| | | |  |
У меня ещё не пропал интерес к человеку, который практически с прошлого года не пропускает вниманием мои комментарии, ставя на каждый минус, но я уже успокоилась и теперь просто заглядываю, не забыл ли человек мне поставить минус.У меня вопрос:"А что даже отпуска не будет?"В начале я ещё как-то переживала, теперь я уже волнуюсь, когда минусы не появляются сразу, а надо ждать.Вы уж постарайтесь меня не разочаровывать, будьте пунктуальны. Да ещё я подозреваю, что это, возможно, кто-то из моих подписчиков, иначе как отследить мою жизнь на сайте.С приветом!!!!!!!!! 
| | | Поделиться: ]]> :44]]> ]]> :]]> ]]> :39]]> ]]> :41]]> ]]> :43]]> ]]> :42]]> :0 ]]> :41]]> |
|
| |
За то, что жил да был, за то, что ел да пил,
за все внося, как все, согласно общей смете,
я разве не платил за пребыванье здесь,
за то, что я гостил у вас на белом свете?
За то, что был сюда поставлен на постой
случайностью простой и вовсе не по блату,
я разве не вносил со всеми наравне
предписанную мне пожизненную плату?
Спасибо всем за все, спасибо вам и вам,
радевшим обо мне и мной повелевавшим,
хотя при всем при том я думаю, что я
не злоупотребил гостеприимством вашим.
Осталось все про все почти что ничего.
Прощальный свет звезды, немыслимо далекой.
Почти что ничего, всего-то пустяки —
немного помолчать, присев перед дорогой.
Я вас не задержу.
Да-да, я ухожу.
Спасибо всем за все.
Счастливо оставаться.
Хотя, признаться, я
и не предполагал,
что с вами будет мне
так трудно расставаться.
Юрий Левитанский
| | | Поделиться: ]]> :7]]> ]]> :]]> ]]> :6]]> ]]> :6]]> ]]> :6]]> ]]> :6]]> :0 ]]> :6]]> |
|
| |
Стихи о любви, которой нет
 В стылой гостинице, дома ли себя призовешь к ответу.
Нету любви? Нету!
Нету любви? Нету!
Были школьные елки, глаза в темноте блестели...
Выли в округе волки, кружились ночные метели-
Были записки в книжках, классиков всех перепутали...
Было в девчонках-мальчишках что-то от смертной удали:
хочешь – прыгну с обрыва? Хочешь – выпью чернила?
Эта любовь смешная много горя чинила...
Ну а потом что? Потом что? Кто – женился, кто – замуж.
И подрастает потомство, и взрослеет, а там уж...
Кланяйся белому свету и соблюдай диету...
Нету любви? Нету!
Нету любви? Нету!
Где ж она, яркая молния, что суждена судьбою?!
Та, которую чувствуют даже деревья спиною'
Где твоя роза каленая, огненная, золотая –
та, над которой птицы летят, глаза закрывая?..
Где же та женщина лучшая с поступью грешной богини,
с именем, может, Галина, а может быть, – Берегиня?
Ради которой лез бы в гору, где ни былинки,
ради которой лезвие было бы слаще льдинки!
Подошла бы, взглянула – словно поставила мету...
Нету любви? Нету!
Нету любви? Нету!
Как мотор у лодчонки в одну человечью силу –
бедное б сердце мое, косой обмотав, запустила!
И любимый, с любимой, я б увидел на свете:
одуванчики – дети, птицы, деревья – дети,
и всех нужно жалеть, беречь и гладить ладошкой...
Но я стою, отвлекшийся, транзисторный и доминошный!
О, появись, прекрасная! Есть же ты средь этих сборищ?!
Юная и неясная, ясным мне стать не позволишь,
ты загадаешь загадку – полжизни уйдет на разгадку...
Худой прибегу и счастливый – как лось, протрублю по распадку!
Но – как у стрелок – шкалы, нынче у чувств – пределы...
Где вы, луна и скалы? И запредельные стрелы?
Где вы, дикость восторга, до обморока влюбленность?
Запах июньского стога, литовки стальной раскаленность?
Кто-то играет страстно роль – немного походит...
Но я хочу настоящего! Мне страшно!.. А жизнь – проходит.
В древности умирали из-за разлуки с любимой.
Я же умру без любимой – в долгой тоске нестерпимой!
Может, я рано родился?.. А может, мы с нею соседи?
В каменном доме нашем, самом длинном на свете,
в тысяча пятом подъезде, на этаже трехсотом
живет она одиноко и старится с каждым годом...
Средь прочих меня встречая, в глаза посмотреть боится –
боится влюбиться случайно. Чтоб точно – не ошибиться!
Так-то оно вернее. Кто там – стишки про комету?!
Нету любви, нету!
Нету любви, нету!
Сколько раз мы хотели крикнуть друг другу:
– Позвольте!..
Давайте же познакомимся!.. – Но стыдно моей Изольде.
И страшно Тристану бедному- а вдруг дурное знакомство?..
Век атомный, многолюдный, пугает твое вероломство!
И люди в себе замыкаются, с собаками ходят, с волками
Смотрят в огонь, улыбаются, пьют в одиночку, алкают.
Неинтересны стали люди друг другу...
А дети
как-то, конечно, рождаются, топчутся на планете...
Что ж, прощай, моя молния! Что ж, прощай, моя роза!
Искусаю подушку, выплачу светлые слезы.
Утром сварю себе кофе, выйду купить газету...
Нету любви! Нету!
Нету любви! Нету!
Роман Солнцев
| | | Поделиться: ]]> :7]]> ]]> :]]> ]]> :7]]> ]]> :8]]> ]]> :9]]> ]]> :7]]> :0 ]]> :7]]> |
|
| |
Вопрос простейший из простых, Банальный, как ириска:
«Скажите, что такое стих?» – Ответа ждёт записка.
Не знаю. По-моему, стих – это стон При операции без наркоза,–
Сможешь стерпеть, Не вырвется он, Будет Молчание или проза.
