Рэн крепко взял Аврору за плечи и посмотрел в лицо.

– Ты уверена?

– Да, Кастильо тогда остался в комнате, и я видела, что он упал до того, как нас схватили.

– Может, он потом поднялся и защищался, и его взяли позже?

Аврора наклонила голову, теребя пальцами край его потертого кожаного жилета.

– Возможно, – сказала она, сомневаясь в этом, ибо во сне ощущала полную безнадежность. Но ведь уже случалось, что ее тяжкие предчувствия не оправдывались.

– Я попытаюсь узнать, куда исчез Кастильо, – пообещал Рэн. Да, это необходимо было выяснить, как и имена людей, преследующих Аврору. Он не сомневался, что доверчивость и красота – не единственные причины несчастий этой девушки. Пребывание Авроры здесь было кому-то не по душе, и ее ненавидели так сильно, что обрекли на пожизненное рабство.

Когда Аврора несколько успокоилась, Рэн приподнял ее подбородок и испытующе заглянул в глаза.

– Ты что-то скрываешь от меня, красавица?

Аврора помолчала, опасаясь, что Рэн ей не поверит.

– Во сне я испытывала чью-то ненависть, Рэнсом. Ее источник – жадность и сила, только не понимаю, от кого это исходит. – Аврора вздрогнула. – Сначала мне казалось, будто причина в том, что это из-за того, что я попала на твой корабль и твоим людям это пришлось не по душе. Но я знала, что моряки просто злятся на меня. Источник той ненависти не здесь. Нет! – Теперь она говорила решительно. – Он находился в гостинице, когда волна ненависти обрушилась на меня.

Рэн отстранился от нее.

– Но какая, черт возьми, разница?

– Рассердиться легко, Рэнсом. – Она многозначительно посмотрела на него. – Ненавидеть куда труднее.

Он ощутил досаду, его взгляд выразил сомнение.

– Я не могу объяснить тебе этого. – Аврора пожала оголенными плечами. – Просто я знаю, что это так.

Рэн пристально смотрел на нее, вспоминая то, что видел. Вот она, обнаженная, склонилась над своим «волшебным камнем», вот разговаривает с дельфином. Девушкой движет святая вера в целительные свойства приготовленных ею лекарств. Она шепчет странные заклинания, всегда достигает успеха в исцелении тяжелобольных и… расплачивается за все это.

Вдруг у него вырвалось:

– Да ты настоящая ведьма!

Она подняла брови:

– Я – заклинательница, так же, как ты – христианин, а Рахман – мусульманин. Пожалуй, ведьма, если ты предпочитаешь называть меня так. О, я вижу по твоим глазам, я вижу, что ты боишься меня.

– Нет, но если бы меня кто-нибудь предупредил, то, возможно, и боялся бы, – признался Рэн. – Все обстоит не так, как я предполагал. – Он отвел взгляд. – Я имею в виду твои странные заклинания.

– Ты думал, что у меня, как у настоящей ведьмы, должен быть горб, лицо, покрытое бородавками, и крючковатый нос? – Аврора рассмеялась.

– Конечно же, нет! – Он искоса взглянул на нее.

– Может, мне следовало стоять над котлом, размешивая колдовской отвар, и бросать в него внутренности тритона и бараньи глаза…

– Аврора, – строго прервал Рэн, и та перестала насмешничать.

– Магия – это не просто заговоры, талисманы и восковые куклы, Рэнсом, это не то, что я могу продемонстрировать тебе, открыв книгу и показав пальцем нужную страницу; магия объединяет все сущее в этом мире. Она живет здесь, – Аврора показала на сердце, – и вот здесь, – она коснулась виска. – Помолчав с минуту, девушка мягко добавила: – Я никогда не скрывала от тебя этого.

– Но и не говорила об этом прямо. Впрочем, мне следовало догадаться. – Рэн вспомнил слова Авроры, что с помощью какого-то заговора она держала Рахмана на расстоянии от себя и ему не удалось силой овладеть ею. Тогда Рэн не поверил девушке.

Теперь он смотрел на Аврору другими глазами, но все же не мог постичь сущность ее верований.

– Тебе стоит только спросить, Рэнсом. – Аврора ласково провела ладонью по его мускулистой руке от кисти до плеча, затем дотронулась до золотого кольца, которое он постоянно носил в ухе. – Я не буду лгать тебе. Никогда.

