«В этом не было необходимости», — улыбнулся Джон. — «К сожалению, многие домашние группы сталкиваются с этой проблемой».

«Честно говоря, я обычно со страхом ожидаю начала наших собраний и всегда радуюсь, когда они заканчиваются», — сказал Марвин.

«А остальные чувствуют то же самое?»— спросил я, отмечая, что люди закивали в знак согласия еще до того, как мой вопрос обрел завершенную форму.

«До тех пор, пока жизнь церкви рассматривается как собрание, мы упускаем ее суть и глубину. Говоря по правде, Писание рассказывает нам очень мало о том, как проходили собрания в ранней церкви.

Там рассказывается очень много о том, как верующие участвовали в жизни друг друга. Они не рассматривали церковь, как собрание или организацию, но напротив, — как семью, живущую при едином Отце».

«Так что, вы предлагаете нам и не встречаться вовсе?»— прервала Маша с ноткой раздражения в голосе.

«Нет, Маша, ты не правильно все понимаешь. Встречаться или не встречаться — это не вопрос. Вопрос в том, что встречи могут стать искусственными и приводить к результатам, противоположным ожидаемым. Вот почему вы все так неестественно себя чувствуете».

«Да, но у нас нет официального хора прославления и назначенного лектора на каждую неделю. Разве это уже не менее официально?»

«Может быть, так оно и выглядит. Но процесс того же характера, хотя и менее контролируемый. Когда мы пытаемся вытянуть из наших братьев и сестер то, что мы, на наш взгляд не получаем от Отца — это должно настораживать, поскольку такое положение дел — явный признак грядущего провала. Нет ничего, что верующие могли бы дать друг другу взамен полноты личных отношений с Богом. Когда мы возводим церковь на святое место, то создаем себе кумира, а в этом случае окружающие рано или поздно разочаруют нас».

«Вот почему Джейк говорит — вы против домашней церкви?»— снова встрял Марвин.

«Не думаю, что я так когда-либо говорил», — сказал Джон, с вопросительным видом поворачиваясь в мою сторону. — «Я так не считаю. Но я действительно пытался убедить его смотреть поверх всего этого, к чему я хотел бы призвать и вас». «Мы думали, что домашняя церковь — более приближена к типу ранней церкви. Она предполагает большее участие ее членов, менее подконтрольна духовенству, требует меньших затрат времени и ресурсов и предполагает более глубокую взаимосвязь людей, чем в традиционной церкви. Разве это не верно?»

«И все это только лишь потому, что она проводит встречи в домах?»— скептическое выражение лица Джона уже говорило обо всем. — «В тех группах, с которыми мне приходилось иметь дело, не всегда было так, как вы говорите. Во многих из них находятся желающие контролировать других. Прошу вас, поймите меня правильно — мне близки названные вами приоритеты, и я уверен, что легче всего ими жить в домашней церкви. Но: мне известны группы людей, которые встречаются в официальных зданиях, и наполнены домашним духом, а есть и такие, что встречаются в домах, но никак не дышат дружелюбием. Место встреч не главный вопрос, суть — в другом: либо вы захвачены религиозными играми, либо помогаете друг другу открыть искренние отношения, которые Господь хочет иметь с каждым».

«А разве ранняя церковь не встречалась исключительно по домам, особенно, когда начала распространяться за пределы Иерусалима?»— добавил Бен.

«Насколько я знаю — она действительно встречалась по домам».

«Ну, значит и мы должны так поступать!»— воскликнула Маша.

«Маша, Маша и как же тебе нравится это слово!»

«Какое слово?»

«То самое, которое Джон ни разу не произнес за весь вечер», — вставил слово Рори, и затем повернулся к Джону. — «Я внимательно слушал вас, и за все наше общение вы ни разу не произнесли слова „должны“. Это намеренно?»

«А почему вы спрашиваете?»

«Всю мою жизнь меня наставляли: что я должен делать, а что не должен — особенно в религиозной сфере. А вы вообще не говорите на этом языке. Похоже на то, что вы не рассматриваете весь процесс как выбор между правильным и неправильным, а просто как возможность жить в реальности, которая уже существует. Я так подумал, что вам надо бы рассказать нам, как следует устраивать церковь».