Челюсти стиснув, Молчать изволь, Покоя общего не наруша.
Не знаю. По-моему, стих – это боль, Вырвавшаяся наружу.
Бывает, когда ни наган, ни петля Не принесут спасенья поэту.
По-моему, стих – это для Тех, у которых выхода нету.
Наверное, я горожу чепуху И как на записку ответить не ведаю...
Но только от нечего делать к стиху Сам не прибегну И вам не советую.
 Меня отвергла Прямо, грубо Девчонка с нашего двора,
Презрительно скривила губы, Смеявшиеся мне вчера.
Я испытал подобье жара, Мне очи застелила мгла:
Огромнее земного шара Любовь мальчишечья была.
Я был к самоубийству близок. И может, Грянула б гроза,
Когда б карандаша огрызок Мне не попался на глаза.
Строча дрожащею рукою, Огрызок поднося к губе,
Ему доверил я Такое, В чём не признался б и себе.
Ещё к неловким строчкам тенью Не прикоснулось ремесло.
Но первое стихотворенье Мальчишку от беды спасло.
 Я влюбился в некрасивую.
Что мне делать,
Как мне быть,
Как себя заставить силою
Некрасивую забыть?
Я гляжу теперь без зависти
На удачливых друзей,
Потому что нет красавицы
Для меня её милей.
И на улице,
И в городе,
Во вселенной лучше нет.
Я показываю с гордостью
Всем друзьям её портрет...
А они ребята чуткие –
Не обидят, промолчат,
Но по их молчанью чувствую –
Лучше видели девчат!..
Иль посмотрят понимающе,
И во взгляде этом грусть,
Посочувствуют товарищи...
Ну, а я к тебе вернусь.
Сразу сердцу вновь поверю я –
По тебе одной лишь я
Красоту земную меряю,
Некрасивая моя...
 Грустит дурнушка: «Мне ль надеяться,
Что я кому-нибудь понравлюсь!»
Но женщины на свете делятся
Не на дурнушек и красавиц.
Другая шутит: «Я не девица,
Я – Лето, даже не в июне…»
Но женщины на свете делятся
Не на старейших и на юных.
Вздыхает Золушка: «Что делается!
Бал в драгоценностях несметных!»
Но женщины на свете делятся
Не на богатых и на бедных.
Любовь?.. Казалось бы, безделица!
Но – годы мимо, годы мимо.
Все женщины на свете делятся
На нелюбимых и любимых.
От счастья расцветёшь, как деревце
В год засухи от струй дождливых.
Все женщины на свете делятся
На несчастливых и счастливых.
Пока живу,
Хотя на нежности
Меня ни разу не ловили,
Ты не изменишь принадлежности
К второй – счастливой половине.
 У меня мой друг искал участья:
– Не пойму я в жизни ничего,
Объясни мне – что такое счастье?
– Счастье?..
Ожидание его.
И тогда воскликнул друг со страстью:
– До конца тебя я не пойму,
Поясни же – что такое счастье?
– Счастье?
Приближение к нему.
– Это понимаю я отчасти,
Только ты о главном не забудь,
И точнее – что такое счастье?
– Что ж, точнее?..
Счастье – это путь.
Я жизнь свою изжил, извёл, истратил,
И если не случится умереть,
Не знаю я существенных занятий,
Которыми бы мог заняться впредь.
Давно уж переплыты все Ламанши,
Романсы спеты, полюс покорён.
Я в тапочках растоптанных домашних
По комнатам слоняться обречён.
И если от рожденья до могилы
Я захочу трудиться, аки вол, –
Жизнь полюбить уже не хватит силы:
Я жизнь изжил, истратил и извёл.
Когда последним напряженьем воли
Исчерпано терпение моё,
От быстро растекающейся боли
Единственная гавань:
Забытьё.
Но, перепутав забытья границу,
Нырну в небытие...
И в тот момент
Пойму,
Что не сумею возвратиться
К той боли,
Без которой жизни нет.
Было время - я выглядел плохо:
Слишком был черноглаз и красив.
А теперь на лицо мое плотно
Лёг годов незабытых курсив.
Снился в шпорах себе, в эполетах,
Шёл, пружиня и тонко звеня.
А теперь не хочу, чтобы ретушь
Украшала на фото меня.
Старых снимков отбросил я груду -
Ложный след моего бытия.
Это я, безусловно, повсюду...
Безусловно, повсюду не я!
А на новом квадратике фото
Измочален, издёрган...
И всё ж
Я ничуть не похож на кого-то,
Разве чуть - на себя я похож.
Снеговыми карнизами брови
И зрачки, налитые свинцом…
Наступила гармония вроде
Между ликом моим и лицом.
Я живу на втором этаже
Старой дачи.
Две недели уже
За окошком стреляет мороз без отдачи,
И так странно легко на душе.
Узенькая лестница в двадцать три
ступени
На мой Олимп ведёт,
Скрипит, поёт,
И я научился в два-три мгновенья
Узнавать, кто по мою душу идёт.
Ступени скрипят, себе подпевая:
- Сколько повидали мы вешек и вех!..
И пока я, прислушиваясь, размышляю,
Кто-то поднимается вверх, вверх, вверх.
То ль смертельный враг, обнаживший
шпагу,
То ли лучший друг, что врага поверг?..
Но уже я отсчитал двадцать три шага,
А он всё поднимается
Вверх,
Вверх,
Вверх.
Стихотворения Анисима Кронгауза https://45parallel.net/anisim_krongauz/dvadtsat_tri_stupeni.html
| | | Поделиться: ]]> :8]]> ]]> :]]> ]]> :8]]> ]]> :6]]> ]]> :7]]> ]]> :6]]> :0 ]]> :6]]> |
|
| |
 Сказал Экклезиаст: всё – суета сует!
Всё временно, всё смертно в человеке.
От всех трудов под солнцем проку нет,
И лишь Земля незыблема вовеки.
