Я разворачиваюсь обратно к почти бывшим попутчикам, чтобы задать актуальный вопрос, надеясь, что Рэну и его товарищам наше транспортное средство без надобности.

— Мы можем оставить себе фургон? Он ведь вам не нужен?

— Да не особо, — подтверждает мои мысли Кор. — Собираешься ехать дальше этим маршрутом?

— Собираюсь. Нам нужно в Обитель. С паломниками, или без.

Мужчина понимающе кивает, затем улыбается, обаятельно так. И этот красивый, зараза.

— Если хочешь, можешь с нами дождаться Рэна с новостями из янгарды. Мы сейчас найдём, где можно пообедать.

Его предложение звучит именно предложением из-за чего понимание, что наши дороги теперь расходятся, становится только крепче. И отчего-то это вызывает во мне острое сожаление. Как-то так получилось, что за столь короткое время с этой троицей я свыклась быстрее, чем с кем-либо из паломников за два с лишним дня.

— Хорошо, — соглашаюсь я, поддавшись порыву. Думаю, ничего плохого в том, чтобы попрощаться с людьми, которые мне жизнь спасли, нет.

— Тогда пойдём, — довольно ухмыляется Кор и направляется к повозке. — Хоаль Зарима, милейшая Ляля, позвольте вам помочь.

Вот точно не босварийцы. Хотя какая уже разница? Мужчина галантно поддерживает Гапку под руку, чтобы она могла спуститься, потом подхватывает на руки нашу девочку и приглашающе машет мне рукой, указывая направление.

— А повозка? И наши вещи? — опешив, интересуюсь я.

— На территории Храма с ними ничего не случится. Можешь быть спокоен. Но если хочешь…

Он вопросительно смотрит на Мэл и девушка, закатив глаза, начинает быстро шевелить пальцами, словно сплетая что-то едва уловимое для взгляда, кружевное и прозрачное, словно вода, а потом и вовсе бросает это неведомое что-то в наш фургон.

— Спасибо, дорогая, — подмигивает ей мужчина.

— Обращайся, — пожимает она плечами, шагая мимо нас к воротам.

Это что было? Неужели та самая магия? И как она должна действовать? А мы сами в повозку теперь сможем попасть? Хуже всего то, что я понятия не имею, положено ли мне знать ответы на эти вопросы, потому и задать их не могу.

Кор с Лялей на руках топает следом за девушкой, а нам с Гапкой не остаётся ничего иного, кроме как их догонять.

Ушли мы, правда, недалеко. Менее, чем в квартале от Храма эти двое выбрали заведение, удовлетворившее их запросы, и именно туда завалилась наша честная компания. Внутри обнаружился довольно небольшой общий зал, и я далеко не сразу поняла, что его размер только на первое впечатление маленький. Просто вдоль стен за пёстрыми занавесками тянулись отдельные кабинки. К одной из таких мы и направились прежним строем, Кор с Лялькой и Мэл впереди, мы с Гапкой следом. Правда старушка, дёрнув меня за рукав, сначала заставила притормозить. Потянув к себе, зашептала тихонько.

— Рома… ты, наверное, не знаешь… мне нельзя показывать лицо при чужих, без разрешения мужчины из моей семьи. Одно дело, что так получилось в пути, в походных условиях, и совсем другое сейчас, в общественном месте. Тебе надо будет это разрешение мне дать.

— Как? — опешив, спросила я. Ох уж эти традиции и условности. Даже поесть без ритуальных плясок нельзя.

— Просто скажи, что при этих людях мне можно не бояться неприличного внимания. Это обычная фраза.

— А то, что они Ляльку видели, это ничего? — вскидываю я брови.

— Она маленький ребёнок, это не так уж страшно. Если её старшие родственники не против. К тому же Рэн её спас, — объяснила пожилая няня. — И ещё. Платить за нас, как мужчине, надлежит тебе.

Она незаметно вложила мне в руку маленький мешочек, как я подозреваю с деньгами. Хорошо, что вчера я уже успела расспросить о местной валюте и даже рассмотреть монеты разного номинала, именующиеся риналями — те, что серебряные, и медяшами — соответственно медные. Имелись ещё золотые дорали, но у Гапки таких денег не водилось.

