Лютиен беспечно вошел в «Гнэльф», переждав некоторое время после того, как туда же отправился Оливер. Хафлинг строго-настрого велел товарищу действовать именно так. Спустя неделю после удачного побега с шахт Оливер все еще продолжал соблюдать осторожность и старался, чтобы их с Лютиеном пореже видели вместе. Лютиен не находил в этом большого смысла. В их районе Монфора было достаточно воров-хафлингов, чтобы запутать следы. Если преторианская гвардия разыскивала человека и не отходящего от него хафлинга, друзья с легкостью могли затеряться среди десятка подобных пар.

Однако Лютиен не спорил, предпочитая лишний раз подстраховаться.

«Гнэльф» был битком набит, как это случалось каждый вечер на этой неделе. Эльфы и гномы, хафлинги и люди сидели за каждым столиком — кроме одного. Вокруг него разместилась группа преторианских стражников, увешанных оружием, с мрачными и свирепыми лицами.

Лютиен пробрался через толпу и с радостью обнаружил пустой табурет у стойки трактира рядом с Оливером.

— Оливер! — воскликнул он, изображая преувеличенный восторг. — Как я рад тебя видеть! Сколько мы уже не встречались? Месяц?

Хафлинг скептически взглянул на жизнерадостного молодого человека.

— Вы оба были здесь позапрошлым вечером, — сухо заметил Тасман, проходя мимо.

— Н-да, — слабо улыбнулся и пожал плечами Лютиен. Он оглядел толпу. — Сегодня опять куча народа.

— Они стремятся сюда посплетничать, — ответил трактирщик, придвигая Лютиену кружку эля через стойку, и повернулся к другому посетителю.

Юноша поднял кружку и сделал хороший глоток, прежде чем заметил молчание Оливера. У хафлинга было такое лицо, что сразу становилось ясно, как глубоко он погружен в свои мысли.

— Посплетничать, — начал Лютиен. Он собрался спросить, о чем говорят клиенты, но даже по обрывкам бесед, пробираясь внутрь, юноша успел уловить общий смысл и теперь знал ответ. Они говорили об Алой Тени. Один неряшливого вида тип, пьяно шаркая мимо стола циклопов, даже пробормотал: «Тень жива!» — и щелкнул пальцами у них под носом. Один из циклопов немедленно вскочил, чтобы придушить наглеца, но его напарник схватил его за руку и усадил на место.

— Наверняка будет драка, сказал Лютиен.

— И не первая на этой неделе, — мрачно отозвался Оливер.

Они оставались в «Гнэльфе» больше часа — Лютиен прислушивался к возбужденным разговорам, Оливер обдумывал ситуацию, так и не допив единственной кружки эля. Общая неудовлетворенность жизнью слышалась в речах всех посетителей трактира, и Лютиену внезапно показалось, что легенда, которой он стал, дала беднякам Монфора каплю надежды, что-то, вдохновляющее их поруганную гордость.

Легкой походкой он по сигналу Оливера вышел вслед за хафлингом из «Гнэльфа».

— Возможно, нам стоило еще посидеть там, — предположил Лютиен, когда они вдохнули свежего ночного воздуха, — там может произойти драка с циклопами, а эти скоты лучше вооружены, чем прочие посетители «Гнэльфа».

— Значит, посетители получат хороший урок и перестанут делать глупости, — резко ответил Оливер. Лютиен остановился и посмотрел на хафлинга, но тот продолжал идти. Молодой человек не знал, что именно беспокоит Оливера, но связь между возросшей тревогой хафлинга и назойливым вниманием к дружной паре, безусловно, существовала.

Оливер был на самом деле обеспокоен, он опасался, что вся история с воскресшей Алой Тенью быстро выходит из-под контроля. Хафлинга не волновало то, что население начало резко высказываться против тирании Моркнея и его разжиревших купцов, — отважный грабитель считал, что негодяи этого заслуживали. Но Оливера терзал страх, знакомый каждому вору, — они с Лютиеном привлекли слишком много нежелательного внимания со стороны могущественных врагов. Хафлинг всегда старался находиться в центре внимания, но в разумных пределах.

Лютиен быстро догнал его.

— Ты планируешь вылазку в верхний район сегодня ночью? — спросил молодой человек, и по его тону было понятно, что он надеется на отрицательный ответ.