Проходит род – и вновь приходит род,
Круговращенью следуя в природе.
Закатом заменяется восход,
Глядишь: и снова солнце на восходе!
И ветер, обошедший все края,
То налетавший с севера, то с юга,
На круги возвращается своя.
Нет выхода из замкнутого круга.
В моря впадают реки, но полней
Вовек моря от этого не станут.
И реки, не наполнивши морей,
К истокам возвращаться не устанут.
Несовершенен всякий пересказ:
Он сокровенный смысл вещей нарушит.
Смотреть вовеки не устанет глаз,
Вовеки слушать не устанут уши.
Что было прежде – то и будет впредь,
А то, что было, – человек забудет.
Покуда существует эта твердь,
Вовек под солнцем нового не будет.
Мне говорят: «Смотри, Экклезиаст:
Вот – новое!» Но то, что нынче ново,
В веках минувших тыщу раз до нас
Уже случалось – и случится снова.
Нет памяти о прошлом. Суждено
Всему, что было, полное забвенье.
И точно так же будет лишено
Воспоминаний ваше поколенье.
......................................................
Под тяжестью познанья плечи горбь.
У мудрости великой – вкус печали.
Кто множит знанья – умножает скорбь.
Зерно её заложено в начале.
.....................................................
Под этим солнцем смертному дано:
Трудиться, есть и пить. Не так уж много.
Вот всё твое богатство, но оно
Не от тебя зависит, а от Бога.
Ты без Него не сможешь пить и есть.
А грешник – пусть богатства накопляет.
Всё – суета! Накопленное здесь
Бог весть кому живущий оставляет.
......................................................
Есть время жить – и время умирать.
Всему свой срок. Всему приходит время.
Есть время сеять – время собирать.
Есть время несть – и время сбросить бремя.
Есть время убивать – и врачевать.
Есть время разрушать – и время строить.
Сшивать и рвать. Стяжать – и расточать.
Хранить молчанье – слова удостоить.
Всему свой срок: терять – и обретать.
Есть время славословий – и проклятий.
Всему свой час: есть время обнимать –
И время уклоняться от объятий.
Есть время плакать – и пускаться в пляс.
И сотворять – и побивать кумира.
Есть час любви – и ненависти час.
И для войны есть время – и для мира.
.......................................................
Что было прежде – то и будет впредь,
И прежде было – то, что завтра будет.
Бог призовёт, когда наступит смерть,
И всех по справедливости рассудит.
.................................................
Итак: живи – и радуйся тому,
Что из твоих трудов под солнцем выйдет,
Поскольку из живущих никому
Не суждено грядущего увидеть.
............................................................
Экклезиаст не просто мудр. Он дал
Народу свод необходимых правил,
Он взвесил всё, изведал, испытал
И для живущих много притч составил,
Постичь стремился, чем земля жива,
И меру дать тому, что непомерно.
Я утверждаю: истины слова
Записаны Экклезиастом верно!
Подобны иглам речи мудрецов
Или гвоздям железным, вбитым насмерть.
У всех творцов неотразимых слов,
У проповедников – единый Пастырь!
Всё прочее, поверь словам отца, –
Излишество, не нужное для дела.
Писанье книг – занятье без конца,
Их чтенье – утомительно для тела.
..................................................
Послушаем теперь всему итог:
Поступки совершая, Бога бойся,
Всё исполняй, что заповедал Бог,
А больше ни о чём не беспокойся.
Любое дело, что свершилось тут,
Постыдным оно было или славным,
Бог неизбежно призовёт на Суд.
Всё тайное однажды станет явным!
© Герман Плисецкий, 1953 – 1992
прот. Александр Мень
К переводу Эккезиаста Г. Плисецкого
Создание стихотворных переложений библейских книг является старой традицией как в русской, так и в мировой литературе. Это связано, во-первых, с тем, что значительная часть Библии состоит из поэтических разделов и целых стихотворных книг, а во-вторых — с тем, что Библия поднимает вечные вопросы о человеке и жизни, которые всегда волновали и будут волновать людей.
В России библейские парафразы известны со времен Симеона Полоцкого, а затем Тредиаковского и Ломоносова.
Предлагаемая стихотворная интерпретация Экклезиаста находится в русле этой традиции. Переводчик стремился как можно точнее передать дух и букву древней книги, но сделал это, используя принципы современной поэзии. Ему удалось донести до читателя сумрачный пафос восточного мудреца, размышляющего над загадками бытия.
Экклезиаст — одна из самых поздних частей Ветхого Завета. В оригинале она называется Когелет, то есть «человек говорящий в собрании», проповедник. Именно так и передал смысл заглавия греческий переводчик, назвавший книгу Экклезиастом (от греч. экклесиа — собрание).
В какой-то мере смягчена острота Экклезиаста и в парафразе Г. Плисецкого, что вполне понятно, оправдано. Каждый век прочитывает древние тексты по-своему, Перевод и переложение не сводится к работе археолога. Как Г. Плисецкий искал созвучия своим мыслям у Омара Хайяма — который, кстати, местами очень близок к Экклезиасту, — так он теперь интерпретирует, может быть, бессознательно, и древнего библейского поэта.
| | | Поделиться: ]]> :7]]> ]]> :]]> ]]> :6]]> ]]> :7]]> ]]> :7]]> ]]> :6]]> :0 ]]> :5]]> |
|
| |
Черт их побери, всех этих Торквемад, Сталиных, Пол-Потов, Бен-Ладенов! С железным и тупым упорством, из века в век, из поколения в поколение они только тем и занимаются, что портят жизнь и себе, и еще больше другим, ради великой цели поднимая на знамя все, что только ни есть самого живодерского в человеке. Ни одна корыстнейшая и жаднейшая сволочь не принесла в мир столько смертей, сколько идеалисты!