В общем моё спонтанное, неизвестно чем продиктованное, согласие на совместный обед с нашими спасителями грозило обернуться для меня настоящим тестом и экзаменом на сообразительность и умение сыграть нужную роль. Но отступать было поздно. Так что, решив, что буду присматриваться к действиям того же Кора и разбираться по ходу дела, я увлекла Гапку в к той занавеске, за которой скрылись наши попутчики.

А там я, слегка удивившись, обнаружила, что Ляля уже перекочевала на колени к сидящей в дальнем углу диванчика Мэл, которая до этого момента никакого интереса к нашей крохе не проявляла. А тут вот на руках мелкую держит, рассказывает что-то тихо на ушко, а та довольно кивает. И что тут за сговор?

Но узнать в чём дело, мне не дали. К нашему столику пришла женщина в строгой коричневой карилье, и дождавшись пока на неё обратят внимание, спросила, что господа желают отведать.

— Рома, раз мы пригласили, то и угощаем, — бросив на меня выразительный взгляд, непререкаемо заявил Кор. И прежде, чем я успела ответить, начал перечислять местной официантке зубодробительные названия блюд, которые господа желают. Кажется, наше с Гапкой совещание и передача кошелька не остались незамеченными, только выводы он, судя по всему, сделал свои собственные.

Можно было бы поспорить. Но это снимало с меня риск выдать себя. И мой смущённый румянец, вызванный не очень приятным чувством, что мы и так слишком дорого, с учётом потерянного времени, этим людям обходимся, и для гордого мальчика Ромы был вполне объясним. Пришлось себя успокаивать, что вся троица выглядит очень состоятельной, и для них это явно мелочи, а для нас экономия денег Гапки. Поблагодарив мужчину за щедрое предложения, я пробормотала требуемую Гапкой фразу про разрешение и заняла свободное место.

Принесённый нам вскоре обед оказался очень вкусным, блюда, щедро сдобренные специями, кроме сладкой каши и куриного супа для Ляли, несмотря на названия оказались простыми и сытными. Что-то среднее между пловом и ризотто, печённое мясо, овощное рагу и салат из свежих овощей с солёным сыром и зеленью. И лёгкое разбавленное вино, по вкусу напомнившее мне сангрию. За едой к моему облегчению меня в разговор даже не пытались втянуть. Кор с Мэл обсудили ситуацию с паромом, прикинули какой дорогой пойдёт караван, из чего я сделала вывод, что у нас есть все шансы воссоединиться с паломниками в городе под названием Рахаш. Потом они попытались просчитать сколько им понадобится времени, чтобы догнать караван, и мне стоило огромного труда удержаться от вопроса, зачем им это надо. Быть с ними откровенной в ответ точно не была готова.

И где-то под конец нашей трапезы Корин удивлённо нахмурился и потянулся к поясу. Там я уже давно заметила странную штуку, напоминающую маленький кожаный тубус. Думала, что это ещё какой-то неизвестный мне вид оружия, которого в амуниции мужчины хватало с избытком, как и у его спутников. Но, когда он отстегнул этот тубус, и открыл крышку, оттуда выпала скученная в рулончик записка, которую Кор сразу же и прочёл, удивлённо вскинув брови.

— Рэн пишет, что задерживается. Так как паломники в город не явились, а сообщение о нападении пришло, мы теперь единственные свидетели данного происшествия, кроме самих преступников, которых им доставили с задержкой из-за парома. И его настоятельно попросили дать показания.

Мэл, поджав губы, откинулась на спинку диванчика.

— Если мы не успеем на последний обратный паром, придётся тут заночевать. Будет ли тогда смысл гнаться за караваном? Проще уже будет перехватить его в Рахаше.

— Посмотрим, как Рэн решит, — пожал Кор широкими плечами, принимаясь снова за еду. — Но комнаты в гостинице, думаю, на всякий случай можно снять. Подремать бы не помешало. Да и освежиться.

Девушка согласно хмыкнула. А я с тоской подумала, что и мне бы освежиться очень хотелось, тайком обтираться мокрой тряпочкой надоело до чёртиков, но вот не знаю, по карману ли нам это. Разумней заночевать в повозке. С территории Храма нас точно не попрут.

После обеда мы, что было вполне ожидаемо, разошлись. Кор, зачем-то уточнив наши планы на дорогу и где мы ночевать собираемся, хлопнул меня по плечу, подмигнул Ляле, уважительно склонил голову перед Гапкой и утопал искать гостиницу. Мэл же и вовсе ограничилась странным: