Но когда мы приступаем к написанию связного расска­за о том, что произошло над Сахалином, мы встаем перед трудной задачей. Несмотря на изобилие свидетельств, они носят фрагментарный характер. Более того, время, указан­ное в транскриптах, было в значительной степени фальси­фицировано. Временные отметки охватывают последова­тельность событий, которые на самом деле происходили на протяжении более трех часов и обработаны таким об­разом, чтобы доказать, что на самом деле события заняли около двух часов. Такая обработка допускает упоминание значительного числа перехватов при одновременном созда­нии впечатления, что все эти сообщения относятся к пере­хватам только одного самолета — корейского лайнера. Эта фальсификация была выполнена двумя способами: во-пер­вых, драконовским редактированием русской записи пе­реговоров вместе с неправильной расстановкой времен­ных отметок, для того чтобы затруднить датировку самых больших по объему кусков; во-вторых, неверным перево­дом ИКАО в GMT сахалинского времени, которое исполь­зовалось в транскриптах переговоров самолетов с землей, а также московского военного (стандартного) времени, ко­торое использовалось при датировании переговоров меж­ду наземными центрами.

В любом случае, фальсификации и русских, и ИКАО име­ли эффект минимизации, чем преувеличения масштабов столкновения. Даже если русские скрыли информацию о по­ловине всех произошедших событий, они оставили достаточ­но свидетельств, чтобы документировать ее вторую часть.

Хотя временами трудно решить, имело ли место дан­ное событие в начале или конце периода (приведенные ми­нуты кажутся правильными, но часы могут быть верны­ми, а могут быть и нет), данных обычна достаточно, что­бы соотнести событие с тем местом, где оно происходило на самом деле. Это можно проиллюстрировать на следую­щем примере.

В 17.48 UTC (04.48 по сахалинскому времени) полков­ник Новоселецкий, который только что прибыл на свой командный пост в Смирных, получает информацию от лейтенанта Козлова с Сокола о том, что истребитель 805 взлетел с аэродрома в Соколе и что цель 6065 находится в 200 км к востоку от мыса Терпения, следуя курсом 240 гра­дусов. Он также был проинформирован о том, что коман­да, обслуживающая радар Депутата, не может вести цель с помощью своего оборудования, и им нечего еще показать на ситуационной карте, потому что вызванные военнослу­жащие, обслуживавшие картопостроители (плоттеры), еще не прибыли.

Предположительно, в то же самое время, тот же самый истребитель 805 получает от того же самого Депутата ин­формацию о том, что цель находится на азимуте 60 граду­сов от Сокола и на расстоянии 440 км от него. Мы можем только гадать, каким образом он мог послать это сообще­ние, поскольку его оборудование не могло следить за целью, и не было даже возможности наносить курс на карту, по­скольку «военнослужащие, обслуживавшие плоттеры, еще не прибыли». Это также позволяет определить расстояние от мыса Терпения до цели в 264 км, вместо 200, и положе­ние к северо-востоку, а не к востоку.

Загадка разрешается, если мы посмотрим на время, ко­гда Депутат сделал свое сообщение, а именно в 05.48 по ме­стному сахалинскому времени. Это 18.48 UTC и на час поз­же времени, когда состоялся телефонный разговор Козлова с Новоселецким (в 17.48 UTC). Мы находим, таким обра­зом, что истребитель 805 совершил две миссии, с разрывом в час, преследуя двух разных нарушителей. Как мы увидим ниже, это был, без всякого сомнения, единственный само­лет, который смог бы это сделать.

