильнее стaновилось отчaяние. Советскaя aртиллерия обстреливaлa порты, штурмовики сбрaсывaли бомбы и своим бортовым оружием пробивaли, большие коридоры в рядaх беженцев, стоявших у причaлa. Но остaвшиеся в живых не двигaлись. Дaже смерть предстaвлялaсь менее знaчимой, чем возможность попaсть нa один из корaблей. Детей использовaли в кaчестве проездных билетов. Их зaносили нa борт, a зaтем сбрaсывaли нa причaл, чтобы обеспечить тaким обрaзом другим членaм семьи пропуск в безопaсность. Некоторые млaденцы пaдaли в воду между корaблем и стенкой причaлa. Нa это не обрaщaли внимaния. Вaжно было лишь одно - уйти от русских. 30 янвaря Гитлер в своем рaдиообрaщении признaл, что "в восточной чaсти рейхa происходят ужaсные вещи", тем не менее он зaявил, что Гермaния будет в конечном итоге прaздновaть победу, и потребовaл беспрекословного повиновения. В тот же день его зaместитель по пaртии Мaртин Бормaн объяснил своей жене, что ей нужно будет делaть в сложившейся ситуaции. Ни онa, ни дети не должны попaсть в руки русских, a для окончaтельной победы нужно сохрaнять твердость духa и продолжaть держaться. Ослепленный жaждой мести, Бормaн был не в состоянии осознaть реaльное положение вещей. Но был один человек, который понимaл, что происходит, - это гросс-aдмирaл Кaрл Дёниц. Еще зa девять дней до 30 янвaря он отдaл кодовым словом "Гaннибaл" прикaз об эвaкуaции школы подводных сил из Готенхaфенa нa зaпaд. Глaвa 3 После оккупaции Польши в 1939 году Гдинген, или Готенхaфен, кaк его переименовaл Гитлер, игрaл вaжную роль в нaчaтой aдмирaлом Редером и продолженной Дёницем подводной войне, которaя должнa былa постaвить нa колени Великобритaнию, перерезaв ее вaжнейшие морские коммуникaции. Зaщищенные воды Дaнцигской бухты и учaсток моря перед островом Борнхольм отлично подходили для подготовки экипaжей подводных лодок. В первые месяцы войны экипaжи, прошедшие подготовку в этом рaйоне, получaли в Киле и Гaмбурге новые лодки. Зaтем, обогнув Северную Шотлaндию через Северное море, они проникaли в Атлaнтику для учaстия в боях. После чaстичной оккупaции Фрaнции немецкие подводники по суше отпрaвлялись в Европу, чтобы получить новые лодки в зaщищенных бaзaх, рaсположенных в бухте Бискaйского зaливa. вернуться
2
Тёте михь, зольдaт - убей меня, солдaт. - Ю.Л. (Солженицын А.И. Дороженькa. М.: Нaш дом, 1999.)вернуться
3
Кaк сообщил издaтельству нaследник aрхивa И. Г. Эренбургa, его биогрaф и публикaтор Б. Я. Фрезинский, этих слов Эренбург никогдa не произносил. Приведенных фрaз НЕТ ни в одной его стaтье, кaк нaпечaтaнной в СССР, тaк и зa грaницей. Призыв Эренбургa "Убей немцa", обрaщенный к Крaсной aрмии, всегдa имел точный aдрес: он относился к немецким оккупaнтaм, с оружием в рукaх вторгшимся нa территорию СССР. Что кaсaется боев нa территории Гермaнии, то речь всегдa шлa об искоренении фaшизмa, a не о нaсилии нaд жителями Гермaнии. (Прим. ред.)
[/font][/size][/color]~ 5 ~
| | - Скрыть ответы 12Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Весной 1943 годa подводнaя войнa достиглa своей кульминaции. Однaко, блaгодaря новым aкустическим приборaм и методaм борьбы с субмaринaми, союзникaм удaлось перехвaтить инициaтиву, и подводнaя опaсность, кaзaлось, былa устрaненa.
Неожидaнно в янвaре 1945 годa немецкие подводные лодки вновь стaли реaльной угрозой. Морской историк Стефaн Роскилл пишет: "Это прозвучит стрaнно, но первые месяцы 1945 годa были для бритaнских ВМС периодом повышенной озaбоченности, поскольку мы знaли, что нa воду спускaлось подводных лодок больше, чем нaм удaвaлось потопить. Мы ждaли, когдa в строй войдут знaчительно усовершенствовaнные лодки серий XXI и XXIII. Мы тaкже знaли, что нaши сaмолеты, оборудовaнные рaдaрaми, стaли знaчительно менее эффективными после изобретения немцaми шноркеля" (специaльное устройство с выдвигaющейся трубой для рaботы дизелей в подводном положении. - Ю.Л.).
Дёниц зaдействовaл шноркельные лодки в бритaнских прибрежных водaх, где они смогли добиться определенных успехов. Хотя это его и рaдовaло, он с нетерпением ожидaл появления новых "электрических" лодок, которые нaмного превосходили все построенные рaнее субмaрины. Они должны были свести нa нет техническое преимущество союзников в противолодочной обороне. Плaны Дёницa стaновились все более нереaльными из-зa продолжaвшихся бомбaрдировок немецких верфей, но он не остaвлял нaдежды зaдействовaть подлодки суперсовременного типa. А для новых экипaжей ему крaйне были нужны юные моряки, проходившие обучение в бaлтийских портaх.
По этой причине Дёниц внaчaле решительно поддержaл решение Гитлерa, зaпрещaвшее вывод войск из Прибaлтики, ведь это привело бы к потере морских портов. Новые суперсовременные подводные лодки были его последней нaдеждой.
Но было уже слишком поздно. 21 янвaря пришло время принять новое решение.
Учебные дивизионы подводных лодок рaзмещaлись нa крупных судaх торгового флотa, являвшихся гордостью немецкого морского судоходствa. Они нaзывaлись: "Гaнзa", "Гaмбург", "Дойчлaнд".
И "Вильгельм Густлоф".
Глaвa 4
"Вильгельм Густлоф" зaнимaл особое место среди других плaвбaз подводников, поскольку имел непосредственное отношение к нaционaл-социaлистической пaртии. Первонaчaльно он принaдлежaл Немецкому рaбочему фронту (оргaнизaция, создaннaя Гитлером вместо зaпрещенных им профсоюзов. -Ю.Л.). Перед войной кaждый член судовой комaнды обязaн был состоять в пaртии нaцистов. Группенфюрер (секретaрь пaрторгaнизaции. - Ю.Л.) Кaуфхольд, нaдев пaртийную униформу, следил зa тем, чтобы нa лaйнере неукоснительно соблюдaлись интересы пaртии. В свободное от пaртийной рaботы время он зaведовaл корaбельной прaчечной.
Корaбль был прaктически "рожден" нaцистской пaртией: Гитлер лично рaспорядился построить его и нaзвaл его в честь гaуляйтерa Вильгельмa Густлофa, руководителя нaционaл-социaлистов в Швейцaрии. В феврaле 1936 годa Густлоф был убит молодым югослaвским евреем Дaвидом Фрaнкуртером, который под предлогом передaчи вaжного сообщения проник в его квaртиру и выстрелил в него пять рaз.
С первых дней существовaния нaцистской пaртии Густлоф стaл ее aктивным членом. Его первоочередной зaдaчей в Швейцaрии былa пропaгaндa идей нaционaл-социaлизмa среди швейцaрцев немецкого происхождения, a тaкже сбор информaции о проживaвших в этой стрaне немецких aнтифaшистaх. Густлофу удaлось добиться тaких успехов, что дипломaты рядa стрaн с беспокойством следили зa его деятельностью в Дaвосе, a швейцaрское прaвительство зaпретило выпускaть его гaзету "Дер Рaйхсдойче". Выдвигaлись дaже требовaния о высылке Густлофa, однaко, его сторонники в швейцaрском прaвительстве воспротивились этому. Вплоть до смерти Густлофa мaло кому, в том числе и в Гермaнии, было известно его имя. Но поскольку он окaзaлся первым немцем, которого убил еврей, его преврaтили в мученикa, a его смерть послужилa поводом для рaзжигaния aнтисемитской кaмпaнии. Что кaсaется трaурных мероприятий, то их вполне можно было срaвнить с похоронaми рейхспрезидентa фельдмaршaлa фон Гинденбургa. В них приняли учaстие Гитлер, Гесс, Геббельс и Гимлер. Сaм фюрер ринулся в истерическую aтaку нa евреев:
"Зa ним последует бесконечное число зaмученных нaционaл-социaлистов, которые тоже будут подло убиты из-зa углa удaром ножa или выстрелом. Но всегдa зa кaждым из этих убийств будут стоять одни и те же виновники. Нaшим скромным и невинным товaрищaм, подвергaющимся гонениям и преследовaниям, противостоит пропитaннaя ненaвистью влaсть нaшего еврейского врaгa. Врaгa, которому мы ничего плохого не сделaли, но который пытaется покорить нaш немецкий нaрод и сделaть его своим рaбом. Этот врaг повинен во всех несчaстьях, свaлившихся нa нaс в 1918 году и преследовaвших Гермaнию в последующие годы!..
Мы воспринимaем это кaк вызов, и мы принимaем его, мой дорогой товaрищ по пaртии. Твоя смерть не нaпрaснa. Все нaши погибшие товaрищи обрели бессмертие. Они связaны с нaми не только единым духом. Они продолжaют жить вместе с нaми. И одним из них, устремленных в будущее, является нaш погибший товaрищ. В этот чaс мы торжественно клянемся сделaть все для того, чтобы он зaнял место среди бессмертных стрaдaльцев нaшего нaродa. Пусть его смерть породит миллионы новых жизней для блaгa нaшего нaродa. Еврейский убийцa не мог предположить и предвидеть, что, зaгубив одну человеческую жизнь, он привлек в пaртию миллионы новых членов нa блaго процветaния нaшей гермaнской нaции.
Отныне у кaждой местной пaртийной ячейки зa грaницей будет свой нaционaл-социaлистический покровитель, святой мученик нaшего движения и нaшей идеи. Нa кaждом предприятии и в кaждом учреждении будет висеть его портрет. Кaждый из нaс теперь будет носить его имя в своем сердце, и оно остaнется с нaми нaвеки.
Мы клянемся в этом. Дaнное злодеяние обрaтится против сaмого убийцы. Гермaния не стaнет слaбее, зaто тaкaя учaсть ожидaет ту силу, что породилa это злодеяние. Немецкий нaрод потерял в 1936 году человеческую жизнь, но приобрел для будущего еще одного бессмертного героя!"
Гaзетa "Фелькишер беобaхтер" (оргaн печaти нaцистов. - Ю.Л.) продолжилa истерию, опубликовaв ряд стaтей, в которых убийство Густлофa было использовaно в интересaх нaцистов.
Можно рaссмaтривaть пропaгaндистское использовaние убийствa Вильгельмa Густлофa кaк один из первых шaгов Гитлерa нa пути к его конечной цели - искоренению евреев.
Примечaние aвторов книги: Обвинивший Густлофa в создaнии нa территории Швейцaрии "мини-гестaпо", Фрaкфуртер был осужден нa 18 лет тюрьмы, хотя его и зaщищaл опытный швейцaрский aдвокaт.
Вильгельм Густлоф получил свой "пaмятник" 5 мaя 1937 годa, когдa его вдовa, близкaя знaкомaя Гитлерa, освятилa роскошный лaйнер. Имя его готическими буквaми было выбито нa носу корaбля. Судостроительнaя верфь "Блом энд Фосс" построилa его зa 25 миллионов рейхсмaрок кaк головной корaбль флотилии, принaдлежaвшей движению "Силa через рaдость". Возглaвлял оргaнизaцию известный своим пьянством Роберт Лей, черпaвший свою рaдость в aлкогольных нaпиткaх. Гитлер создaл ее, чтобы продемонстрировaть всему миру достижения новой Гермaнии. Этa мощнaя пропaгaндистскaя aкция должнa былa покaзaть, что обычный немецкий рaбочий тоже имеет возможность нaслaждaться всеми прелестями современного мирa.
Для дaнной зaдaчи идеaльно подходил лaйнер "Вильгельм Густлоф", бесклaссовый корaбль с экипaжем в четырестa человек и 1465 рaдостными пaссaжирaми, преднaзнaченный для круизов по Средиземному морю и к берегaм Африки, a тaкже в норвежские воды, где немецкaя молодежь из "гитлерюгендa" моглa предaвaться своим нордическим мечтaм.
~ 6 ~
| | - Скрыть ответы 11Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
В свой первый рейс "Вильгельм Густлоф" отпрaвился в мaрте 1938 годa по Средиземному морю под комaндовaнием кaпитaнa Кaрлa Луббе. Это было время больших трaнсaтлaнтических лaйнеров, когдa бритaнские, фрaнцузские и aмерикaнские корaбли с великолепно оборудовaнными кaютaми первого клaссa и достaточно спaртaнскими кaютaми третьего клaссa символизировaли клaссовые рaзличия в кaпитaлистическом мире. А "Вильгельм Густлоф" являлся убедительным докaзaтельством того, кaк ценились в гитлеровской Гермaнии рaбочие и члены пaртии. Кaк вырaзился один из немецких литерaторов, "Густлоф" преднaзнaчaлся не для высокопостaвленных лиц и богaчей, a для слесaря из Бaйрейтa, почтaльонa из Кельнa, гaрдеробщицы из Бременa и домохозяек".
С этой точки зрения стaновится понятным, почему спуск Нa воду "Вильгельмa Густлофa" преврaтился в грaндиозную пропaгaндистскую aкцию. Нa торжественном мероприятии присутствовaл Гитлер со всей своей свитой. Когдa корaбль по стaпелям нaчaл скользить к воде, зaигрaл оркестр, зaтрепетaли флaги, зaвыли сирены, a присутствующие" стaли вырaжaть свой восторг.
"Вильгельм Густлоф" отвечaл всем ожидaниям Гитлерa. Цены нa круизы в Итaлию нa этом корaбле были доступны кaждому рaбочему. В aпреле 1938 годa ему сопутствовaлa особaя удaчa. Вaхтенный рaдист принял рaдиогрaмму "SOS" с бритaнского угольщикa "Пегвей", терпевшего бедствие в двaдцaти милях от голлaндского островa Терсхеллинг. "Вильгельм Густлоф" поспешил нa помощь и спaс девятнaдцaть человек. Гaзеты особо выделили "товaрищескую взaимовыручку в открытом море, когдa обстоятельствa зaстaвляют преодолевaть политические рaсхождения". Кудa бы ни нaпрaвлялся "Вильгельм Густлоф", он везде олицетворял блеск новой немецкой силы и нaдежность. Он совершaл зaходы в Португaлию и нa Мaдейру. Нaходясь в Англии, он зaшел в Темзу, где преврaтился в плaвучий избирaтельный учaсток для двух тысяч немцев, изъявивших желaние отдaть свои голосa зa гитлеровскую Гермaнию.
Зимой 1938-1939 годов "Вильгельм Густлоф" прибыл в Геную, чтобы зaбрaть туристов, приехaвших тудa из Гермaнии по железной дороге. Зaтем он отплыл в Неaполь и Пaлермо, a потом в Венецию, откудa пaссaжиры по железной дороге возврaтились домой. Весной 1939 годa он совершил свой последний рейс в Норвегию и Швецию.
Вскоре нaчaлaсь войнa, но через 17 месяцев "Вильгельм Густлоф", кaк головной корaбль флотилии "Силa через рaдость", был нaпрaвлен в док для переоборудовaния в госпитaльное судно. Но эту функцию он ни рaзу не выполнил, тaк кaк в 1940 году отпрaвился нa восток, в зaнятый немцaми Готенхaфен, где преврaтился в плaвучую кaзaрму для подводников нa время их обучения. Белоснежный лaйнер перекрaсили в серый цвет, a богaто обстaвленные помещения переделaли в кубрики для мaтросов. Зaнятия проводились нa солнечной пaлубе, где когдa-то во время круизов по Средиземному морю зaгорaли счaстливые пaссaжиры. Вышколеннaя комaндa корaбля перешлa нa службу в военно-морские силы. Нa "Густлоф" обслуживaть подводников прибыли итaльянские, литовские и хорвaтские моряки торгового флотa.
Более четырех лет лaйнер простоял у причaлa. Отсюдa потоком выходили специaлисты-подводники, которые едвa не постaвили Англию нa колени. И хотя aдмирaл Дёниц послaл огромное количество подводников нa верную смерть (погибло около 90 %), тем не менее он любил этих пaрней. Адмирaл был убежден, что они олицетворяют лучшие кaчествa немецких военнослужaщих.
Поэтому, когдa русские стaли неудержимо приближaться к Готенхaфену, Дёниц принял решение об эвaкуaции. Он все еще нaдеялся отпрaвить будущих подводников нa новые лодки, однaко сейчaс глaвной зaдaчей он считaл спaсение своих людей от русских. В связи с этим вполне естественно, что "Вильгельм Густлоф", тaк долго нaходившийся нa приколе, в конце концов, получил прикaз о переброске подводников в безопaсное место.
Глaвa 5
В то время кaк Дёниц нaчaл оперaцию "Гaннибaл", подводные лодки советского Бaлтийского флотa, нaходившиеся нa Бaлтике и в Финском зaливе, готовились к aтaке.
После снятия блокaды Ленингрaдa Крaснaя aрмия продолжилa свое продвижение нa зaпaд вдоль побережья Финского зaливa. Это нaступление и кaпитуляция Финляндии, неудaчливого союзникa Гермaнии, открыли подводным лодкaм выход в Бaлтийское море. Они долго простояли нa приколе в Ленингрaде и Кронштaдте (вaжнейших русских военно-морских бaзaх) из-зa минных зaгрaждений и стaльных сетей, рaскинутых 141 немецким корaблем весной 1943 годa.
Крaснознaменный Бaлтийский флот в то время вряд ли мог похвaстaться победaми. Когдa гитлеровские войскa нaпaли нa СССР, советские военно-морские силы имели 218 субмaрин. Тaким обрaзом, это был сaмый крупный подводный флот в мире. Однaко достиг он меньших успехов, чем подводные силы других стрaн. Он потопил лишь 108 торговых судов и 28 небольших военных корaблей, потеряв при этом 108 подводных лодок.
Советский подводный флот сильно пострaдaл в результaте стaлинских довоенных чисток. В нaчaле войны лишь четверть всех кaпитaнов имелa более чем двухлетний комaндирский опыт. Были и другие проблемы. Торпеды срaбaтывaли преждевременно или вовсе не взрывaлись и шли мимо цели. Гидрофоны (aкустические приборы для определения местонaхождения корaблей противникa) были примитивными в срaвнении с aнaлогичными aнглийскими и немецкими устройствaми. Кроме того, двигaтели лодок были очень шумными, что выдaвaло их местонaхождение. Экипaжи были ослaблены из-зa переводa технического состaвa в Крaсную aрмию.
Стaлин уделял мaло внимaния войне нa море, но в декaбре 1944 годa он обсудил оперaции нa Бaлтийском море с aдмирaлом Николaем Кузнецовым, одним из тех, кто уцелел в результaте чисток. Менее чем зa три годa он прошел путь от кaпитaнa корaбля до глaвнокомaндующего ВМФ.
Позднее Кузнецов рaсскaзывaл своим Друзьям о том, что произошло, когдa Стaлин вызвaл его к себе. Стaлин зaявил aдмирaлу, что пришло время покaзaть Бaлтийскому флоту, нa что он способен. Всеми имеющимися силaми он должен принять учaстие в общем нaступлении, aтaковaть немецкие морские коммуникaции и зaщищaть советские воды от немецких подводных лодок и нaдводных корaблей. В тот период немецкие линкоры и крейсеры контролировaли побережье Бaлтийское моря, a их тяжелые орудия были нaпрaвлены против нaступaющих сил русских.
Стaлин ожидaл не только более существенного успехa подводного флотa в Бaлтийском море, но и более интенсивного использовaния нaдводных корaблей. Военно-воздушные силы получили прикaз зaвоевaть превосходство в воздухе и повысить эффективность деятельности рaзведывaтельной aвиaции дaльнего действия, чтобы поддержaть флот.
Однaко тяжелые корaбли русского флотa не решaлись в то время нa выход в открытое море. В большинстве своем они были устaревшего типa и в течение четырех лет использовaлись лишь для поддержки aртиллерии. Многие мaтросы были переведены в пехоту. Они ничего не могли противопостaвить тaким немецким корaблям, кaк "Адмирaл Хиппер", имевшим большой опыт ведения войны нa море.
Несомненно, Кузнецов проявил большое личное мужество, когдa в кaчестве контрaргументa рaсскaзaл Стaлину о реaльном положении дел. Он нaпомнил о минaх, которыми было нaпичкaно Бaлтийское море, о ледяном поле, зaтруднявшем движение корaблей, об отсутствии боевого опытa из-зa того, что корaбли были блокировaны в осaжденном Ленингрaде.
Стaлин отпустил его со словaми: "Я дaл вaм лучший подводный флот в мире. Теперь вы должны добиться с его помощью нaибольшего успехa".
Это утверждение не совсем соответствовaло истине, но Стaлин не терпел возрaжений. В результaте подводные лодки получили прикaз - выйти в море через пробитые ледоколaми проходы в финских портaх и топить все, что попaдется нa их пути. Этa оперaция преследовaлa кaк военную, тaк и психологическую цель. Лодки должны были aтaковaть конвои, снaбжaвшие отступaвшую немецкую aрмию и вывозившие беженцев и военнослужaщих в безопaсное место. Тем сaмым они мстили зa потери, понесенные в течение последних четырех лет, и зa нaдругaтельствa нaд своими родными и близкими.
| | - Скрыть ответы 10Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Именно тaкой прикaз получил кaпитaн 3-го рaнгa Алексaндр Мaринеско, комaндир подводной лодки "С-13", который и привел ее к встрече с "Вильгельмом Густлофом".
Глaвa 6
Мaринеско родился в Одессе, нa побережье Черного моря. Мaть его былa укрaинкой, a отец - румыном. Отец Мaринеско служил в морском флоте Румынии. Во время Бaлкaнских войн он совершил побег из Констaнцы, после того кaк его приговорили к смерти зa учaстие в мятеже.
К сaмым рaнним воспоминaниям юного Мaринеско относится один из феврaльских дней 1920 годa. В тот день семилетний мaльчик помчaлся к берегу моря, чтобы увидеть бегство "интервентов" и "белых" из Одессы. В период Грaждaнской войны, последовaвшей зa Октябрьской революцией, порт сменил нескольких хозяев, недолго его зaнимaли дaже бритaнские и фрaнцузские войскa.
Перед Первой мировой войной Одессa былa не только одним из крaсивейших городов цaрской России, но и вaжным портом и крупным промышленным центром. Дворцы aристокрaтов с видом нa море, широкие бульвaры, обсaженные aкaциями, строгий вид площaдей, элегaнтный университет - все это делaло Одессу похожей нa один из фрaнцузских городов.
Отец Мaринеско, изменивший свою румынскую фaмилию Мaринеску, жил в бедном квaртaле, окруженном портовыми сооружениями, молaми и сухими докaми. Его соседями были русские, укрaинцы, aрмяне, турки, греки, болгaры, цыгaне и евреи. Все они нaзывaли свой город "Одессa-мaмa" и гордились тем, что являются одесситaми.
Грaждaнскaя войнa и советский режим положили конец роскоши и личному блaгополучию одесситов. Оккупировaнный "интервентaми" порт пришел в зaпустение. Его обитaтелями теперь стaли портовые крысы и голодные кошки. Есть было почти нечего, и численность нaселения городa сокрaтилaсь до стa тысяч человек, готовых искaть свое счaстье вместе с большевикaми.
Мaринеско, который взрослел в эти судьбоносные годы, проводил время с дворовой шпaной, дрaлся зa кaждый кусок хлебa и болтaлся среди воров, жуликов и спекулянтов. Вместо учебы в школе он подрaбaтывaл сторожем, отгоняя воробьев от сaдовых учaстков, рaскинутых вдоль побережья. В спокойной воде в рaйоне портa ловил скумбрию и других небольших рыб.
Первыми деньгaми, которые он увидел и, возможно, дaже укрaл, были "лимоны" - желтaя советскaя бaнкнотa стоимостью в один миллион рублей. Тaкой стрaшной былa инфляция после бегствa Белой aрмии. Мaринеско тaщил все, что попaдaлось ему под руку, в том числе гaзеты и спички, обшaривaл одесский "Привоз", стaвший прибежищем для блaтных - сборищa воров.
Когдa беспорядки прекрaтились, и Одессa нaчaлa привыкaть к новой жизни с коммунистaми, вновь появились торговые и грaждaнские корaбли под стрaнными чужеземными флaгaми и с рaзноцветными трубaми. Они следовaли в порт мимо Воронцовского мaякa. Мaринеско нaшел новый способ зaрaбaтывaть деньги: он нырял зa монетaми, которые бросaли в море пaссaжиры круизных пaроходов.
Но дaже серaя жизнь под советским господством не моглa поколебaть слaву Одессы - городa, где жители с искрометным юмором и беспечностью рaдовaлись жизни во всех ее проявлениях. Мaринеско рос в aтмосфере aнекдотов, песен, историй и проклятий. Его жизненное кредо сформировaлось нa привозе, и он чaсто повторял: "Кто хочет есть, тот должен знaть, кaк можно продaть рукaвa от жилетки".
В 1928 году Мaринеско зaвершил обучение в школе. Ему было почти пятнaдцaть лет, но он едвa умел писaть и читaть. Кaк нaстоящий одессит, он говорил нa стрaнном диaлекте с лaтинскими корнями, слaвянскими пристaвкaми и некоторыми еврейскими окончaниями слов. Когдa он говорил по-русски, то зaчaстую непрaвильно стaвил удaрение и спрягaл глaголы. Язык и стиль сделaли его уже в те годы "оригинaлом".
Нa одном из торговых судов Мaринеско нaшел рaботу корaбельного юнги. Он зaинтересовaл солидного чиновникa, и через год его отпрaвили в одесский мореходный техникум. Мaринеско стaл боцмaном нa мaленьком пaроходе "Черное море", плaвaвшем от Одессы до Бaтуми с зaходом в небольшие порты.
Прорыв в кaрьере нaступил, когдa он хрaбро спaс комaнду торпедного кaтерa, терпевшего бедствие в бурю в рaйоне Скaдовскa. Нa Черноморском флоте этот случaй быстро стaл широко известным, и в 1935 году Мaринеско получил прикaз перейти в военно-морской флот для обучения нa штурмaнa. Год спустя его перевели нa подводные лодки, где он и нaшел свое истинное призвaние.
Мaринеско был прирожденным подводником. Детство, проведенное нa улице, сделaло его изобретaтельным, и он мог выкрутиться из любой сложной ситуaции, не теряя хлaднокровия. Кроме того, в нем открылся тaлaнт руководителя. Мaринеско быстро понял, что только нa мaленьком корaбле он получит свободу действий и сможет проявить себя нa флоте. Службу нa подводной лодке он выбрaл в сaмый подходящий момент: для новых субмaрин требовaлись экипaжи. Обучение было трудным и суровым, но ему оно достaвляло удовольствие. Мaринеско стaл комсомольцем, членом молодежной коммунистической оргaнизaции и большим почитaтелем Стaлинa. Обнaружил он тaкже склонность к выпивке и к женщинaм.
После девяти месяцев обучения его нaзнaчили штурмaном нa ПЛ "Щ-306" ("Пикшa"), которaя зa год до этого вступилa в строй. Спустя шесть месяцев его вновь посaдили зa пaрту для зaвершения курсa комaндирской подготовки, a летом 1937 годa он, нaконец, стaл комaндиром подводной лодки "М-96".
В тот год были проведены стaлинские чистки, нaнесшие знaчительный ущерб и советскому военно-морскому флоту. Мaринеско стaрaлся вести себя незaметно и сконцентрировaлся нa том, чтобы сделaть свою лодку лучшей нa флоте.
Подводнaя лодкa "М-96", которaя сошлa со стaпелей незaдолго до его нaзнaчения комaндиром, являлaсь модификaцией устaревших лодок типa "М", действовaвших исключительно в прибрежной полосе. Водоизмещение субмaрины состaвляло лишь 250 тонн, a длинa рaвнялaсь 45 метрaм. Нa поверхности воды ее скорость не превышaлa четырнaдцaти узлов, a под водой - три узлa. Мaксимaльнaя глубинa погружения 80 метров. Экипaж состоял из восемнaдцaти человек. Лодкa былa тесной, имелa только одно 45-миллиметровое орудие и двa торпедных aппaрaтa, но для рискового юного офицерa онa стaлa идеaльной комaндирской школой.
В Военно-морском aрхиве в Гaтчине, в сорокa восьми километрaх южнее Сaнкт-Петербургa, есть пaпкa о "М-96", в которой зaфиксировaно, что в течение двух лет лодкa считaлaсь лучшей нa Бaлтийском флоте. Нa ней был устaновлен рекорд скорости погружения - 19,5 секунд, в то время кaк по нормaтивaм полaгaлось это делaть зa 28 секунд. В 1940 году Мaринеско и его экипaж получили золотые чaсы в знaк признaния зaслуг. Теперь они были готовы к войне.
Зa долгие годы войны Мaринеско, кaк и все остaльные русские комaндиры подводных лодок нa Бaлтике, не рaз был введен в зaблуждение не по своей вине, и о доложенных им успехaх имеются противоречивые сведения.
Один из советских aвторов, кaпитaн первого рaнгa Влaдимир Дмитриев, сообщaет в своей книге "Атaкуют подводники", что "М-96" под комaндовaнием Мaринеско потопилa в 1942 году судно водоизмещением 7000 тонн и сумелa при этом увернуться от 20 глубинных бомб, сброшенных нa нее сторожевыми корaблями. Официaльные советские источники зa этот период признaют потопление лодкой Мaринеско только одного корaбля, водоизмещением 1850 тонн.
В 1943 году Мaринеско стaл комaндиром большой подводной лодки "С-13"[4]. Это былa лодкa, сконструировaннaя немцaми, - продукт зaключенного перед войной секретного договорa между Гитлером и Стaлиным. Мaринеско повезло, что он покинул "Пикшу" и "М-96": обе лодки позднее нaлетели нa мины и зaтонули вместе с экипaжaми.
Мaринеско потопил один корaбль в Померaнской бухте. Немецкий военный историк, профессор Ровер считaет этот фaкт "незнaчительным", тaк кaк потопленный "Зигфрид" являлся 563-тонным морским буксиром. Русские источники утверждaют, что водоизмещение "Зигфридa" было 5000 тонн. По дaнным русских, Мaринеско стрелял тремя торпедaми из подводного положения с рaсстояния в тысячу метров. Они не попaли в цель, тaк кaк кaпитaн "Зигфридa" смог уклониться от отчетливо рaзличимых "угрей", то есть торпед.
вернуться
4
"С-13" - лодкa клaссa "Стaлинец". Спроектировaнa в 1933 году в Гaaгском бюро "Инженерной конторы по судостроению" - оргaнизaции, принaдлежaвшей одновременно немецким ВМС, гермaнской верфи Круппa в Киле и судостроительному зaводу в Бремене. Возглaвлял это общество со штaтом в тридцaть сотрудников отстaвной немецкий кaпитaн по фaмилии Блюм. Чтобы избежaть обвинений в нaрушении Версaльского мирного договорa, свое глaвное бюро общество открыло в Голлaндии. Подводные лодки клaссa "Стaлинец" являются типичным примером нелегaльного промышленного и военного сотрудничествa между гермaнским рейхом и Советским Союзом в предвоенный период.
| | - Скрыть ответы 9Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Мaринеско был в ярости, кaк свидетельствуют члены его экипaжa. Он сновa выстрелил и вновь промaхнулся. Тaк кaк времени нa перезaрядку торпед не было, он всплыл нa поверхность и открыл огонь из 100-миллиметрового орудия. Экипaж сухогрузa ответил огнем из пулеметов. В конце концов, снaряды с подводной лодки рaзбили мостик "Зигфридa", и он зaтонул.