...Оказывается работорговля по меркам СССР вполне респектабельный бизнес. Работника из столицы заманить на вакансию в тьмутаракани сложно и дорого, куда проще обратиться в ГПУ, там хоть в розницу, а то и оптом подберут нужных советских рабов, обязанных трудиться, где скажут, сколько скажут, да еще отдавать три четверти своего невеликого заработка за собственную охрану. Более того, если кому требуется редкая специальность — не проблема, спеца найдут на воле, арестуют, состряпают дело и в лучшем виде отправят заказчику. Сервис!
Как пойдет дело социалистических репрессий в новом мире? ...я хорошо помню разноцветные столбики изувеченных судеб на диаграмме из учебника. Первые десять лет, с приснопамятного 1919-го до кризисного 1929-го, они более-менее укладываются в уровень нормального средневекового зверства - для оккупированной вражеской территории. В натуральных, нормированных к году показателях это означает не более тридцати-пятидесяти тысяч сосланных за болтовню и происхождение, не по великой злобе, а для острастки. К ним нужно добавить "всего лишь" несколько сотен приговоренных к расстрелу за реальную борьбу против коммунистов.
...так и не удалось найти смысл или логику в кошмаре 37-го. Следовательно, в данном процессе напрочь отсутствует исторический детерминизм. Зато невооруженным глазом заметен переизбыток кровавого психиатрического субъективизма, согласно которому Сталин со товарищи за четыре года, с 1935-го по 1938-ой, сослали два с лишним миллиона сограждан на смертельные десяти-двадцатилетние сроки, а еще миллион - подвели под вышку. Говоря другими словами, довели уровень зверства в стране буквально до геноцида.
Кажется еще немного, максимум годиков эдак пяток, и новая власть окончательно успокоится, сольется в бравурном экстазе с изнасилованной октябрьским переворотом страной. Выцветут синяки гражданской войны, зарубцуются раны. Вчерашние враги вернутся из тайги и займут достойное место в новом обществе.
Павел Дмитриев "Зло побеждает зло"
| | | Поделиться: ]]> :8]]> ]]> :]]> ]]> :16]]> ]]> :7]]> ]]> :8]]> ]]> :8]]> :0 ]]> :7]]> |
|
| |
Здравствуйте! Меня зовут Антон, и я автор, музыкант-любитель и DM из Санкт-Петербурга. Пока в основном я пишу в жанрах, связанных с "фэнтези". Созданный мною мир практически полностью лишён магии, обладает множеством государств и культур, вдохновлённых далеко не только средневековой Европой. Цель моих книг - добавить в жанр фэнтези "человечности", сосредоточить внимание не на громоздких пророчествах и безумных подвигах, а на всей причудливости людской души. Надеюсь, Вы, дорогие читатели, мне в этом поможете!
Всех, кому понравились мои рассказы и кто хочет почитать мои более серьёзные и качественные книги, я сердечно приглашаю на свою страницу в Patreon: https://www.patreon.com/shadowbest
На данный момент мною написано 4 книги и около 30 рассказов.
Читать их можно в любом порядке - связаны они лишь небольшими отсылками.
| | | Поделиться: ]]> :5]]> ]]> :]]> ]]> :12]]> ]]> :3]]> ]]> :4]]> ]]> :3]]> :0 ]]> :3]]> |
|
| |
Река крови Маныч
17 тысячам безвестных бойцов, оставшихся лежать в донской земле
К сожалению, история не похожа на бравые художественные романы и фильмы о войне. Рассказывать современному поколению, только о победах, умалчивая о потерях, было бы неправильно. Такой, полной драматизма, страницей нашего прошлого, является рассказ о событиях января 1943 года, Ростовская область оказалась в мясорубке сражения за станицу Маныческая. Группировка немецкого фельдмаршала Паулюса успешно окружена Красной Армией под Сталинградом. Она вот-вот должна была капитулировать. С ноября 1942 года фронт у Ростова (группа армии «Дон») возглавлял всем известный Эрик фон Манштейн. Тем временем IV- танковая армия немцев выбита со своих позиций на реке Сал и отброшена на реку Маныч.
7 января Маныч замерз, по его льду можно было переправляться. Из-за угрозы окружения 16-я пехотная (моторизованная) дивизия гитлеровцев 11 января оставила рубеж Багаевская, Ново-Сладковский.
Советские части под командованием генерала Еременко продвинулись вниз по реке до впадения Маныча в Дон. Возникла реальная возможность Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) заключить в «котел» огромную группировку немцев, отступающих с Кавказа. По расчетам военных аналитиков, случись это грандиозное окружение фашистов в тот момент, война закончилась бы уже в 1943 году полным разгромом гитлеровцев!
17 января 2 гвардейский механизированный корпус советских войск расположился в пределах х. Белянина, ст. Маныческой, х. Федулова. 19 января механизированная группа знаменитого генерала Ротмистрова перешла в наступление, которое поначалу развивалось успешно. Бригады гвардейского танкового корпуса переправились через реку Маныч в районе впадения ее в Дон, освободили станицу Манычская. Красная Армия захватила важный плацдарм, а передовой отряд под командованием полковника Александра Васильевича Егорова в составе восьми танков Т-34, трех танков Т-70, пяти бронемашин, девяти бронетранспортеров и 200 автоматчиков к рассвету 20 января прорвался на подступы к Батайску (сейчас город – спутник Ростова-на-Дону), перерезав железную дорогу южнее города. I-й танковая армия противника лишилась путей отхода. Фашистское командование спешно пыталось восстановить утраченное положение.
За Егоровым должны были последовать главные силы механизированной группы. Но накануне, 19 января 43-ого 166-й стрелковый полк 98 дивизии Красной Армии под командованием П.Г. Пищенко[1], усиленный учебным батальоном дивизии, оказался в окружении под хутором Самодуровка (Первомайский). Полк был практически уничтожен, его небольшие разрозненные группы смогли отойти в Маныческую. Тем временем Батайск «оказался сильно укрепленным» в противотанковом и прочих отношениях, немцы, контратаковав «крупными силами», вынудили отряд Егорова, занять круговую оборону в районе совхоза имени Ленина и поселка имени ОГПУ.