«Если бы я и сказал, что вы должны делать, так это — прекратить указывать себе и другим, что должно делать!»— смех раздался в комнате и очень многие не услышавшие стали переспрашивать своих супругов, что именно он сказал. — «Конечно, есть правильное и неправильное. Но все это мы поймем во истину только во Христе. Помните, что Он сам и есть истина! Вы никогда не сможете следовать Его принципам, если сначала не последуете за Ним».

Слова Джона повисли в воздухе, пронизывая неловкое молчание. Я с удовольствием заметил, как сдвинулись с места шестеренки в умах сидевших за столом. Со мной уже это было, и я знал, что они сейчас переживают.

Наконец, Маша произнесла первые слова, почти сквозь слезы: «Я думаю, вы правы, Джон. Причина, по которой я следую правилам, основана на том, что я просто не знаю, как следовать за Христом в том масштабе, который вы имеете в виду. Я действительно пытаюсь лишь делать то, что правильно, и уже устала от нападок тех людей, которые говорят мне, что я отпала от церкви и стою вне ее по той причине, что не хожу в эти пресловутые здания утром по воскресениям».

Джон подался в сторону Маши: «Я знаю, что это не легко. Но то, что говорят люди — не всегда составляет истинную картину положения. Иисус учит вас, как жить свободно. А это всегда становится угрозой для некоторых, как, впрочем, и вы сами. Система должна проглатывать все, что не может контролировать».

«Вот почему мы против традиционного устройства», — сказал Марвин.

«Мы, наверное, говорим сейчас о двух разных вещах, Марвин. Я пытаюсь обличить систему религиозных обязательств в любых формах, в которых она может пленить людей, но это совсем не выступление против институционального устройства. Не стоит этого пугаться. В этих организованных церквях много людей, которых Отец любит и привлекает к Себе, так же, как и вас. Ваша отрицательная реакция на форму — верный знак того, что система вас все еще контролирует».

После нескольких мгновений Марвин не смог сдержать разочарованного выдоха: «Не знаю, Джон. Я всегда думал, что организация, из которой я ушел, не действовала просто потому, что жила по неверным принципам. И я полагал, что мы, наконец-то, обнаружили верные, и сможем понять, что такое настоящая жизнь в Его Церкви». Одобрительные возгласы раздались вокруг стола. «Но, похоже, что вы так не думаете?»

«Нет, так не думаю. Чтобы вам стало легче, я скажу так: мне кажется, — вы обнаруживаете лучшие принципы — те, которые были более присущи ранней церкви и первым верующим. Но необходимо помнить — отнюдь не следование принципам производило плод их совместной жизни. Мы имеем возможность проследить за тем, что происходило в их жизни, когда они следовали за Христом, но моделирование этого не всегда приведет к тем же результатам.

Господь не оставил нам системы принципов, Он оставил нам Духа. Он дал нам не карту местности, а Духа Своего, чтобы тот вел нас. Одними только принципами свой духовный голод не утолить! Вот почему системы обещают нам грядущее духовное возрождение, которое никогда не наступает. Системы религиозных убеждений никогда не смогут произвести общину, потому что они созданы для того, чтобы разделять людей».

«Как вы так можете говорить?»

«Удерживая внимание верующих на ритуалах и службах, они превращают большую часть людей в зрителей. Поднимая рамки стандартов и вынуждая верующих придерживаться их, они приводят к тому, что люди вынуждены изображать из себя вовсе не то, что они есть на самом деле, а также делать вид, будто знают гораздо больше того, что в действительности у них в голове. Вопросы и сомнения никогда не приветствуются и не находят своих ответов, так что верующие не могут справиться с проблемами, которые они прячут глубоко в себе. Таким образом, взаимоотношения становятся наигранными и неестественными, люди в церкви делают все, чтобы окружающие видели только тень того, что они на самом деле из себя представляют. Чувствуя себя одиноко, прихожане сосредотачиваются на своих собственных нуждах, а также на том, чего окружающие не делают, чтобы их восполнить. Они ведут борьбу за влияние в организации, будь оно большое или маленькое, с целью заставить своих братьев и сестер делать то, что они считают нужным. Эта история повторяется вот уже пару тысячелетий». Несколько людей покосились взглядом в мою сторону.