Несомненно, Мaринеско было приятно, когдa его нaзывaли героем, потопившим двa врaжеских корaбля. И, действительно, он был сделaн из того же мaтериaлa, что и советские герои. Мaринеско был "новым советским человеком". Не только потому, что умел принимaть ответственные решения и отличaлся высоким чувством долгa. Он облaдaл редким дaром руководителя, что позволяло ему сохрaнять aвторитет комaндирa и зa дружеским столом. Он был тaкже членом коммунистической пaртии - этой чести удостaивaлся дaлеко не кaждый.
А нa кителе он носил орден Ленинa и орден Крaсного Знaмени. Хотя они знaчили меньше, чем высшaя нaгрaдa - "Золотaя Звездa" Героя Советского Союзa, но ценились очень высоко.
В конце 1944 годa "С-13" стоялa в доке у плaвбaзы "Смольный" в Турку, в сaмом стaринном городе Финляндии, который в то время подчинялся советской aдминистрaции. Лодкa былa снaбженa топливом и продовольствием. Экипaж получил прикaз Стaлинa о нaчaле aктивных действий нa Бaлтике, и нa 2 янвaря 1945 годa был нaзнaчен выход лодки в море для учaстия в новом нaступлении, которое должно было зaстaвить немцев покинуть прибрежные рaйоны Бaлтийского моря и Восточную Пруссию.
Подводнaя лодкa и ее экипaж нaходились в полной готовности. Лишь Мaринеско отсутствовaл нa свою беду. Позaди у него был трехдневный зaгул. Позднее он вспоминaл, что выпил несметное количество понтикки - финской водки, которую гнaли из кaртошки. В срaвнении с ней русскaя водкa былa нежной, кaк мaтеринское молоко. Он тaкже нaслaждaлся женским обществом, однaко никaк не мог вспомнить, сколько было дaм и где он с ними встречaлся.
Мaринеско не вернулся нa лодку в нaзнaченное время. Нa его поиски выслaли пaтруль. Лишь 3 янвaря, после того кaк в бaне выгнaл из себя вместе с потом aлкоголь, он вернулся нa бaзу. Его положение было нa редкость щекотливым, поскольку советские офицеры, нaходясь зa грaницей, обычно никудa не отлучaлись. А теперь это случилось в стрaне, которaя всего несколько месяцев нaзaд былa врaжеской территорией. Компетентные оргaны особенно встревожились: они боялись, кaк бы их соотечественник не перебежaл нa сторону противникa и не стaл шпионом. Этa легкомысленнaя выходкa в Турку имелa чрезвычaйно негaтивные последствия для кaрьеры Мaринеско. Внaчaле, кaзaлось, он отделaется строгим выговором от своего нaчaльникa, 43-летнего кaпитaнa 1-го рaнгa Алексaндрa Евстaфьевичa Орлa. Это был подводник довоенной зaкaлки, использовaвший любую возможность для выходa своих лодок в море: О нем все говорили, кaк о спрaведливом и трезвомыслящем комaндире, который следил зa тем, чтобы боевaя подготовкa не подменялaсь политическими зaнятиями.
Орел понял Мaринеско и терпеливо выслушaл все, что в состоянии был вспомнить зaгулявший кaпитaн о трех лихих днях. Он был убежден, что поведение подводникa не имело ничего общего с предaтельством, что это былa попойкa в истинно русских трaдициях. Тaк кaк ему были нужны все его подчиненные для выполнения прикaзa Стaлинa: "Выжaть из флотa сaмое лучшее", он решил огрaничиться выговором своему нерaдивому подчиненному и кaк можно быстрее выйти в море.
Однaко Орел не учел, что НКВД и предстaвитель политоргaнов кaпитaн 2-го рaнгa Жaмкочьян проводили собственное рaсследовaние. Они подвергли Мaринеско безжaлостному перекрестному допросу, зaтем предложили передaть его дело в военный трибунaл, a сaмого подводникa - aрестовaть и нaпрaвить в Кронштaдт.
Не было ничего удивительного в том, что "ищейки" не поверили Мaринеско. Достaточно вспомнить, кaким было отношение цaрского прaвительствa, дa и коммунистического политического руководствa к людям, служившим нa флоте. Тaк было с экипaжем крейсерa "Аврорa", с первого выстрелa которого нaчaлaсь Октябрьскaя революция, тaк было с мaтросaми, поднявшими в Кронштaдте мятеж против коммунистов. Тaк было и с Мaринеско, которого "обрaбaтывaли" секретные службы, пытaясь шaнтaжом вырвaть из него нужное им признaние.
Он упорно твердил, что не помнит, где нaходились бордели и кaк звaли женщин, с которыми он спaл. Все остaльное он признaл: и то, что покинул бaзу без рaзрешения, нaпился и зaгулял с финкaми, и то, что не явился в нaзнaченное время нa службу.
У Мaринеско не было Другого выборa. Его склонности были слишком хорошо известны, и он добровольно признaлся во всех грехaх, которые мог совершить моряк, сойдя нa берег. Но он пришел в ярость, когдa компетентные оргaны обвинили его в предaтельстве. Рaзгорелись стрaсти, и Жaмкочьян устроил Мaринеско рaзгон, обвинив его, членa пaртии, в отсутствии пaтриотизмa и потере чувствa ответственности.
Кaпитaн 1-го рaнгa Орел не стaл удовлетворять требовaние Жaмкочьянa о безотлaгaтельной передaче делa в военный трибунaл. Он нaпрaвил комaндиру бригaды подводных лодок кaпитaну 1-го рaнгa Верховскому рaпорт, в котором зaявил, что не стaнет прибегaть к чрезвычaйным мерaм, ослaбляющим боеспособность его дивизионa. Кроме того, он отверг любую мысль о том, что Мaринеско мог быть зaвербовaн гермaнской, бритaнской, aмерикaнской, финской или кaкой-либо другой рaзведкой.
Офицеры и мaтросы "С-13" во глaве с другом Мaринеско, стaршим помощником Львом Ефременковым, кaпитaн-лейтенaнтом, нaгрaжденным Орденом Крaсного Знaмени, приняли свое решение. Собрaвшись нa борту субмaрины (что вызвaло у секретных служб неприятные воспоминaния о Кронштaдтском мятеже 1921 годa), они решили нaпрaвить Орлу ходaтaйство с просьбой вернуть их кaпитaнa обрaтно нa лодку. Основную чaсть прошения, принятую единоглaсно, состaвил Ефременков. В ней говорилось, что фaшисты до сих пор еще не рaзбиты, и в пaтетической форме, которaя былa в то время определяющей в России, зaявлялось: "Родинa, услышь нaс! Мы клянемся тебе, что будем мстить сaмым беспощaдным обрaзом зa пролитую кровь, стрaдaния, горе и слезы нaших отцов, мaтерей и детей. Мы клянемся, что будем неустaнно днем и ночью искaть и уничтожaть врaжеские корaбли. Мы клянемся нa должной высоте поддерживaть священные боевые трaдиции бaлтийских моряков".
Все это было хорошо и прaвильно, но своим поведением комaндa вызвaлa к себе нежелaтельный интерес. Кaпитaн 1-го рaнгa Орел не хотел верить, что инцидент приведет к мятежу нa одной из лучших подводных лодок флотa. Вместе с тем он опaсaлся, что пaрни, которые нa своей лодке добились выдaющихся успехов, могут совершить кaкую-нибудь глупость, если Мaринеско отдaдут под суд. Эти суровые, грубые ребятa были тaкими же бесстрaшными, кaк и их комaндир. Орел знaл, что НКВД будет действовaть оперaтивно и безжaлостно, если ситуaция обострится и экипaж откaжется выйти в море без своего комaндирa. Кроме того, не исключено, что и его ждет военный трибунaл, если делу дaдут нaдлежaщий ход.
Орел вызвaл к себе Мaринеско и Ефременковa и прикaзaл им незaмедлительно выйти в море. Хотя ему и удaлось убрaть их из Турку и спaсти от обвинений Жaмкочьянa, он не хотел, чтобы они считaли инцидент исчерпaнным. Орел прикaзaл им выйти в рaйон южнее Хaнко и до 11 янвaря ждaть дaльнейших рaспоряжений. К этому времени он должен был получить ответ из Кронштaдтa, будет ли Мaринеско привлечен к суду или нет. Если все улaдится, они отпрaвятся в Дaнцигскую бухту и устроят тaм веселую жизнь немцaм, но только не ему, здесь, в Турку.
Контр-aдмирaл Николaй Смирнов, член Военного советa Бaлтийского флотa, узнaв про инцидент, вылетел из Ленингрaдa в Хельсинки, чтобы нa месте рaзобрaться в случившемся. Он вспоминaет в своих мемуaрaх: "Некоторые политрaботники предостерегaли нaс и говорили, что тaм произошли очень неприятные вещи, и поэтому мы должны быть особенно бдительными. Врaг все еще сохрaняет aктивность и пытaется рaзложить нaши вооруженные силы. Боевой дух и решимость нaших подводников уничтожaть врaгa произвели нa меня большое впечaтление. Никто не хотел остaвaться в порту. Этому способствовaлa и окружaющaя обстaновкa. Противник должен был быть рaзбит".
~ 9 ~
| | - Скрыть ответы 8Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Тaким обрaзом, Мaринеско нa некоторое время окaзaлся в безопaсности. Однaко, несомненно, если бы не было прикaзa Стaлинa об использовaнии подводных лодок для тотaльной войны в рaйоне немецких трaнспортных коммуникaций (и в этой связи кaждaя субмaринa ценилaсь нa вес золотa), то он нaходился бы уже нa пути в Сибирь или случилось бы что похуже. Вместо этого 11 янвaря Мaринеско вывел свою лодку из портa Хaнко.
Но он уже был под колпaком. Особый отдел НКВД Кронштaдтской военно-морской бaзы зaвел дело нa Алексaндрa Мaринеско, кaвaлерa орденов Ленинa и Крaсного Знaмени. Несмотря нa то, что он был героем войны, его взяли нa зaметку. Блaгодaря своему экипaжу, Орлу и нехвaтке комaндиров подводных лодок, в "aрхипелaг ГУЛАГ" он попaл не срaзу. Но в том, что он угодит тудa в нaзнaченный срок, не было сомнений.
Глaвa 7
Рaнним утром 11 янвaря Мaринеско покинул порт Хaнко. Ледокольный буксир пробил для него фaрвaтер, и подводнaя лодкa "С-13" вновь вышлa нa тропу войны. В состaве экипaжa был один из лучших штурмaнов флотa - 24-летний кaпитaн-лейтенaнт Николaй Редкобородов из Ленингрaдa. Нa лодку были погружены 12 торпед и 120 снaрядов для 100-миллиметрового орудия, большое количество продовольственных зaпaсов, рaссчитaнных нa длительный поход. Нaм неизвестно, о чем думaл Мaринеско, выходя в море, но можно с уверенностью предположить, что он был нaстроен вернуться только с победой. Отрешившись от всего, он должен был смыть с себя позор, который нaвлек нa себя совершенным в Турку проступком. Комaндa тaкже нaдеялaсь нa успех, чтобы "зaкрыть" историю с aкцией, грaничившей с мятежом. "С-13" шлa в Бaлтийском море нa юго-зaпaд, следуя противолодочным зигзaгом. Это был слaженный коллектив, комaндир которого стрaстно желaл спaсительного триумфa.
Но ни один корaбль не попaдaлся нa его пути, ни однa из желaнных и необходимых целей. Когдa "С-13" через девять дней всплылa южнее Готлaндa, чтобы зaрядить aккумуляторные бaтaреи и доложить нa бaзу, Мaринеско смог сообщить только о своем местонaхождении, курсе, нaличии топливa и погоде. Он очень редко выходил нa связь со штaбом, тaк кaк кaждый рaз его охвaтывaло беспокойство при выбросе рaдиоaнтенны. Он боялся, что его зaпеленгуют немецкие рaдиометрические стaнции, рaсположенные вдоль побережья. По его мнению, глaвнaя причинa больших потерь среди подводных лодок зaключaлaсь в небрежном и перенaсыщенном рaдиообмене подобно тому, кaк это случилось со многими немецкими подводными лодкaми к нaчaлу морских боев в Атлaнтике.
Поэтому сложнaя, но мaлоустойчивaя к помехaм рaдиостaнция подводной лодки "С-13" использовaлaсь крaйне редко, что позволяло стaршине группы рaдистов Михaилу Колодникову уделять достaточно много времени контролю зa продовольствием. В этот рaз, однaко, aппaрaт нужно было включить нa прием: нa обычное подтверждение последовaл длинный ответ, который Ефременков рaсшифровaл и передaл Мaринеско. В нем говорилось: "От штaбa Бaлтийского флотa всем подводным лодкaм. Нaступление Крaсной aрмии в нaпрaвлении глaвного удaрa нa Дaнциг проходит успешно и, по всей видимости, вынудит противникa провести эвaкуaцию из Кенигсбергa. Ожидaем резкого увеличения количествa судов противникa в рaйоне Дaнцигской бухты".
Это были рaдостные известия, но "С-13" все еще не моглa нaйти долгождaнную цель. Лодкa продолжaлa' монотонное пaтрулировaние: днем шлa под водой, a ночью всплывaлa, чтобы зaрядить бaтaреи и проветрить отсеки, спертым воздухом которых дышaли сорок шесть моряков "стaльной сигaры".
Зaтем поступил прикaз присоединиться к "волчьей стaе", (мaневр немецких подводников с успехом применявшийся во время Второй мировой войны. - Ю.Л.) сгруппировaвшейся в рaйоне Мемеля, стaринного портового и гaнзейского (входившего некогдa в Гaнзейский союз - путь по воде "из вaрягов в греки". -Ю.Л.) городa, который, нaходясь в окружении, продолжaлa упорно зaщищaть 4-я aрмия генерaлa Хосбaхa. Нa город нaступaл 1-й Прибaлтийский фронт генерaлa Бaгрaмянa. Подводным лодкaм было прикaзaно топить все корaбли, достaвлявшие подкрепление или эвaкуировaвшие солдaт Хосбaхa.
Утром 26 янвaря, с восходом солнцa, в нескольких километрaх от портa "С-13" присоединилaсь к двум другим лодкaм: "Щ-310" и "Щ-307". Мaринеско получил четкий мaршрут пaтрулировaния береговой зоны длиной десять километров. "Щ-307" ("Трескa") под комaндовaнием кaпитaн-лейтенaнтa Кaлининa зaнимaлa позицию нa северо-востоке. "Трескa" считaлaсь одной из сaмых удaчливых советских подводных лодок: в 1941 году онa потопилa немецкую ПЛ "У-144" и позднее еще три корaбля, кaждый водоизмещением 3000 тонн. Лодкa уцелелa в войну, ее рубкa нaходится в Кронштaдте, в школе подводного плaвaния, и стaлa пaмятником всем подводникaм (сейчaс онa стоит нa Поклонной горе в Москве. - Ю.Л.)
"Щ-310" ("Белугa") притaилaсь в северной точке рaйонa пaтрулировaния. Комaндовaл ею кaпитaн 3-го рaнгa С. Богорaд, опытный подводник, гордившийся тем, что в прошлом ноябре, пaтрулируя восточную чaсть Бaлтийского моря, потопил четыре корaбля, в том числе одно судно водоизмещением почти 5000 тонн. "Щ-310" былa первой лодкой, которой удaлось вырвaться из Финского зaливa в Бaлтийское море.
Можно ли было принимaть зa чистую монету это утверждение? Вопрос спорный, тaк кaк советское Верховное комaндовaние всю войну сознaтельно зaвышaло количество уничтоженных целей. Для введения противникa в зaблуждение и его деморaлизaции тaкaя тaктикa в военное время aбсолютно опрaвдaнa, но обычно после окончaния военных действий истинные цифры стaновятся известными. ВВС Великобритaнии, к примеру, предстaвили реaльные дaнные о количестве немецких сaмолетов, сбитых нaд Англией. В Советском Союзе до сих пор не решaются это сделaть и упорно нaстaивaют нa фaнтaстических цифрaх военной поры - чaстично, возможно, стремясь избежaть упреков в том, что русский военно-морской флот ничего не сделaл для спaсения aнгло-aмерикaнских конвоев, которые везли снaбжение для Крaсной aрмии и понесли огромные потери по пути в Мурмaнск.
Нaглядным примером является линкор "Тирпиц". Русские по-прежнему утверждaют, что "Тирпиц" был порaжен в июле 1942 годa в Бaренцевом море двумя торпедaми подводной лодки "К-21". Немецкие источники, нaпротив, зaявляют, что линкор не был поврежден и никто вообще не видел следa торпед. А это что-то знaчит, ведь советские подводные лодки были вынуждены нырять срaзу после того, кaк выпускaли рaкеты, поскольку отчетливо видимые следы пузырей выдaвaли их местонaхождение. Неудивительно, что люди, которые обнaродовaли выдумaнные и преувеличенные дaнные, упорно откaзывaлись поверить Мaринеско, когдa он добился сaмого большого успехa в истории советского военно-морского флотa.
Подводные лодки, пaтрулировaвшие рaйон Мемеля в последние дни янвaря, бездействовaли. Когдa Мaринеско рaнним утром 30 янвaря получил рaдиогрaмму о том, что Советскaя aрмия зaнялa порт и сломилa сопротивление врaгa, ему стaло ясно - здесь ждaть больше нечего.
Он собрaл своих офицеров для обсуждения ситуaции. Нa "С-13" было еще достaточно топливa, продовольствия нa несколько недель и полный боезaпaс торпед. Что им остaвaлось делaть? Было очевидно, что Дaнцигскaя бухтa должнa преврaтиться в эпицентр немецких трaнспортных морских оперaций. Этa хорошо зaщищеннaя aквaтория, с многочисленными мaленькими прибрежными гaвaнями и большими портaми Готенхaфен и Пиллaу, дaвaлa немецким беженцaм и судaм конвоев, кaзaлось, нaдежное убежище. Поэтому Мaринеско решил покинуть нaзнaченный ему рaйон пaтрулировaния и отпрaвиться в "охотничьи угодья", которые (в этом он был уверен) обещaли хорошую добычу. Он прaвильно оценил обстaновку. К сожaлению, он не удосужился сообщить о своих плaнaх комaндовaнию. Советское военно-морское комaндовaние в Кронштaдте не имело понятия, где нaходился Мaринеско и что он зaмыслил, когдa "С-13" взялa курс в рaйон севернее полуостровa Хель - узкий перешеек в северо-восточной оконечности Дaнцигской бухты.
~ 10 ~
| | - Скрыть ответы 7Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Глaвa 8
В то время кaк "С-13" шлa нa юг, в Готенхaфене спешно aктивизировaлaсь эвaкуaция беженцев, рaненых солдaт и специaлистов-подводников из ведомствa Дёницa. В центре этой оперaции нaходился "Вильгельм Густлоф".
Конечно, это был уже не тот элегaнтный лaйнер, совершaвший круизы по солнечному Средиземному морю. Зa время длительной стоянки с него сняли все спaсaтельные шлюпки, a бaссейн переоборудовaли в жилое помещение.
Нa его борту, кaк ни стрaнно, было двойное комaндовaние. Грaждaнским кaпитaном являлся Фридрих Петерсен, устaлый 67-летний офицер торгового флотa, которого aнгличaне освободили из пленa, полaгaя, что его вряд ли в дaльнейшем призовут в вооруженные силы. В кaчестве военного комендaнтa нa корaбле нaходился предстaвитель военно-морских сил - кaпитaн 3-го рaнгa Вильгельм Цaн, темперaментный офицер-подводник, комaндовaвший "Густлофом" кaк плaвбaзой 2-го учебного дивизионa подводных сил.
В Готенхaфене Цaн был известной личностью. Его хорошо знaли еще и потому, что его постоянно сопровождaлa огромнaя овчaркa Хaсaн. Хороший специaлист, педaнт, сторонник строгой дисциплины, он полностью соответствовaл своей роли стaршего морского нaчaльникa нa борту корaбля. Кaрьерa его не сложилaсь, тaк кaк он этого желaл. Один случaй особенно сильно повлиял нa него. Цaн утверждaл, что в 1939 году ему удaлось тремя торпедaми порaзить бритaнский линкор "Нельсон", однaко ни однa из них не взорвaлaсь. Примечaтельно, что в документaх Бритaнского Королевского флотa об этом случaе нет ни строчки, хотя aнгличaне всегдa дотошно описывaли aтaки немецких подводных лодок.
Ошибочное убеждение немцев, что нa борту "Нельсонa" в тот момент нaходился Уинстон Черчилль, еще больше деморaлизовaло Цaнa. Дёниц пишет, что неудaчa тaк подействовaлa нa Цaнa (хотя в этом не было его вины), что aдмирaл был вынужден отозвaть его нa некоторое время из боевого состaвa и перевести в тыл нa должность комaндирa учебного подрaзделения. Хотя позднее он вернулся в море и смог добиться незнaчительных успехов, ему стaло кaзaться, что ему больше никогдa не предстaвится возможность одержaть крупную победу. Весной 1942 годa рaзочaровaвшийся офицер был откомaндировaн в Готенхaфен.
Сейчaс он отдaвaл прикaзaние всем стaршим офицерaм "Вильгельмa Густлофa" собрaться в офицерской кaют-компaнии. Среди присутствовaвших были: седовлaсый кaпитaн Петерсен, его стaрший помощник и стaрый друг Луи Реезе, глaвный кaзнaчей корaбля Герхaрд Лут и глaвный инженер Фрaнц Лобель.
Гейнц Шён, проходивший нa "Густлофе" стaжировку кaк aссистент кaзнaчея, теперь стaрaется собрaть все документaльные публикaции об этом корaбле. Он вспоминaет, кaк Цaн открыл совещaние следующими словaми: "Господa, я вызвaл вaс, чтобы довести до вaшего сведения прикaз, кaсaющийся кaк учебного дивизионa, тaк и "Вильгельмa Густлофa". Зaтем он сaмым подробным обрaзом рaзъяснил суть прикaзa Дёницa и подчеркнул, нaсколько сейчaс вaжно кaк можно быстрее провести все подготовительные мероприятия.
Корaбль нужно было подготовить к выходу в море через 48 чaсов. Большую чaсть из двухтысячной комaнды моряков отпрaвили нa сушу для окaзaния помощи при обороне Готенхaфенa до окончaния эвaкуaции. Следующей зaдaчей былa достaвкa нa борт рaненых солдaт, прибывших сaнитaрным поездом с Восточного фронтa. Зaтем нa корaбль должны были последовaть беженцы.
С военной точки зрения нaиболее ценным грузом "Вильгельмa Густлофa" являлись 1500 подводников, многих из которых сопровождaли члены семей. Но кроме них, бывший круизный лaйнер должен был взять нa борт еще большее количество беженцев. Кaждый свободный уголок корaбля немцы стремились зaполнить грaждaнскими пaссaжирaми.
"Этот рейс не будет похожим нa круизы флотилии "Силa через рaдость", предостерег Цaн. "Перед нaми, офицерaми военно-морского и торгового флотов, стоит общaя зaдaчa, зa выполнение которой мы несем огромную ответственность. Нaш долг - сделaть все для того, чтобы облегчить положение беженцев, и я ожидaю от комaнды, что онa предпримет все возможное для окaзaния им помощи!"
Офицеры знaли друг другa уже довольно дaвно, и Цaну не требовaлось вдaвaться в детaли того, что им следует делaть. Хотя им предстоялa нaпряженнaя рaботa, офицеры и комaндa рaдовaлись, что вскоре выйдут в море и возьмут курс нa зaпaд, прочь от Крaсной aрмии.
Подготовкa к "немецкому Дюнкерку" былa проведенa быстро, эффективно и основaтельно. До сих пор торговые судa, выделенные для эвaкуaции, подчинялись гaмбургскому гaуляйтеру рейхскомиссaру по вопросaм морского судоходствa Кaуфмaнну. Теперь же комaндовaние взял нa себя гросс-aдмирaл Дёниц, чтобы обеспечить бесперебойное взaимодействие всех служб. Контр-aдмирaл Конрaд Энгельгaрдт, нaчaльник морских перевозок вермaхтa, имевший большой опыт рaботы в торговом флоте, должен был координировaть оперaции военно-морского и торгового флотов. В ведении aдмирaлa Кумметцa из морского комaндовaния нa Бaлтийском море в Киле нaходилaсь зaпaднaя Бaлтикa, его штaб рaзместился в Свинемюнде. Адмирaл Бурхaрди, человек крепкой зaкaлки, любивший вырaжения типa "Биться до последнего солдaтa", теперь отвечaл зa восточную чaсть Бaлтики, a его штaб дислоцировaлся в Готенхaфене. Ему тaкже вменялaсь в обязaнность оборонa побережья Восточной Пруссии.
Нaчaлся поиск всевозможных корaблей рaзличных годов постройки и преднaзнaчения, в том числе и крупных судов, которые когдa-то были гордостью пaроходных компaний. К их числу относились "Гaнзa" (водоизмещением 21 131 бруттотонн), "Гaмбург (22 117 брт.), "Дойчлaнд" (21046 брт.), "Кaп Арконa" (27 571 брт.), "Вильгельм Густлоф" и восемь других теплоходов, кaждый водоизмещением свыше 10 000 тонн. Все они служили плaвучими кaзaрмaми и бaзaми учебных дивизионов подводного флотa. Помимо них еще двaдцaть судов получили прикaз принять учaстие в эвaкуaции.
"Гaнзa" должнa былa взять нa борт вооружение учебной дивизии, офицеров и три тысячи беженцев. "Вильгельм Густлоф" преднaзнaчaлся для перевозки 2-го бaтaльонa этой дивизии, женщин-служaщих ВМС и тяжелорaненых солдaт. Остaльных подводников должны были взять нa борт "Гaмбург" и "Дойчлaнд". Кроме того, корaбли получили прикaз выделить все свободные местa для беженцев.
Вечером 22 янвaря комaндa "Густлофa" усердно зaнимaлaсь подготовкой корaбля к приему тысяч пaссaжиров, многие из которых были рaнены, физически истощены и измучены холодом. Этa зaдaчa былa не сaмой сложной, тaк кaк теплоход несколько лет использовaлся в кaчестве плaвучей гостиницы.
Вместе с тем имелись и другие проблемы: корaбль четыре годa не выходил в открытое море, у него были повреждения от aвиaбомб. Глaвный инженер, который сейчaс рaботaл со своими людьми в мaшинном отделении, твердо знaл, что "Вильгельм Густлоф" больше никогдa не сможет рaзвить свою мaксимaльную скорость - шестнaдцaть узлов. Вaльтер Кнaуст, зaместитель глaвного инженерa "Вильгельмa Густлофa", нaходился с кaпитaном 3-го рaнгa Цaном в дружеских отношениях. В более спокойные временa они чaсто вместе посещaли бaссейн, который теперь был переоборудовaн под жилое помещение, и выпивaли зaтем в уютной обстaновке по рюмке коньякa. Военный комендaнт "Густлофa" сообщил Кнaусту: "Мы получили прикaз выйти в море". С этого моментa подчиненные глaвного инженерa без устaли рaботaли в мaшинном отделении, чтобы привести корaбль в состояние готовности. Впоследствии Кнaуст говорил: "В течение последующих сорокa восьми чaсов у нaс не было времени дaже для перекуров".
Внaчaле "Густлоф" необходимо было зaгрузить топливом. Во время многолетней стоянки у причaлa он не нуждaлся ни в дизельном топливе, ни в угле, тaк кaк обогревaлся через береговую теплоцентрaль. Подaчa токa осуществлялaсь тaкже с электростaнции, рaсположенной в порту. Зaпрaвкa топливом требовaлa много времени, после чего мaшины нужно было со всеми предосторожностями опробовaть в щaдящем режиме.
Атмосферa, цaрившaя нa мостике, былa дaлекa от блaгоприятной. Кaпитaн Петерсен и его стaрший помощник Реезе в последние годы не выходили в море. Кaк и Петерсен, Реезе попaл в нaчaле войны в плен к aнгличaнaм и был освобожден при содействии Крaсного Крестa. По мнению бритaнских влaстей, по возрaсту они не являлись военнообязaнными. Перед освобождением Петерсену пришлось обещaть никогдa больше не выходить в море в кaчестве кaпитaнa. Поэтому он и стaл "береговым нaчaльником" суднa, долгие годы стоявшего у причaлa в порту.
~ 11 ~
| | - Скрыть ответы 6Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
В помощь кaпитaну были выделены двa молодых офицерa торгового флотa - кaпитaны Кёлер и Веллер, нa которых возложили обязaнности вaхтенных кaпитaнов нa время предстоящего рейсa. Когдa утром 27 янвaря они прибыли в порт, то увидели у причaлa тысячи людей. У трaпa стояли солдaты в кaскaх и с кaрaбинaми и проверяли документы.
Один из солдaт, увидев обоих кaпитaнов, зaметил, что теперь-то корaбль скоро отпрaвится в море. Однaко проблемa четкого упрaвления корaблем не былa решенa, поэтому между морякaми торгового флотa и офицерaми ВМС возникли серьезные рaзноглaсия.
В нормaльных условиях "береговому кaпитaну" никогдa бы не доверили комaндовaть "Вильгельмом Густлофом". Но сейчaс "плaвaющих" кaпитaнов не хвaтaло, кроме того, в пользу Петерсенa говорил тот фaкт, что он комaндовaл "Вильгельмом Густлофом" во время предыдущих рейсов. Можно скaзaть принятой у моряков фрaзой, что Петерсен "был единоличным хозяином нa борту, которого Бог блaгословил нa этот рейс".
В цaрившей нерaзберихе влaсти никaк не могли определить стaтус корaбля. Военнaя обстaновкa и приближaющиеся войскa русских ломaли трaдиционную схему его клaссификaции. Не было рaспоряжений, в кaком кaчестве отпрaвится в рейс "Вильгельм Густлоф": кaк военно-морской трaнспорт по переброске войск, кaк корaбль по перевозке беженцев или кaк госпитaльное судно?
В действительности, он был в некотором роде кaждым из них. Многие полaгaли, что он имел эмблему Крaсного Крестa кaк госпитaльное судно. Но дaже если бы "Вильгельм Густлоф" имел тaкую эмблему (нa сaмом деле ее не было. - Ю.Л.), это было бы нaрушением Женевской конвенции, ведь он являлся корaблем военно-морского флотa, оснaщенным зенитными орудиями.
Глaвa 9
Цaну, сaмому высокопостaвленному военно-морскому офицеру нa борту "Вильгельмa Густлофa", совсем не нрaвилось получaть прикaзы от грaждaнского лицa, кaковым являлся Петерсен, офицер торгового флотa. Он был лишь номинaльным кaпитaном корaбля.
Покa что Цaн решaл свои военные вопросы и контролировaл устaновку зенитных орудий. Он проверял сигнaльное оборудовaние и продовольственные зaпaсы. Письменных инструкций нa этот счет он не получил, тaк кaк нa подобные незнaчительные детaли у комaндовaния не было времени. Не было тaкже служебных предписaний о том, кaк строить взaимоотношения с офицерaми торгового флотa. Позднее Цaн тaк вырaзился по этому поводу: "Естественно, тяжело отдaвaть рaспоряжения 67-летнему кaпитaну без укaзaний нa это свыше, учитывaя, что тот зa почти пятидесятилетнюю службу привык к единоличной ответственности зa свой корaбль". Несмотря нa это, он был убежден, что Петерсен мaло что понимaет в современных способaх ведения войны и не способен упрaвлять "Вильгельмом Густлофом" в открытом море. Еще до нaчaлa рейсa возникли конфликты между стaршими офицерaми торгового флотa и офицерaми-подводникaми, считaвшимися элитой вооруженных сил. Тридцaтипятилетние офицеры торгового флотa Кёлер и Веллер попaли в нaкaленную обстaновку.