20 января под танковый удар попадает обескровленный 308-стрелковый полк, который откатывается к маныческому плацдарму. От окончательного уничтожения пехоту спасает старший лейтенант И.Л. Дроздов, который подчинив два взвода противотанковых ружей (по штату до 18 единиц), отбил танковую атаку.
21 января противник атаковал остатки передового отряда полковника Егорова на центральной усадьбе совхоза имени Ленина. Две атаки врага отбили, но горючего и боеприпасов осталось в обрез. Вечером враг ворвался в совхоз. Контратакой резервного взвода лейтенанта В. Ф. Рекало немцы были отброшены, оставив до сорока трупов. Капитан Н. Н. Перлик своей «тридцатьчетвёркой» уничтожил шестиствольный миномёт, но получил тяжёлое ранение. Его механик-водитель, сержант А. А. Чистяков, сам раненый, доставил командира к своим. Старшина М. М. Голиков со своей разведгруппой, используя обе уцелевшие бронемашины, вёл разведку, нападал на блокирующие посты и нарушал связь противника. Опасаясь полного разгрома передового отряда, генерал Ротмистров приказал Егорову отвести остатки его сил на правый берег Маныча. Прекращение атаки возмутило Ставку в Москве. По итогам этого отхода позднее было проведено расследование. Генералу Ротмистрову грозило суровое наказание за то, что он «пожалел» советских танкистов. Под прикрытием 3-й танковой и 2-й мотострелковой бригад к утру 23 января семь оставшихся танков и полсотни автоматчиков из отряда Егорова соединились с главными силами 3-го гвардейского танкового корпуса. Немецкое командование называет это событие «полным разгромом отряда Егорова». Пять Т-34 и два Т-70 остались гореть, три Т-34 и один Т-70 ушли в Манычскую[2]. С юга подходили роты немцев 16-й пехотной (моторизованной) дивизии. В их задачу входило занять маныческий плацдарм, лишить возможности генерала Ротмистрова атаковать мосты между Батайском и Ростовом. Немец, обер - лейтенант Гюнтер Клаппих со своим 3-м батальоном 60-го танкового полка в сильную метель прошел по мосту ниже х. Тузлуки, подошел к Самодуровке и внезапной атакой захватил населенный пункт. Был пленен начальник штаба 2 советской мотострелковой бригады. Его допрос и захваченные документы показали, что отсюда предполагалось захлопнуть выход для немецких войск с Кавказа. Танки Ротмистрова попытались вернуть хутор Самодуровка. Клаппих и его часть, находясь в меньшинстве, не позволили этому случиться. Более того, танки обер-лейтенанта с опасной близости угрожали главному плацдарму у Манычской. Из-за этого советские войска были вынуждены накапливать на нем силы. Требовалось время, и оно сыграло против Ротмистрова. Генерал – фельдмаршал Манштейн не упустил, подаренный Клаппихом, момент[3].
16 механизированная дивизия гитлеровцев приковала к себе основные части советских войск. Уже 22 января 11 танковая дивизия генерал-лейтенанта Балька переправилась через Дон (на южный берег) у Ростова. Дивизия прибыла из под станицы Тацинской. Она являлась одной из самых боеспособных танковых формирований немцев на фронте (Panzer-Division). Танки вливаются в состав 4 армии и начинают бои, призванные спасти огромную группировку гитлеровцев, теснимых с Кавказа, спасти сам исход войны. Вдоль южного берега Маныча дивизия поднялась к устью и соединилась с частями 16 механизированной дивизии графа Шверина со 116 танковой бригадой (около 80 единиц) и ротой «тигров» (14 единиц)[4].
23 января 11 танковая дивизия и 16 механизированная дивизия мощным ударом отбросили советские войска на окраину Манычской, но там они были остановлены. 24-го и 25-го января продолжали кровавую драму. 54-й гвардейский истребительно-противотанковый дивизион старшего лейтенанта И. П. Наконечного из 2-го механизированного корпуса совершили подвиг. Героем обороны станицы стал замполит дивизиона майор Н. К. Русаков. В первый день боя вторая батарея под командованием старшего лейтенанта Н. М. Остапенко отбила две массированных танковых атаки и подбила десять танков. Два из них уничтожил сам комбат. 25 января 11-я танковая дивизия приступила к ликвидации плацдарма Красной армии любой ценой: немецкое командование хотело как можно скорее перебросить эту дивизию на правый фланг IV-й танковой армии, где гитлеровцев вновь теснили части РККА. Советские части хорошо укрепили станицу Маныческую; многочисленные неподвижные танковые точки, расположенные между домами, было трудно не только подавить, но и обнаружить. Поэтому первая атака гитлеровцев захлебнулась под огнем советских танков, но фашисты с минимальными потерями сумели, вовремя отойти. Гитлеровцы решаются на уловку: они планируют «выманить» советские танки из укрытий и подавить их. Чтобы добиться этого, вся немецкая артиллерия сосредоточила огонь на северо-восточной окраине станицы, и под прикрытием дымовой завесы, гитлеровцы предприняли ложную атаку с использованием бронеавтомобилей и бронетранспортеров. Огонь дивизионной артиллерии немцев был неожиданно перенесен на южную окраину Маныческой и сосредоточен на участке предполагаемого прорыва: темп стрельбы был доведен до максимального. Только одна батарея продолжала поддерживать дымовыми снарядами ложную атаку. Артиллерийский обстрел еще продолжался, когда фашистские танки 15-го танкового полка атаковали станицу с юго-запада и юго-востока двумя группами, по двадцать и тридцать танков, с батальоном мотопехоты каждая. Уничтожив пять танков, погибла третья батарея красноармейцев, боем которой руководил командир дивизиона. Командование 2-го гвардейской армии посмертно наградило Наконечного орденом Красного Знамени. Советские танки в тот момент перемещались на север станицы, ошибочно предполагая, что встретят противника в лоб. Они были атакованы с тыла и после ожесточенного боя уничтожены. На восточной окраине Маныческой к исходу 25 января был блокирован пункт управления первой батареи 54-го гвардейского противотанкового дивизиона во главе с лейтенантом Г. Н. Гайфулиным. Подчинив себе взвод противотанковых ружей, отважный лейтенант в течение всей ночи вёл неравный бой с танками и автоматчиками противника. Утром 26-го января, оставшись один и без патронов, Гайфулин подорвал противотанковой гранатой себя и бросившихся к нему десяток вражеских солдат. Потеряв десять танков и подавив батареи 54-го дивизиона и 435-го противотанкового полка, немцы захватили Манычскую.