– Аврора, – пробормотал Рэн, удивляясь, что она так ласкова с ним после его грубой выходки. Назвать ее ведьмой!..

– Ты все время был рядом со мной, да?

– Да, – ответил Рэн, охваченный непреодолимым желанием. Не он ли всего час назад клялся себе, что больше не поддастся ему?

– Почему?

– Ты очень ослабла. – Он избегал взгляда Авроры. – Я волновался.

– И из сострадания ты донага раздел меня, вымыл и уложил в свою постель? – Ее глаза насмешливо заблестели.

– Нет. Об этом позаботился Шокаи, я – об остальном, – признался он.

– Я поклялась, что не лягу в твою постель одна, Рэнсом.

Ее слова прозвучали как пощечина. У Рэна перехватило дыхание.

– Ты была без сознания.

– Но я помню это, господин. – Она обвила его шею и погладила по груди.

– Зачем ты делаешь это, Аврора? – Его сердце неистово забилось.

– Для наслаждения, – прошептала она, прижавшись губами к его шее. Рэн тихо застонал, но не нашел в себе сил отстраниться. Девушка целовала его шею и подбородок, постепенно добираясь до губ. – Иди ко мне, Рэнсом, – прошептала она, прижавшись к его губам. – Я страстно хочу тебя.

– Боже правый, Аврора! – Напряжение в паху усиливалось, прикосновение ее нежного тела лишило его способности сопротивляться. – Не надо!

Прижавшись к нему и осыпая его поцелуями, Аврора прошептала слова, сломившие его волю.

– Иди ко мне, пират, я хочу украсть только жалкий поцелуй, а не твое львиное сердце.

Поцелуй.

Вот и все, чего хотела Аврора.

Но она найдет способ проникнуть сквозь его броню и устранить причину, не позволявшую ему раскрыться перед ней.

Рэнсом дрожал от страстного желания прикоснуться к Авроре.

Этот могущественный пират боролся с демонами, мечтая освободиться от защитного панциря самообладания и затем… сдаться. Неистовство его чувств пугало Рэна.

Аврора надеялась доказать ему, что нарушение добровольно взятого им на себя обета вовсе не так опасно. Но если Рэн станет упорствовать, она возьмет у него всего один поцелуй. Да, девушка сгорала от желания лежать рядом с ним, чувствовать, как он заполняет все ее существо, но соглашалась и на такую малость.

Аврора, почти теряя сознание от страсти, боролась с искушением наброситься на Рэна. При мысли о том, как он прикасается к ее обнаженному телу, девушку бросало в жар. Ее сердце трепетало от предвкушения его ласк.

– Иди ко мне, Рэнсом!

Ее дыхание обжигало ему губы, она щекотала их своим языком, и Рэн ощутил беспомощность. Аврора мучила его, соблазняла. И наконец, он откинул голову, решив принять все, что она ему предлагала.

Корабль покачивался на волнах. С палубы доносились шаги.

В каюте слышались прерывистое дыхание и тихие стоны.

Рэн дрожал. Его сердце бешено билось. Ведь всего несколько часов назад он поклялся не уступать соблазну, но перед поцелуями Авроры не мог устоять.

Одним движением Рэн сбросил с нее покрывало. Аврора вздрогнула от холода, затем приникла к Рэну; ее нежные груди терлись о его грубый кожаный жилет.

Рэн замер, и она, не прерывая поцелуев, расстегнула застежки.

«Прикоснись же ко мне», – умолял ее взгляд, но Рэн пока отказывал Авроре даже в этом. Она распахнула жилет и обхватила пальцами его твердые соски, пощипывая их. Рэн страстно целовал девушку, его язык проник в ее рот. Аврора продолжала медленно водить пальцами по его соскам, и вдруг он разжал руки. Его сопротивление пронзило ей сердце.

– Ласкай меня, Рэнсом! – со стоном взмолилась Аврора. – Пожалуйста!

Он обнял ее, затем его руки обхватили мягкие груди, и Аврора задохнулась от блаженства. Ее стон был заглушён его поцелуем. Рэн чувствовал, что Аврора трепещет от его ласк, и, немного отстранившись, посмотрел в ее глаза, на ее груди, зажатые в его ладонях, и она ощутила странное напряжение внизу живота от его страстного взгляда.

Рэн взял губами ее набухший сосок. Понимая, что для этой девушки желанно каждое его прикосновение, он пришел в возбуждение. Его губы опускались все ниже и ниже, пока он не добрался до самого сокровенного.