Хафлинг посмотрел на юношу и приподнял бровь, словно высмеивая сам вопрос. Они еще не ограбили ни одной квартиры после освобождения Шаглина, и Оливер объяснил, что им лучше не соваться в верхнюю часть города как минимум месяц. Однако он понимал, почему Лютиен спрашивает об этом.

— У тебя есть свои планы? — не столько спросил, сколько подтвердил собственные предположения хафлинг. Оливер легко мог угадать ответ. Лютиен собирался на свидание с Сиобой.

— Я встречусь с Каттерами, — ответил Лютиен. — Хочу узнать, как поживают Шаглин и его товарищ.

— С ними все в порядке, — ответил Оливер. — Эльфам и гномам нетрудно поладить, так как и тех, и других преследуют люди.

— Я просто хочу убедиться, — заметил Лютиен.

— Конечно, — откликнулся Оливер с едкой улыбкой. — Но, может быть, сегодня тебе следовало бы пойти домой. На улице хорошо, а драка в «Гнэльфе» начнется еще до захода луны.

Разочарованный вид Лютиена чуть не заставил Оливера расхохотаться. Хафлинг вовсе не собирался удерживать юношу от свидания, он просто хотел немного подразнить приятеля. К тому же Оливер считал, что любовь никому не должна доставаться легко, — запретный плод слаще.

— Очень хорошо, — произнес хафлинг после длинной напряженной паузы. — Но постарайся вернуться не слишком поздно!

Лютиен бегом бросился в другую сторону, и Оливер наконец-то вслух хихикнул. Он улыбался всю дорогу до дома, его романтическая натура опять взяла верх над всеми тревогами.

В личных покоях герцога Моркнея допоздна горели многочисленные свечи. Группа купцов опять потребовала аудиенции, и герцог, слишком занятый делами, связанными с окончанием торгового сезона, не нашел времени принять их раньше.

Моркней легко мог угадать причину встречи — весь Монфор говорил только о побеге с шахты. Правитель не был сильно обеспокоен этими новостями — в конце концов, не первый узник сбежал и, вероятно, не последний. Но купцы, стоявшие перед роскошным столом герцога, судя по мрачным и обеспокоенным лицам, изрядно встревожились.

Герцог откинулся на спинку кресла и внимательно слушал вопли и жалобы купцов. Все они неизменно возвращались к таинственной Алой Тени.

— Они разрисовали алыми пятнами всю мою лавку! — пыхтел один из купцов.

— И мою! — одновременно откликнулись двое других.

— И почти на каждой улице Монфора на стенах написано: «Тень жива!» — добавил третий.

Моркней понимающе кивнул, он тоже видел наглые надписи. Кроме того, герцог понимал, что на стенах пишет отнюдь не Алая Тень. Скорее, появление таинственной фигуры послужило толчком для черни. У Моркнея вполне хватало ума понять, что подобные выходки представляли гораздо большую опасность, чем ограбления лавок.

Он вежливо выслушивал несвязные рассказы купцов еще час, хотя они уже начали повторяться. Герцог, разумеется, пообещал дать делу серьезный ход, но втайне Моркней надеялся, что эти беспорядки закончатся сами собой.

Король Гринспэрроу опять был недоволен размером налогов Монфора, и, по словам всех местных предпринимателей, зима ожидалась холодной.

И потому герцог почувствовал большое облегчение, когда капитан преторианской гвардии на следующий день прервал его завтрак сообщением, что обоз, отправленный в Эйвон, подвергся нападению. Именно к нему присоединили четырех человек, которые были осуждены в тот же день, что и гном Шаглин.

Капитан гвардии продемонстрировал потрепанную красную накидку, которая во многих местах несла на себе следы засохшей крови.

— Мы угробили этого хмыря, — заявил циклоп, — больше никаких Алых Теней не существует. И хафлинга угробили, про которого говорили, что он вечно находится в тени Тени. И еще семерых, — он поднял шесть пальцев, — которые были с ними.

— А обоз?

— Бодро движется вперед, — самодовольно ответил циклоп. — Я потерял четверых, но зато у нас теперь на два пленника больше, а Алая Тень и хафлинг мертвы, и их тащат на веревках позади.