Наш столь важный стратегически плацдарм пал. Пехота откатилась за реку, не успев разрушить мост. В станице еще шел танковый бой, а 61-й мотоциклетный батальон немцев уже преследовал отступающие силы советских подразделений на правом берегу Маныча. По разным данным, в степи под Голыми Буграми осталось около 600 павших советских бойцов, а в станице гитлеровцы сожгли около 20 наших танков. Потери корпуса Ротмистрова были обескураживающие, возможность танкового удара на тот момент по Ростову была утрачена. Под впечатлением от больших потерь, раздавленный неудачным наступлением, пытавшийся лично поднимать солдат в атаку и получивший ранение в голень ноги, 27 января застрелился член Военного Совета армии и личный друг Малиновского, гвардии генерал-майор Илларион Иванович Ларин. Причинами самоубийства интересовался сам Сталин.
Таким образом, отвлекающим наступлением генерал Георг Отто Герман Бальк заставил советское командование попасться на удочку. Силами до 80-100 танков и до трех полков пехоты при поддержке до 50 самолетов уничтожил столь необходимый Красной Армии, плацдарм[5]. Просчетом советского командования в те дни, военные считают создание неподвижных танковых точек на переднем крае. Правильнее было бы их сосредоточить в резерве для проведения контратак. К сожалению, танковое сражение января 1943 года в Маныческой не позволило советским частям развить наступление на Ростов. Красная Армия не сумела окружить кавказскую группировку фашистов.
26-го января, к 15.00, остатки 3-го гвардейского Котельниковского танкового корпуса сосредоточились на правом берегу Маныча. 3-я танковая и 2-я мотострелковая гвардейские бригады этого корпуса заняли оборону по берегу реки, имея четыре КВ, один Т-34 и один Т-70, две противотанковые пушки. 2-й гвардейский механизированный корпус перешёл к обороне напротив станицы (во всех трёх бригадах было восемь танков — четыре Т-34 и четыре Т-70).
Немецкие пленные, взятые 1 февраля в районе Манычская, показали, что танковая дивизия Балька ушла под Ростов, сторожить мосты[6]. Свою задачу танковый кулак выполнил. 156 механизированный полк 16 механизированная дивизия немцев остались оборонять Маныческую, 60 механизированный полк Самодуровку.[7].
Командующий 2-й гвардейской армией генерал Малиновский был вынужден произвести перегруппировку, сменить обескровленные части танкового и механизированных корпусов и 98-ю стрелковую дивизию гвардейской пехотой 1-го и 13-го стрелковых корпусов.
Наши части завязли в районе и ценой огромных потерь отбили Маныческую уже в феврале 1943 года.
Как свидетельствуют старожилы хутора Тузлуков, «много погибших солдат осталось лежать в камышах реки Маныч. Весной, когда река проснулась, течение понесло тела погибших. Куда? Никто не знает. Сколько? Никто не считал...».
29 и 30 января войска 2-й гвардейской армии неоднократно пытались форсировать реку, но безуспешно. 30 января немецкая авиация разбомбила штаб армии в хуторе Нижне-Солёный. Погибло несколько офицеров штаба, сгорело много оперативных и учётных документов. Поэтому указанные в итоговой сводке штаба армии суммарная цифра потерь личного состава за 20-30 января 1943 года — 17802 человека — неполная. На 30 января все танковые и механизированные соединения и части были обескровлены и небоеспособны. 31 января 33-я гвардейская дивизия генерала А. И. Утвенко вела бои за Манычскую, которую враг превратил в мощный узел сопротивления. Здесь оборонялся 156-й мотопехотный полк 16-й мотодивизии, усиленный двумя батареями гаубиц и двадцатью танками.
Неудачей закончился и штурм Самодуровки 88-м гвардейским полком. В первый день февраля продолжались затяжные бои.
Батальон 88-го полка зацепился за её восточную окраину. Немцы двинули на него из Самодуровки восемь танков, и пять грузовиков с пехотой, но наскочили на минное поле и остановились. Генерал Утвенко атаковал Манычскую с трёх сторон. После двухсуточного боя, к исходу 2 февраля, гвардейцы полностью очистили станицу. В этот же день 88-й гвардейский полк освободил Самодуровку.
6 февраля 1943 немцы выскользнули из ловушки, переправились в Ростове через мосты, взорвав их. А в окрестностях Маныческой появились братские могилы, хранившие в некоторых свыше 1000 бойцов. Приказ Сталина взять Ростов и окружить гитлеровцев в январе 1943 не был исполнен, но был оплачен чудовищной ценой до 20000 советских бойцов. П.А. Ротмистров попал в опалу, лишился временно командования, (22 февраля командование вернули и наградили). А.И. Еременко 2 февраля был снят с командования и вызван в Москву. Гитлеровский генерал Бальк в марте 1943 г. награждён Мечами (№ 25) к Рыцарскому кресту с Дубовыми Листьями. Обер - лейтенант Гюнтер Клаппих погиб 22.01.43 в Самодуровке, награжден (видимо, посмертно) Рыцарским Крестом Железного креста с Дубовыми листьями, вошел в мемуары гитлеровских военных, как офицер, спасший в 1943 году рейх.
Важно знать о цене победы и напоминать об этом регулярно, иначе можно влиться в ряды мамлюков, людей, не помнящих подвиг своих предков.