Русские документы также содержат транскрипт перего­воров летчиков и наземного контроля, который посол Кир­кпатрик представила в Совет Безопасности ООН, так на­зываемую ленту Киркпатрик. Но с одним различием. Вре­мя, приведенное в русском транскрипте переговоров земли с летчиками, дано сахалинское. Все записанные перегово­ры на самом деле состоялись на один час позднее, чем те же самые события, которые датированы в GMT на ленте Кир­кпатрик. В том месте, где истребитель 805 объявляет: «Цель поражена» в 18.26.22, русский транскрипт датирует тот же самый рапорт об уничтожении цели истребителем 805 в 06.26.01 ( 19.26.01 GMT). Поскольку истребитель 805 при­землился в 06.45 (19.45 GMT), всего за 4 минуты до восхо­да солнца в 06.49 (19.49 GMT), в русском транскрипте вре­мя указано правильное, а на ленте Киркпатрик — неверное, с разницей в 1 час. Эта запись, которая объявлена как со­ответствующая моменту открытия огня по корейскому лай­неру, указывает на события, которые произошли на самом деле через час после того, как KAL 007 покинул воздушное пространство Сахалина.

Сейчас мы понимаем, почему американская версия так сильно отличается от японской: она произошла на час поз­же. Для простоты давайте назовем события, отраженные на японской радарной карте, «первым часом» и на ленте Кир­кпатрик — «вторым часом», хотя их общая продолжитель­ность составляет около 3 часов. Понимание того, что мы имеем дело с двумя последовательностями событий дает нам ключ к расшифровке сложных и противоречащих друг другу показаний и позволяет реконструировать события воздушной битвы над Сахалином.

(Примечание: время в приведенной ниже реконструк­ции указано сахалинское. Для того, чтобы получить япон­ское время, нужно вычесть два часа. Для того, чтобы полу­чить GMT (UTC), нужно вычесть 11 часов. Например, 05.00 часов сахалинского времени — это 03.00 по японскому и 18.00 часов по гринвичскому GMT (UTC).

Серия статей в «Известиях» содержит детальные свиде­тельства участников и очевидцев событий. Первый взгляд на то, что произошло той ночью над Сахалином, дан Ива­ном К., полковником запаса. Он командовал постом ПВО на Сахалине. Мы должны все время помнить, что слова совет­ских свидетелей приведены только по поводу некоторых со­бытий и так, как будто существовал только один наруши­тель, KAL 007. Кроме того, мы отобрали реальные события и составили сценарий, совместимый с полетным расписа­нием KAL 007. Сравнение с другими свидетельствами по­зволяет расставить события по своим местам. Иван К. со­общает следующее:

«В ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года В. Поно­марев исполнял обязанности дежурного офицера на Сахали­не. Когда нарушитель покинул Камчатку, по тревоге были подняты дополнительные силы. В тот момент, когда на­рушитель находился над Охотским морем, он был обнару­жен радаром ПВО на Сахалине. Была объявлена боевая тре­вога уровня 1, и на двух авиабазах перехватчики были под­готовлены к взлету. Первые два перехватчика поднялись в воздух со Смирных и приблизились к «Боингу» когда еще стояла ночь. Пилоты не смогли определить тип самолета. У истребителей со Смирных стало кончаться топливо, и из-за тумана они вынуждены были сесть в Южно-Сахалин­ске. В этот момент в воздух поднялась другая пара истре­бителей с Сокола, чтобы заменить первую пару. Один из этих самолетов пилотировал Геннадий Осипович».

Странно, что у двух истребителей со Смирных, МиГ-23, так рано кончилось горючее — в 05.46, в то время, которое русский транскрипт дает как момент взлета Осиповича, — после столь короткой миссии и они совершили аварийную посадку в Южно-Сахалинске, на расстоянии более 300 км от их собственной базы. Это особенно странно потому, как мы увидим ниже, что эти самолеты были снабжены допол­нительными топливными баками. Характеристики МиГ-23 хорошо известны. Из всех советских самолетов это один из самых известных на Западе. Всего их было построено бо­лее 10 000, и часть из них была экспортирована во многие страны мира. МиГ-23 — это самолет с изменяемой геомет­рией крыла с большей продолжительностью полета. Писа­тель Билл Гюнстон, бывший британский пилот, описывает характеристики МиГ-23 таким образом:

Рис.13. Некоторые события первого часа воздушной битвы над Сахалином. Траектории других самолетов, нанесенных по данным транскриптов переговоров, см. также на рис. 16

— Радиус боевого применения самолета, оснащенного четырьмя ракетами воздух-воздух, составляет 530 миль.