— Хо, совсем легкий!

В ворота сильно постучали, и громкий голос Лешки Кондратьева прокричал:

— Эй, Зина-корзина! Открывай ворота!

Зина ворота открыла, но Лешке сказала недовольно:

— Подумаешь… Лешка-картошка!

Кондратьев не обратил никакого внимания на Зинины слова. Он хлопотливо вкатил в ворота тачку, прикрытую мешком.

— Ого, сколько привез! -Миша ревниво оглядел тачку. — Что это у тебя, Кондрат?

Лешкины щеки горели ярким румянцем, глаза радостно сияли.

— Задний мост, вот что!

— Ты что-то опять врешь, — недоверчиво сказала Надя. — Задних мостов не бывает.

Лешка не удостоил ее ответом, только взглянул с сожалением.

— Горев! — закричал он. — Давай помогай! Ух, и тяжелый мостище!

Лешка заставил мальчишек тащить поклажу в сарай. Он оживленно рассказывал, что мост ему дал знакомый шофер, хороший человек. Миша сейчас же спросил, нет ли у этого человека еще какого-нибудь моста. Лешка уверял, что нет, но Миша выпросил адрес и сейчас же ушел.

— Побежал передний мост искать, — засмеялась Зина.

Она была довольна Лешкой: каждый день приносит лом.

Их звено собрало больше всех. Она миролюбиво посмотрела на Кондратьева и в знак расположения предложила ему книжку — почитать.

Тот мимоходом спросил, о ком книжка. Ах, про девочек! Нет, таких он не читает. Девчонки ему и в школе надоели.

Лешка занялся своим мостом и забыл про Зину. А у нее от обиды дрожали губы. Феде стало жаль ее, и он сказал, что книжка «Девочка из города» — интересная, они с бабушкой читали.

— Тут лома мало, а они про книжки, — недовольно заворчал Лешка. — Вот собралось звено — девчонки одни! Только на сборах умеют кричать.

— Иди и собирай, если мало, — сказала Надя.

Кондратьев рассердился и пошел со двора. Девчонки еще будут им командовать! Пусть попробуют без него.

Лешка шел мрачнее тучи. Старается человек для звена, для тепловоза, а его никто не ценит. Так старается, что даже задачи не успевает решать.

Лешка искоса посмотрел на шагавшего рядом Федю и предложил пойти решать задачу вместе. Но Федю ждала Тамара Аркадьевна, и пришлось Лешке решать одному.

Он долго морщил лоб, хмурил брови, сопел, а толку не было. Сеет колхоз свеклу, сажает картофель и капусту. Ну и сажал бы всего поровну. Так нет, понадобилось картофеля в два раза больше, чем свеклы, а капусты в три раза меньше, чем картофеля.

— Поехали с орехами! — расстроенно проворчал Лешка. — Больше, меньше…

Долго думал он над задачей, даже спать захотелось, а придумать так ничего и не придумал. И лежит перед Лешкой чистая тетрадка, и никто тому Лешке не поверит, что он битый час мучился с колхозными овощами и колхозной землей.

Рассердился Лешка: хватит мучиться! Он быстро разделил всю колхозную землю на три равные части — пусть всего будет поровну: и свеклы, и картофеля, и капусты. Так и решил задачу одним действием.

Под вечер пришел Федя, заглянул в Лешкину тетрадь и поразился: вместо десяти частей — три, вместо пяти действий — одно.

— Все перепутал! — огорчился Федя. — Эх, Лешка!

Он сел и стал объяснять Кондратьеву задачу. Объяснял до тех пор, пока тот наконец ее понял и решил сам.

Лешка долго любовался ответом, который был точь-в-точь таким же, как в задачнике. Настроение у него было превосходным. Засунув руки в карманы, он походил по комнате, очень довольный собой и Федей, потом многозначительно взглянул на него и под строжайшим секретом сообщил, что знает местечко, где целая гора всякого лома. И что самое главное -есть медь и даже бронза. Если Федя хочет, он может сейчас же показать это место. Федя, разумеется, хотел.

Приятели перелезли через высокий забор и спрыгнули на грязный двор. Тотчас с громким лаем кинулся к ним лохматый пес. Федя предусмотрительно задержался у забора, а Лешка бесстрашно шагнул навстречу псу.

— Дик, Дикарище! Ты чего, не узнал?

Лешка говорил тихо, настороженно оглядывался. Собака лаять перестала, завиляла хвостом. Кондратьев положил руку на свирепую собачью морду, ласково потрепал.