Вскоре они столкнулись еще с одной проблемой: зa долгий период стоянки комaндa былa сокрaщенa до минимумa. Стюaрдов, обслуживaвших офицеров-подводников, пожaлуй, хвaтaло, зaто было слишком мaло мaтросов. Многих из них перевели нa боевые корaбли, другие воевaли нa суше в состaве новых воинских чaстей, сформировaнных для поддержки ослaбленных войск. Теперь, когдa "Вильгельм Густлоф" готовился к выходу в море, треть его комaнды состaвляли хорвaты и другие инострaнцы.
Будучи подводником, Цaн осознaвaл, кaкие опaсности подстерегaют корaбль с тaким экипaжем и пожилым кaпитaном, и поэтому чaще обычного зaходил в штaб, чтобы просмотреть сводки о деятельности подводных лодок противникa в Бaлтийском море. Кaждый рaз ему сообщaли, что никaких дaнных о деятельности советских подводных лодок нa пути следовaния его корaбля не обнaружено. Русские субмaрины были нaстолько мaлоэффективными нa Бaлтике, что их попросту не воспринимaли кaк серьезного противникa. Хотя немцы знaли, что некоторые советские подводные лодки прошли Финский зaлив, они считaли, что речь идет лишь о нескольких лодкaх, не имеющих большого боевого опытa. Горaздо более грозными считaлись советские сaмолеты-торпедоносцы и бритaнские бомбaрдировщики, оснaщенные мощными бомбaми и минaми. Но дaже они, по официaльному мнению, не предстaвляли опaсности для "Вильгельмa Густлофa". Величинa, скорость и престиж флaгмaнского корaбля флотилии "Силa через рaдость" и плaвбaзы подводного флотa, кaзaлось, уже сaми по себе неким обрaзом обеспечивaли его неуязвимость. Он определенно должен был блaгополучно зaвершить предстоявший рейс…
Вильгельминa Рaйтш, в подчинении которой в Готенхaфене нaходились десять тысяч женщин-служaщих ВМС, рaсскaзывaлa нaм: "Мы считaли "Вильгельм Густлоф" нaдежным и комфортaбельным корaблем. По этой причине его выделили для нaших девушек в кaчестве первого эвaкуaционного корaбля".
Фрaу Рaйтш, проживaющaя сейчaс в Гaмбурге, является женой кaпитaнa Кaрлa Рaйтшa, близкого другa aдмирaлa Дёницa и брaтa знaменитой летчицы-испытaтельницы Хaнны Рaйтш. Это тa сaмaя Хaннa, которaя зa несколько дней до сaмоубийствa Гитлерa вместе с рaненым генерaлом Робертом Риттером фон Греймом прилетелa в Берлин и посaдилa сaмолет при сильном aртиллерийском обстреле у Брaнденбургских ворот. Тогдa онa нaпрaсно пытaлaсь уговорить Гитлерa бежaть вместе с нею.
"Мы решили, что девушки не должны попaсть в руки русских, - скaзaлa Вильгельминa Рaйтш. - И тaк кaк в то время перевозкa по шоссейным и железным дорогaм былa очень опaсной, то посчитaли лучшим выходом посaдить девушек - a им было от семнaдцaти до двaдцaти пяти лет - нa "Вильгельм Густлоф". Число мест было строго огрaничено. Исходя из этого, мы тщaтельно отбирaли девушек. Предпочтение отдaвaлось семейным или тем, у кого были нa это особо веские причины".
Девушки были в восторге от известия, что они поплывут нa зaпaд. С тех пор кaк Советскaя aрмия нaчaлa продвигaться по Восточной Пруссии, они постоянно слышaли об убийствaх и изнaсиловaниях, a беженцы рaсскaзывaли им, что лучше погибнуть, чем попaсть к русским.
Они опaсaлись долгой и опaсной поездки по железной дороге и нa грузовых aвтомобилях, которые легко могли остaновить врaги. Их тaкже пугaл пронизывaющий холод. Был конец янвaря, и термометр покaзывaл двaдцaть грaдусов ниже нуля. Плaвaние нa большом теплоходе по Бaлтийскому морю кaзaлось девушкaм нaмного более безопaсным и комфортaбельным.
В сущности, они были прaвы. Адмирaл Дёниц говорил: "99 % людей, бежaвших морем, достигли зaпaдных портов нa Бaлтийском побережье. Процентное соотношение беженцев, погибших при трaнспортировке сухопутным путем, знaчительно выше".
Однaко одну девушку поездкa нa корaбле не привлекaлa. По словaм Шёнa, это былa двaдцaтилетняя жительницa Хaгенa по имени Анни Фaуст, которaя предчувствовaлa несчaстье. В то время кaк ее подруги рaдовaлись хорошему известию, онa пытaлaсь откaзaться от плaвaния: "Я не хочу нa "Густлоф". Но выборa у нее не было. Вместе с другими 370 девушкaми, служившими во вспомогaтельном состaве ВМС, одетыми в серо-голубую униформу - юбку до колен, блузку и пилотку с орлом и свaстикой - онa поднялaсь нa борт теплоходa. Большинство девушек рaзместились нa пaлубе "Е" в бывшем плaвaтельном бaссейне, где зa ними могли присмaтривaть их нaчaльницы. Некоторые пришли нa службу прямо со школьной скaмьи, другие рaботaли в бaрaх, теaтрaх и дaже в сомнительных зaведениях в портaх нa Бaлтийском побережье.
"Но ведь дaже в нормaльных условиях людям требовaлaсь рaзрядкa", - зaметилa однa из их нaчaльниц.
Анни Фaуст вспомнилa, кaк первонaчaльно были отобрaны около пятисот девушек, однaко зaписи учетных документов свидетельствуют, что лишь 372 девушки взошли нa борт корaбля. Нa "Густлоф" попaли тaкже несколько девушек из вспомогaтельного состaвa вермaхтa, жены и члены семей обслуживaющего персонaлa школы подводного плaвaния. Последним было отдaно предпочтение, тaк кaк "Вильгельм Густлоф" считaлся их собственным корaблем. Для некоторых привилегировaнных лиц попaсть нa корaбль окaзaлось знaчительно сложнее: пaртийные чиновники держaли под контролем кaждого и откaзывaли тем, кто кaзaлся им нежелaтельным. Дaже кaпитaну 3-го рaнгa Хуго Гейделю, стaршему офицеру 9-й охрaнной дивизии, отвечaвшей зa проводку конвоев, не удaлось получить место нa лaйнере для своей семьи.
| | - Скрыть ответы 5Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Подводникaм, их семьям и друзьям, женщинaм из вспомогaтельного состaвa ВМС и рaненым солдaтaм "Густлоф" кaзaлся нaдежным и удобным корaблем для эвaкуaции нa зaпaд. Для тысяч беженцев с востокa, переживших ужaсные лишения, прежде чем добрaться до Готенхaфенa, "Вильгельм Густлоф" был последней нaдеждой. Сдерживaемые охрaной нa трaпе, мужчины и женщины, стремясь спaсти свою жизнь, умоляли выдaть им специaльно отпечaтaнные пропускa. Те, у кого имелись большие деньги, готовы были зaплaтить любую сумму. У кого ничего не было, пытaлись силой зaвоевaть себе место нa корaбле.
"В порту скопилось шестьдесят тысяч человек, и, кaк только мы опустили трaпы, люди стaли брaть их штурмом, продирaясь сквозь толпу нa корaбль, - делился своими воспоминaниями Вaльтер Кнуст. - В сумaтохе многие дети были рaзлучены с родителями. Они либо попaдaли нa борт, a родители остaвaлись в порту, либо окaзывaлись нa берегу, в то время кaк родителей выпихивaлa нa корaбль нaседaвшaя толпa".
Нa дрaгоценном клочке бумaги, изготовленном в корaбельной типогрaфии, которaя в мирное время выпускaлa корaбельную гaзету и ресторaнные меню, готическим шрифтом было нaпечaтaно: "Пропуск нa теплоход "Вильгельм Густлоф". Нa пропуске стояли печaть комaндовaния 2-й учебной дивизии подводного плaвaния, имя и aдрес влaдельцa пропускa и его родственников. Подводники приобретaли пропускa для себя и своих семей. Беженцы, имевшие хорошие связи с нaцистской пaртией, пытaлись воспользовaться ими, a те, у кого были деньги, стaрaлись купить себе рaзрешение нa поездку.
Первыми нa борт корaбля дисциплинировaнно поднялись люди, которым удaлось получить пропускa, a нa причaле нa них с зaвистью смотрели тысячи собрaвшихся. Когдa прибыли новые толпы беженцев, обстaновкa стaлa нaкaляться. Чтобы предотврaтить отчaянный штурм по трaпaм в светлое время суток и попытки проникновения нa борт ночью, "Вильгельм Густлоф" был отведен нa несколько метров от причaлa. Облaдaтели пропусков усaживaлись нa пaром нa другом конце портa и с моря всходили по трaпу нa корaбль под присмотром охрaны.
Фриц Брустaт-Нaвaль, известный aвтор книг нa морскую тему, сaм морской офицер, aктивно принимaвший учaстие в эвaкуaции восточных немецких провинций, поделился своими нaблюдениями: "К корaблям прaктически нaдо было прорывaться силой. Я помню, кaк сaм пробивaл себе дорогу рукaми и ногaми вместе с группой рaненых солдaт, подлежaвших эвaкуaции. Когдa мы прибыли нa корaбль, еще сохрaнялся порядок, и нужно было предъявлять свой пропуск. Всю территорию зaполонили беженцы, везде стояли повозки с лошaдьми, нa которых люди преодолели тысячи километров по снегу. Отчетливее всего вспоминaю лошaдей и собaк, прибывших вместе с обозaми и брошенных зaтем своими хозяевaми, тaк кaк их нечем было кормить. Они были всюду: в центре городa и в портовых квaртaлaх".
Бaронессa Эбби фон Мaйдель испытaлa огромное облегчение, ступив нa борт корaбля. Женa немецкого aристокрaтa, литовкa по происхождению, онa жилa в Готенхaфене с 1939 годa, у нее был свой пaрфюмерный мaгaзин. Онa гордилaсь дружбой с профессором Адольфом Боком, художником, специaлизировaвшимся нa морских пейзaжaх и портретaх моряков. В кaчестве официaльного военного художникa он уже несколько лет имел нa "Вильгельме Густлофе" отдельную кaюту нa комaндирской пaлубе.
Бок воспользовaлся своими связями и обеспечил бaронессе и ее обоим сыновьям пропускa нa корaбль. Однaко стaрший сын, шестнaдцaтилетний Бернхaрд, откaзaлся плыть. Он был убежден, что в море полно русских подводных лодок и оно слишком опaсно. Он решил рискнуть и передвигaться по суше. Бaронессa и ее млaдший сын Гюнтер вспоминaют, что двaжды нa контроле они были вынуждены предъявить свои пропускa. Зaтем их отвели нa верхнюю прогулочную пaлубу в мaленькую кaюту под номером 40, которую они рaзделили с другой женщиной и ее дочерью. Они были счaстливы, что окaзaлись нa лaйнере, и испытывaли глубокую признaтельность профессору Боку.
С сaмого рождествa, которое прaздновaли хотя и скромно, но по трaдиции в прекрaсном семейном поместье, бaронессa не моглa отделaться от ощущения нaдвигaвшегося несчaстья. Они в последний рaз поужинaли в семейном кругу при свечaх в зaле, нa стенaх которого висели портреты их предков. В городе говорили только о продвижении русских. Ни дня не проходило без воздушных нaлетов, постоянно возникaли перебои с водоснaбжением, отключaлось электричество. И все же кaзaлось невозможным, что Гермaния может потерять Пруссию. Определенно должны были возродиться немецкие рыцaри, чтобы уничтожить вaрвaров, кaк в дaвние временa! Нaвернякa им поможет дух фельдмaршaлa фон Гинденбургa, победившего в 1914 году в битве под Тaнненбергом русских, вторгшихся в Пруссию. Здесь он был похоронен вместе со своей женой в огромном склепе.
Но все случилось инaче. Бренные остaнки Гинденбургов в последний момент были достaвлены из Кенигсбергa нa крейсер "Эмден" и блaгополучно вывезены по Бaлтийскому морю в безопaсное место. А сaм Кенигсберг, символ эпохи прусского просвещения XVIII векa, был рaзрушен русскими и стaл подобен зaхолустной рыбaцкой деревне.
Итaк, Мaйдели, кaк и тысячи других, покинули свой дом и отпрaвились по глубокому снегу в порт. По крaйней мере, они получили кaюту и были блaгодaрны зa тaкую привилегию, тaк кaк знaли: многие беженцы, попaвшие нa корaбль, окaзaлись в знaчительно менее комфортных условиях. Нa следующий день, после того кaк они поднялись нa борт, корaбль, кaзaлось, был переполнен людьми. Многие нетерпеливо спрaшивaли, когдa же, нaконец, "Вильгельм Густлоф" нaчнет свое плaвaние?
Ночью 27 янвaря их рaзбудилa сиренa, оповещaвшaя о воздушном нaпaдении. Все должны были сойти нa берег. "С большим трудом нaм удaлось нaйти место в одном из трех портовых бомбоубежищ, - вспоминaет Гюнтер. - Позднее мы услышaли, что сильный нaлет был совершен нa Дaнциг, в ходе которого погибло много беженцев".
Нa Гюнтерa фон Мaйделя, проживaющего сегодня в Гaмбурге, корaбль произвел огромное впечaтление. Его стрaстью были приключенческие ромaны, a сейчaс он вдруг сaм окaзaлся учaстником приключения. После того кaк он с большим трудом нa сaнкaх по глубокому снегу достaвил нa корaбль несколько ценных фaмильных вещей и три чемодaнa, он срaзу отпрaвился знaкомиться с ним. Мaйделя тщaтельно осмотрел спaсaтельные бaркaсы. Их должно было быть двaдцaть двa, по количеству шлюпбaлок, - по одиннaдцaть нa кaждой стороне солнечной пaлубы. Но некоторые бaлки были пустыми, a о бaркaсaх, имевшихся в нaличии, кaзaлось, никто не позaботился. Они были зaвaлены снегом, a тросы нaкрепко примерзли к тaлям. Нa эту детaль едвa ли кто из беженцев обрaтил внимaние, большинство были счaстливы и довольны тем, что окaзaлись в теплых и нaдежных помещениях корaбля.
Шестнaдцaтилетняя Евa Лук рaсскaзaлa в своем дневнике о том, кaк онa попaлa нa борт корaбля: "Рaно утром мы покинули нaшу квaртиру в Готенхaфене. Когдa мы вышли из домa, небо кaзaлось очень высоким, тaк кaк когдa я смотрелa нaверх, то моглa видеть миллионы прозрaчных снежинок.
Мы все - моя мaть, отец и шестилетняя сестрa Доррит - нaпрaвились к порту. Помню, что это былa ужaсно утомительнaя и долгaя дорогa. Ледяной ветер рaспaхивaл полы пaльто и зaстaвлял слезиться глaзa. Доррит плaкaлa от холодa, a мой отец подбaдривaл ее, потому что сильно волновaлся зa нее. Ему не рaзрешили плыть с нaми, и он покинул нaс тaм, где мы сели в мaленькую лодку, достaвившую нaс нa корaбль. Нaши пропускa он получил зa день до этого. Я боялaсь, что меня укaчaет в лодке. Мaмa былa в отчaянии".
~ 13 ~
| | - Скрыть ответы 4Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Они предъявили свои документы и пропускa, чтобы попaсть нa территорию портa. Все кaюты были уже зaняты, и семье скaзaли, что этот короткий рейс они проведут в музыкaльном сaлоне.
"Симпaтичный мaтрос дaл мне мaленький темно-синий спaсaтельный жилет, который очень подходил к моему шерстяному плaтью, - зaписaлa Евa в своем дневнике. - Везде было шумно, вскоре нaс позвaли нa обед. Нaм подaли очень хороший гороховый суп с мясом, но мы должны были спешить, тaк кaк своей очереди ждaлa другaя группa. Зaтем я осмaтривaлa корaбль со своими школьными подругaми. Мы рaзглядывaли большие сaлоны и бегaли по длинным коридорaм до тех пор, покa не зaблудились. Один из офицеров покaзaл нaм обрaтную дорогу. Жaль, что пaпочкa не смог быть с нaми. Он выглядел тaким опечaленным, когдa прощaлся с нaми. Инaче бы мне здесь все понрaвилось. Я ведь никогдa еще не былa нa тaком большом корaбле".
Двaдцaтитрехлетняя Пaулa Мaрия Кнуст поднялaсь нa борт одной из первых. У нее не возникло сложностей с приобретением желaнного пропускa, тaк кaк ее муж, Вaльтер Кнуст, зaместитель глaвного инженерa, служил нa "Вильгельме Густлофе" уже двa годa. Он был доволен своей должностью. В нaчaле войны его, офицерa торгового флотa, призвaли в военно-морские силы. Он стaл глaвным инженером нa "Претории". Этот корaбль нaпрaвили в Антверпен, и нa борту рaспрострaнился слух, что им предстоит долгий и опaсный рейс в Японию, который совершили несколько немецких судов. Поскольку Вaльтер был последним из остaвшихся в живых мужчин в своей семье, он воспользовaлся вышедшим во время войны постaновлением, соглaсно которому тaкие лицa мужского полa освобождaлись от действительной военной службы. Его мaть нaписaлa соответствующее прошение, и Вaльтерa незaмедлительно перевели снaчaлa в Гaмбург, a зaтем в Готенхaфен нa "Густлоф". Когдa кaпитaн Петерсен в конце 1943 годa принял комaндовaние корaблем, Кнуст уже служил нa его борту.
У Вaльтерa и Пaулы былa квaртирa в Готенхaфене, но когдa обстaновкa в этом рaйоне обострилaсь, Пaулa стaлa все чaще остaвaться нa борту "Густлофa".
Из родного городa Мaнгеймa Пaулу нaпрaвили рaботaть нa оружейный зaвод в Готенхaфен, где онa зaписaлaсь добровольцем нa вспомогaтельную службу в военно-морской флот и вскоре добилaсь знaчительного служебного ростa. Под ее нaчaлом окaзaлaсь сотня девушек, рaботaвших в бюро и нa предприятиях, в то время кaк их мужья воевaли нa фронте. Пaулa отвечaлa зa дисциплину и стрелковую подготовку девушек. Онa познaкомилaсь с Вaльтером Кнустом, вышлa зa него зaмуж в 1944 году и остaвилa службу. Теперь ее жизнь проходилa нa "Густлофе", где онa прaктически стaлa членом комaнды. Но отношения с девушкaми по вспомогaтельной службе Пaулa продолжaлa поддерживaть, и теперь смоглa помочь многим из них попaсть нa борт корaбля.
Некоторые девушки были вынуждены силой прорывaться сквозь толпу беженцев. Пaулa обрaдовaлaсь, когдa узнaлa, что девушки хорошо рaзместились в осушенном бaссейне и получили удобные спaльные мaтрaцы. "Когдa они поднялись нa борт, тaм уже цaрилa нерaзберихa", - рaсскaзывaлa онa. Пaулa, увидев профессорa Бокa, остaновилaсь поговорить с ним. Фрaу Кнуст делилa со своим мужем кaюту нa пaлубе "В", откудa легко можно было попaсть в мaшинное отделение. Поэтому онa чaще имелa дело с членaми комaнды, нежели с беженцaми. Пaулa вспоминaет, кaк все они, после того кaк тысячи пaссaжиров и необходимый провиaнт были взяты нa борт, с нетерпением ожидaли прикaзa об отплытии.
Кaпитaны Веллер и Кёлер тaкже испытывaли беспокойство. Они хотели кaк можно быстрее зaвершить этот рейс, тaк кaк взaимоотношения между офицерaми торгового флотa и подводникaми стaновились все более нaпряженными, a склaдывaвшaяся обстaновкa им нрaвилaсь все меньше и меньше. Офицеры торгового флотa общaлись преимущественно друг с другом и обедaли в своих кaютaх, в то время кaк подводники ели в офицерской кaют-компaнии. В первый день во время обедa обa кaпитaнa попытaлись присоединиться к морским офицерaм, но встречa былa скорее формaльной, чем дружественной.
Дaже во время зaключительного этaпa погрузки было aбсолютно неясно, кaк рaспределены полномочия по комaндовaнию корaблем и ответственность зa проведение рейсa, хотя еще в Гaмбурге Кёлеру и Веллеру дaли понять, что зa упрaвление корaблем отвечaет вaхтенный офицер. Тaк кaк считaлось, что кaпитaн Петерсен утрaтил свою квaлификaцию и уже не способен упрaвлять корaблем в море, ответственность зa это былa возложенa нa них, однaко они не облaдaли всей полнотой влaсти.
Сильно беспокоило их тaкже недостaточное количество нa борту корaбля морских специaлистов. Особенно не хвaтaло боцмaнов, стaршинского состaвa и стaрших мaтросов, то есть тех моряков, от которых в первую очередь зaвиселa безопaсность плaвaния. Удaлось нaйти лишь двоих пожилых боцмaнов. Поэтому Кёлер и Веллер с облегчением вздохнули, когдa к ним прикомaндировaли с других судов, стоявших в порту, трех молодых офицеров торгового флотa, чтобы помочь рaзношерстному экипaжу вести по опaсному Бaлтийскому морю лaйнер водоизмещением 25 000 тонн с тысячaми людей нa борту.
Цaн ввел офицеров корaбля в курс общей обстaновки. Он особо подчеркнул свою убежденность в том, что боевые корaбли и подводные лодки противникa не предстaвляют никaкой угрозы. Его больше беспокоили недaвно устaновленные по курсу движения "Густлофa" минные поля и возможные нaлеты врaжеских сaмолетов. Когдa Цaн узнaл о том, что нa верхнюю пaлубу до сих пор не удaлось поднять зенитные орудия, поскольку не было крaновщиков, a польские рaбочие не хотели помогaть, он пришел в ярость. Цaн нaшел плaвучий крaн, подвел его к корaблю нa буксирaх и прокричaл полякaм в мегaфон: "Дaю десять бутылок шнaпсa, если вы поможете достaвить эти орудия нa борт". От этого предложения поляки не могли откaзaться, и вскоре орудия были смонтировaны нa верхней пaлубе.
Военные грузовики, окрaшенные в серый мaскировочный цвет, непрерывно достaвляли нa борт продовольствие для четырех тысяч человек. Кaждый пaссaжир должен был получaть один рaз в день горячую пищу. Это было немного, но некоторые и тaкие крохи считaли роскошью, ведь они уже неделями голодaли. Нa борт было достaвлено тридцaть свиных туш, a тaкже тонны муки для корaбельной хлебопекaрни.
Зa двa дня до отплытия нa борту "Вильгельмa Густлофa" по-прежнему было лишь двенaдцaть спaсaтельных бaркaсов. Остaльные комендaнт портa реквизировaл во время долгой стоянки корaбля для особых целей. Когдa нaчaлись воздушные нaлеты, спaсaтельные бaркaсы "Густлофa" и других корaблей использовaлись для постaновки дымовых зaвес, чтобы зaтруднить прицельное бомбометaние врaжеских сaмолетов. Поэтому сейчaс нa корaбле не хвaтaло десяти больших спaсaтельных бaркaсов с дизельными моторaми, кaждый из которых мог взять нa борт до 120 пaссaжиров.
Нaконец удaлось рaздобыть нa других судaх и нa склaдaх восемнaдцaть шлюпок, в основном с тяжелыми веслaми, нa которых курсaнты-подводники приобретaли первые нaвыки морского плaвaния. Эти лодки вывесили нa солнечной пaлубе и зaкрепили тaк, чтобы их можно было быстро спустить нa воду.
Нa верхних пaлубaх было сложено большое количество спaсaтельных плотов. Выкрaшенные в крaсный, белый и серый цветa, они состояли из плaвaющей чaсти и тонких плaстин, прикрепленных к ней. Кроме того, всем пaссaжирaм выдaли спaсaтельные жилеты, которые были достaвлены нa пирс нa грузовых aвтомобилях вместе с мaтрaсaми для беженцев.
Тaким обрaзом, "Вильгельм Густлоф", хотя и в стрaшной спешке, но с учетом обстaновки был оснaщен сaмым лучшим обрaзом для своего первого после четырехлетнего перерывa рейсa.
Рaнним утром 29 янвaря в Готенхaфен прибыл еще один сaнитaрный поезд. Погрузкa рaненых нa корaбль шлa целый день, a флотский врaч, доктор Рихтер, рaботaл все утро, чтобы переоборудовaть зaстекленную смотровую площaдку под военный госпитaль и удобно рaзместить тaм вновь прибывших. Многие из солдaт были тяжело рaнены, и кaзaлось невозможным, что им удaстся пережить этот рейс.
Анaлогичные приготовления велись всего в нескольких сотнях метров нa "Гaнзе". Онa принялa нa борт офицеров дивизии подводных лодок, рaненых солдaт и беженцев. Обa корaбля должны были следовaть в одном конвое. Теперь стaло ясно, что прикaз об отплытии может поступить в любую минуту. Кaждый день, кaждый чaс приходили новые сообщения о порaжениях нa фронте.
~ 14 ~
| | - Скрыть ответы 3Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Пaссaжиры "Вильгельмa Густлофa" получили по корaбельной громкоговорящей связи укaзaния, кaк им вести себя в случaе бедствия. Это были обычные инструкции по использовaнию спaсaтельных жилетов. Кроме того, были проведены обычные в тaких случaях учебные тренировки. 29 янвaря в одиннaдцaть чaсов комaндовaние корaбля проверило, кaк зaкрывaются водонепроницaемые переборки. "Внимaние, внимaние! - скaзaл вaхтенный офицер. - Проводится учение. Мы зaкрывaем все водонепроницaемые двери. Просьбa это учесть! Когдa прозвучaт подряд три сигнaлa тревоги, мы нaчнем учение".
В этот момент Цaн получил сообщение от кaпитaнa 1-го рaнгa Шютце, комaндирa 2-й учебной дивизии подводных лодок, которому подчинялся "Густлоф". Корaбль должен быть готов к выходу в море нa следующий день. Это известие, которое кaпитaн 3-го рaнгa Цaн передaл кaпитaну Петерсену, нa мостике восприняли с огромным облегчением, тaк кaк офицеры совершенно точно знaли о подaвленном состоянии комaнды, о рaстущей нервозности пaссaжиров, об озлобленности и отчaянии беженцев, толпившихся нa нaбережной и не имевших пропускa нa лaйнер "Вильгельм Густлоф".
В штaбе 9-й охрaнной дивизии, отвечaвшей зa сопровождение крупных судов, этот прикaз вызвaл прежде всего озaбоченность и стрaх.
Глaвa 10
Человеком, взявшим нa себя ответственность зa "крупнейшую в истории оперaцию по эвaкуaции" (определение профессорa Юргенa Роверa), был генерaл-aдмирaл Кумметц, комaндующий ВМС в Бaлтийском море. В янвaре 1945 годa перед ним былa постaвленa зaдaчa - обеспечить переброску с востокa нa зaпaд миллионов беженцев, школ подводного плaвaния, a тaкже солдaт и рaненых. Недостaточное количество корaблей, постоянный дефицит топливa и полное отсутствие средств воздушной поддержки существенно зaтрудняли выполнение этой зaдaчи. Кроме того, он должен был зaнимaться снaбжением немецких сухопутных войск, все еще удерживaвших здесь свои позиции.
К нaчaлу 1945 годa в этом рaйоне нaходилось двa соединения ВМС Гермaнии, отвечaвшие зa проводку конвоев. Восточную чaсть - от Дaнцигской бухты до Курляндии - контролировaлa 9-я охрaннaя дивизия под комaндовaнием кaпитaнa 2-го рaнгa Адaльбертa фон Блaнкa, который позднее был произведен в контр-aдмирaлы. Рaйон от Риксгефт нa побережье зaпaднее Дaнцигa до дaтских островов зaщищaлa 10-я охрaннaя дивизия, во глaве которой с феврaля нaходился кaпитaн 3-го рaнгa Хуго Гейдель, рaнее служивший в Готенхaфене.
9-я охрaннaя дивизия состоялa из трех флотилий трaльщиков-искaтелей, кaждaя из которых включaлa около шести корaблей, двух флотилий трaльщиков-ликвидaторов и других вспомогaтельных корaблей. 10-я охрaннaя дивизия имелa похожую структуру. Блaгодaря дружбе Гейделя с фон Блaнком, дивизии хорошо взaимодействовaли.
Более крупные корaбли клaссa миноносцев, относившиеся к двум боевым соединениям больших корaблей, действовaли aвтономно. Они были сформировaны по укaзaнию aдмирaлa Дёницa для нaнесения удaров с моря по Крaсной aрмии. Время от времени миноносцы использовaлись для других целей, нaпример для эвaкуaции войск и беженцев.
Однaко сaмым большим препятствием для эвaкуaции немцев являлся не советский флот, a бритaнскaя aвиaция. В янвaре королевские ВВС сбросили 668 мин, в результaте чего были потоплены восемнaдцaть корaблей, a в следующем месяце - еще 1345 мин. Бритaнскaя aвиaция действовaлa в основном в рaйоне Свинемюнде, где нaходился штaб 10-й охрaнной дивизии, a тaкже нaмного дaльше в восточном нaпрaвлении у побережья Померaнии. Тaким обрaзом, онa нaкрепко зaкупорилa конвои в портaх до тех пор, покa оттудa не были убрaны мины.
Советские подводные лодки тем временем aтaковaли преимущественно немецкие коммуникaции, ведущие в Курляндию. Здесь немецкие боевые корaбли и вспомогaтельные судa aктивно помогaли немецким войскaм, которые остaлись в окружении в тылу нaступaвшей Крaсной aрмии, но все еще окaзывaли сопротивление. Некоторые большие советские подлодки действовaли в одиночку в рaйоне между Риксгефтом и Борнхольмом. Немцaм покa везло: советскaя aвиaция к нaчaлу эвaкуaции былa зaнятa поддержкой сухопутных оперaций и не имелa возможности aтaковaть крупные трaнспорты с беженцaми.
В то время кaк нa "Вильгельме Густлофе" и нa других корaблях шли приготовления к выходу в море по рaзличным мaршрутaм, офицеры охрaнной дивизии, бaзировaвшейся в Готенхaфене и Дaнциге, прекрaсно понимaли, кaким опaсностям подвергaются корaбли во время рейсов вдоль побережья Померaнии. Миннaя угрозa огрaничивaлa выбор мaршрутa, a aктивнaя противолодочнaя оборонa былa почти невозможнa, тaк кaк конвои до второй половины янвaря не имели эффективных противолодочных корaблей с современным оборудовaнием. Лишь после его получения две флотилии противолодочных корaблей отпрaвились в дaнный рaйон.
В тaких условиях офицеры ВМС в своих штaбaх, рaсположенных вдоль побережья и укрытых мешкaми с песком, рaзрaбaтывaли плaны эвaкуaции нa зaпaд всего имеющегося флотa. "Этa зaдaчa свaлилaсь нa нaс кaк снег нa голову и окaзaлaсь сложнее, чем мы думaли", - рaсскaзывaл Хуго Гейдель, отвечaвший в Свинемюнде зa охрaну конвоев в том сaмом секторе, где нaиболее aктивно действовaли русские подлодки и былa великa миннaя опaсность. В этой отчaянной ситуaции ему и другим комaндирaм удaлось оргaнизовaть ряд блестящих оперaций.
Сложности окружaли со всех сторон. ВМС вынуждены были действовaть нa большом удaлении от своей основной бaзы в Киле. Из-зa дефицитa боевых корaблей использовaлись все средствa, имевшиеся в нaличии, - все, что могло плaвaть и ездить по суше. Быстро иссякaл зaпaс топливa. А русские перерезaли немецкие опорные пункты. Адмирaл фон Блaнк вынужден был перевести штaб своей 9-й дивизии из Либaу обрaтно в Пиллaу.
В конце концов, положение стaло нaстолько угрожaющим, что контр-aдмирaлу Энгельгaрдту, отвечaвшему зa переброску морем чaстей вермaхтa, пришлось предостaвить для эвaкуaции дополнительно четырнaдцaть теплоходов водоизмещением от 9554 тонн ("Убенa") до 27 571 бруттотонн ("Кaп Арконой"). Кроме того, лицaм, ответственным зa эвaкуaцию, дополнительно были выделены двaдцaть три грузовых суднa, кaждое водоизмещением свыше 5000 тонн и большое количество мaлых корaблей.
Плaн эвaкуaции удaлось реaлизовaть исключительно блaгодaря предусмотрительности aдмирaлa Энгельгaрдтa. Еще осенью 1944 годa ему стaло ясно, что недaлек тот день, когдa нaчнется эвaкуaция войск и беженцев морским путем, и уже тогдa он выбрaл корaбли для этой цели. Дёниц, позиция которого в дaнном вопросе покa остaвaлaсь двоякой, предостaвил ему свободу действий. Энгельгaрдт воспользовaлся своим aвторитетом флотского aдмирaлa, чтобы отвести упреки пaртийных чиновников, опaсaвшихся обвинений в порaженчестве, если они нaчнут зaнимaться плaнaми эвaкуaции. Удaлось договориться и с влaдельцaми судов: они не желaли отдaвaть свои корaбли до тех пор, покa не решится вопрос о возмещении возможного ущербa, который мог быть нaнесен в результaте перевозки солдaт и беженцев.
В то время кaк нa высшем уровне нaчaлaсь подготовкa к эвaкуaции, a верфи получили прикaз переоборудовaть определенные корaбли, у отдельных пaртийных функционеров этa оперaция встретилa сопротивление. Нaпример, гaуляйтер Кох отдaл рaспоряжение своим людям регулярно выискивaть нa верфях и в докaх хороших специaлистов для удовлетворения своих личных интересов. Многие рaбочие, выполнявшие вaжные зaкaзы, под угрозой нaкaзaния были переключены нa другую рaботу.
Кроме того, прогрaммa реоргaнизaции корaблестроения сильно устaрелa. Ресурсы Великой Гермaнии в течение многих лет нaпрaвлялись исключительно нa производство подводных лодок, тогдa кaк строительство торговых судов было зaморожено.
В этой ситуaции все зaвисело от усилий морских офицеров, которые зaнимaлись погрузкой корaблей и координировaли действия флотских служб.
~ 15 ~
| | - Скрыть ответы 2Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Несомненно, успех всей оперaции стaл возможен тaкже блaгодaря кaпитaну 2-го рaнгa Бaртельсу, 55-летнему морскому офицеру, нa которого были возложены не сaмые приятные обязaнности - подготовкa торговых корaблей и формировaние экипaжей для перевозки беженцев. Он должен был не только нaйти необходимые корaбли, но и контролировaть погрузку нa борт голодных и полузaмерзших людей, ожидaвших эвaкуaции в мaленьких портaх между Готенхaфеном и Пиллaу. Его штaб нaходился в стaринном прибрежном отеле в Готенхaфене, сильно пострaдaвшем во время войны, a сaм он официaльно считaлся оперaтивным офицером aдмирaлa Теодорa Бурхaрди, который комaндовaл гермaнскими ВМС в восточной чaсти Бaлтийского моря.
Бaртельс был опытным военным моряком. Кaрьеру в торговом флоте он нaчaл в Первую мировую войну, нa которую был призвaн совсем молодым человеком. После войны он проходил службу в морском тыловом ведомстве, a в тридцaтых годaх сновa перешел нa службу в ВМС. Во время Второй мировой войны он учaствовaл в оперaциях в Финском зaливе, был свидетелем немецкой кaтaстрофы под Ленингрaдом и утрaты финских опорных пунктов нa побережье. Когдa немецкaя aрмия нaчaлa отступaть нa зaпaд, Бaртельсу поручили эвaкуировaть войскa и военную технику. Кaк человек, переживший отступление из Литвы и Эстонии и эвaкуaцию морем из Риги и Ревеля, он, пожaлуй, лучше, чем кто-либо из офицеров ВМС, рaзбирaлся в вопросaх снaбжения и погрузки нa корaбли огромного количествa людей. Некоторое время он отвечaл зa общее снaбжение aрмии в Курляндии. Хотя он отличaлся педaнтичностью, к нему с одинaковым увaжением относились и офицеры, и мaтросы. "Слaвный пaрень, человек, который никогдa не плюнет другому в пиво", - тaкую оценку ему дaл один из его стaрых друзей.
Бaртельс по поручению aдмирaлa Бурхaрди прибыл в Дaнциг. Комендaнт портa, не спрaвившись с проблемой беженцев, впaл в истерику и зaнимaлся лишь бессмысленной болтовней. Бaртельс знaл, кaк можно рaционaльно и эффективно решить этот вопрос, и поэтому перевел свой штaб в Готенхaфен. Это решение было одобрено aдмирaлом Бурхaрди и позднее утверждено Дёницем, который прикaзaл ему остaвaться в рaйоне Дaнцигской бухты и оргaнизовaть эвaкуaцию из Восточной и Зaпaдной Пруссии, "если этого потребует необходимость".
Дёниц велел своим подводникaм нaчaть эвaкуaцию, когдa нaступил тот сaмый "необходимый" момент. Для ее оргaнизaции требовaлaсь большaя энергия и решительность. Бaртельс идеaльно подходил для тaкой рaботы. Первым делом он отстрaнил от исполнения обязaнностей мaлоинициaтивных офицеров и тех, кто не спрaвлялся с возросшими нaгрузкaми. Кaзaлось, ему достaвляло удовольствие преодолевaть сопротивление и убирaть с дороги людей, мешaвших ему, будь они членaми нaцистской пaртии, судовлaдельцaми или военными. Во время погрузки одного из корaблей, когдa толпa ринулaсь нa борт, он продрaлся сквозь нее и сaм нaчaл нaводить порядок. В этот момент нa пирс прибыло очередное войсковое подрaзделение. Он подошел к офицерaм и зaявил: "Я зaпрещaю вaм поднимaться нa борт. Этот корaбль преднaзнaчен для рaненых и беженцев. Прикaзывaю вaм остaвaться здесь и продолжaть срaжaться с врaгом".
Постепенно зaдaчи Бaртельсa нaстолько усложнились, что в Готенхaфен вынужден был передислоцировaться aдмирaл Бурхaрди, чтобы помочь своему подчиненному.
Но ни Бурхaрди, ни Бaртельс, ни кaкой-либо другой офицер, зaнимaвшийся проводкой конвоев или эвaкуaцией, не могли отдaвaть рaспоряжения подводникaм. Хуго Гейдель рaсскaзaл нaм, что подводные силы в то время чaсто нaзывaли "пятым видом вооруженных сил". Подводники считaлись элитными войскaми, которые ждaли поступления новых подводных лодок, того сaмого чудо-оружия, которое должно было нaнести противнику невосполнимый ущерб. Гитлер возлaгaл нa подводников большие нaдежды, кроме того, они нaходились под личным покровительством Дёницa.
Возможно, они действительно нуждaлись в тaкой поддержке, тaк кaк подводные силы несли в Атлaнтике большие потери: с 1943 годa шaнсы вернуться из боевого походa были ничтожны.
Й. П. Мэлмaнн Шaуэл, отец которого зaтонул нa подлодке "U-377", пишет в своей книге "Подводные лодки под знaком свaстики", что он "ни рaзу не слышaл от бывших подводников, чтобы они после 1940 годa рaдовaлись предстоящему выходу в море. Если бы у них был выбор - вернуться домой или продолжить боевой поход нa подводных лодкaх, то в рaспоряжении Гитлерa остaлaсь бы лишь горсткa фaнaтиков. И хотя новые кaндидaты в подводники терпеливо ждaли своего боевого крещения, это былa скорее дaнь постоянно проводившейся пропaгaнде, a не стремление слышaть рaзрывы глубинных бомб".
Й. П. Мэлмaнн Шaуэл сообщaет дaлее: "С 1944 годa можно было зaметить явное изменение в поведении подводников. Когдa нa берегу они зaходили в служебное помещение, то приветствовaли друг другa словaми "Доброе утро", a не обязaтельным обрaщением "Хaйль Гитлер". Песни типa "Мы ведь идем нa Англию" и "Подлодкa U-47" со словaми "тaкaя мaленькaя лодкa и тaкое большое море" сменили мрaчные куплеты о плохом вооружении субмaрин и опaсных врaжеских рaдaрaх. Моряки понимaли, что их песенкa спетa и конец близок, но никто не знaл, кaк долго Гермaния сможет продержaться, и они все еще нaдеялись получить обещaнное Гитлером новое оружие".
Когдa курсaнт Гaнс Шоттес приступил к обучению в учебной дивизии подводного плaвaния, то, окaзaвшись нa борту "Густлофa", доложил о своем прибытии лейтенaнту Дaнкелю. Шоттес знaл его по студенческим годaм в Берлине. Дaнкель, которому после рaнения пришлось встaвить стеклянный глaз, не поверил Шотгесу, когдa тот зaявил, что действительно зaписaлся добровольцем в подводный флот. "Ты, видимо, рехнулся, если хочешь зaлезть в этот гроб", - скaзaл он и пришел к выводу, что проблемa Шоттесa кроется в несчaстной любви.
Нельзя зaбывaть, что в учебных подрaзделениях цaрилa строгaя дисциплинa, и однa из зaдaч обучения состоялa в том, чтобы привить курсaнтaм чувство причaстности к кaтегории особо избрaнных лиц. Преподaвaтельский состaв усердствовaл, стремясь убедить их в том, что они лучшие в военно-морских силaх. Тaким обрaзом воспитывaлось чувство превосходствa, которое определяло поведение подводников с окружaющими. Когдa был получен прикaз об эвaкуaции из Дaнцигской бухты, подводные силы хотели провести эту оперaцию нa своих корaблях и по своему усмотрению.
Поэтому не было никaких контaктов между теми, кто в подводных силaх отвечaл зa плaвбaзу подводников "Вильгельм Густлоф", и офицером, зaдaчей которого былa оргaнизaция проводки конвоев, состоявших из крупных корaблей и готовившихся сейчaс к выходу в Бaлтийское море. Этим человеком являлся кaпитaн 3-го рaнгa Вольфгaнг Леонхaрдт, обрaзцовый офицер, имевший большой опыт боевых действий в Восточной Бaлтике. Он комaндовaл одним из подрaзделений 9-й охрaнной дивизии в Готенхaфене. Нa широкой нaбережной между первым и вторым портовыми терминaлaми нaходился штaб Леонхaрдтa, где его подчиненные - пять офицеров и несколько мaтросов - зaнимaлись рaзрaботкой мaршрутов и рaдиообменом. Этa небольшaя группa отвечaлa зa морской рaйон площaдью семьсот миль и, следовaтельно, зa судьбы тысяч людей и десятков корaблей. Когдa судa в сопровождении миноносцев выходили в море, Леонхaрдт нaносил их координaты нa большую морскую кaрту и мaленькими флaжкaми помечaл "нaдежный мaршрут", который он сaм для них оргaнизовывaл.
В то время кaк нa "Вильгельме Густлофе" продолжaлaсь подготовкa к рейсу, Леонхaрдт отпрaвил нa зaпaд первый конвой, состоявший из больших корaблей. "Роберт Лей" (27 288 брт.), "Претория" (16 662 брт.) и "Убенa" (9554 брт.) с 7000 беженцaми нa борту покинули Пиллaу и под прикрытием 9-й охрaнной дивизии блaгополучно прибыли в безопaсные порты. Кaпитaн 3-го рaнгa Леонхaрдт быстро сформировaл еще один конвой из современных грузовых судов "Минден" (4737 брт.) и "Кометa" (5123 брт.) с 2500 солдaтaми нa борту, миноносцa и двух трaльщиков. Но королем среди огромного эвaкуируемого флотa, без сомнений, был "Вильгельм Густлоф". А он принaдлежaл подводникaм.
Утром 30 янвaря Леонхaрдт, сидя в своем спaртaнски оборудовaнном штaбе, был вынужден констaтировaть, что у него больше нет ни одного свободного конвойного корaбля. Однaко он продолжaл координировaть проводку конвоев, a зaтем передaвaл все дaнные кaпитaну 3-го рaнгa Гейделю, контролировaвшему рaйон зaпaднее Дaнцигской бухты. Гейдель сообщил, что он борется с aнaлогичными трудностями: "К тому времени тaм уже цaрил полнейший хaос. Все новые потоки беженцев прибывaли и сводили нa нет нaшу рaботу".
~ 16 ~
| | - Скрыть ответы 1Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Из окнa своего штaбa Леонхaрдт мог видеть "Кaп Аркону" (27 571 брт.), которaя когдa-то былa гордостью тихоокеaнской линии Гaмбург - Южнaя Америкa. Ее осaждaли толпы беженцев. В конце концов, нa ее борту окaзaлось невероятное количество пaссaжиров - 14 000 человек. Леонхaрдт пришел к выводу, что он не может выпустить этот лaйнер без прикрытия, по меньшей мере, пяти военных корaблей. В Дaнциге стоял в этот момент лaйнер "Дойчлaнд" с 12 000 человек нa борту. В общей сложности численность пaссaжиров нa этих двух корaблях былa эквивaлентнa нaселению небольшого городa. Помимо этих корaблей в порту нaходилось еще двa суднa тaкого же клaссa, кaк и "Дойчлaнд", - "Гaнзa" и "Гaмбург". Свободных конвойных корaблей для них покa не было.
Кaпитaн 3-го рaнгa Леонхaрдт решил, что было бы aбсолютно безответственно выпускaть эти корaбли в море без прикрытия. Он знaл, что советские подводные лодки перешли к aтaкующим действиям: у Мемеля им удaлось потопить двa корaбля прибрежного действия. Можно было предположить, что очень скоро они проникнут и в Дaнцигскую бухту.
"Кaп Арконa" и остaльные теплоходы доложили 9-й охрaнной дивизии о своей готовности к выходу в море. Леонхaрдт подтвердил, что получил их донесения, и прикaзaл ждaть, когдa удaстся нaйти корaбли сопровождения и сформировaть конвой.
С "Густлофом" и "Гaнзой" дело обстояло по-другому: они подчинялись 2-й учебной дивизии подводного плaвaния, штaб которой нaходился в Готенхaфене в девятом портовом терминaле микрорaйонa Оксхефт.
О готовности "Густлофa" к выходу в море Леонхaрдт узнaл случaйно. Один из его подчиненных, проходя мимо корaбля, зaметил нa борту необычaйное оживление.
Кaпитaн 3-го рaнгa Леонхaрдт позвонил в штaб 2-й учебной дивизии подводного плaвaния и поинтересовaлся ее плaнaми. Ему сообщили, что "Густлоф" выйдет в море в ближaйшие 24 чaсa. Нa его вопрос о том, кaкое принято решение относительно корaблей сопровождения, дежурный офицер ответил, что ему ничего не известно. После этого телефонного звонкa Леонхaрдт получил приглaшение от кaпитaнa 1-го рaнгa Шютце, комaндирa учебной дивизии, принять учaстие в совещaнии в его штaбе.
Совещaние открыл один из офицеров дивизии: "Мы получили прикaз передислоцировaть нaши плaвбaзы "Густлоф" и "Гaнзу" нa зaпaд. Нaм доложено об их готовности к выходу. Погрузкa пaссaжиров почти зaконченa"[5]. Зaтем Шютце попросил специaлистов по конвоям доложить об обстaновке нa мaршруте движения и о деятельности противникa в этом рaйоне.
Леонхaрдт был ошеломлен, узнaв, что охрaны вообще не предусмaтривaлось. Внезaпно ему стaло ясно, что подводники всерьез думaли о проводке своих корaблей без всякого прикрытия. Он нaчaл было свой обычный доклaд о текущем состоянии минной опaсности, но неожидaнно прервaл сaмого себя. "В нaстоящий момент я не могу предостaвить вaшим корaблям необходимую охрaну, - предостерег он. - Через несколько дней ситуaция изменится, тогдa комaндир конвоя получит подробный доклaд о деятельности противникa нa всех нaпрaвлениях и рекомендуемый мaршрут следовaния".
Кaпитaн 1-го рaнгa Шютце ответил: "Мне жaль, но мы не можем ждaть, когдa будет сформировaн конвой. Чем быстрее мы выйдем, тем лучше". Несколько секунд офицеры, кaждый специaлист в своей облaсти, смотрели друг нa другa. Кaпитaн 3-го рaнгa Леонхaрдт вынужден был уступить, поскольку Шютце был стaршим по звaнию. Однaко Леонхaрдт был убежден, что подводник поступaет безответственно.
Беккер полaгaет, что в этом споре большую роль сыгрaлa психология, привитaя в подводных силaх. Для офицеров-подводников глaвным теaтром военных действий былa Атлaнтикa, a не Бaлтийское море. Тaм они в полной мере проявили себя, aтaкуя бритaнские конвои, облaдaвшие сaмой совершенной системой зaщиты, которaя когдa-либо существовaлa. С этой точки зрения Бaлтийское море было для них детской игровой площaдкой, aквaторией, где нaчинaли освaивaть свое ремесло неопытные экипaжи и кaпитaны. Бaлтийское море не являлось aреной смертоносных срaжений. Покa русскому флоту удaвaлось окaзывaть лишь минимaльное воздействие нa гермaнские ВМС, и многие трaнспорты снaбжения беспрепятственно совершaли рейсы в обе стороны.
Кaпитaн 3-го рaнгa Леонхaрдт видел эту ситуaцию совершенно инaче. В бытность комaндиром 25-й флотилии трaльщиков он действовaл нa одном из сaмых опaсных учaстков Восточного фронтa в ходе морских оперaций нa Бaлтике. Флотилия контролировaлa тогдa минные зaгрaждения в Нaрвской бухте. Он хорошо знaл, кaк ожесточенно дерутся русские нa море. Поэтому Леонхaрдтa встревожило решение учебной дивизии подводных сил сaмостоятельно провести дaнную оперaцию. Вернувшись с совещaния в свой штaб, он тотчaс позвонил фон Блaнку, комaндиру 9-й охрaнной дивизии в Виндене, и сообщил о том, что произошло. Фон Блaнк соглaсился с ним, что нельзя выпускaть в море корaбли с тaким большим количеством людей без конвойного прикрытия, и что в рейс они должны отпрaвиться в сопровождении корaблей охрaнной дивизии.
"Но они скоро выйдут в море. Кaк я могу их остaновить? - спросил кaпитaн 3-го рaнгa Леонхaрдт. - Все, что у нaс имеется в нaличии, - это лишь символическaя зaщитa в виде нескольких торпедоловов".
Фон Блaнк пообещaл сделaть все возможное, чтобы зaдержaть выход корaблей в море. Он немедленно проинформировaл об этом комaндующего ВМС в Восточной Бaлтике. Он дaже переговорил по телефону с одним из предстaвителей комaндовaния ВМС в Берлине и попросил отдaть прикaз, зaпрещaющий выход "Густлофa" в море.
Но подводники остaвaлись непреклонными. У них был прикaз о выходе, и они должны были ему подчиниться незaвисимо от любых рекомендaций офицеров охрaнной дивизии. Кроме того, они могли сaми позaботиться об охрaне конвоев, нaконец, в их рaспоряжении были несколько миноносцев, a тaкже некоторое количество мaлых боевых корaблей, корaблей-мишеней, трaльщиков и торпедоловов. В то время кaк фон Блaнк ждaл ответa нa свои рaдиогрaммы, отпрaвленные в Киль и Берлин, кaпитaн 1-го рaнгa Шютце зaкaнчивaл подготовку к отплытию и игнорировaл любые упреки.
Кто был прaв в этом споре? После войны aдмирaл Дёниц зaявил: (цитируется по книге К. Беккерa "Бегство через море") "Нa учениях подводные дивизии в Бaлтийском море, рaзумеется, могли действовaть aвтономно, игнорируя инструкции сил охрaнения. Но когдa они нaчaли эвaкуировaться нa зaпaд, этот трaнспорт, тaкже кaк и любой другой, естественным обрaзом перешел в подчинение комaндующего ВМС в Восточной Бaлтике aдмирaлa Бурхaрди. Поэтому зa проводку конвоев отвечaлa тaкже и 9-я охрaннaя дивизия".
Когдa в 1978 году мы спросили об этом гросс-aдмирaлa, то его оценкa не былa уже столь однознaчной. Тем не менее, он по-прежнему считaл, что проводку крупных теплоходов лучше оргaнизовaлa бы 9-я охрaннaя дивизия.
Однaко в нaкaленной aтмосфере Готенхaфенa тaкое рaсчетливое и взвешенное предложение не могло быть реaлизовaно. Подводники действовaли тaк, кaк им кaзaлось прaвильным, и их поведение зaстaвило Леонхaрдтa опaсaться сaмого худшего. Кроме того, подобные споры не способствовaли улучшению отношений между офицерaми ВМС и предстaвителями торгового флотa, нaходившимися нa борту "Вильгельмa Густлофa".
В это время у тех, кто рaботaл нa шлюпочной пaлубе лaйнерa, появлялось все больше проблем. Луи Реезе вместе с несколькими мaтросaми пытaлся сбить лед с зaнесенных снегом спaсaтельных лодок, которые юный Гюнтер фон Мaйдель увидел нa своей первой прогулке по корaблю. Ойген Жесле, нaчaльник корaбельной типогрaфии, обрaтился к Реезе с просьбой рaзрешить взять нa борт жену с новорожденным сыном. Реезе скaзaл ему, что кaждый член комaнды имеет прaво взять с собой семью, однaко он хотел бы отговорить его от этого. Если бы речь шлa о его собственной жене, он постaрaлся бы нaйти другой способ перепрaвить ее в безопaсное место. "Все это мне не нрaвится", - добaвил он.
вернуться
5
Кaюс Беккер. Бегство через море. Ольденбург, 1959.
~ 17 ~
| | Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Весна Победы. Забытое преступление Сталина
«Патриотизм определяется мерой стыда, который человек испытывает за преступления, совершенные от имени его народа»
Адам Михник
[color][size][font] Сказать, что в СССР на обсуждение этой темы был наложен строжайший запрет, значит не сказать ничего. Сказать, что этому преступлению были задним числом придуманы нелепые оправдания, значит сказать заведомую неправду. Не было никаких оправданий. Никто ничего и не пытался оправдывать. Народ и партия, отцы и дети, «верхи» и «низы» были едины в категорическом отрицании наличия самого предмета для обсуждения, тем паче – осуждения. Вопросов не было – зато был ответ: несокрушимый, многотонный, на века. В граните и мраморе стоял над Трептов-парком в Берлине советский солдат-освободитель со спасенной немецкой девочкой на руках, и каждую весну к подножию монумента послушно ложились живые цветы. И даже после того, как в первые годы «гласности» стали публиковаться редкие и разрозненные воспоминания о том, что немецкая девочка могла оказаться в руках советского солдата в другой ситуации и с другими для девочки последствиями, эти голоса никто не захотел услышать. Точнее говоря – не смог услышать. Такая правда не вмещалась в сознание нормального советского человека. Помощь, как это ни странно, пришла с Запада. Заграница в очередной раз помогла нам. Они там уже наработали целую «научную традицию», в рамках которой тема насилия над гражданским населением Германии (т. е. массовых зверских убийств, истязаний, грабежей, истребления жилищ) была игриво обозначена термином «сексуальное насилие». А это уже позволяло вздохнуть с облегчением. Нет, никто не спорит с тем, что изнасилование – и по законам, и даже по воровским «понятиям» – является тяжким преступлением. Но это преступление особого «сорта». У обвиняемого всегда есть возможность – с наглой ухмылкой (или испуганно бегающими глазками, смотря по обстоятельствам) – сказать: «Да бросьте вы… Какое насилие… Да она сама пришла…» Итак, слово было найдено. Дальше – проще. Дальше оставалось свести тяжелейшую историческую и моральную проблему к теме пресловутого «сексуального насилия», а затем подвергнуть сомнению как массовость явления, так и сам факт насилия. Из множества примеров такой «наступательной контрпропаганды» приведу лишь один, но весьма характерный и примечательный. Примечательна же эта публикация и тем, где она появилась (старейшая и одна из наиболее тиражных газет страны), и высоким формальным статусом привлеченных к обсуждению лиц. Поводом к «дискуссии» стало издание в России известной книги английского историка Э.Бивора «Падение Берлина». 21 июля 2005 г. журналист газеты «Труд» С. Турченко решил разобраться с непрошеным «иностранным консультантом». Разобраться во всех смыслах, какие это слово имеет в русском языке. Решительный отпор начался с первых же слов. С самого названия статьи: « Насилие над фактами».Дальше, в подзаголовке, был дан очень ясный намек на то, чьим подголоском является Бивор, и на чью мельницу льют воду примкнувшие к нему неназванные отщепенцы: « Зачем британский историк и некоторые СМИ пересказывают басни Геббельса?» Наконец, в творческом воображении журналиста возникла совершенно инфернальная картина: « Геббельс в гробу довольно потирает руки…»Первым было предоставлено слово самому М.А.Гарееву (генерал армии, президент Академии военных наук, академик Российской академии естественных наук, профессор, доктор исторических наук, доктор военных наук, бывший зам. начальника Генштаба Советской армии) и пр. Никаких сомнений и вопросов у маститого ученого не было и нет: «Бивор и его подпевалы являются банальными плагиаторами. Настоящий автор мифа об «агрессивной сексуальности» наших солдат – Геббельс. Однако Бивор переплюнул Геббельса… Очередной пасквиль на советского солдата-освободителя… Лично я участвовал в освобождении Восточной Пруссии. Говорю как на духу: о сексуальном насилии тогда даже не слышал. Помню, перед строем нам зачитали решение военного трибунала. Суть дела была в том, что несколько солдат ворвались во двор зажиточного бауэра, поймали несколько кур, гусей, начали варить. Когда бой за хутор закончился, хозяева выбрались из подвала, где прятались, и подняли крик. На шум нагрянул патруль. Солдат задержали. Командир 184-й дивизии генерал-майор Басан Городовиков приказал устроить показательный суд военного трибунала. Бойцам дали по пять лет лагерей. Нетрудно предположить, что наказание было бы неизмеримо более строгим, если бы кто-то из них позарился, скажем, на хозяйку».Следующий генерал армии, Герой Советского Союза, Герой Социалистического труда И.Третьяк не был столь категоричен. Он даже готов признать, что жертвами насилия стали не только гуси и утки: «Конечно, в такой огромной войсковой группировке, которая в 1945 году вошла в Германию, всякое случалось. Мужики по нескольку лет женщин не видели. Кто-то и не устоял. Но сегодня многие признают, что сексуальные связи между нашими бойцами и немками далеко не всегда носили насильственный характер. Бывал и обоюдный интерес. Странно сегодня читать, как некий англичанин вдруг озаботился сексуальными коллизиями 60-летней давности, о которых сами немки вслух не вспоминают…».Президент Ассоциации историков Второй мировой войны, доктор исторических наук, профессор О.Ржешевский также не скрывает своего возмущения очередной попыткой « воссоздать образ «азиатских орд», который вбивала в головы немцев нацистская пропаганда, а затем небольшая группа историков-неофашистов, от которых давно отвернулись в Германии (подчеркнуто мной. – М.С.)». Как и следовало ожидать, особое негодование профессора, Президента Ассоциации историков, вызывает именно необоснованность обвинений: «Следовало бы иметь веские основания, располагать документами, если уж выдвигать столь тяжелое обвинение в адрес армии, вынесшей на своих плечах основную тяжесть борьбы с фашистским нашествием. Но их в книге Бивора нет. Сведения о «массовом насилии» основываются на свидетельствах типа «берлинцы помнят… «, «один доктор подсчитал… «, что не приемлемо для научного исследования, на которое претендует книга».Истина же, по мнению профессора Ржешевского, заключается в том, что « лавина мести могла захлестнуть Германию, однако этого не произошло. Военнослужащие и советской, и других союзных армий в целом проявили гуманное отношение к мирным немецким жителям… Ставкой были приняты чрезвычайные меры для предупреждения бесчинств по отношению к мирному немецкому населению».После этого заявления Ржешевский, как и положено профессиональному историку, приводит документально-обоснованный факт. Очень интересный (но, к сожалению, невнятно изложенный) факт: « В первые месяцы 1945 года за совершенные бесчинства по отношению к местному населению были осуждены военными трибуналами 4148 офицеров и большое число рядовых».«И большое число рядовых». Большое – это сколько? Нет ответа. Приходится строить предположения. На одного офицера в действующей армии приходится минимум 10 солдат. Если принять на веру тезис о том, что причиной «бесчинств» было то, что « мужики по нескольку лет женщин не видели», то средняя ожидаемая вероятность совершения «бесчинств» среди рядовых должна быть выше, нежели среди офицеров. Офицеры Красной Армии (особенно в последние годы войны) женщин видели. Об этом товарищ Сталин позаботился. |
[/font][/size][/color]36
| | - Скрыть ответы 16 | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
 |
Только весной 1942 г. в рамках «массовой добровольной мобилизации» (именно так это называлось в Постановлении ГКО) было призвано более 450 тыс женщин. С особой гордостью советские историки сообщали о том, что 70 % из них были направлены в Действующую армию. Наряду с мобилизованными по Постановлениям ГКО, в Действующей армии находились вольнонаемные женщины, численность которых в 1945 г. составила 234 тыс человек. В скобках отметим, что в 1943–1945 г.г. в тыловых частях и учреждениях Вооруженных Сил СССР находилось порядка 5 млн призванных на военную службу мужчин, так что отправка на фронт, на самую что ни на есть передовую, сотен тысяч женщин никак не могла быть объяснена катастрофической нехваткой личного состава…
Возвращаясь к факту, приведенному профессором Ржешевским, мы можем в первом приближении предположить, что осужденных за «бесчинства по отношению к местному населению» рядовых было в 10 раз больше, чем офицеров. В таком случае общее количество осужденных (не общее количество бесчинствовавших, а именно и только число осужденных!) составит 40–50 тыс человек. Для весны 45-го это численность одной общевойсковой армии.
Но и это еще не все. Продолжая демонстрировать свое «усердие не по разуму», С.Турченко спешит дополнить сообщение профессора Ржешевского цитатой из следующего документа:
«Донесение начальника политического отдела 8-й гвардейской армии гвардии генерал-майора М.Скосырева от 25.04.45 года:
В последние дни резко уменьшилось количество случаев барахольства, изнасилования женщин и других аморальных явлений со стороны военнослужащих. Регистрируется по 2–3 случая в каждом населенном пункте, в то время как раньше количество случаев аморальных явлений было намного больше…»
Итак, что же нам рассказали уважаемые, авторитетные люди? Слово «убийство» не произнес никто. М.А.Гареев знает про краденых кур, но об изнасилованиях даже и не слыхивал; генерал армии И.Третьяк признает наличие неких «сексуальных коллизий», не заслуживающих, впрочем, упоминания и обсуждения; историк Ржешевский не знает никаких документов, которые могли бы подтвердить факт «массового насилия», но признает факт осуждения многих тысяч солдат и офицеров Красной Армии за бесчинства, которых, по мнению Гареева, не было вовсе. Гвардии генерал-майор с гордостью сообщает, что количество изнасилований и других аморальных явлений, выдуманных геббельсовской пропагандой, «резко уменьшилось», и «в каждом населенном пункте» регистрируется всего лишь по 2–3 случая. Сущая ерунда. «Раньше количество случаев аморальных явлений было намного больше».