[1]Рыбалкин А.Ф. История станицы Багаевской от ее возникновения до сегодняшних дней. Исторический очерк 1648-1957гг. Багаевская, 1998, с.130
[2]Тике. Марш на Кавказ. Снова речь идет о Ростове
[3]Владимир Бешанов Год 1943 - «переломный»
[4]Там же
[5]Тике. Марш на Кавказ. Снова речь идет о Ростове
[6]Тике Вильгельм Марш на Кавказ. Битва за нефть 1942-1943 гг.
[7]ЦАМО, ф.64, оп.505, д.101, л.12
| | | Поделиться: ]]> :3]]> ]]> :]]> ]]> :12]]> ]]> :3]]> ]]> :3]]> ]]> :3]]> :0 ]]> :3]]> |
|
| |
Я леплю из пластилина, Пластилин нежней, чем глина.
Я леплю из пластилина Кукол, клоунов, собак.
Если кукла выйдет плохо — Назову её дурёха,
Если клоун выйдет плохо — Назову его дурак.
Подошли ко мне два брата. Подошли и говорят:
«Разве кукла виновата? Разве клоун виноват?
Ты их лепишь грубо-вато, Ты их любишь мало-вато,
Ты сама и виновата, А никто не виноват».
Я леплю из пластилина, А сама вздыхаю тяжко,
Я леплю из пластилина, Приговариваю так:
Если кукла выйдет плохо — Назову её… бедняжка,
Если клоун выйдет плохо — Назову его… бедняк.
 Набегают волны синие. Зелёные? Нет, синие.
Как хамелеонов миллионы, Цвет меняя на ветру.
Ласково цветёт глициния — Она нежнее инея…
А где-то есть земля Дельфиния И город Кенгуру.
Это далеко! Ну что же?— Я туда уеду тоже.
Ах ты, боже, ты мой боже, Что там будет без меня?
Пальмы без меня засохнут, Розы без меня заглохнут,
Птицы без меня замолкнут — Вот что будет без меня.
Да, но без меня в который раз Отплыло судно «Дикобраз».
Как же я подобную беду Из памяти сотру?
А вчера пришло, пришло, пришло Ко мне письмо, письмо, письмо
Со штемпелем моей Дельфинии, Со штампом Кенгуру.
Белые конверты с почты Рвутся, как магнолий почки,
Пахнут, как жасмин, но вот что Пишет мне родня:
Пальмы без меня не сохнут, Розы без меня не глохнут,
Птицы без меня не молкнут… Как же это без меня?
Набегают волны синие. Зелёные? Нет, синие.
Набегают слезы горькие… Смахну, стряхну, сотру.
Ласково цветёт глициния — Она нежнее инея…
А где-то есть страна Дельфиния И город Кенгуру.
 Развесёлые цыгане по Молдавии гуляли
И в одном селе богатом ворона коня украли.
А ещё они украли молодую молдаванку:
Посадили на полянку, воспитали как цыганку.
Навсегда она пропала Под тенью загара!
У неё в руках гитара, Гитара, гитара!
Позабыла все, что было, И не видит в том потери.
(Ах, вернись, вернись, вернись! Ну, оглянись, по крайней мере!)
Мыла в речке босы ноги, в пыльный бубен била звонко.
И однажды из берлоги утащила медвежонка,
Посадила на поляну, воспитала как цыгана;
Научила бить баклушки, красть игрушки из кармана.
С той поры про маму, папу Забыл медвежонок:
Прижимает к сердцу лапу И просит деньжонок!
Держит шляпу вниз тульёю… Так живут одной семьёю,
Как хорошие соседи, Люди, кони и медведи.
По дороге позабыли: кто украл, а кто украден.
И одна попона пыли на коне и конокраде.
Никому из них не страшен никакой недуг, ни хворость…
По ночам поют и пляшут, на костры бросая хворост.
А беглянка добрым людям Прохожим ворожит:
Всё, что было, всё, что будет. Расскажет, как может…
Что же с ней, беглянкой, было? Что же с ней, цыганкой, будет?
Всё, что было, — позабыла, Всё, что будет, — позабудет.
 Какой большой ветер Напал на наш остров!
С домишек сдул крыши, Как с молока — пену,
И если гвоздь к дому Пригнать концом острым,
Без молотка, сразу, Он сам войдет в стену.
Сломал ветлу ветер, В саду сровнял гряды —
Аж корешок редьки Из почвы сам вылез
И, подкатясь боком К соседнему саду,
В чужую врос грядку И снова там вырос.
А шквал унес в море Десятка два шлюпок,
А рыбакам — горе, — Не раскурить трубок,
А раскурить надо, Да вот зажечь спичку —
Как на лету взглядом Остановить птичку.
Какой большой ветер! Ох! Какой вихорь!
А ты глядишь нежно, А ты сидишь тихо,
И никакой силой Тебя нельзя стронуть:
Скорей Нептун слезет Со своего трона.
Какой большой ветер Напал на наш остров!
С домов сорвал крыши, Как с молока — пену…
И если гвоздь к дому Пригнать концом острым,
Без молотка, сразу, Он сам уйдет в стену.
 Мой караван шагал через пустыню, Мой караван шагал через пустыню
Первый верблюд о чем-то с грустью думал, И остальные вторили ему.
И головами так они качали, Словно о чем-то знали, но молчали,
Словно о чем-то знали, но не знали: Как рассказать, когда, зачем, кому…
Змеи шуршали среди песка и зноя… Что это там? Что это там такое?
Белый корабль, снастей переплетенье, Яркий флажок, кильватер голубой…
Из-под руки смотрю туда, моргая: Это она! Опять — Фата-моргана!
Это ее цветные сновиденья Это ее театр передвижной!
Путь мой далек. На всем лежит истома. Я загрустил: не шлют письма из дома…
«Плюй ты на все! Учись, брат, у верблюда!» — Скажет товарищ, хлопнув по плечу.