— Вон сарайчик кривой, видишь? — обратился Лешка к Феде. — Шагай туда, а я Дика пока привяжу.

Федя с уважением посмотрел на Лешку: до чего храбрый!

На двери покосившегося темного строения висел огромный поржавевший замок. Подошел Лешка, шепотом поведал Феде, что в этом сарае, который принадлежит старой Ермиловне, полно всякого железа. Есть здесь и позеленевший помятый самовар, есть медные спинки от старинных кроватей, такие тяжелые, что едва поднимаешь, бронзовые подсвечники и керосиновые медные лампы. А тазов и кастрюль не счесть. Потом Лешка повел Федю к задней стене сарая, отодвинул трухлявую доску и предложил посмотреть.

— Видишь? — неторопливо спрашивал Кондратьев. — Видишь?

Федор ничего не видел.

— Темнота одна, — бормотал он. — Ага, что-то вижу… Бревна, что ли…

— Да ты в другую сторону смотри, вот дурной! — кипятился Лешка.

Федор посмотрел в другую сторону, да задел отодвинутую доску, она упала и больно ударила его по носу.

— Смотри сам, — с досадой сказал Федя и отошел от сарая. И чего смотреть без толку? Надо пойти спросить у Ермиловны разрешения и забрать все добро.

— Так она тебе и даст, жди! — ехидно бросил Лешка. — Ермиловна — зловредная, даром старого гвоздя не дает. Без Комара не обойтись.

Оказалось, что Комар — бывалый парень и знает подход к Ермиловне. Жил он по соседству. К входной двери его дома жеваным хлебом была приклеена бумажка:

«Меняю старые монеты и марки. Спросить Комара».

Комар вышел на Лешкин свист, ведя на веревке маленького пушистого щенка. Свободной рукой Комар придерживал сползавшие штаны. Кондратьев впился в щенка загоревшимися глазами. Он сразу позабыл и про железный лом, и про Федора.

— Комар, где ты взял собаку?!

— Выменял!

Комар с нескрываемой гордостью оглядел свое сокровище.

— Чистокровная овчарка! — сообщил он.

Лешка жестоко завидовал Комару. Он протянул руку, погладил мягкую спину щенка, потрепал его за уши.

— Комар! — неожиданно воскликнул Лешка. — Ты влип!

Огромные черные глаза Комара тревожно взглянули на Лешку.

— Это не овчарка, — торжественно объявил Кондратьев, — это переродок.

Потрясенный Комар бессильно опустился на ступеньку. Несколько секунд он растерянно переводил глаза с Лешки на щенка и обратно. Наконец пришел в себя, вскочил, решительно подтянул штаны и шагнул к Кондратьеву.

— Что ты врешь! — закричал он возмущенно. — Что ты все врешь! Не видишь, что ли, какой хвост?

— А что твой хвост, когда уши главнее! Ишь, болтаются, как тряпки.

Комар стремительно наклонился к щенку, схватил его и дернул за уши. Собачонка жалобно завыла. Комар поднялся.

— Иди отсюда! — грозно сказал он Лешке. Его губы дрожали от негодования. Он вплотную придвинулся к Лешке.

— Иди, говорю, гуляй! — выразительно повторил он.

— А, что с тобой связываться! — не очень уверенно сказал Лешка. — Уйду. Только ты сначала монеты отдай.

— А ты их на марки променял или нет? -возмутился Комар.

— Марки твои дрянь, забирай обратно.

Терпение Комара лопнуло. Он спустил щенка на землю и заорал:

— Сигнал, взять его!

Щенок трусливо прижал уши, перевернулся на спину и поднял все четыре лапы. Сигнал сдавался без боя!

Убитый собачьей глупостью, Комар потерял всю воинственность. Федор, смеясь, наклонился к Сигналу и потрепал его пушистую мордочку.

— Ты, наверно, медвежонок, а не овчаренок, — приговаривал Федя, лаская щенка.

— Слушай, — встрепенулся Комар, — может, он медвежьей породы?

— Сам ты медвежьей породы! — расхохотался в лицо Комару Лешка. И Федя смеялся от души, глядя на маленького, худощавого, расстроенного Комара. А тот, оскорбленный, засунул щенка под мышку и пошел прочь. И тут Лешка вспомнил, зачем они пришли к Комару. Он догнал незадачливого хозяина Сигнала, как ни в чем не бывало дружески хлопнул его по плечу и изложил суть дела.