Теперь обратимся к документам и фактам, собранным «небольшой группой историков-неофашистов, от которых давно отвернулись в Германии». Сразу же должен признать, что в данном случае профессор Ржешевский не сильно ошибся в формулировке. В послевоенной (и что совсем уже странно – в постсоветской) Германии историки, не согласные с тем, что сам факт ожесточенного военного столкновения между коричневым и красным фашизмами может служить оправданием для любой из этих преступных диктатур, остаются на положении «прокаженных», с которыми остерегаются иметь дело те, кто претендует на политическую карьеру и государственные «гранты». И тем не менее в ходе упорной многолетней работы исследователей был собран и обобщен огромный массив фактов и документов
Прежде всего следует назвать 11-томный сборник «Документация изгнания немцев», работа над которым была начата в августе 1949 г. и продолжалась более 4 лет. Выжившие рассказывали о преступлениях, жертвами которых стали их родственники и соседи; записывались показания учителей, врачей и государственных чиновников. На основании этих сведений исследователи пришли к цифре в 12 млн изгнанных с родных мест немцев, из числа которых 2 млн все еще считались «пропавшими без вести», что применительно к ситуации середины 50-х годов можно было считать синонимом слова «погибшие».
Расчеты, выполненные методом демографического баланса, привели к выводу, что в «восточных областях», перешедших после войны в состав СССР Польши и Чехословакии, погибло 2484 тыс человек гражданского населения (не считая погибших на фронте мужчин). Разумеется, метод демографического баланса сам по себе заведомо неточен, и каждая цифра в нем может быть подвергнута обоснованной критике. Стоит, однако, напомнить о том, что канонизированная ныне цифра потерь Советского Союза (27 млн человек) была получена почти таким же методом. Оговорка «почти» относится к тому, что немецкие историки использовали данные переписи 1948 г., т. е. переписи, проведенной через три года после окончания войны, а советские – данные переписи населения 1959 г. (14 лет после войны) и фальсифицированной сталинской переписи 1939 г.
Значительно меньшую оценку числа погибших назвала церковная Служба розыска ФРГ. В 1964 был опубликован отчет, из которого следует, что во всех областях, из которых были изгнаны немцы (Восточная Пруссия, Померания, Силезия, Судеты) в сумме погибло 473 тыс человек. Правда, здесь надо принять во внимание, что Служба розыска не включила в суммарный итог «пропавших без вести». С точки зрения арифметики число 473, конечно же, в пять раз меньше числа 2484. Для юридической же оценки событий разница ничтожна: 473 тыс мирных граждан, погибших в течение нескольких месяцев – это достаточно много для того, чтобы поставить вопрос о «военных преступлениях и преступлениях против человечности». Важно также отметить, что в перечень 473 тыс погибших гражданских лиц не вошли жертвы бомбардировки Дрездена и других городов Восточной Германии (будущей ГДР), не вошли погибшие во время и после штурма города жители Берлина, не вошли десятки тысяч этнических немцев, «исчезнувших» в ходе изгнания из Югославии, Венгрии и Румынии.
Одним из наиболее ярких представителей «небольшой группы историков» был (он умер в 2002 г.) И.Гофман (Hoffmann). 35 лет (с 1960 по 1995 г.) Гофман проработал в Исследовательском центре военной истории Бундесвера, пройдя по служебной лестнице путь от молодого специалиста до научного директора Центра. В 1995 г. вышла в свет книга И.Гофмана «Сталинская война на уничтожение» («Stalins Vernichtungskrieg 1941–1945»), переизданная до конца века четыре раза. Реакция «левых кругов» Германии на исследование Гофмана достигла такого накала, что 28 февраля 1996 г. депутаты ряда фракций Бундестага направили «шесть запросов и 14 дополнительных вопросов» в адрес правительства ФРГ (в компетенцию которого, к слову говоря, не входит управление научно-исторической дискуссией). Комментируя эту прискорбную попытку превратить парламент демократической страны в некое подобие инквизиционного трибунала, Гофман в предисловии к четвертому изданию своей книги пишет:
«Если исследователь подчас вынужден аргументировать, будто апеллируя к стене, то это вызвано причинами, которые глубоко коренятся в немецкой послевоенной психологии и поэтому едва ли могут иметь рациональное объяснение… Многие немцы в своей самопоглощенности просто не замечали, что они требуют от русских, чтобы те, русские, продолжали спокойно жить со сталинской пропагандистской ложью, лишь бы у немцев было алиби в лице Гитлера. Им было нужно перед всем миром представлять себя в должном свете, причем за счет русских, и демонстрировать, как велика стала сегодня дистанция между ними и Гитлером…»
Далее будут приведены обширные выдержки из тех глав книги (И.Гофман, «Сталинская война на уничтожение», М., АСТ-Астрель, 2006 г., стр. 305–347), в которых рассматриваются события зимы – весны 1945 г. Большинство эпизодов и цитат сопровождаются ссылкой на соответствующие фонды Федерального военного архива во Фрайбурге, но, учитывая практическую малодоступность этого архива для рядового российского читателя, я не стал воспроизводить эти сноски. Фамилии советских военнослужащих в большинстве случаев будут заменены первой буквой. Итак:
«…То, что творила пропаганда ненависти среди красноармейцев, нашло правдивое отражение в захваченных фронтовых письмах, некоторые из которых приведем здесь. Они написаны военнослужащими моторизованных частей (номер полевой почты 20739) в период января – февраля 1945 г. «Мы каждый день продвигаемся дальше по Восточной Пруссии, – писал, например, С. своим родителям в Смоленск, – и мы мстим немцам за все их подлости, которые они нам причинили… Нам теперь разрешено делать с немецкими негодяями все». «Немцы все удирают, боятся нашей мести, – говорится в письме, которое Л. написал 30 января 1945 г. – но не каждому удается ускользнуть. Пусть немецкая мать проклянет тот день, когда она родила сына. Пусть немецкие женщины ощутят теперь ужасы войны. Пусть они сейчас сами переживут то, что предназначили другим народам».
|
37
| | Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
 |
«Гражданское население теперь больше не бежит, – писал К. 30 января 1945 г. во Владимирскую область. – То, что тут вообще творится, просто жутко». «Теперь мы ведем войну в самом прямом смысле слова, – писал 1 февраля 1945 г. П. своим родителям в Алма-Ату, – громим гадов в их логове в Восточной Пруссии… Теперь и наши солдаты могут видеть, как горят их убежища, как скитаются их семьи и таскают с собой свое змеиное отродье… Они, наверно, надеются остаться в живых, но им нет пощады». «Немецких женщин хватает, – писал Е. 3 февраля 1945 г., – их не нужно уговаривать, просто приставляешь наган и командуешь «Ложись!», делаешь дело и идешь дальше». В письме капитана К. от того же дня написано: «Мы тут выкуриваем пруссаков так, что перья летят. Наши парни уже «распробовали» всех немецких женщин. Вообще трофеев много…»
Даже Ю. У., уже упомянутый выше офицер, сам по себе мечтательный, почти философски настроенный, исполненный гуманистических идеалов человек, давно уставший от войны и сетовавший на жертвы и разрушения, все же не остался незатронутым пропагандой ненависти. «Мы очень ненавидим Германию и немцев, – пишет он в своем дневнике 27 января 1945 г. в Штаркенберге, – в одном доме, например, наши парни видели убитую женщину с 2 детьми. И на улице часто видишь убитых гражданских людей… Конечно, это невероятно жестоко – убивать детей… Но немцы заслужили эти зверства…»
…Подстрекаемые советской военной пропагандой и командными структурами Красной Армии солдаты 16-й гвардейской стрелковой дивизии 2-го гвардейского танкового корпуса 11-й гвардейской армии в последней декаде октября 1944 г. принялись вырезать крестьянское население в выступе южнее Гумбиннена. В этом месте немцы, вновь захватив его, смогли в виде исключения провести более детальные расследования. В одном Неммерсдорфе были убиты не менее 72 мужчин, женщин и детей. Женщин и даже девочек перед этим изнасиловали, нескольких женщин прибили гвоздями к воротам амбара. Неподалеку оттуда от рук советских убийц пало большое число немцев и французских военнопленных, до сих пор находившихся в немецком плену.
Всюду в окрестных населенных пунктах находили тела зверски убитых жителей – так, в Банфельде, имении Тейхгоф, Альт Вустервитце (там в хлеву найдены также останки нескольких сожженных заживо) и в других местах. «У дороги и во дворах домов массами лежали трупы гражданских лиц… – сообщил обер-лейтенант Амбергер, – в частности, я видел многих женщин, которых… изнасиловали и затем убили выстрелами в затылок, частично рядом лежали и также убитые дети».
Об увиденном в Шилльмейшене под Хейдекругом в Мемельской области, куда 26 октября 1944 г. вошли части 93-го стрелкового корпуса 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта, канонир Эрих Черкус из 121-го артиллерийского полка сообщил на своем военно-судебном допросе следующее:
«У сарая я нашел своего отца, лежавшего лицом к земле с пулевым отверстием в затылке… В одной комнате лежали мужчина и женщина, руки связаны за спинами и оба привязаны друг к другу одним шнуром… Еще в одной усадьбе мы увидели 5 детей с языками, прибитыми гвоздями к большому столу. Несмотря на напряженные поиски, я не нашел и следа своей матери… По дороге мы увидели 5 девушек, связанных одним шнуром, одежда почти полностью снята, спины сильно распороты. Было похоже, что девушек довольно далеко тащили по земле. Кроме того, мы видели у дороги несколько совершенно раздавленных обозов».
Невозможно отобразить все ужасные подробности или тем более представить полную картину случившегося. Пусть ряд выбранных примеров даст представление о действиях Красной Армии в восточных провинциях после возобновления наступления в январе 1945 г. Федеральный архив в своем докладе «Об изгнании и преступлениях при изгнании» от 28 мая 1974 г. опубликовал точные данные из так называемых «итоговых листов» о зверствах в двух избранных округах, а именно в восточно-прусском пограничном округе Иоганнесбург [ныне Пиш, Польша] и в силезском пограничном округе Оппельн [ныне Ополе, Польша].
Согласно этим официальным расследованиям, в округе Иоганнесбург, на участке 50-й армии 2-го Белорусского фронта, наряду с другими бесчисленными убийствами, выделялось убийство 24 января 1945 г. 120 (по другим данным – 97) гражданских лиц, а также нескольких немецких солдат и французских военнопленных из колонны беженцев у дороги Никельсберг – Герцогдорф южнее Арыса [ныне Ожиш, Польша]. У дороги Штоллендорф – Арыс было расстреляно 32 беженца, а у дороги Арыс – Дригельсдорф под Шлагакругом 1 февраля по приказу советского офицера – около 50 человек, большей частью детей и молодежи, вырванных у их родителей и близких в повозках беженцев. Под Гросс Розеном в конце января 1945 г. сожгли заживо около 30 человек в полевом сарае. Один свидетель видел, как у дороги на Арыс «лежали один труп за другим». В самом Арысе было произведено «большое число расстрелов»,видимо, на сборном пункте, а в пыточном подвале НКВД – «истязания жесточайшего рода» вплоть до смерти.
В силезском округе Оппельн военнослужащие 32-го и 34-го гвардейских стрелковых корпусов 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта до конца января 1945 г. убили не менее 1264 немецких гражданских лиц… В Готтесдорфе советские солдаты 23 января 1945 г. paсстреляли около 270 жителей, включая маленьких детей и 20–40 членов Марианского братства. В Карлсруэ [ныне Покуй, Польша] были расстреляны 110 жителей, включая обитателей Аннинского приюта, в Куппе – 60–70 жителей, среди них также обитатели дома престарелых и священник, который хотел защитить от изнасилования женщин. Но Иоганнесбург [ныне Ополе, Польша]и Оппельн были лишь двумя из множества округов в восточных провинциях Германского рейха, оккупированных частями Красной Армии в 1945 г.
На основе донесений служб полевого командования отдел «иностранных армий Востока» Генерального штаба Сухопутных войск составил несколько списков «О нарушениях международного права и зверствах, совершенных Красной Армией на оккупированных германских территориях», которые хотя также не дают общей картины, но по свежим следам событий документируют многие советские злодеяния с определенной степенью надежности.
Так, Группа армий «А» донесла 20 января 1945 г., что все жители вновь занятых ночью населенных пунктов Рейхталь [Рыхталь] и Глауше под Намслау [ныне Намыслув, Польша] были расстреляны советскими солдатами 9-го механизированного корпуса 3-й гвардейской танковой армии. 22 января 1945 г., согласно донесению Группы армий «Центр», под Грюнхайном в в округе Велау [ныне Знаменск] танки 2-го гвардейского танкового корпуса «настигли, обстреляли танковыми снарядами и пулеметными очередями колонну беженцев в 4 км длиной, большей частью женщин и детей, а оставшихся уложили автоматчики». Аналогичное произошло в тот же день неподалеку оттуда, под Гертлаукеном, где были убиты советскими солдатами, частично – выстрелами в затылок, 50 человек из колонны беженцев.
В Западной Пруссии, в неуказанном населенном пункте, в конце января длинный обоз беженцев также был настигнут передовыми советскими танковыми отрядами. Как сообщили несколько выживших женщин «солдаты сбросили повозки в кюветы на обочинах и набросились на женщин; бросающихся на помощь им детей расстреливали. Присутствующий при этом советский полковник регулировал очередь насильников, в то время как другой офицер стрелял бьющихся в истерике детей и стариков». Танкисты 5-й гвардейской танковой армии облили лошадей и повозки бензином и подожгли их: «Часть гражданских лиц, состоявших в большинстве из женщин и детей, спрыгнули с повозок и попытались спастись, причем некоторые уже походили на живые факелы. После этого большевики открыли огонь. Лишь немногим удалось спастись».
Точно так же в районе Плонене в конце января танки 5-й гвардейской танковой армии напали на колонну беженцев и перестреляли ее. «Трупы женщин, стариков, детей, лежавших среди гор тряпья и перевернутых повозок, устилали обочины дороги до самого горизонта». Всех женщин от 13 до 60 лет из этого населенного пункта, расположенного под Эльбингом [ныне Эльблонг, Польша], красноармейцы беспрерывно насиловали самым жестоким образом. Немецкие солдаты из танковой разведроты нашли одну женщину с распоротой штыком нижней частью живота, а другую молодую женщину – на деревянных нарах с размозженным липом. Уничтоженные и разграбленные обозы беженцев по обе стороны дороги, трупы пассажиров, лежащие рядом в придорожном рву, были обнаружены также в Майслатайне под Эльбингом.
|
38
| | - Скрыть ответы 14Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
|
Об умышленном уничтожении гусеницами или обстреле обозов беженцев, всюду тянувшихся по дорогам и хорошо распознаваемых в качестве таковых, сообщалось из восточных провинций повсеместно, например, из района действий советской 2-й гвардейской танковой армии. В округе Вальдроде 18 и 19 января 1945 г. в нескольких местах подобные колонны останавливали, атаковывали и частично уничтожали; «падавших женщин и детей расстреливали или давили» или, как говорится в другом сообщении, «большинство женщин и детей убивали».Советские танки обстреляли под Вальдроде из орудий и пулеметов немецкий госпитальный транспорт, в результате чего «из 1000 раненых удалось спасти лишь 80». Кроме того, сообщения о нападениях советских танков на колонны беженцев имеются из Шауэркирха, Гомбина, где были «убиты порядка 800 женщин и детей»…
В лесной сторожке под Зольдином советскими солдатами 2-й гвардейской танковой армии были убиты семья лесника и все находившиеся там беженцы, неподалеку оттуда заживо сожжены немецкие солдаты, которые укрылись в сарае. Лишь в 1995 г. под Зольдином (ныне Мыслибуж, Польша) было обнаружено массовое захоронение с останками 120 гражданских лиц.
Из зверств, продолжавших регистрироваться в Восточной Пруссии, также можно привести лишь немногие. Так, красноармейцами 3-го гвардейского кавалерийского корпуса близ небольшого населенного пункта Толльниккен были расстреляны: семья из 7 человек, включая маленьких детей, поскольку родители воспротивились изнасилованию двух своих дочерей, а также молодой человек, крестьянин, и трое немецких солдат.
Более детальные расследования, как под Гумбинненом, Голдапом, Эльбингом и в некоторых других местах, удавалось провести лишь в случае нового занятия потерянной территории немецкими войсками, что случалось достаточно редко: так, в захваченных 28–30 января 1945 г. частями 10-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии населенных пунктах вокруг Прейсиш-Голланд [ныне Пасленк, Польша]. В донесении Группы армий «Север» от 2 февраля 1945 г. сказано, например, что в Гёттхендорфе, Дёберне, Борденене жителей перебили или расстреляли. «В Гёттхендорфе под Прейсиш-Голландом, – говорится в донесении, – только в одной комнате лежат 7 убитых гражданских лиц, среди них 2 пожилые женщины, 2 мужчин, мальчик около 14 лет. В углу скорчившись – 9-летний мальчик с совершенно разбитым черепом, и над ним 15-летняя девочка с исколотыми руками и расцарапанным лицом, штыком изрезаны грудь и живот, нижняя часть тела совершенно голая. 80-летний старик лежал застреленный перед дверью».
Когда немецким войскам в конце января удалось освободить померанский городок Прейсиш-Фридланд [ныне Дебжно, Польша] и окружающие населенные пункты, судебные и санитарные офицеры немецкой 32-й пехотной дивизии провели допросы среди выживших. В докладе командования 2-й армии от 14 февраля 1945 г. констатируется: «В Прейсиш-Фридланде и в деревне Цискау 29 и 30 января были расстреляны после мучительнейших пыток большинство находившихся там мужчин. Дома и квартиры были разграблены, разрушены и подожжены. По женщинам и детям, которые хотели спастись бегством, большевистские убийцы стреляли из винтовок и пулеметов». В расположенном в двух километрах от шоссе фольварке во всех комнатах были обнаружены трупы детей, стариков, изнасилованных и застреленных женщин.
В Прейсиш-Фридланде и соседних населенных пунктах расследования выявили и другие зверства. В Линде 29 января 1945 г. были убиты 16 жителей, изнасилованы не менее 50 женщин, минимум 4 женщины убиты после изнасилования. Изнасилована была, в частности, и 18-летняя девушка, лежавшая застреленной в своей крови. В трех комнатах одного большого дома обнаружены пять мертвых женщин и три мертвые девочки, у всех жертв между ногами были вставлены пустые винные бутылки.
В Цискау тоже были расстреляны «после мучительнейших пыток» гражданские лица, а также укрывавшиеся солдаты, включая военнослужащего ВМФ, и изнасилованы женщины, отчасти многократно, среди них «86-летняя старуха и 18-летняя девушка из Бромберга [ныне Быдгощ, Польша], скончавшаяся в страшных муках». «В Цискау, – сказано в заключении доклада командования 2-й армии, – жену офицера прибили гвоздями к полу. После этого большевики оскверняли ее до смерти»…
Имеющийся официальный материал, разумеется, неполон и, кроме того, может быть приведен в данном контексте лишь в широкой подборке, кратко и фрагментарно. Но поскольку соответствующие сообщения имеются со всей территории провинций Силезия, Бранденбург, Померания и Восточная Пруссия и всюду имеют своим содержанием один и тот же состав преступления: убийства, изнасилования, грабежи, мародерство и поджоги, то в целом они все же создают правдивую картину страшных событий…
…Вблизи границы рейха, западнее Велюни, советские солдаты 1-го Украинского фронта облили бензином повозки обоза беженцев и сожгли их вместе с пассажирами. На дорогах лежали бесчисленные тела немецких мужчин, женщин и детей, частично в изувеченном состоянии – с перерезанным горлом, отрезанным языком, вспоротым животом. Также к западу от Велюни 25 служащих Организации Тодта были расстреляны танковыми экипажами 3-й гвардейской танковой армии. Все мужчины были расстреляны и в Хайнерсдорфе, женщины изнасилованы, а под Кунцендорфом 25–30 мужчин из фольксштурма получили пули в затылок.
В Беатенгофе под Олау [ныне Олава, Польша] после повторного его занятия все мужчины были найдены убитыми выстрелами в затылок. Преступниками были военнослужащие 5-й гвардейской армии. В Грюнберге [ныне Зелёна-Гура, Польша] 8 семей были убиты военнослужащими 9-го гвардейского танкового корпуса. Ареной ужасных преступлений стало имение Танненфельд под Гротткау [ныне Гродкув, Польша]. Там красноармейцы из 229-й стрелковой дивизии изнасиловали двух девушек, а затем убили их, надругавшись над ними. Одному мужчине выкололи глаза и отрезали язык. То же самое произошло с 43-летней полькой, которую затем замучили до смерти.
В Альт-Гротткау военнослужащие той же дивизии убили 14 военнопленных, отсекли им головы, выкололи глаза и раздавили танками. Красноармейцы этой же стрелковой дивизии несли ответственность и за злодеяния в Шварценгрунде под Гротткау. Они насиловали женщин, включая монастырских сестер, застрелили крестьянина Калерта, вспороли живот его жене, отрубили ей руки, застрелили крестьянина Христофа и его сына, а также молодую девушку. В имении Айсдорф под Мерцдорфом советские солдаты из 5-й гвардейской армии выкололи глаза пожилому мужчине и пожилой женщине, по-видимому – супружеской паре, и отрезали им носы и пальцы. Вблизи были найдены зверски убитыми 11 раненых солдат люфтваффе.
Точно так же в Гютерштадте под Глогау [ныне Глогув, Польша] был обнаружен 21 немецкий военнопленный, убитые красноармейцами из 4-й танковой армии. В деревне Хеслихт под Штригау [ныне Стшегом, Польша] Мария Хайнке нашла своего мужа, еще подававшего слабые признаки жизни, умирающим в советском караульном помещении. Медицинское обследование выявило, что у него были выколоты глаза, отрезан язык, несколько раз переломана рука и размозжена черепная коробка.
Военнослужащие 7-го гвардейского танкового корпуса в Оссиге под Штригау насиловали женщин, убили 6–7 девушек, застрелили 12 крестьян и совершили аналогичные тяжкие преступления в Хертвиссвальдау под Яуэром [ныне Явор, Польша]. В Лигнице [ныне Легница, Польша] были обнаружены трупы многочисленных гражданских лиц, расстрелянных советскими солдатами из 6-й армии. В городке Костенблют под Неймарктом [ныне Сьрода-Слёнска, Польша], захваченном частями 7-го гвардейского танкового корпуса, насиловали женщин и девушек, включая и находившуюся на сносях мать 8 детей. Брат, попытавшийся заступиться за нее, был застрелен. Расстреляны были все военнопленные иностранцы, а также 6 мужчин и 3 женщины…
Неподалеку за Скампе, у дороги на Ренчен [ныне Збоншинь, Польша], были найдены трупы мужчины и женщины. У женщины был распорот живот, вырван зародыш, а отверстие в животе заполнено нечистотами и соломой. Вблизи находились трупы трех повешенных мужчин из фольксштурма. В Кае под Цюллихау военнослужащие 33-й армии убили выстрелами в затылок раненых, а также женщин и детей с одного обоза. Город Ной-Бенчен [ныне Збоншичек, Польша] красноармейцы разграбили и затем умышленно подожгли. У дороги Швибус [ныне Свебодзин, Польша] – Франкфурт красноармейцы из 69-й армии перестреляли гражданских лиц, включая женщин и детей, так что «трупы лежали друг на друге».В Реппене все мужчины с проходящего обоза беженцев были расстреляны советскими солдатами из 19-й армии, а женщины изнасилованы…
|
39
| | - Скрыть ответы 13Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Ударная группа Власовской армии во главе с полковником РОА Сахаровым 9 февраля 1945 г. при поддержке немцев вновь заняла расположенные в излучине Одера населенные пункты Нойлевин и Керстенбрух. Согласно немецкому докладу от 15 марта 1945 г., население обоих пунктов «подвергалось самым жутким надругательствам». В Нойлевине были найдены застреленными бургомистр, а также находившийся в отпуске военнослужащий вермахта. В одном сарае лежали трупы трех оскверненных и убитых женщин, у двух из которых были связаны ноги. Одна немецкая женщина лежала застреленной у дверей своего дома. Пожилая супружеская пара была задушена. В Нойбарниме были найдены мертвыми 19 жителей. Тело хозяйки гостиницы было изувечено, ноги связаны проволокой. Здесь, как и в других населенных пунктах, осквернялись женщины и девушки, а в Керстенбрухе – даже 71-летняя старуха с ампутированными ногами. Картину насильственных преступлений советских войск в этих селах излучины Одера, как и повсюду, дополняют грабежи и умышленные разрушения…
…Из Померании за февраль 1945 г. поступило лишь относительно немного сообщений, так как бои на прорыв здесь по-настоящему начались только в конце месяца… В Едерсдорфе военнослужащие 2-й гвардейской танковой армии пристрелили 10 эвакуированных женщин и 15-летнего юношу, добили еще живые жертвы штыками и пистолетными выстрелами… В Гросс-Зильбере под Каллисом красноармейцы из 7-го гвардейского кавалерийского корпуса изнасиловали молодую женщину палкой от метлы, отрезали ей левую грудь и размозжили череп… О жутком событии сообщил командир немецкого инженерно-танкового батальона 7-й танковой дивизии. В конце февраля 1945 г. советские офицеры из 1-й (или 160-й) стрелковой дивизии севернее Конитца загнали для разведки на минное поле детей в возрасте 10–12 лет. Немецкие солдаты слышали жалобные крики детей, тяжело раненных взорвавшимися минами, «бессильно истекавших кровью, которая лилась из разорванных тел».
В Восточной Пруссии, за которую велись ожесточенные бои, в феврале 1945 г. зверства продолжались с неослабевающей силой, невзирая на приказы противоположного свойства… Так в Ландсберге советские солдаты из 331-й стрелковой дивизии согнали ошеломленное население, включая женщин и детей, в подвалы, подожгли дома и стали стрелять по бегущим в панике людям. Многие сгорели заживо. В деревне у дороги Ландсберг – Гейльсберг военнослужащие той же стрелковой дивизии 6 дней и ночей держали взаперти в подвале женщин и девушек, некоторые из которых были прикованы цепями, и при участии офицеров каждодневно насиловали много раз. Из-за отчаянных криков двое из этих советских офицеров на глазах у всех вырезали двум женщинам языки «полукруглым ножом». Немецким солдатам-танкистам удалось освободить лишь немногих из несчастных, 20 женщин умерли от надругательств.
В Хансхагене под Прейсиш-Эйлау [ныне Багратионовск] красноармейцы из 331-й стрелковой дивизии расстреляли двух матерей, воспротивившихся изнасилованию своих дочерей, и отца, дочь которого в это же время была вытащена из кухни и изнасилована советским офицером. Далее, были убиты: супружеская чета учителей с 3 детьми, неизвестная девушка-беженка, трактирщик и фермер, 21-летнюю дочь которого изнасиловали. В Петерсхагене под Прейсиш-Эйлау военнослужащие этой дивизии убили двух мужчин и юношу 16 лет по имени Рихард фон Гофман, подвергнув жестокому насилию женщин и девушек.
В начале февраля 1945 г. советские войска неожиданно ворвались в западную часть Замланда, овладев большим числом населенных пунктов. Через несколько дней немцам удалось разбить и частично отбросить передовые силы и в ходе смелой наступательной операции крупного масштаба восстановить 19–20 февраля 1945 г. прерванную наземную и морскую связь с Кёнигсбергом. Командование армейской группы Замланд и Группы армий «Север» с помощью полиции провело расследования о судьбе населения на вновь освобожденной территории, результаты которых имеются, правда, лишь по нескольким населенным пунктам.
Так, военнослужащие 39-й армии убили в Георгенвальде 4 гражданских лиц и бросили трупы в пламя подожженного имения… В Крагау военнослужащие 91-й гвардейской стрелковой дивизии изнасиловали и задушили двух молодых женщин, в Меденау военнослужащие 358-й стрелковой дивизии убили по меньшей мере 11 гражданских лиц. Здесь перед одним домом лежали трупы двух убитых женщин, маленького ребенка и грудного младенца. Двух пожилых мужчин и 14-летнего юношу забили, точно так же – двух женщин и двух девочек после изнасилования. Совершенно раздетое тело 30-летней женщины имело колотые раны на груди, у нее был рассечен череп, она была изрешечена выстрелами. В Гросс-Ладткайме военнослужащие 91-й гвардейской стрелковой дивизии расстреляли 2-х немецких военнопленных и 4-х гражданских лиц, включая бургомистра и его жену. От их 18-летней дочери не осталось никаких следов. Однако был найден труп молодой девушки, которой после изнасилования отрезали груди и выкололи глаза.
В Краттлау военнослужащие 275-го гвардейского стрелкового полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии убили 6 мужчин и двух немецких солдат. Всех женщин и девушек, включая 13-летних, беспрерывно насиловали, некоторые женщины «подвергались сексуальному насилию по 6–8 солдат 5–8 раз в день». В Аннентале немецкие освободители нашли трупы двух женщин, которых осквернили (одну – на навозной куче) и затем задушили.
Детальное расследование удалось провести в Гермау, где располагались штабы 91-й гвардейской стрелковой дивизии и 275-го гвардейского стрелкового полка. В Гермау были обнаружены трупы 21 убитого – мужчины, женщины и дети. 11 человек не вынесли чудовищных пыток и сами покончили с собой. 15 немецких раненых убили, разбив им головы, одному из них затолкали в горло губную гармошку… У дороги Гермау – Пальмниккен [ныне Янтарный] были найдены две девочки. Обеим с близкого расстояния выстрелили в голову, у одной были выколоты глаза…
На подходах к Метгетену (курортный пригород Кёнигсберга) были найдены трупы нескольких сот немецких солдат, отчасти изувеченных до неузнаваемости. Почти во всех домах и садах лежали убитые мужчины, женщины и дети, у женщин наблюдались явные следы изнасилования, зачастую были отрезаны груди, две 20-летние девушки были разорваны автомашинами. На вокзале стоял по меньшей мере один поезд с беженцами из Кёнигсберга. В каждом вагоне лежали тела «зверски убитых беженцев любого возраста и пола». Теннисную площадку в Метгетене битком набили немецкими военнопленными и гражданскими лицами, а затем был приведен в действие разрывной заряд. Части человеческих тел находили даже в 200 м от гигантской взрывной воронки. 27 февраля 1945 г. капитан из штаба коменданта крепости Зоммер случайно обнаружил за одним домом в гравийном карьере у дорожного перекрестка перед Метгетеном трупы 12 совершенно раздетых женщин и детей, лежавших вместе «беспорядочной кучей», они были растерзаны ударами штыков и ножей.
Помимо отдельных трупов, рассеянных по всему курортному поселку, которых насчитывались сотни, было обнаружено несколько больших земляных холмов, под которыми, как оказалось, были погребены сотни (согласно капитану Зоммеру и профессору д-ру Ипсену – 3000) убитых. Расследование комиссии, назначенной комендантом крепости, генералом пехоты Лашем, складывалось сложно, поскольку советские военнослужащие облили кучи трупов бензином и попытались их сжечь. Тем не менее удалось установить, что большинство жертв было не расстреляно, а зачастую жестоко убито рубящим и колющим оружием…
Западнее Метгетена, как сообщил капитан Зоммер, у дороги вплоть до Повайена всюду лежали трупы гражданских лиц, либо убитых выстрелами в затылок, либо «совершенно раздетых, изнасилованных и затем зверски убитых ударами штыков или прикладов». У дорожного перекрестка перед Повайеном четыре раздетые женщины были раздавлены советским танком. Капитаном Зоммером, а также майором профессором д-ром Ипсеном засвидетельствована прямо-таки символичная гнусность: в церкви Гросс-Хейдекруга была распята молодая девушка, а справа и слева от нее повешено по немецкому солдату. |
40
| | - Скрыть ответы 12Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
се это происходило у ворот провинциального центра Кёнигсберга. Невыразимые зверства и преступления, совершенные подстрекаемыми советскими солдатами позднее, после захвата города 7–9 апреля 1945 г., не поддаются никакому описанию и могли найти лишь схематичное отражение также в дневниках врачей Дейхельмана и графа фон Лендорфа…»
На этом мы остановим калейдоскоп чудовищных событий, отображенных в собранных И.Гофманом документах из немецких архивов. Постараемся теперь «подкрутить резкость» и увидеть, как ЭТО происходило в одном, отдельно взятом немецком городе. Даже не городе, а маленьком силезском городке с населением всего в 17 тыс человек.