Я же в сердцах пошлю его к верблюду, Я же — в сердцах — пошлю его к верблюду:
И у тебя учиться, мол, не буду, И у верблюда — тоже не хочу.
Друг отошел и, чтобы скрыть обиду, Книгу достал, потрепанную с виду,
С грязным обрезом, в пестром переплете, Книгу о том, что горе не беда…
… Право, уйду! Наймусь к фата-моргане: Стану шутом в волшебном балагане,
И никогда меня вы не найдете: Ведь от колес волшебных нет следа.
Но караван все шел через пустыню, Но караван шагал через пустыню,
Шел караван и шел через пустыню, Шел потому, что горе — не беда.
 «Поэзия должна быть глуповата», — Сказал поэт, умнейший на Руси.
Что значит: обладай умом Сократа, Но поучений не произноси.
Не отражай критических атак, Предупреждай возможность плагиата…
Поэзия должна быть глуповата, Но сам поэт — не должен быть дурак.
Вы думали, что я не знала, Как вы мне чужды,
Когда, склоняясь, подбирала Обломки дружбы.
Когда глядела не с упреком, А только с грустью,
Вы думали — я рвусь к истокам, А я-то — к устью.
Разлукой больше не стращала. Не обольщалась.
Вы думали, что я прощала, А я — прощалась. |
| | | Поделиться: ]]> :10]]> ]]> :]]> ]]> :14]]> ]]> :7]]> ]]> :9]]> ]]> :7]]> :0 ]]> :9]]> |
|
| |
Человеку много ль надо — Чтоб его любили, гада,
Чтобы гладили по шерсти Незлобливою рукой…
Человеку надо много: От сортира и до Бога,
И чтоб все ему дивились: Дескать, эвона какой!
Слова – хорошие-хорошие,
Поскольку мы едва знакомы.
Ещё не видел ты подножия,
Поскольку очень высоко мы.
Глаза весёлые-весёлые,
Поскольку ты ещё не понял,
Что мы с тобою разнополые –
Там тонут все. И мы утонем.
А вот вам никогда не бывает страшно
Оттого, что вам ничего не боязно —
Ни сегодняшних мыслей,
Ни слов вчерашних,
Ни того, что осталась минута до поезда,
И пустота обретает формы,
А вы на самом краю платформы,
И вам негоже играть вполсилы,
Ведь вы сегодня звезда вокзала...
Я снова что-то не то спросила?
Я снова что-то не так сказала?
Гюльчатай откроет личико,
Откроет плечико.
Даст дотронуться до лифчика
И до венчика.
Гюльчатай посмотрит нежно-нежно
И жалобно —
И Вы сразу станете таким белоснежным,
Трехпалубным.
А у Гюльчатай и вздохи все жалобные…
…three, four, five —
Ей топить такие вот трехпалубные —
Самый кайф.
Нас живых поменяют на мёртвых,
Нашу сказку расскажут не так
Незнакомые люди в двубортных,
Неприятных для нас пиджаках.
Наши дети родят наших внуков,
И на Землю опустится день.
Самых лучших сыграет Безруков.
Вот такая, товарищи, хрень…
| | | Поделиться: ]]> :7]]> ]]> :]]> ]]> :14]]> ]]> :10]]> ]]> :10]]> ]]> :8]]> :0 ]]> :7]]> |
|
| |
ГИМН ДЛЯ ОТЦОВ МАЛОЛЕТНИХ ДОЧЕК
 Я славлю радость бытия Цветок, листок и шишку, Но стынет в жилах кровь моя, Коль вижу я мальчишку. Предрешены его пути Не надо ясновидца: Мальчишка должен подрасти, А подрастя - жениться! Он рано или поздно Подумает серьезно И женится, злодей, На дочери моей! Ах, где-то резвится, судьбою храним, Ребенок ничтожного роста; Сюсюкают папа и мама над ним, Но я ненавижу прохвоста. Ненавижу - и что в этом странного? Младенца, еще безымянного. Ребенок в коляске - пока холостяк, Ему недоступно понятие "брак", Но все очень скоро изменится И он вам объявит, что женится! Малыш у няньки на руках Вкушает сладкий сон, Внушая мне щемящий страх: Быть может, это он? Мальчишке снится самолет, Собаки, ружья, драки, Но скоро грезить он начнет О девушках и браке! Теперь уж не до драки Мы думаем о браке! Улисс без Пенелопы Как лев без антилопы! Ах, где-то пускает он пузыри И пальчик сосет прилежно; И щечки у крошки цвета зари, И весь он беззубый и нежный. Прорежутся зубы, которых нет, Заря прорастет щетиной, Пройдет каких-нибудь двадцать лет И станет малыш мужчиной. Он накопит вес, обретет размах, Жадный пламень зажжется в его глазах, Он наметит в жертву дочку мою, Словно смерч ворвется в мою семью... Сегодня он кротко Сидит на горшочке, А завтра попросит Руки моей дочки! Да, мои тайные помыслы злобны, Детоубийственны, инфантофобны: Пусть он не ведает, молокосос, Чистых пеленок и ангельских грез! Я соску ему посолю с улыбкой И перец смешаю с детской присыпкой, Намажу горчицей зубное кольцо И стану глумиться над ним в лицо, И чтоб у него аллергия возникла, Я буду читать ему речи Перикла: Авось после этого женится, змей, На чьей-нибудь дочери - не на моей!
| | | Поделиться: ]]> :7]]> ]]> :]]> ]]> :14]]> ]]> :8]]> ]]> :8]]> ]]> :7]]> :0 ]]> :8]]> |
|
{"0":false,"o":30} |
{"0":false,"o":30} |
КОММЕНТАРИИ 737 259
Привет тебе мой друг—дизлайк!
Спасибо, что не пропускаешь моих комментариев!
Мне это очень льстит. 
Буду стараться для тебя быть ещё более креативной 
Всегда твоя badgirl
Надписи красивым шрифтом 