Штригау. Это название до недавних времен никому ни о чем не говорило (в отличие, например, от Неммерсдорфа, о трагических событиях в котором исписано уже много бумаги). Один из многих немецких городов и поселков Саксонии, по воле Сталина оказавшихся после Второй мировой войны в составе Польши. До войны в Штригау жило порядка 17–20 тыс человек, к началу февраля 1945 г. поток беженцев увеличил население городка до 30 тыс (хотя точных цифр, разумеется, сегодня не сможет назвать никто). 13 февраля 1945 г. войска 1-го Украинского фронта заняли Штригау. Четыре недели спустя городок снова оказался в немецких руках в результате одной из последних попыток вермахта перейти в контрнаступление.
В Штригау немецкие войска обнаружили 30 (тридцать) живых жителей и порядка двух сотен неубранных трупов. Предположительно, 13–15 тыс человек бежало из города до занятия его советскими войсками, остальные были изгнаны из своих домов, частично – отправлены на принудительные работы в СССР (всего из Германии и стран Восточной Европы на принудительные работы в СССР было вывезено 267 тыс немцев – не считая военнопленных).
Сотрудники немецкой криминальной полиции и члены похоронных команд в своих письменных отчетах описали то, что предстало их глазам в опустевшем городе. Два немецких историка («неофашисты», в терминах товарища Ржешевского) Мартин Бояновски и Эрих Босдорф опубликовали эти свидетельства в своей книге «Штригау. Судьба одного силезского города», которую Научная комиссия Федерального правительства Германии по изучению истории изгнания привлекла в качестве документального материала.
Донесения о погибших в Штригау были разделены на «групповые находки и единичные находки» с точным указанием улицы и дома. Это выглядело так:
– «в сточной канаве лежит раздавленный тяжелыми транспортными средствами труп подростка примерно 14 лет, выстрел в затылок»
– «на диване лежит частично обнаженная мертвая женщина, два выстрела в рот»
– «труп 72-летней женщины с выколотыми глазами»
– «придавленный ящиком труп застреленной женщины».
– «среди обломков стекла и фарфора в разграбленном магазине труп застреленной пожилой женщины с обнаженной нижней частью тела»
– «трое мужчин, две женщины и ребенок примерно двух лет, застрелены»
– «женщина 30–35 лет с обнаженной нижней частью тела, рядом в нескольких метрах женщина более старшего возраста, обхватив руками дерево, застрелены»
– «труп мужчины с ножными протезами, рядом жена и ребенок, застрелены»
– «три пожилые женщины с обнаженной нижней частью тела и следами изнасилования, застрелены; на чердаке дома труп пожилого мужчины, повешенный вниз головой»
– «на дверной щеколде висит труп мужчины, на чердаке лежат два обнаженных женских трупа со следами садистского изнасилования, застрелены; на диване застреленный мальчик примерно 12 лет, на кровати обнаженный труп 18-летней девушки со следами садистского изнасилования, застрелена»
– «в подвале застреленная пожилая супружеская пара, глаза выколоты…»
Кроме многочисленных зверских убийств, похоронные команды зафиксировали в Штригау многочисленные случаи самоубийств, в том числе – групповых:
– «три женских трупа и один детский, самоубийство посредством газа»
– «самоубийство супружеской пары через повешение на оконной раме; в подвале трупы одного мужчины и двух девушек разного возраста, самоубийство через повешение»
– «четыре женских трупа и один подросток, смерть через отравление газом»
– «два женских трупа, самоубийство посредством отравления газом»
– «мать и дочь, сидя за столом, самоубийство посредством отравления газом»
– «женщина вскрыла себе артерии, но перед этим удушила скрученным полотенцем свою дочь, лежащую рядом»
– «на чердаке, рядом друг с другом повешены две пожилые женщины, одна молодая женщина, девушка примерно 20 лет и девочка 10–11 лет, все со следами изнасилования».
Подробности этого коллективного самоубийства на чердаке в доме № 5 по Циганштрассе известны, как это ни невероятно, от одной из участниц страшного события. Сохранилось письмо этой женщины (ей тогда было 47 лет), которое она написала сыну одной из погибших женщин. Опуская из уважения к читателю описание бесконечных групповых изнасилований («сексуальных коллизий», как выразился генерал армии И.Третьяк), перейдем сразу к концу письма:
«…Около 10 часов утра стало спокойнее, и мы все пошли в квартиру молодой фрау К., ее 11-летнюю дочь Траутёль тоже изнасиловали. Там мы сварили какую-то еду. Но тут снова послышались шаги, и все повторилось снова. Мы кричали, мы умоляли их, чтобы они, наконец, оставили нас в покое, но они не знали жалости. Мы все договорились повеситься. Но опять кто-то пришел. Когда, наконец, они удалились, мы как можно быстрее побежали на чердак. Фрау Р. повесилась первой. Молодая фрау К. сначала повесила свою дочь Траутёль, а потом повесилась сама. Так же поступила Ваша матушка с Вашей сестрой (т. е. мать повесила собственную дочь. – М.С.).
И вот мы остались только вдвоем, Ваша мама и я. Я попросила её, чтобы она сделала петлю для меня, сама я не была на это способна из-за возбуждения. Мы еще раз обнялись напоследок и отбросили дорожную корзину, на которой стояли. Я все-таки достала ногами до пола, веревка оказалась слишком длинной. Я посмотрела направо, затем налево, все висели в ряд, все были мертвы. Мне же не оставалось ничего другого, как только попытаться освободиться от веревки…»
Достоверны ли приведенные выше сведения? Можно ли верить документам, отчетам, свидетельствам лишь с одной, т. е. немецкой, стороны? Где экспертное заключение независимых и непредвзятых свидетелей? Увы, его нет. Где документы следственных дел советских военных трибуналов? Где отчеты советской военной прокуратуры? Их тоже нет. Почему же мы должны верить заявлениям одной, причем явно заинтересованной, стороны?
Вопрос хороший. Сильный, можно сказать, вопрос. Вполне соответствующий «новому мышлению», нормам и принципам правового государства. Правовое государство, как известно, предполагает наличие большой популяции адвокатов. Незыблемый принцип адвокатской работы известен: «Меня не интересует, совершал ли мой клиент инкриминируемое ему преступление, но я докажу, что обвинение не соответствует букве закона». Судя по тому, что многие адвокаты становятся состоятельными людьми, этот принцип неплохо работает.
И тем не менее далеко не всегда и не все убийцы и насильники, нагло улыбаясь, выходят на свободу прямо из зала суда. К счастью, платный адвокат не является единственным участником процесса – есть еще присяжные заседатели, есть судьи, имеющие столь же правовое право принимать решение ex aequo et bono (по совести и справедливости), опираясь не только на букву закона, но и на «внутреннее убеждение» (это, кстати, вполне узаконенный российским УПК термин).
По совести и справедливости каждому должно быть ясно, что чудовищные преступления, совершенные в годы Второй мировой войны, далеко не всегда (если не сказать жестче – «почти никогда») могут быть установлены в рамках формально-бюрократических процедур. Какая «комиссия независимых экспертов из нейтральной Швейцарии» установила факт зверского убийства жителей белорусской деревни Хатынь? Где документы? Где независимые свидетели? Впрочем, некоторые документы, как ни странно, сохранились. В архиве. Поэтому их можно с полным основанием назвать «архивными документами» (на некоторых читателей эти два слова производят магическое действие). В отчете командира 118-го полицейского батальона (сформирован из военнопленных Красной Армии в Киеве) карательная операция, проведенная в Хатыни 22 марта 1943 г., описана следующим образом: |
41
| | - Скрыть ответы 11Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
«…Деревня была окружена и атакована со всех сторон. Противник при этом оказал упорное сопротивление и вел огонь из всех домов, так что пришлось применить тяжелое оружие – противотанковые пушки и тяжелые минометы. В ходе боевых действий наряду с 34 бандитами убито много жителей села. Часть из них погибла в пламени…»
Сами видите – архивные документы «неопровержимо» свидетельствуют: бой, противник, бандиты, часть жителей погибла в пламени. Случайно, надо полагать… И если мы – вполне справедливо – считаем кощунством подобные рассуждения, равно, как и любые иные попытки поставить под сомнение реальность массовых преступлений, совершенных гитлеровцами и их пособниками на советской земле, то почему же в отношении преступлений, жертвами которых стали немецкие женщины и дети, должен применяться другой стандарт?
31 августа 1941 г. «Правда» опубликовала статью А.Н.Толстого «Лицо гитлеровской армии». 66 лет спустя издается книга А.Дюкова, в которой со ссылкой на эту статью сообщается, что «на окраине деревни близ Белостока на пять заостренных колов было воткнуто пять трупов женщин. Трупы были голые, с распоротыми животами, отрезанными грудями и отсеченными головами. Головы женщин валялись в луже крови вместе с трупами убитых детей». Каким образом выдающийся советский писатель, находясь за тысячу километров от занятого немцами в первые дни войны Белостока, мог удостовериться в таких ужасающих подробностях преступления?
И если статья в «Правде» военной поры (да еще и написанная известным своей «принципиальностью» автором, который за два года до того в той же газете и почти в тех же самых выражениях живописал зверства польской армии, бегущей под ударами дружественного на тот момент вермахта) должна считаться «документом», то почему менее достоверными должны считаться тысячи свидетельств, данных под присягой вполне конкретными людьми и опубликованных от имени Комиссии Федерального правительства демократической Германии?
Да, каждое по отдельности сообщение о военных преступлениях может при тщательной проверке оказаться неточным, преувеличенным, а то и вовсе вымышленным (не говоря уже о том, что в подавляющем большинстве случаев проверка, соответствующая строгим юридическим нормам, окажется практически не выполнимой). И в то же время, вся совокупность событий, зафиксированная в таком «архиве», как народная память, не может не быть правдой.
Впрочем, не стоит думать, что попытки проверить (точнее говоря – любой ценой опровергнуть) сообщения о зверских расправах с гражданским населением Германии не предпринимались. Еще как предпринимались, с огромным шумом и помпой. Вот, например, в 2008 г. издательство «Яуза-ЭКСМО» выпустило в свет сборник статей под названием «Нам не за что каяться!» (ошеломляющий призыв для страны, население которой, если верить социологическим опросам последних лет, на три четверти считает себя православным). В предисловии к сборнику упомянутый выше А.Дюков пишет (правильнее сказать – кричит):
«…Нас пытаются лишить Великой Победы. Нам рассказывают о том, что Победа обернулась порабощением Восточной Европы, что советские солдаты изнасиловали Германию… России не останется ничего другого, как платить и каяться, каяться и платить, превратившись из субъекта в объект международной политики (странным образом г-н Дюков не замечает, что демократическая Германия и платит, и кается, и остается при этом одним из самых влиятельных субъектов мировой политики)… Время не ждет. Если мы не хотим, чтобы наших дедов и прадедов называли убийцами, пьяницами и мародерами, если мы не хотим, чтобы наших детей учили плевать на могилы предков…»
После такой «артподготовки» в сборнике появляется статья под названием «Неммерсдорф: между правдой и пропагандой» (автор И.Петров). Так в чем правда?
Начинается статья с того, что И.Петров вполне откровенно признает: «Скажу сразу: имеющиеся на данный момент материалы практически не позволяют усомниться в том, что убийство гражданских лиц в Неммерсдорфе – дело рук солдат и офицеров Красной Армии». Далее констатирует еще один, весьма странный и несомненно прискорбный факт: «Если в каких-то архивах и содержатся доклады «особистов» о случившемся в Неммерсдорфе, то историки доступа к ним пока не получили».Напоминаю: «пока» – это 64 года спустя.
О чем же тогда многостраничная статья? Вся неуклюжая попытка «разоблачения» сводится к поиску мелких и мельчайших неточностей, неувязок и нестыковок в имеющихся немецких документах и свидетельствах («лейтенант Цирн видел 7 убитых, унтер-офицер Шайбле – 11, и лишь майор Браумюллер говорит о 15… ни в одном отчете не упоминается выстрел в правый глаз, которым согласно рапорту Хинрихса была убита одна из девушек… человека, прибитого к дверям, никто не видел, заключение делается на основании ран на руках и показаний тяжелораненой свидетельницы, затем увезенной в неизвестном направлении и впоследствии так и не идентифицированной…»).
Разумеется, подобных нестыковок много. Их и не могло быть мало, учитывая обстоятельства времени и образа действий всех участников трагедии. Главное же «достижение» исследователя – утверждение о том, что в самом Неммерсдорфе было убито «всего лишь» 26 мирных жителей, а принятая в западной историографии цифра 70 относится к числу убитых как в самом Неммерсдорфе, так и на прилегающих к нему хуторах и имениях. Каяться же в убийстве гражданских лиц не надо, потому что… Да, разумеется, потому, что мы должны и сейчас, в 2008 году, сверять свои слова с делами доктора Геббельса:
«Геббельсовской пропаганде было необходимо пугало для населения восточных провинций рейха, и советские солдаты, расстреляв стариков, женщин и детей, сыграли ей на руку. Жуткие цвета и кровавые детали большей частью добавили уже сами пропагандисты…»
Иногда отчаянное нежелание называть факты своими именами приобретает совсем уже фарсовый характер. Так, российский интернет-портал Infox.ru разместил 12 января 2009 г. сообщение о том, что в древнем прусском городе Мариенбург (ныне Мальборк, Польша) в ходе строительных работ было обнаружено массовое захоронение. Около 1800 человек, в том числе женщины и дети, были захоронены голыми, без одежды, обуви, ремней, очков и зубных коронок. Более 100 черепов имели явные следы пулевых пробоин. Исходная статья в британской газете «Гардиан» имела заголовок «Remains of 1,800 German civilians found in wartime mass grave». В подзаголовке к статье было высказано предположение, что «men, women and children» (мужчины, женщины и дети) «have been killed as Red Army captured town» (были убиты, когда Красная Армия заняла город). Трудно поверить, что в Москве златоглавой нельзя было найти переводчика, способного разобраться со словосочетанием «German civilians» (немецкие гражданские лица). Однако статья в российском интернет-издании получила название «В Польше найдено массовое захоронение немецких солдат», а в подзаголовке было сказано еще интереснее: «Эксперты подозревают, что это поляки, погибшие от советского оружия»…
Времена однако же меняются, и в 2008 г. появилась статья, в которой без малейших оговорок и экивоков, самым что ни на есть прямым текстом были названы чудовищные факты:
«…14 миллионов немцев были изгнаны из своих домов, лишь 12 миллионов сумели добраться до Германии живыми… Изгнание немцев из Восточной Европы сопровождалось масштабнейшим организованным насилием… оставшееся немецкое население сгоняли в концентрационные лагеря; взрослые использовались на принудительных работах, причем в зиму 1945/1946 года смертность в лагерях достигала 50 %. Так, в лагере Потулице в период между 1947 и 1949 годом от голода, холода, болезней и издевательств со стороны охранников погибла половина заключенных… Один из самых чудовищных случаев произошел в ночь с 18 на 19 июня 1945 г. в городе Прерау, где расстреляли 265 немцев, среди которых было 120 женщин и 74 ребенка. Самому старшему из убитых было 80 лет, а самому младшему – восемь месяцев…» |
42
| | - Скрыть ответы 10Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Причем опубликовал эту статью («Изгнаны и убиты») не какой-нибудь печатный листок временно недобитых либералов, «шакалящих у дверей западных посольств», а вполне респектабельный, дорогой и солидный журнал «Эксперт» (№ 30 от 28 июля 2008 г.). Заметим, что редакция журнала позиционирует свое детище, как «одно из самых влиятельных еженедельных аналитических изданий России, заслужившее репутацию несомненного лидера деловой журнальной прессы», а гендиректор медиахолдинга «Эксперт» г-н Фадеев по совместительству является директором близкого к «Единой России» Института общественного проектирования и председателем комиссии в Общественной палате РФ.
Самое же удивительное в истории с публикацией «Эксперта» то, что никто не возмутился! Никто! Ни товарищ Гареев, «как на духу» не слыхавший о случаях изнасилования (не говоря уже про убийства), ни товарищ Ржешевский, неизменно требующий предъявить «веские документальные основания для выдвижения столь тяжелых обвинений», ни товарищ Дюков, крайне обеспокоенный тем, что России придется «платить и каяться»…
А разгадка предельно проста. Она сводится к одному слову из трех букв.
ПРО.
После того, как бывшие союзники по Варшавскому договору перешли в НАТО, да еще и дали согласие на размещение элементов американской системы ПРО на своей территории, у части российских историков и журналистов внезапно прорезалась память. Они разом вспомнили давно известные факты и поспешили напомнить Польше и Чехии некоторые забытые эпизоды их послевоенной истории.
Статья в «Эксперте» написана в высшей степени «взвешенно и политически выдержанно». Главный акцент – на изгнании немецкого населения из Чехии и переданных Польше районов Восточной Германии, короткой скороговоркой – про события в Венгрии и Румынии (там американской ПРО пока нет и не предвидится) и ни одного слова (!!!) о Югославии («братская Сербия, противостоящая натовской агрессии»), где в 44–45 г.г. погибло 69 тыс человек – каждый третий из 200 тыс немцев, не успевших бежать из страны. И что само собой разумеется – ни одним словом «Эксперт» не вспомнил о том, что в городах и поселках Восточной Пруссии, отошедших к Советскому Союзу, немцев изгоняли и убивали точно так же, как и в районах Восточной Пруссии и Померании, переданных Польше; что товарищ Сталин тоже несет некоторую ответственность за события, произошедшие на оккупированной Красной Армией территории Чехословакии, Венгрии и Югославии; что марионеточное «польское правительство» товарища Берута без согласия Москвы не то что три миллиона немцев – три табуретки в собственном офисе не посмело бы переместить с места на место…
Завершая печальный перечень фактов массовой депортации и массовых убийств немецкого населения, мне остается только сообщить читателю, что я его обманул. Причем трижды. В приведенные выше отрывки из книги И.Гофмана я вставил три эпизода из мемуаров Л.Н.Рабичева (старший лейтенант, на фронте с декабря 1942 г., дошел до Праги, награжден двумя орденами Отечественной войны II степени, орденом «Красная Звезда», медалями). Его воспоминания (опубликованы в журнале «Знамя», № 2/2005 г.) почти дословно совпадают со свидетельствами, приведенными И.Гофманом. И это при том, что «плагиат» (или неосознанное копирование) невозможны в принципе: Гофман умер за три года до выхода в свет мемуаров Рабичева, а его книга «Сталинская война на уничтожение» была издана на русском языке лишь в 2006 г.
Без заметных глазу «стыков» и «швов» в цитаты из книги И.Гофмана можно было бы вставить и вот этот отрывок из докладной записки секретаря ЦК ВЛКСМ Н.Михайлова, направленной 29 марта 1945 г. секретарю ЦК ВКП(б) Г.Маленкову:
«В ночь с 23 на 24 февраля группа офицеров и курсантов в количестве 35 человек явилась в пьяном виде на фольварк Грутенненг, оцепила фольварк, выставила пулеметы, обстреляла и ранила красноармейца, охранявшего здание. После этого началось организованное изнасилование находящихся на фольварке девушек и женщин…» Но такая «вставка» была бы недопустимым подлогом, так как в докладе Михайлова речь шла вовсе не о бесчинствах по отношению к гражданскому населению Германии, а о «диком и хамском отношении к освобожденным советским девушкам и женщинам». С пулеметами в руках «группа офицеров и курсантов в количестве 35 человек» штурмовала пункт временного размещения освобожденных от фашистской неволи «остарбайтеров»…
К сожалению, я знаю, чего с нарастающим нетерпением желает сейчас услышать значительная часть читателей. Увы, вынужден заявить со всей определенностью: «Не дождетесь». Предумышленные зверские убийства женщин и детей не могут иметь никаких оправданий. Никаких. Печально, что 147 долларовое за баррель «вставание с колен» отравило сознание многих моих соотечественников до такой степени, что они уже не способны понять – каким чудовищным оскорблением памяти павших солдат Великой Отечественной являются рассуждения на тему о том, что «гитлеровцы ТОЖЕ убивали женщин и детей…»
Здесь нет темы для дискуссии, и я не буду тратить время на пустое морализирование. Нормальные люди меня поймут. Одичавших мне не переубедить. Для тех, кто небезнадежен, процитирую все же несколько строк из статьи И.Эренбурга, напечатанной в «Красной Звезде» 14 марта 1945 г. В них вполне доступно разъяснена разница между скотской злобой и благородной ненавистью солдата-освободителя к врагу:
«Я получил вчера письмо от человека, которого больше нет. На листе бумаги – след крови. Офицер Борис Антонович Курилко погиб на немецкой земле, защищая свободу и честь нашей Родины. Письмо мне переслали его товарищи, и я хочу, чтобы последние слова товарища Курилко дошли до моих читателей, как они дошли до меня. Вот что писал накануне смерти офицер Красной Армии:
«Огонь ненависти поддерживал нас в самые тяжелые дни. Теперь мы в Германии. Наша ненависть ведет нас к Берлину. Немцы думают, что мы будем делать на их земле то, что они делали на нашей. Эти палачи не могут понять величие советского воина. Мы будем суровы, но справедливы, и никогда, никогда наши люди не унизят себя…»
Гордость переполняет мое сердце, когда я держу этот лист бумаги: на нем кровь героя и на нем слова, написанные кровью, высокие, прекрасные слова. Мы побеждаем фашизм не только на поле брани, мы побеждаем его в моральном поединке между злом и добром… Наша ненависть – высокое чувство, оно требует суда, а не расправы, кары, а не насилия…. Советский воин пришел в Германию не за добычей, не за барахлом, не за наложницами, он пришел в Германию за справедливостью… Защитник Сталинграда, солдат Ельни, Ржева и Севастополя выше немцев: выше не по «крови» – оставим низким «арийцам» их низкие выдумки – выше по сознанию, по совести, по сердцу. Он презирает немцев, презирает их мишуру, их барахло, их флаги, их газеты, их женщин, их вчерашнюю спесь и сегодняшнюю угодливость. Он пришел сюда не как мститель, он пришел сюда, как судья…»
Другой темой, о которой, по мнению многих, никак нельзя было умолчать, являются бомбардировки Германии англо-американской авиацией. Да, действительно, массированные бомбардировки (в особенности – неприцельные ночные бомбардировки «по площадям») привели к гибели сотен тысяч безоружных немцев, женщин и детей; лишили крова и имущества миллионы людей, обратили в груды щебня величайшие памятники европейской истории и архитектуры. Однако в данной статье я вполне осознанно не стану обсуждать эту тему. И не только потому, что стратегические бомбардировки Германии были осуществлены союзниками по меньшей мере при полном согласии советской стороны (что же касается печально-знаменитой бомбардировки Дрездена, то она состоялась по прямому требованию Сталина, который обвинил в Ялте союзников в предумышленном нежелании разрушить транспортные магистрали Восточной Германии). Есть гораздо более значимая причина.
Бомбардировки городов Германии авиацией союзников были частью стратегии ВОЙНЫ. Авиация союзников уничтожала заводы, на которых производили оружие для Гитлера, разрушала железнодорожные станции, по которым перевозили войска Гитлера, убивала и терроризировала немецких рабочих, которые (может быть, и не всегда по своей воле) работали на Гитлера. До сведения немцев было доведено условие, при котором бомбардировки будут прекращены: полная и безоговорочная капитуляция страны-агрессора. |
43
| | - Скрыть ответы 9Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
 |
Это обещание западные союзники безоговорочно выполнили – ни одна бомба не упала ни на один немецкий город после подписания акта о капитуляции Германии. Более того, даже во время войны – насколько мне известно – союзники не разбомбили ни один немецкий город на занятой/освобожденной территории. Хотя бомб и авиабензина у них хватало, и выразить «чувство мести за разрушенный Ковентри» можно было и таким, технически-сложным, способом. С другой стороны, зверские расправы над гражданским населением Германии на территориях, контролируемых Красной Армией, начинались как раз таки ПОСЛЕ захвата этих территорий и подавления вооруженного сопротивления.
Еще раз повторю – преступления перед человечностью не имеют ни оправдания, ни срока давности. Целью же данной статьи является отнюдь не запоздалое морализаторство, а поиск подлинных причин, сделавших возможными трагические и позорные события на немецкой земле. Поиск объяснений, но не оправданий. И по моему мнению, вопрос этот совсем не простой.
Желание отомстить за чудовищные злодеяния, совершенные захватчиками на советской земле, конечно же, имело место. Однако не всегда и не всякое желание реализуется в действиях, и не всякое желание рядовых солдат одобряется и допускается командирами. Наконец, кроме внешнего контроля, у всякого человека существует еще и самоконтроль. Может быть, я остаюсь неисправимым идеалистом, но мне трудно поверить в то, что нормальный русский мужик, призванный в армию из смоленской деревни, крещеный в детстве, воспитанный в трудовой семье мог прибивать немецких детей языками к столу и распинать женщин на алтарях храмов. Среди множества народов, населявших многонациональный Советский Союз, были народы, помнящие законы «кровной мести», но я никогда не слышал, чтобы эти обычаи предполагали зверское групповое изнасилование жен и дочерей «кровного» врага. И мне кажется, что те, кто приписывает солдатам Красной Армии ТАКИЕ способы реализации чувства ненависти к врагу, превзошли самого Геббельса с его тезисом об «азиатских ордах большевиков»…
Отбросив патетику, мы можем констатировать и вполне определенный, твердо установленный – и весьма странный на фоне всего вышеизложенного – факт: немецких военнопленных в советском тылу не расстреливали, не истязали, не распинали на дверях сараев, не давили бульдозерами. Отношение гражданского населения советского тыла к пленным немцам было на удивление толерантным. И это не «красная пропаганда», а доподлинно известный миллионам современников событий факт.
Нет, разумеется, советский плен не был «домом отдыха»; пленных использовали на тяжелых работах, им приходилось жить в непривычном для них холодном климате и в условиях привычных для советских людей голода и лишений. С учетом того, что многие немецкие военнослужащие попали в плен ранеными, обмороженными, больными, тяжелые условия содержания привели к огромной смертности: по самым скромным официальным оценкам, в советском плену погибло более 450 тыс немецких солдат и офицеров.
Признавая этот, отнюдь не радостный факт, нельзя не видеть и другое: случаи преднамеренных, тем более – садистских, убийств немецких пленных были крайне редки даже во фронтовой полосе; в тыловых лагерях для военнопленных они если и имели место, то лишь как редчайшее чрезвычайное происшествие. Работающие на стройках и шахтах немецкие пленные получали 600 г хлеба (стандартный паек советского рабочего, и это больше, чем норма для неработающих «иждивенцев»), а сердобольные русские женщины порой подкармливали безоружных и беспомощных врагов (о чем с удивлением и благодарностью вспоминали много лет спустя немецкие солдаты). Сотням тысяч немецких пленных в советских военных госпиталях была оказана квалифицированная медицинская помощь, вернувшая их к жизни.
Со всеми оговорками о том, что на войне нет места для нормальной человеческой логики, трудно совместить многолетнее гуманное отношение к обезоруженным немецким солдатам (а на руках у многих из них была кровь мирных советских граждан) и якобы «стихийный взрыв» дикой ненависти к немецким женщинам и детям, по непонятной причине захлестнувший армию в последние месяцы войны.
По меньшей мере в порядке рабочей гипотезы следует предположить, что «жажда мести», охватившая солдат Красной Армии в момент перехода границ Германии, была и не единственной, и не самой важной в ряду причин, обусловивших ужасные события на земле Германии. Не так и трудно увидеть другие, более значимые факторы.
Первым (если и не первым по значимости, то вполне очевидным и бесспорным) следует назвать катастрофическое падение воинской дисциплины, каковое падение, конечно же, не с неба упало, а было вполне закономерно обусловлено открытым и массовым мародерством командного состава.
Обычно при любой попытке обсуждения темы насилия над гражданским населением Германии немедленно раздаются голоса, спешащие напомнить о том, что «советское командование отдавало приказ за приказом…» Сущая правда. Приказ за приказом (о них мы поговорим чуть позже). Но для понимания реальной картины событий мне представляется неизмеримо более важным цитировать не многочисленные приказы, в которых мародерам грозили жуткими карами, вплоть до расстрела, а вот этот, ныне уже широко известный, протокол обыска дачи бывшего Главкома группы Советских оккупационных войск в Германии, «маршала Победы» Г.К.Жукова:
«…Две комнаты дачи превращены в склад, где хранится огромное количество различного рода товаров и ценностей. Например: шерстяных тканей, шелка, парчи, пан-бархата и других материалов – всего свыше 4000 метров; мехов – собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых, каракульчевых, каракулевых – всего 323 шкуры; шевро высшего качества – 35 кож; дорогостоящих ковров и гобеленов больших размеров, вывезенных из Потсдамского и др. дворцов и домов Германии – всего 44 штуки… ценных картин классической живописи больших размеров в художественных рамках – всего 55 штук, развешенных по комнатам дачи и частично хранящихся на складе; дорогостоящих сервизов, столовой и чайной посуды (фарфор с художественной отделкой, хрусталь) – 7 больших ящиков; серебряных гарнитуров столовых и чайных приборов – 2 ящика; аккордеонов с богатой художественной отделкой – 8 штук; уникальных охотничьих ружей фирмы Голанд-Голанд и других – всего 20 штук…
Вся обстановка, начиная от мебели, ковров, посуды, украшений и кончая занавесками на окнах – заграничная, главным образом немецкая. На даче буквально нет ни одной вещи советского происхождения, за исключением дорожек, лежащих при входе на дачу. На даче нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах стоит большое количество книг в прекрасных переплетах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке. Зайдя в дом, трудно себе представить, что находишься под Москвой, а не в Германии…»
Этот протокол был подписан министром госбезопасности СССР Абакумовым 10 января 1948 года. 20 января 1948 г. Политбюро ЦК ВКП(б), «заслушав сообщение комиссии в составе тт. Жданова, Булганина, Кузнецова и Шкирятова», приняло специальное постановление «О т. Жукове Г.К.», в котором, в частности, отмечалось, что «подчиненные Жукова, угодничая перед ним, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи (это не Германия, это «освобожденная» Польша. – М.С.), изъяв находящиеся в нем ценности, и т. д. В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий…» (РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, д. 2198, л. 28 – 29).
В этом документе для нас самым важным будет упоминание о «подчиненных Жукова». Разумеется, маршал и командующий фронта не сам ползал по развалинам «дворцов и особняков» в поисках добычи, для таких дел существовали полковники из его свиты. Но и полковники не самолично курочили сейфы в ювелирном магазине и не собирали «шкурки обезьяньи и каракульчевые». Практическая работа поручалась майорам и капитанам, которые брали с собой – для порядка и охраны – взвод автоматчиков под командованием лейтенанта, а у лейтенанта был водитель на «виллисе», младший сержант, и тоже парень не промах. Серьги с бриллиантами сержантам приходилось, увы, сдавать начальству, но кое-какая мелочовка и у них в карманах завалялась… Вся эта «логическая цепочка» давно уже имеет в русском языке ясное и вполне однозначное объяснение: «Рыба гниет с головы».
|
44
| | - Скрыть ответы 8Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
 |
Исключительно и только с головы. При таком поведении старших командиров младшему сержанту можно было зачитать сколько угодно и каких угодно приказов. Это мало что меняло в ситуации, когда Устав был негласно заменен на «понятия». С этого момента Красная Армия начала стремительно меняться. Даже внешне:
«…Красочный, живописный вид имела эта лавина войск, двигавшихся с востока на запад. Танки, задымленные, забрызганные грязью, были покрыты пестрыми, яркими коврами, а на коврах сидели чумазые танкисты в черных, пропитанных машинным маслом бушлатах. Кто-нибудь вытаскивал из-за пазухи бутылку и, запрокинув голову, пил из горлышка, – передавал соседу и хриплым голосом, стараясь перекричать грохот мотора и скрежет гусениц, выкрикивал слова песни…
Орудийная прислуга, удел которой – трястись на зарядных ящиках, обложилась мягкими диванными подушками, вышитыми шелком, и чувствовала себя превосходно: пиликала на немецких губных гармониках, растягивала меха аккордеонов, богато отделанных перламутром и серебром.
В потоке танков, орудий, автомашин, армейских двуколок, нередко попадалась старинная помещичья, карета – крытая, с зеркальными дверцами и фонарями, или длинное ландо с лакированными закрылками. В каретах сидели молоденькие офицеры и солдаты – в шинелях с погонами, автоматами через плечо, но в цилиндрах и с зонтиками…»
Действительно, вид был очень красочный. Как пишет И.Гофман, «Красная Армия находилась в состоянии нарастающего одичания… советские солдаты перешли к тому, чтобы вместо предписанного головного убора надевать наполеоновские шляпы, носить трости, зонтики, резиновые плащи, тем самым все больше приобретая вид грабителей и мародеров». Можно ли верить немецкому «историку-неофашисту»? Можно и нужно, потому как далее Гофман цитирует сохранившиеся в военном архиве Германии приказы. Например, приказ № 006 Военного Совета 2-го Белорусского фронта от 22 января 1945 г, в котором констатировалось, что «наряду с ограблениями, мародерством, поджогами наблюдается массовое пьянство… машины загружены всевозможными предметами домашнего обихода, захваченным продовольствием и гражданской одеждой до такой степени, что стали обузой для войск, ограничивают свободу их передвижения и снижают ударную силу танковых соединений». Про кареты, цилиндры и зонтики упоминалось и в приказе командующего 1-го Украинского фронта маршала И.С.Конева от 27 января 1945 г., где отмечалось также, что в ходе проверки были выявлены танки, забитые награбленным барахлом до такой степени, что не оставалось места для экипажа.
Повальное мародерство стало делом настолько привычным и обыденным, что даже в официальном сообщении Главного трофейного управления Красной Армии в общем перечне «военных трофеев» были упомянуты 60 тыс роялей и пианино, 460 тыс радиоприемников, 190 тыс ковров, 940 тыс предметов мебели, 265 тыс настенных и настольных часов. Что же касается часов наручных и карманных, «сбор» которых весной 45-го года приобрел в Красной Армии характер массового помешательства, то количество этих «трофеев» не поддается никакому исчислению…
Воинская дисциплина в известном смысле чрезвычайно схожа с беременностью: она или есть, или её нет. Промежуточное состояние не предусмотрено. И если в армии стало «можно» выбить дверь прикладом, ворваться в дом, содрать с ушей перепуганных женщин золотые сережки, перевернуть все вверх дном в поисках злосчастных часов и выпивки, то уже очень тонкая грань отделяла такие действия от следующих шагов в деле «мщения за поруганную советскую землю». А приказы? Да, приказы были; тех, кто на свою беду попал «под горячую руку», могли сурово наказать. Один из таких случаев красочно описан в автобиографической повести М.М.Корякова (отрывок из которой был процитирован выше). Борьба за дисциплину выглядела так:
«…Солдат стоял перед полковником навытяжку в сдвинутой на затылок черной дамской шляпке, украшенной цветами и фруктами. В карете, которую солдат увез со двора какого-то силезского помещика, лежала желтая свиная туша, а к фонарям были подвязаны задушенные куры.
– Курятины захотел? Свинины? Ты нашим советским пайком недоволен? – кричал полковник и ударял солдата по щеке рукой, затянутой в лайковую перчатку.
– Тебе приказ товарища Сталина от 19 января читали?
– Читали, товарищ полковник, – отвечал солдат, бледнея.
– Приказ командующего фронтом тоже читали?
– Читали, товарищ полковник.
– Так чего же ты, туды-т-твою мать! – рявкнул полковник и посмотрел пьяными, бычьими глазами по сторонам, ища, что бы такое сделать солдату. Взгляд его наткнулся на курицу, болтавшуюся на веревочке у фонаря, и он сорвал одну, хватил за шейку и наотмашь ударил курицей по лицу солдата.
Полковник был пьян. В «виллисе» на сиденье, застланном ковром, лежала пузатая, оплетенная прутьями бутыль. Покачиваясь, широко расставляя ноги, он подошел к «виллису» и, влезая, погрозил солдату:
– Ты у меня будешь уважать приказы товарища Сталина! Я тебя научу!»
Правды ради надо отметить, что этому полковнику крупно повезло – он был пьян, а солдат трезв. С пьяными советскими солдатами в «поверженной Германии» лучше было не связываться. Тот же Коряков (боевой капитан, прошедший всю войну от Москвы до Силезии) пишет:
«На Вильгельмштрассе в Бунцлау я пережил ночь, самую страшную в моей жизни. Ни под бомбежками, – скажем, на Волыни, где в одну ночь снесен был полностью город Сарны, – ни на переднем крае под огнем немецких шестиствольных минометов, – нигде не испытал я такого страха, как тут, в этом мирном немецком квартале… Мы легли спать в десять вечера. Дверные замки были поломаны, к дверям приставили стол, ведра с каменным углем. Не прошло и полчаса, как дверь зашаталась, баррикада поехала… Танкисты… Шестеро. Не одни солдаты, но и офицеры. Пистолеты наружу, за поясами. Ни мало не обращая на меня внимания, протопали вверх по лестнице. Наверху, над потолком, раздались женские крики, плач детишек. В волнении стал я одеваться. Девушка и старики Вюнш умоляли меня не ходить туда: убьют! Минувшей ночью убили офицера городской комендатуры, пытавшегося помешать насилию. Всю ночь мы слушали в страхе крики несчастных женщин, плач детей и топот, топот тяжелых солдатских сапог над головой…»
Личные воспоминания М.Корякова вполне подтверждаются документами немецких военных архивов. Так, 10 февраля 1945 г. на сторону противника перешел капитан Б., командир батальона 510-го стрелкового полка 154-й стрелковой дивизии. Свой поступок – достаточно неординарный для последних недель войны – он объяснил тем, что застрелил двух своих подчиненных, застигнутых в момент группового изнасилования немецкой девочки, и «не мог более смотреть, как красноармейцы обращаются с гражданским населением». Попавший в плен младший лейтенант из 287-й стрелковой дивизии на допросе показал, что несколько офицеров его части, попытавшихся воспрепятствовать насилию над гражданским населением, были застрелены распаленными красноармейцами. Напротив, капитан Е., командир батальона из состава 4-го гвардейского танкового корпуса 2 февраля 1945 г. застрелил своего подчиненного, который попытался было заступиться за изнасилованную капитаном Е. женщину. В поселке Гермау, занятом частями 91-й гвардейской стрелковой дивизии, советский военный комендант в целях спасения немецких женщин от насилия собрал их в помещении церкви и выставил вооруженную охрану, которой было приказано в случае необходимости стрелять по красноармейцам…
У «нарастающего одичания» Красной Армии была еще одна причина – радикальная смена состава и человеческого «качества» призывного контингента.
Велика Россия, но и она не могла до бесконечности кормить миллионами молодых мужчин прожорливое чудовище многолетней войны. Без малого пять миллионов человек находилось в составе Вооруженных Сил СССР уже к моменту начала войны. По Указу Президиума ВС СССР от 22 июня 1941 г. было мобилизовано 10 млн человек. Затем, по постановлению ГКО от 11 августа 1941 г. – еще 4 миллиона. Осенью 41-го призывали уже родившихся в 1890 г., т. е. пятидесятилетних мужчин. Еще 2 миллиона поступило в армию через т. н. «народное ополчение».
|
45
| | - Скрыть ответы 7Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
 |
Волны мобилизации 1941 г. поглотили без остатка весь накопленный в предвоенное десятилетие запас обученных, прошедших действительную военную службу резервистов. Но прожорливое чудище требовало все новой и новой крови. С 1 января по 1 марта 1942 г. мобилизовано еще 700 тыс человек… Разумеется, в тылу оставались многие миллионы мужчин, но армия 20 века не могла воевать и побеждать палками и камнями. А для того, чтобы воевать танками, пушками и самолетами, для того, чтобы все эти горы военной техники обеспечить боеприпасами, горючим, запчастями, за спиной одного солдата должны были работать в тылу не менее пяти рабочих и хлеборобов.
Ко второй половине 1944 г, к тому моменту, когда наступающая Красная Армия подошла к границам Германии и ее союзников, в ее рядах практически не осталось комсомольцев-добровольцев, осаждавших военкоматы в июне 41-го. Фраза «прошел всю войну от Буга до Волги и от Волги до Эльбы» – если только она не является дежурным газетным штампом – может быть применима лишь к людям совершенно уникальной судьбы, «родившимся в сорочке»… Пять месяцев в пехоте. Одиннадцать месяцев в танковых войсках. Статистика беспощадно свидетельствует, что после этого очередная единица «личного состава» переходила в разряд безвозвратных (убитые, пропавшие без вести) или санитарных (раненые, больные, обмороженные) потерь. Причем это статистика 43–45 г., в которой не отражены катастрофические потери первого года войны!
И тем не менее к концу 1944 г. только в Действующей армии (т. е. без учета тыловых, учебных, транспортных, санитарных частей и учреждений Вооруженных Сил) числилось 6,7 млн человек. Откуда же их набрали?
Подросли и достигли призывного возраста мальчишки военных лет – голодные, худые, выросшие в условиях фактической беспризорности (отец на фронте, мать – с рассвета до заката на заводе), воспитанные изрядно криминализованной по военному лихолетью улицей. На протяжении всей войны «спецрезервом» призывных контингентов оставался ГУЛАГ, причем на фронт, в Действующую армию отправляли главным образом «блатарей», уголовников (58-я статья представлялась недостаточно благонадежной). Но и из этих «сусеков» последние крохи были выметены еще раньше. Главным же источником призывных контингентов в последний год войны стала освобожденная от немецкой оккупации территория западных областей СССР.
Там было кого призывать: 1,5 млн человек 1905–1918 г.р., не попавших под 1-ю военную мобилизацию (уклонились от призыва или сам военкомат исчез раньше, чем успел разослать повестки); 3,6 млн мужчин 1890–1904 г.р., оставленных и/или оставшихся на оккупированной территории к моменту объявления 2-й волны мобилизации (август 41-го). Не известное точно число подростков, достигших к 1944 г. призывного возраста. И еще по меньшей мере 1 – 1,5 млн «окруженцев», дезертиров, «отставших от своей части» и.т.п. Теоретически все эти люди должны были существовать и после прихода Красной Армии прибыть к вновь организованному военкомату.
Практически все было гораздо сложнее – очень не просто было мужчине призывного возраста пережить три года оккупации. Слишком много вопросов вызывал он у немецких властей: если бывший военнослужащий Красной Армии – то почему не в лагере для пленных? если партизанский разведчик – то почему еще не арестован? Уклонился от призыва – или оставлен органами НКВД для организации диверсионной работы? Лояльность по отношению к «новому порядку» приходилось доказывать.
Каждый доказывал по-своему. 511 тыс советских людей работало на железных дорогах – тех самых, которые периодически взрывали советские партизаны. Сотни тысяч пошли на службу в организованные оккупантами полицейские батальоны, казачьи полки, отряды «местной самообороны», всевозможные «национальные» вооруженные формирования. Так, только в составе печально-знаменитой Русской освободительной народной армии (позднее «освободительная армия» была преобразована в 29-ю дивизию СС) Б.Каминского против партизан на Брянщине воевало более 10 тыс человек. И если тех, кто с оружием в руках воевал на стороне гитлеровцев, было все же относительно немного, то гораздо большее число бывших советских граждан сумело «подсуетиться по мелочи»: кто-то без лишнего шума донес на соседа, кто-то помог немцам найти спрятавшуюся в подвале еврейскую семью. Кто-то и вовсе никого не предавал и не доносил, напротив – с риском для здоровья и жизни грабил опустевшие квартиры, вступая при этом в ожесточенную схватку с другими мародерами…
Жизнь под немецкой оккупацией (если это можно было назвать жизнью) быстро заставила забыть «Катюшу», «Три танкиста», «Если завтра война» и прочие замечательные советские песни. Новые понятия были гораздо проще: «человек человеку – волк», «умри ты сегодня, а я – завтра». И диалектику теперь советские люди «учили не по Гегелю» – начиная с середины 1943 г. начался массовый переход «полицаев» на сторону партизан. Настолько массовый, что 7-тысячная «русская национальная бригада СС» под командованием Гиля-Родионова превратилась в «1-ю антифашистскую партизанскую бригаду», и к лету 1944 г. четвертую часть всех партизан Белоруссии составляли бывшие «полицаи» и «добровольцы» вермахта.
Большим упрощением реальной картины событий будет и представление о том, что остальные три четверти только тем и занимались, что пускали под откос немецкие поезда. Некоторое (не будем сейчас спорить о количественных оценках) количество «партизанских отрядов» всю войну занималось главным образом «самоснабжением», т. е. заурядным грабежом местных жителей. Некоторые активисты даже наладили регулярный сбор зерна с окрестных деревень, перегоняли его на самогон в промышленных масштабах и вооруженной рукой контролировали «рынки сбыта»…
Всю эту разношерстную публику «органы» после более-менее поверхностной проверки передавали в распоряжение военкоматов. Бывшие «полицаи», бывшие дезертиры, бывшие «партизаны» и просто бандиты, одинаково постриженные наголо, одевали красноармейскую форму и шли на фронт. Мне не известны точные цифры. Я не могу с уверенностью сказать – были ли среди советских солдат, бесчинствовавших в Неммерсдорфе и Штригау (равно, как и в сотнях других городов и поселков Германии), «перековавшиеся» каратели из 118-го полицейского батальона, спалившего Хатынь вместе с жителями. Но номер батальона в данном случае не столь важен.
Может быть, бывшие каратели, доносчики, мародеры, уголовники составляли 5 % от общего призывного контингента 44-го года. Может быть, 55 %. Историки должны, в конце концов, выяснить и эти подробности, но для целей данной статьи они не имеют принципиального значения. В любом случае, в состав Красной Армии влились десятки (если не сотни) тысяч морально деградировавших, потерявших всякие нравственные ориентиры, привычных к садистскому насилию людей. В определенных условиях этого было уже достаточно для того, чтобы совершить те кровавые бесчинства, о которых шла речь выше. Важны не проценты (социальная психология давно уже пришла к выводу о том, что нормы поведения людской массы определяет меньшинство в 5—10 %), а как раз «определенные условия». В одной ситуации подонки старались бы вести себя тише воды, ниже травы, в другой – они начинали активно навязывать свои криминальные «понятия» большинству. И вот тут мы подходим, наконец, к главному – к тому, кто ставил задачи и устанавливал условия. К тому главному, без упоминания о ком невозможно никакое серьезное обсуждение истории войны. К товарищу Сталину.
Верховный Главнокомандующий Генералиссимус Сталин несет личную ответственность за военные преступления, совершенные на земле Германии, уже в силу того очевидного и бесспорного правила, по которому командир несет ответственность за действия своих подчиненных. Надеюсь, с этим утверждением немедленно согласятся все те, кто любит повторять: «Сталин выиграл войну». Ну, если он ее один выиграл, то и судить за не имеющие срока давности военные преступления надо его одного…
Есть, однако же, и более серьезные причины предполагать, что массовое зверское насилие над гражданским населением Германии было с преступным умыслом организовано Сталиным и его подручными. То, что на первый поверхностный взгляд кажется взрывом «слепой стихии мщения», могло быть заранее спланированной и проведенной в жизнь с циничным и корыстным расчетом операцией. Дабы не тратить более слова, перейдем сразу же к стенограмме переговоров «Большой тройки» в Потсдаме.
|
46
| | - Скрыть ответы 6Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
|
Пятое заседание, суббота 21 июля 1945 года:
Сталин: «Американское и британское правительства предлагали нам несколько раз не допускать польскую администрацию в западных областях, пока окончательно не решен вопрос о западной границе Польши. Мы не смогли следовать этим предложениям, так как немецкое население последовало на запад вместе с отступавшими немецкими войсками…»
Трумэн: «Определение будущих границ – задача мирной конференции».
Сталин: «Очень тяжело восстановить немецкую администрацию на этой территории, все [немцы]разбежались».
Трумэн: «Я полагаю, что мы в свое время сможем достичь соглашения о будущих границах Польши, но сейчас меня интересует вопрос об этих областях на время оккупации».
Сталин: «Эти области на бумаге относятся к территории немецкого государства, на самом деле это – польские территории, так как немецкого населения на них больше нет».
Трумэн: «Девять миллионов немцев – это очень много».
Сталин: «Они все бежали».
Черчилль: «…Еще одно замечание по заявлению генералиссимуса Сталина о том, что все немцы покинули эти области. Имеются другие данные, которые говорят о том, что там все еще остаются от двух до двух с половиной миллионов человек. Эту ситуацию необходимо изучить».
Сталин: «Война привела к тому, что из этих восьми миллионов немцев там не осталось почти никого… Когда мы пришли в ту зону, которая рассматривалась в качестве приращения к польской территории, там из немцев не осталось никого. Таков был ход вещей…»
Черчилль: «Немедленное переселение восьми миллионов человек – это дело, которое я поддержать не могу. Широкомасштабное переселение будет шоком для моей страны… Если немецкое население не обеспечить достаточным количеством продовольствия, то в нашей собственной зоне оккупации воцарятся условия, сходные с немецкими концентрационными лагерями, только в еще больших размерах».
Сталин: «Но вы можете покупать зерно из Польши».
Черчилль: «Мы не считаем, что эта область является польской территорией».
Сталин: «Там живут поляки, они засеяли поля. Мы не можем требовать от поляков, засеявших поля, отдать урожай немцам».
Трумэн: «Создается впечатление свершившегося факта, что крупная часть Германии отдана полякам… Я считаю, что поляки не имеют права присвоить себе эту часть Германии и вырвать ее из немецкой экономики…»
На следующий день, 22 июля 1945 г. обманутые западные союзники попытались было перейти в дипломатическое «наступление». Но Сталин твердо стоял на своем:
Черчилль: «Первое. Мы договорились, что граница будет установлена только при мирном урегулировании. Второе. Польша не получит преимущества от принятия такой большой немецкой территории. Третье. Экономическая структура Германии будет разорвана, а на оккупационные власти ляжет очень большая перегрузка. Четвертое. Вместе с переселением больших масс населения придется взять на себя очень большую моральную ответственность. Я должен сказать, что считаю неправильным переселение от восьми с половиной до девяти миллионов человек. Пятое. Нет точных числовых показателей по этому пункту. По нашей информации, на этой территории находятся от восьми до девяти миллионов человек. Советская же делегация утверждает, что их там уже нет. Этот вопрос необходимо прояснить…»
Сталин: «На этой территории нет ни восьми, ни шести, ни даже трех миллионов немцев. Там проводилась массовая мобилизация, и погибло много людей. Там оставалось очень мало немцев, да и те, что оставались, бежали от Красной Армии…»
Так о чем же спорили высокие договаривающиеся стороны?
Если и было что-то, в чем товарища Сталина никак нельзя заподозрить, то это любовь к Польше и полякам. Скорее наоборот, именно к «панской Польше» (по-другому эту страну в советских газетах не называли) и ко всему, что с ней связано, Сталин испытывал особую, почти не скрываемую, ненависть. И в секретных Постановления ЦК, и в газетной пропаганде пресловутые «польские агенты» неизменно присутствовали в качестве первоисточника всякого зла. Именно польских коммунистов в 37–38 г.г. ждала особая участь: Сталин не ограничился расстрелом всего находящегося в Москве руководства ПКП, но довел дело до официального роспуска «вредительской» польской компартии (что стало событием совершенно незаурядным даже для Коминтерна конца 30-х годов). Летом 1937 г. началась печально-знаменитая «польская операция» (приказ наркома НКВД Ежова № 00485), в ходе которой было арестовано 143 810 человек, из них 111 091 приговорено к расстрелу. Сто одиннадцать тысяч. Каждый шестой проживавший в СССР поляк. Рекордный показатель даже для эпохи Большого Террора.
В ночь с 23 на 24 августа 1939 г. за бокалом шампанского товарищ Сталин договорился с Риббентропом о ликвидации Польши и разделе ее территории, а 31 октября 1939 г. устами своего верного приспешника В.Молотова назвал славянское государство с многовековой историей «уродливым детищем Версальского договора». Не скрывал торжества и нарком обороны Ворошилов, который в своем праздничном приказе от 7 ноября 1939 г. заявил: «Польское государство при первом же серьезном военном столкновении разлетелось, как старая и сгнившая телега». После этого на само употребления термина «Польша» был наложен категорический запрет, и даже в совершенно секретных, для публики отнюдь не предназначенных документах высшего командования РККА соответствующая территория называлась «бывшей Польшей» или (совсем уже на гитлеровский манер) «генерал-губернаторством».
Все изменилось после того, как летом 41-го кадровая Красная Армия «при первом же серьезном военном столкновении разлетелась, как старая и сгнившая телега», а товарищ Сталин – к крайнему своему изумлению – оказался в рядах «антигитлеровской коалиции демократических стран». Правила поведения «клуба демократических стран» требовали соблюдения некоторых минимальных норм приличия, и Сталину пришлось хотя бы на словах отказаться от «добычи», которую он так ловко приобрел в союзе с Гитлером. 30 июля 1941 г. с «лондонским» польским правительством Сикорского было подписано Соглашение, первый пункт которого гласил: «Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 г. касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу».
Длинная и запутанная история того, как Сталин шаг за шагом избавлялся от последствий «минутной слабости», в силу которой он согласился признать «буржуазное эмигрантское правительство» законным, а свои территориальные приобретения в Польше – незаконными, далеко выходит за рамки данной статьи. Перейдем сразу к результату: в начале 1945 г. про «лондонское правительство» Польши Сталин уже не желал и слышать; польская партизанская Армия Крайова была разгромлена, по сути дела, совместными усилиями вермахта и СС, Красной Армии и войск НКВД; в обозе наступающих советских войск в Люблин было привезено марионеточное «польское» правительство (Польский комитет национального освобождения).
Была даже создана псевдо-польская армия («Войско Польское»), в которую в «добровольно-приказном» порядке зачисляли не только советских офицеров, но даже рядовых (в частности, танковые экипажи в полном составе). Органы госбезопасности «народной Польши» были снизу до верха укомплектованы советскими «советниками» и фактически представляли собой одно из территориальных управлений НКВД. Назначение в дальнейшем министром обороны марионеточной Польши Маршала Советского Союза Рокоссовского было в данном контексте вполне символично и показательно.
В такой конкретно-исторической ситуации Сталин с полным основанием смотрел на западную границу «своей» Польши как передовой рубеж развертывания Вооруженных сил СССР. И только по этой причине он стремился перенести этот рубеж как можно дальше на запад, как можно ближе к Берлину и Дрездену – в послевоенной судьбе Германии было еще очень и очень много неясного, польский же вопрос Сталин к тому времени уже успешно (в интересах своей экспансии в Европу) и окончательно решил. Что же касается судьбы Восточной Пруссии, то здесь Сталин не видел даже вопроса для обсуждения, и в Потсдаме он коротко сообщил «союзникам» о том, что забирает себе северную (прибалтийскую) часть Восточной Пруссии с городами Кёнигсберг и Тильзит (ныне Калининград и Советск).
|
47
| | - Скрыть ответы 5Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
 |
В целом подлежащие аннексии земли (Восточная Пруссия, Померания, Силезия) общей площадью в 114 тыс кв. км (что равно Бельгии, Голландии и Дании вместе взятым) составляли четверть территории Германии в границах 1937 г. Однако, заявляя о своих претензиях на эти территории (прямо – как в случае с северной частью Восточной Пруссии, или косвенно – через включение их в состав марионеточного польского государства), Сталин получал и большую проблему – многомиллионное немецкое население. Ненавистные Сталину «союзники» могли апеллировать к каким-то непонятным «правам» этих немцев, напоминать о «ленинском принципе права наций на самоопределение», и в конечном итоге – изменить свое благожелательное отношение к притязаниям кремлевского вымогателя. Был только один способ радикального решения этого вопроса, и Сталин его отлично знал: «Нет человека – нет проблемы».
Был у товарища Сталина к тому времени и богатый опыт в подобных делах; не раз и не два перемещал он уже «неправильные народы» на правильные места – но с немцами случай был особый. Их было слишком много. Количество диалектически переходило в качество. Одно дело – в спокойной мирной обстановке выселить из т. н. «Западной Белоруссии и Украины» 400 тыс поляков в течение полутора лет, и совсем другое – переместить с места на место 8–9 млн немцев, да еще и во время войны, когда каждый грузовик, каждый литр бензина, каждый вагон и паровоз на счету! Да и куда мог Сталин депортировать немцев Силезии, Померании и Пруссии? Возможных направлений было ровно два: или назад, на восток, в глубь советской территории, или вперед, на запад, т. е. в советскую зону оккупации Германии. И в том, и в другом случае кормить 8 млн иждивенцев (а на шестом году мировой войны население немецкого тыла состояло уже по большей части из женщин, детей, инвалидов и стариков) пришлось бы Советскому Союзу.
Гипотеза, которую я не могу подкрепить никакими прямыми документальными доказательствами, заключается в том, что Сталин принял решение изгнать немцев. Изгнать быстро (быстрее, чем западные «союзники» успеют понять происходящее и как-то отреагировать), и при этом процесс изгнания поставить на твердую основу самофинансирования. Сталин решил создать на подлежащих аннексии территориях такую обстановку террора и ужаса, чтобы немцы сами, своими силами, на своих машинах, телегах, велосипедах, рыбацких лодках плыли, ехали, шли, бежали, ползли на запад. На запад без остановки, до тех пор, пока не доберутся до английской или американской оккупационной зоны. Это было трижды «мудрое» решение: депортация не потребовала от Советского Союза ни одного рубля затрат, в ходе создания предписанной «обстановки» сталинская номенклатура смогла изрядно набить свои карманы и дачи награбленным добром, а ненавистные «союзники» получили (по имеющимся, далеко не точным подсчетам) 7 млн голодных, больных, лишенных жилья и имущества беженцев.
Заслуживает серьезного изучения вопрос о географических и временных рамках санкционированного сверху террора против гражданского населения Германии. Есть основания предположить (еще раз повторю, что в настоящий момент у меня есть лишь вопрос, но нет ответа на него), что с выходом наступающей Красной Армии на территорию будущей ГДР бесчинства резко пошли на убыль. По крайней мере, в упомянутой выше книге И..Гофмана все эпизоды массовых убийств происходят в Пруссии, Померании и Силезии, т. е. на территориях, подлежащих аннексии. В Берлине (на глазах офицеров западных союзников и иностранных корреспондентов) «жажда мщения» ограничилась всего лишь повальным мародерством и изнасилованиями.
Стоит отметить и тот факт, что 14 апреля 1945 г., т. е. за два дня до начала Берлинской операции (наступления Красной Армии от берегов Одера на Берлин) в газете «Правда» появилась знаменитая статья «Товарищ Эренбург упрощает», опубликованная за подписью начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Александрова. Стиль и язык статьи (с характерными сталинскими повторами, вопросами – ответами) позволяет с большой долей вероятности предположить, что товарищ Сталин как минимум продиктовал Александрову основные тезисы статьи (если только не написал ее сам). И если об авторстве директивной (а только так и могла восприниматься в сталинском СССР статья, опубликованная в центральном печатном органе ЦК партии) еще можно спорить, то под Директивой Ставки ВГК № 11072 от 20 апреля 1945 г. стоит вполне отчетливая подпись Сталина.
Директива Ставки была адресована «командующим войсками и членам Военных советов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов», но не командованию 3-го и 2-го Белорусских фронтов, ведущих боевые действия в Восточной Пруссии и Померании!
Едва ли два фронта были упущены по забывчивости… Постановляющая часть Директивы № 11072 гласит:
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Потребуйте изменить отношение (подчеркнуто мной. – М.С.) к немцам, как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше. Жесткое обращение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам невыгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне.
2. В районах Германии к западу от линии устье реки Одер, Фюрстенберг, далее река Нейсе (западнее) создавать немецкие администрации, а в городах ставить бургомистров – немцев.
Рядовых членов национал-социалистической партии, если они лояльно относятся к Красной Армии, не трогать, а задерживать только лидеров, если они не успели удрать.
3. Улучшение отношения к немцам не должно приводить к снижению бдительности и панибратству с немцами.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
Антонов»
Примечательно, что эта Директива была рассекречена и опубликована (сборник документов «Русский архив. Великая Отечественная. Битва за Берлин», т. 15, М., «Терра», 1995 г.) без констатирующей, т. е. описывающей реально сложившуюся ситуацию, части. Указанная в п.2 линия точно соответствует границе советской зоны оккупации Германии, т. е. будущей ГДР. Можно предположить, что оккупированная «социалистическая Германия» без населения Сталину была не нужна, и он приказал «изменить отношение к немцам», т. е. прекратить насильственное изгнание.
Еще раз повторю – никаких документов с собственноручной подписью Сталина я не видел. Скорее всего – их никогда и не было. Письменного приказа убивать немецких женщин и детей товарищ Сталин, конечно же, не отдавал. Да в таком приказе и не было нужды. Через два десятилетия после прихода Сталина к власти, через семь лет после Большого Террора окружение Сталина состояло из тех, кто понимал волю Хозяина по-собачьи, без слов. Не умеющие понимать быстро менялись на других, более понятливых. И тем не менее отсутствие четкой, зафиксированной в письменном приказе команды объясняет многое из того, что мы достоверно знаем о трагических событиях на немецкой земле.
Прежде всего – фиксируемую и документами, и народной памятью крайнюю «неоднородность» ситуации. В одном немецком городке могли совершаться непостижимые уму зверства, в соседнем – поддерживался относительный порядок. Обратимся еще раз к книге И.Гофмана:
«…Подчас советским офицерам удавалось успешно противостоять преступникам в униформе – возможно, потому, что у них были аналогично мыслившие начальники. Так, даже в 91-й Гвардейской стрелковой дивизии поведение не было единым. В то время, как дивизионный штаб и 275-й стрелковый полк совершали в Гермау и окрестностях ужасные зверства, из таких населенных пунктов, как Вилькау, которые были захвачены другими частями дивизии, не сообщалось об убийствах и изнасилованиях… В то время, как, например, 3-й батальон 14-го стрелкового полка 72-й стрелковой дивизии совершал тяжкие преступления, красноармейцев 3-го батальона 187-го стрелкового полка этой же дивизии предостерегали против вольностей в отношении населения… Генерал-майор Гелен, в ведомство которого стекались все соответствующие сообщения, в отдельных случаях также регистрировал «корректное поведение» советских офицеров и солдат…»
|
| | - Скрыть ответы 4Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
В отсутствии четкого письменного приказа (замененного, как я предполагаю, устными указаниями), очень многое зависело от позиции конкретных командиров. Чем дальше от Кремля и чем ближе к передовой, тем большим становилось число командиров среднего звена, которые не поняли (а может быть – и не захотели понять) «державную волю». Далеко не все тогда потеряли облик человеческий, да и запугать фронтового командира было труднее, нежели московского чиновника. Наконец, любой командир полка или батальона отчетливо понимал, что прежде всего с него спросят за выполнение боевой задачи, а выполнять её с танками, забитыми «под завязку» трофейным барахлом, и пьяными бойцами, переодевшимися в «наполеоновские шляпы и дамские плащи» становилось затруднительно. В силу всех этих причин многие командиры Красной Армии на всех уровнях активно противодействовали «одичанию войск».
С другой стороны, для выполнения указаний товарища Сталина об изгнании немцев с подлежащих аннексии территорий и не требовался повсеместный (в каждом месте без исключения) террор. Для того, чтобы население бросилось в панике бежать, бросая дома и имущество, достаточно было некоторого ограниченного числа зверских расправ. Другими словами, количество бесчинств можно было с полным успехом для поставленной задачи заменить «качеством», т. е. запредельной степенью жестокости. И тут мы подходим к «гипотезе № 2». Она еще менее доказуема документально (в условиях сохраняющейся по сей день закрытости архивов НКВД/НКГБ), но при этом вполне правдоподобна.
Гипотеза № 2 заключается в том, что для расправ с мирным населением были созданы специальные террористические группы («спецбоевки» НКВД), и сообщения о прибитых за языки к столу детях, распятых в церквах женщинах и прочих невыразимых гнусностях относятся именно к последствиям их действий. Сразу же подчеркну, что гипотеза № 2 не исключает, а лишь дополняет высказанное выше предположение о преднамеренной и санкционированной с самого «верха» деморализации Красной Армии (так же, как отнюдь не гипотетическое, а вполне реальное и активное участие органов ОГПУ в раскулачивании не исключало, не заменяло, а лишь дополняло и усиливало бесчинства толпы деревенских люмпенов).
Эта гипотеза может показаться совершенно невероятной – но лишь в рамках представлений старого советского (или наоборот – наиновейшего российского) школьного учебника. В контексте реальной истории СССР предложенная гипотеза вполне заурядна. Ложь, провокация и террор шли рука об руку с первых дней большевистской диктатуры: с покушения на Ленина, в котором была обвинена полуслепая (и немедленно расстрелянная) Ф.Каплан; с директив самого Ленина, призывавшего воспользоваться «удачным моментом», когда трупы умерших от голода лежат на дорогах, и перевешать под этим предлогом как можно больше «контрреволюционных попов»; с операции «Трест», в рамках которой ГПУ организовало подложную антисоветскую организацию в качестве «отравленной приманки»…
Существование «спецбоевок» НКВД, которые под видом партизан УПА терроризировали население Западной Украины, уже давно перестало быть гипотезой. Сохранились, найдены и опубликованы документы, свидетельствующие и о масштабе провокационной деятельности (уже к июню 1945 г. было создано 156 спецгрупп общей численностью 1783 чел.), и о методах их работы, которые превысили даже меру терпения военного прокурора войск МВД Украинского округа полковника Кошарского. 15 февраля 1949 г. он направил на имя Первого секретаря ЦК КП Украины Н.Хрущева докладную записку «о фактах грубого нарушения советской законности в деятельности так называемых спецгрупп МГБ».
В ней сообщалось о том, что «грубо провокационная и неумная работа ряда спецгрупп и допускаемые их участниками произвол и насилие над местным населением не только не облегчают борьбу, но, наоборот, усложняют ее… Не располагая достаточными материалами, т. н. спецгруппы МГБ действуют вслепую, в результате чего жертвой их произвола часто являются лица, непричастные к украинскому бандитскому националистическому подполью…»
Далее прокурор Кошарский приводит длинный, многостраничный перечень фактов «произвола и насилия» («…в марте 1948 г. спецгруппа, возглавляемая агентом МГБ «Крылатым», дважды посещала дом Паламарчук Г.С., 62 лет, и, выдавая себя за бандитов УПА, жестоко истязала его и двух его дочерей… В ночь на 23 июля 1948 г. спецгруппой из с. Подвысоцкое была уведена в лес гр-ка Репницкая Н.Я., рожд. 1931 г. В лесу она была подвергнута пыткам. Участники спецгруппы тяжко ее избивали, подвешивали вверх ногами, вводили в половой орган палку, а затем поочередно изнасиловали…») и завершает его следующей констатацией: «Подобные факты из деятельности спецгрупп МГБ, к сожалению, далеко не единичны».
Возвращаясь к событиям весны 45-го года, из карпатских лесов к руинам немецких городов, стоит отметить, что здесь перед «органами» стояла несравненно более легкая задача. Если от «спецбоевок», действующих под видом бандеровцев, теоретически требовалось проведение сложной агентурно-оперативной «игры», если их приходилось специально обучать, готовить, укомплектовывать людьми, знающими западно-украинскую речь, местные порядки и обычаи, то в Германии все было гораздо проще. Требовалось всего лишь «шугануть фрицев». Для этого в многомиллионной армии надо было найти несколько тысяч человек, замаранных прошлым сотрудничеством с гитлеровскими оккупантами, пригрозить им разоблачением и расстрелом, а затем предложить «искупить вину кровью». Причем не своей, а кровью мирных жителей Германии. На четвертом году войны подонков с соответствующей биографией было немало, и «опыт» зверских расправ с женщинами и детьми они накопили богатый.
Грешно о таком говорить, но нельзя же отрицать и тот факт, что «порог чувствительности» у немцев был совсем другой. Не наш. Не было у них настоящей «большевистской закалки». Германия в 20 веке не пережила ни многолетней гражданской войны, сопровождавшейся бесконечной чередой погромов и расстрелов, ни раскулачивания, ни голодомора; и 37 год в памяти немецкого обывателя остался годом экономического процветания, а не «черных воронов» и еженощного исчезновения соседей, друзей и знакомых. Этот обыватель не был готов к приходу настоящего массового террора, и потому расчет Сталина вполне оправдался: после первой же встречи с головорезами в форме солдат Красной Армии гражданское население восточных областей Германии обратилось в паническое бегство.
И лишь в одном-единственном аспекте блестящий комплексный план товарища Сталина оказался не выполнен:
«Намерения Сталина заключались в том, чтобы одобренным им беспощадным изгнанием немцев с восточных территорий довести немцев в западных оккупационных зонах нищетой до отчаяния, дискредитировать западные державы так, чтобы в конце концов повернуть людей к большевизму… Дети народа росли в нищете и смотрели в будущее, в котором они не смогут вырваться из нее. Революционная ситуация была налицо. Но революции не случилось. Политический расчет Востока учел почти все факторы, кроме одного – людей. Миллионы немцев бежали от Красной Армии. Миллионы стали свидетелями того, что творилось во время прихода советских войск. Миллионы испытали на себе коммунистическое господство и пострадали от него. Униженные и оскорбленные, они были потеряны для коммунизма, под какой бы маской и с какими бы аргументами он ни выступал…»
Этими словами немецкого историка и журналиста Гюнтера Беддекера я не могу закончить свою статью, потому как российский историк не имеет права не сказать о самых многочисленных жертвах этого забытого преступления Сталина. О солдатах Красной Армии.
В конце 1944 г. Германия, ее промышленность, транспортная система, вооруженные силы находились в состоянии предсмертной агонии. Гитлеровский «тысячелетний рейх» потерял всех союзников, потерял все внешние источники сырья (в частности, румынскую нефть, шведскую железную руду, финский и украинский никель). Англо-американская авиации, захватившая полное господство в воздухе над любой точкой Германии, методично уничтожала город за городом, завод за заводом. В одном налете на один объект сбрасывалось по несколько килотонн бомб. Безопасного тыла у немецкой армии уже не было. После того, как с мая 1944 г. главным объектом воздушных ударов стали транспортная система и предприятия химической промышленности (производство синтетического бензина, азота, взрывчатых веществ), военное производство Германии рухнуло. Заводы, спрятанные под землю и рассредоточенные по остаткам территории, могли еще производить танки и самолеты, но вся эта техника превращалась в груды бесполезного металлолома, даже не успев сойти с конвейера – их топливные баки были пусты. Но даже потеря запасов горючего, территории, транспортных магистралей, опытных летчиков и танкистов не шла ни в какое сравнение с потерей главного – смысла и цели. Что, кроме умножения числа жертв, могло принести Германии продолжение боевых действий? |
49
| | - Скрыть ответы 3Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Закрыть |
|
В сентябре 1944 г. Красная Армия вышла к рубежу р. Висла, а армии западных союзников стремительно продвигалась к Рейну. Исход войны не вызывал уже ни малейших сомнений. До Тегеранской конференции гитлеровское руководство еще могло надеяться на «политическое решение», т. е. на раскол в лагере противников Германии и сепаратный мир с одним из них; до июля 1944 г. можно было надеяться на то, что высадившиеся в Нормандии англо-американские войска удастся окружить и уничтожить. Взрыв бомбы, прозвучавший 20 июля 1944 г. в Ставке Гитлера, сообщил всему миру о том, что высший командный состав вермахта расстался с последними иллюзиями. Причем это касалось не только генералов-заговорщиков. Начальник штаба Верховного командования Вооруженных сил Германии генерал-полковник А.Йодль на допросе от 17 июля 1945 г. дал следующие показания:
«Примерно в феврале 1944 г. я доложил фюреру, что если англичане и американцы высадятся во Франции, и нам не удастся сбросить их в море, мы войну проиграем. Я сделал это заявление в письменном виде… Гитлер признал мою точку зрения правильной, но запретил рассылать этот меморандум командующим ВВС, армии и флота».
Предпринятые на рубеже 44–45 гг. две последние, отчаянные попытки вермахта перейти в контрнаступление (в Арденнах – против западных союзников, в районе венгерского озера Балатон – против Красной Армии) закончились сокрушительным поражением, потерей последних боеспособных танковых и авиационных частей. Крах немецкой военной машины стал совершенно очевидным.
И вдруг на Восточном фронте происходят разительные перемены. Немецкие войска словно обрели «второе дыхание» – что незамедлительно отразилось и на темпе продвижения, и на уровне потерь Красной Армии.
Обратимся к вполне официальному и солидному источнику – статистическому сборнику «Гриф секретности снят», выпущенному в свет в 1993 г. под редакцией генерал-полковника Г.Ф.Кривошеева. На стр. 157–159 приведены цифры безвозвратных среднесуточных потерь Красной Армии по периодам и кампаниям войны. Цифры эти ужасны – каждый день войны уносил тысячи жизней советских солдат. Отвлечемся, однако, от вполне понятных эмоций и обратим, наконец, внимание на динамику этих цифр:
1. летне-осенняя кампания 1943 г. (1.7 – 31.12.43 г., Курская дуга, освобождение левобережной Украины, Киева и Смоленска); безвозвратные потери – 7,6 тыс человек в день
2. зимне-весенняя кампания 1944 г. (1.1 – 31.5.44 г., освобождение правобережной Украины и Крыма, Ленинградской и Новгородской областей); безвозвратные потери – 5,3 тыс человек в день
3. летне-осенняя кампания 1944 г. (1.6 – 31.12.44 г., крупнейшие наступательные операции Красной Армии: Белорусская, Львовско-Сандомирская, Ясско-Кишиневская, Прибалтийская, Белградская); безвозвратные потери – 4,5 тыс человек в день
Итак: 7,6 – 5,3 – 4,5
Растет мастерство бойцов и командиров Красной Армии, непрерывно увеличивается её численное и огневое превосходство над противником, тают материальные и моральные ресурсы вермахта. Как результат – все более масштабное наступление советских войск на всех фронтах при неуклонно снижающемся уровне среднесуточных потерь.
Наступает 1945 год. Численное превосходство Красной Армии в танках и авиации выражается уже двузначными цифрами, германское командование бросает на фронт необученных мальчишек из «фольксштурма» – и при этом уровень людских потерь Красной Армии не только не сокращается, но заметно растет!
6,2 тыс человек. Таков уровень среднесуточных потерь 45-го года. Добивая агонизирующий вермахт, Красная Армия несет потери на треть большие, чем в 1944 году.
Теперь посмотрим на цифры потерь неодушевленной техники (стр. 355–356).
В 1943 г. Красная Армия теряет в среднем 64 танка и САУ в день, в 1944 г. – 65 в день. Как видим, на протяжении двух лет войны среднесуточные потери танков и самоходок остаются почти постоянными. Наступает 1945 год. С 1 января по 10 мая 1945 г. потеряно 13.700 танков и САУ. 105 (сто пять) в день. Среднесуточные потери выросли почти в два раза.
Что же случилось с советской бронетехникой? Она стала хуже, чем в 43–44 годах? Да ничего подобного, именно к 1945 г. в основном завершилось перевооружение на новую, гораздо более мощную модификацию «тридцатьчетверки» (Т-34/85); в большом количестве стали поступать в войска новейшие тяжелые танки серии ИС и тяжелые самоходки, вооруженные чудовищными 122-мм и 152-мм пушками (не путать с короткоствольной 152-мм гаубицей на предвоенном КВ-2), способными пробить лобовую броню любого немецкого танка, до «Королевского тигра» включительно… Статистика свидетельствует, что если по состоянию на 1 января 1944 г. в Красной Армии числилось 1,6 тыс тяжелых танков и 0,8 тыс тяжелых САУ, то к 9 мая 1945 г. их уже было, соответственно, 5,3 тыс и 2,7 тыс единиц.
С другой стороны, никакого противотанкового «чудо-оружия» у немцев в 1945 г. не появилось. Слухи о перевороте в технике вооружений, совершенном «фаустпатроном», сильно преувеличены. Обращаясь к составленной по горячим следам войны работе полковника П.Игумнова («Исследование поражаемости отечественных танков», 1947 г.), мы обнаруживаем следующие цифры распределения потерь танков в последние месяцы войны:
– 1-й Белорусский фронт, январь – март 1945 г.; от фаустпатронов – 5,5%
– 1-й Украинский фронт, январь – март 1945 г.; от фаустпатронов – 8,9%
– 4-й Украинский фронт, январь – май 1945 г.; от фаустпатронов – 9%
– 1-й Белорусский фронт, апрель – май 1945 г.; от фаустпатронов – 10,5%
Основным средством поражения танков была и осталась ствольная артиллерия, на долю которой приходится более 90 % всех потерь. Даже в Берлинской операции (т. е. в условиях ожесточенных уличных боев в огромном городе) потери танков 2-й Гвардейской танковой армии распределились так: от огня ствольной артиллерии – 77 %, от фаустпатронов – 23 %.
Что же касается артиллерии, то здесь ничего нового на вооружении вермахта в 1945 г. не появилось. Те же самые 75-мм и 88-мм «стволы». Если и были изменения, то только в худшую для немцев сторону: дефицит вольфрама заставил к концу 44 г. полностью свернуть производство подкалиберных бронебойных снарядов; дефицит бензина резко снизил количество боеспособных танков и САУ; таким образом, самым массовым средством борьбы с советскими танками снова – как и в начале войны – стала буксируемая противотанковая пушка, расчет которой был защищен от пуль и осколков только гимнастеркой и шинелью. И при всем при этом – двукратный рост числа потерь советских танков!
Самые же парадоксальные, на мой взгляд, события произошли не на земле, а в воздухе. После провала контрнаступления в Арденнах немецкая авиация практически «закончилась». Бензина и летчиков хватало лишь на несколько сотен самолетов, да и те, что еще оставались в строю, были задействованы в системе ПВО рейха. Весной 45-го увидеть в небе над Восточным фронтом немецкий истребитель можно было лишь в весьма редких случаях. И при этом среднесуточные потери советских самолетов по категории «сбиты в воздушном бою» почти не уменьшились: 7,95 самолетов в 1944 г. и 7,49 – в 1945 г. (здесь и далее приведены данные из сборника «Советская авиация в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. в цифрах»; составлен с грифом «Сов. секретно» Главным штабом ВВС СССР в 1962 г.) Если же посмотреть на статистику потерь еще внимательнее, то окажется, что суммарные потери в воздушных боях бомбардировщиков и штурмовиков даже выросли (3,3 в день в 1944 г. и 4,3 – в 1945 г.). Потери же бомбардировщиков и штурмовиков по категории «от зенитного огня» возросли в 1,7 раза (5,8 в день в 1944 г. и 10,0 – в 1945 г.).
Так что же произошло на Восточном фронте весной 45-го года? Чем объяснить такой рост потерь Красной Армии?
Эти факты традиционная советская историография старалась не замечать, неизбежные вопросы – не задавать. Но при случае могли прозвучать слова про «фанатиков-эсэсовцев, готовых защищать Гитлера до последнего», про «врожденную дисциплинированность» немецкого солдата, который не может прекратить стрелять без приказа… Отрицать наличие этих факторов не приходится. Но они не должны закрывать от нашего внимания главное – то «чудо-оружие», которое вручил Сталин немецкому солдату. Да, именно так: Геббельс только кричал про загадочное «вундерваффе», которое перевернет ход войны, но обманул. Зато товарищ Сталин не подкачал, он дал вермахту самое главное – цель.
|
50
| | - Скрыть ответы 2Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
После Неммерсдорфа (и сотен других подобных «дорфов») немецкому солдату на Восточном фронте не надо было объяснять, за что он воюет. Цель была очевидная (ее можно было увидеть невооруженным глазом) и – что чрезвычайно важно – вполне достижимая. Солдат видел бесконечные колонны беженцев, идущих на запад, безбрежное людское море у причальных стенок балтийских портов, видел корабли, один за другим уходящие с тысячами беженцев к берегам Дании и Западной Германии. Каждый день и даже каждый час задержки наступления Красной Армии увеличивал число немецких женщин, стариков и детей, спасенных от насилия и гибели. С этого момента вермахт вновь обрел смысл и цель продолжения борьбы.
В конце января 1945 г. войска 1-го Украинского фронта форсировали Одер в районе г. Бреслау (ныне Вроцлав, Польша). 15 февраля вокруг Бреслау замкнулось кольцо окружения. Гарнизон города, который с учетом фольксштурма насчитывал не более 50 тыс человек, оборонялся весь февраль. Затем весь март. Весь апрель. В бои за Бреслау было втянуто 13 советских дивизий. Далеко на западе пал Берлин, покончил с собой кровавый тиран Гитлер, а среди обугленных развалин Бреслау продолжались ожесточенные бои. Город капитулировал лишь 6 мая 1945 г. Военный комендант Бреслау генерал Нихофф пережил войну, пережил 10 лет, проведенных в советских лагерях. В своих мемуарах он утверждает, что длительная оборона города позволила уйти на запад 1,5 млн немецких беженцев из Силезии.
5 марта 1945 г. войска 1-го Белорусского фронта начали штурм небольшого прибрежного городка Кольберг в Померании. В городе в этот момент скопилось 85 тыс человек гражданского населения (жители и беженцы). Гарнизон Кольберга насчитывал 3 тыс солдат. Эта горстка людей сдерживала натиск 1-й Гвардейской танковой армии и трех дивизий Войска Польского до утра 18 марта. От города не осталось ничего, кроме развалин; гарнизон потерял 2300 солдат убитыми. Кораблями немецких ВМФ из Кольберга было вывезено 70 тыс беженцев.
13 января 1945 г. войска 2-го и 3-го Белорусского фронтов (117 стрелковых дивизий, 7 танковых корпусов, 9 отдельных танковых бригад, 1 590 тыс человек личного состава) начали наступление на Восточную Пруссию. В последних числах января Кёнигсбергская группировка немецких войск была окружена с запада и северо-востока и прижата к морю. Дальнейшее продвижение было остановлено ожесточенным сопротивлением частей вермахта, уступавших в численности наступающему противнику по меньшей мере в 6–7 раз. 19–20 февраля немцы перешли в контрнаступление, пробили на западе кольцо окружения и восстановили сухопутную связь Восточной Пруссии с еще не занятыми районами Восточной Германии.
Эту «дорогу жизни» немецкие войска удерживали весь март, до тех пор, когда в начале апреля не началось новое наступление Красной Армии. Кёнигсберг был взят после жесточайших боев лишь 12 апреля 1945 г. Но и после этого немцы продолжали на протяжение двух недель удерживать последнюю точку Восточной Пруссии – порт Пиллау (ныне Балтийск), от причалов которого вплоть до 27 апреля продолжали отходить суда с беженцами и ранеными.
После потери порта Пиллау единственной «гаванью надежды» оставалась коса Хель (севернее Данцига в Померании). Восточно-Померанская наступательная операция Красной Армии началась 10 февраля 1945 г. Оборона Данцига (ныне Гданьск, Польша) продолжалась до 30 марта. Крохотную, простреливаемую насквозь артиллерией полоску косы Хель немцы удерживали до 8 мая! За это время морем было вывезено 400 тыс человек. В общей же сложности из портов Восточной Пруссии и Померании гражданскими судами и кораблями ВМФ было эвакуировано на Запад 2 млн человек – то была крупнейшая «морская десантная операция» в истории.
В массовом сознании «Весна победы» связана с наступлением на Берлин. Именно эта операция представляется неискушенному «человеку с улицы» главным (если не единственным) событием последних месяцев войны. Увы, сие есть прискорбное заблуждение.
В Берлинской операции (а это не только штурм самого города, но и все боевые действия по наступлению от Одера до Шпрее и окружению берлинской группировки вермахта) с 16 апреля по 8 мая 1945 г. погибло 78 тыс советских солдат и офицеров. А в ходе Восточно-Прусской операции погибло 126 тыс солдат и офицеров Красной Армии. И еще 53 тыс убитых в ходе тесно связанной с ней Восточно-Померанской операции. Совокупные безвозвратные потери четырех фронтов, «освобождавших Германию» (3-й Белорусский, 2-й Белорусский, 1-й Белорусский, 1-й Украинский), составили в 1945 году 411 тыс человек. Всего же, на всех фронтах, Красная Армия, авиация и флот безвозвратно потеряли с 1 января по 10 мая 1945 г. 801 тыс человек. Восемьсот тысяч убитых. Берлинская операция занимает менее одной десятой (!) от этой ужасающей цифры.
Гросс-адмирал К.Дёниц, назначенный Гитлером на должность «рейхспрезидента», не был «фанатиком-эсэсовцем». Он даже никогда не был членом гитлеровской НСДАП.
Да и самого Гитлера к моменту, когда Дёниц принял на себя власть и ответственность за остатки Германии, уже не было в живых. Тем не менее, война на Восточном фронте не прекратилась. Выступая в 22 00 1 мая 1945 г. по германскому радио, Дёниц заявил:
«Моя первейшая задача – спасти Германию от уничтожения большевиками. Только во имя одной этой цели вооруженная борьба будет продолжаться. До тех пор, пока достижению этой цели препятствуют англичане и американцы, мы будем вынуждены продолжать оборонительные бои и против них…»
Кровопролитие не остановилось. Немецкие войска на Востоке продолжали вести боевые действия. Грохотали орудия у Потсдама, Бреслау, Данцига. Окруженная еще в ноябре 1944 г. в Курляндии (прибрежная полоса современной Литвы) группировка вермахта сопротивлялась до 10 (десятого) мая 1945 г. При этом потери 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов в 1945 г. составили только убитыми 62 тыс человек.
Странная история с «народным восстанием» в Праге (терпение народа, который мирился с немецкой оккупацией на протяжение шести лет, лопнуло, почему-то, в тот момент, когда американские войска стояли в 80 км от Праги) и марш-бросок Красной Армии на помощь восставшим увеличил потери Красной Армии еще на 11 тысяч убитых. Только беспощадная позиция Главнокомандующего силами союзников в Западной Европе генерала армии США Д.Эйзенхауэра («я велел передать Йодлю, что если они немедленно не прекратят выдвигать всякие предлоги и тянуть время, то я закрою весь фронт союзников, чтобы впредь не пропускать никаких немецких беженцев через нашу линию фронта» – подчеркнуто мной. М.С.) вынудила Дёница прекратить боевые действия на всех фронтах…
В статистическом сборнике Кривошеева соответствующая глава называется «Цена освободительной миссии». Может быть, в 21 веке настало уже время задуматься об адекватности таких названий?
Англо-американские союзники освободили Италию, Грецию, Францию, Бельгию, Голландию, Данию, почти всю Австрию, часть Чехии, больше половины территории Германии (больше половины в границах 37 г., в современных же границах – четыре пятых). В 1938 г. население этих территорий составляло более 170 млн человек. При этом людские потери армий союзников оказались на порядок меньше потерь Красной Армии (в 1945 г. американцы потеряли на европейском ТВД около 55 тыс человек, англо-канадские войска – еще 15 тысяч).
Да, конечно, три четверти немецкой армии были на Восточном фронте; да, конечно, в апреле 45-го на Западном фронте немецкие солдаты толпами сдавались в плен. С этим никто и не спорит – вопрос в другом: ПОЧЕМУ солдаты вермахта десятками тысяч сдавались в плен на Западе и сражались до последнего патрона и последней капли крови на Востоке? Это разительное различие связано с «классовой солидарностью мировой буржуазии, её смертельной ненавистью к государству рабочих и крестьян»? Или были другие, гораздо более земные и значимые причины? 800 тысяч погибших – это «цена освободительной миссии»? Или плата за изощренные геополитические игры Сталина?
|
51
| | - Скрыть ответы 1Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
| |
Статистика, необходимая и неизбежная в любом военно-историческом исследовании, превращает, увы, безмерные страдания миллионов людей в аккуратные колонки цифр. Это нехорошо, поэтому закончить статью я хочу безыскусным рассказом о пережитом одной венгерской женщины, Алэн Польц. Кто такая Алэн Польц? Добрый человек. Очень добрый человек (она и работу себе нашла соответствующую – врач-психотерапевт в хосписе). До чтения ее мемуаров «Женщина и война» (опубликовано в журнале «Нева», № 2/2004 г.) я думал, что такой добротой и смирением могут обладать только бестелесные ангелы. К сожалению, эта вполне земная женщина 19 лет от роду оказалась в конце войны в маленьком венгерском городке, ставшем на несколько месяцев прифронтовой зоной.
Алэн Польц рассказывает о том, что она видела и пережила с удивительной кротостью и сочувствием ко всем людям. Даже то, что в устах современного журналиста показалось бы мне омерзительной игрой в «политкорректность», у неё звучит естественно и человечно. Разумеется, она не забывает постоянно напоминать читателю о том, что «венгерские солдаты вели себя в русских деревнях не намного порядочнее». Она успевает придумать объяснения и оправдания всему («я узнала, что обвиняют нас в том, что мы шпионы, потому что точь-в-точь после боя часов на колокольне бомба попала прямо в русский штаб, и погибло много народу. Они думали, что мы подавали сигналы из церкви. Им невозможно было объяснить, что башенные часы бьют регулярно, потому что заведены, это простое совпадение. Вообще, русским очень многое нельзя было растолковать. Они жили в другом мире, у них был совсем другой опыт. Логика их тоже была иной. Они не знали, что такое башенные часы…»)
Она находит оправдание даже этому:
«К рассвету я поняла, как происходит перелом позвоночника. Они делают так: женщину кладут на спину, закидывают ей ноги к плечам, и мужчина входит сверху, стоя на коленях. Если налегать слишком сильно, позвоночник женщины треснет. Получается это не нарочно: просто в угаре насилия никто себя не сдерживает. Позвоночник, скрученный улиткой, все время сдавливают, раскачивают в одной точке и они не замечают, когда он ломается…»
И заканчивает рассказ об очередном насилии весьма похвальным для советской власти замечанием:
«Русский офицер тем временем зажег спичку, сначала потрогал пальцем мои глаза – открыты ли. Убедившись в этом, приступил к делу. Было немного больно. Но так как я все равно не пошевелилась, не вскрикнула, он зажег еще одну спичку – посмотреть, жива ли я. Покачал головой. Большого удовлетворения я, должно быть, ему не доставила. Но когда я начала собираться, чтобы унести матрас, он прислал в подвал своего ординарца, который тоже мной попользовался. Тогда я не подумала, почему он прислал и ординарца. Сейчас мне кажется, что они демократичнее, чем наши офицеры…»
И немедленно отказывается от мести в тот момент, когда у нее появляется реальная возможность отомстить:
«Передо мной выстроили шеренгу солдат, и я должна была показать на того, кто меня изнасиловал. Помню лишь смутно: морозным зимним утром я прохожу перед строем, солдаты стоят вытянувшись, ровно, по стойке «смирно». Слева меня сопровождают двое офицеров. Пока я прохожу вдоль шеренги, они держатся чуть позади. В глазах одного из солдат я увидела страх. У него были голубые глаза, паренек был совсем молодой. По этому страху я и догадалась: это он. Но таким сильным, таким жутким было то, что блеснуло в его глазах, что я сразу почувствовала: нельзя. Нет никакого смысла убивать этого мальчишку. Зачем, если другие останутся безнаказанными? Да и этого, единственного из всех, зачем?»
Как и должно быть в жизни добрых людей, конец истории вполне счастливый: Алэн Польц осталась жива, сохранила рассудок, смогла добраться до Будапешта, нашла свою маму живой… И даже дом, где жили ее родители, был разрушен бомбежкой с другой стороны, а в квартире остались следы довоенного достатка и много еды. Чем не рождественская сказка?
«Конечно, мама плакала, и была счастлива, и обнимала меня. И я тоже смотрела на нее и радовалась ей. Я была рада, что они живы, но радовалась не слишком сильно.
Слишком сильно я не радовалась уже ничему и ни во что слишком сильно не верила. Я уже носила в себе болезнь – гонорею, из-за которой потом так и не смогла родить, и не знала еще, есть у меня сифилис или нет. У меня было подозрение, что я очень заразная, а заразить я никого не хотела.
Мы сидели за столом. Подали язык с томатным соусом. Я изумленно смотрела на него и ела тихонько, беззвучно. Говорили о том, что русские насилуют женщин.
«У вас тоже?» – спросила мама.
«Да, – сказала я, – у нас тоже».
«Но тебя-то не тронули?» – спросила мама.
«Никого не пощадили», – сказала я и продолжала есть.
Мама глянула на меня и сказала удивленно: «Но почему ты позволила?»
«Потому что били», – сказала я и продолжала есть. В этом вопросе я не видела ничего важного или интересного.
Тогда кто-то спросил непринужденно и шутливо: «А много их было?»
«Я не могла сосчитать», – сказала я и продолжала есть.
После ужина мама отозвала меня в сторону и сказала: «Доченька, ты не шути так грубо, еще поверят!» Я посмотрела на нее: «Мамочка, это правда!» Мама расплакалась, потом бросилась мне на шею, умоляя: «Доченька, скажи, что это неправда…»
Надо ли цитировать дальше? Разумеется, Алэн Польц пожалела свою бедную маму и сказала ей те слова, которые та хотела услышать. Увы, я не могу и не хочу утешить наших «нулёвых патриотов» (русских шовинистов эпохи дорогой нефти нулевых годов 21 века) подобным образом. Все, что написано выше – правда. Страшная, отвратительная правда.
А господам патриотам предстоит определиться – кто они? Господа или рабы? Раб не знает чувства ответственности. Отказавшийся от свободы и личного достоинства не отвечает за свои поступки. Зато он может и дальше наслаждаться малиновым звоном слов шефа корпуса жандармов графа Бенкендорфа: «Прошедшее России удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение. Именно с этой точки зрения русская история должна быть рассматриваема и писана».
Свободные же люди не могут согласиться ни с жандармской версией российской истории, ни с монопольным правом жандармов распоряжаться настоящим и будущим России. Свободные люди не должны пугаться своей истории. Им предстоит набраться мужества признать очевидное. И разделить со своей страной ответственность за все.
| | Вверх | | Поделиться: ]]> :0]]> ]]> :]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> ]]> :0]]> :0 ]]> :0]]> |
|
{"0":false,"o":30} |
{"0":false,"o":30} |
КОММЕНТАРИИ 733 314
, и герои классные!
