В ночь с 31 августа по 1 сентября 1983 года современ­ный траулер «Уваровск», шкипер — капитан Билюк, возвра­щался в свой порт приписки Корсаков, на южной оконечно­сти Сахалина, из семимесячной рыболовной экспедиции в Ти­хий океана. Около 06.30 по сахалинскому времени [04.30 по японскому. — М.Б.] вахтенный офицер обнаружил прямо по курсу американское военное судно.

Капитан Анисимов наблюдал один или несколько само­летов-нарушителей на радаре своего патрульного катера в 05.32 сахалинского времени, а также то, как советский пере­хватчик выпустил в нарушителя ракету в 06.24 сахалинско­го времени. Другими словами, американский военный ко­рабль находился на сцене, когда битва все еще шла.

Капитан Билюк был весьма удивлен этим, потому что он никогда прежде не видел американских военных судов в проливе Лаперуза. Через полчаса, примерно около 7 часов утра по сахалинскому времени, пройдя американское воен­ное судно, которое им мешало, капитан Билюк получил при­каз направиться к Монерону и обойти остров с запада. Ему приказали продолжать наблюдение и поиск любых объектов или людей, плавающих на поверхности воды. [Эта инфор­мация согласуется с заявлением советского посла Павло­ва, информировавшего японское правительство о том, что «следы авиакатастрофы» были обнаружены к западу от Монерона. — М.Б.]. Билюк не нашел ничего интересного к за­паду от Монерона и продолжал поиски к северу от остро­ва. Около 8 часов утра [по сахалинскому времени. — М.Б.], через час после восхода солнца, он увидел в бинокль боль­шое, молочного цвета пятно на поверхности воды, диамет­ром приблизительно 200 метров. Он отметил его положе­ние на карте в точке 46°35' северной широты, 141°22' вос­точной долготы.

Эта информация была опубликована в японской газе­те «Йомиури Симбун» вместе с картой капитана Билюка. Место, указанное капитаном Билюком, находится всего в 4 морских милях к востоку от позиции «Чидори Мару», ры­баки которой наблюдали взрыв самолета.

Пятно было авиационным керосином, который подни­мался на поверхность. Море в пределах этой керосиновой «заплатки» было покрыто тысячью обломков, в основном ячеистыми панелями, которые выглядели так, как будто были вырезаны ножом. Это позволило капитану Билюку предположить, что самолет был сбит ракетой. Он так­же заметил еще действующий дымовой сигнал, с оранже­вым горящим пламенем.

Дымовые сигналы, используемые для спасения на море, действуют всего несколько минут, самое большее — полча­са. Самолет, который разбился на этом месте, мог быть од­ним из двух самолетов — тем, который наблюдал капитан Анисимов в 05.33 сахалинского времени (03.33 по токийско­му), или тем, полет которого, как сказали Советы, «был ос­тановлен над поселком Правда в 06.24». Капитан Билюк об­наружил место катастрофы в десять часов, в первом случае четыре с половиной часа спустя или, во втором случае, три с половиной часа после того, как произошли эти события. В том и в другом случае, если дымовой сигнал был активи­зирован упавшим самолетом, он давно бы потух. Очевид­ный вывод из этого состоит в том, что дымовой сигнал был сброшен самолетом или вертолетом для того, чтобы поме­тить это место для спасателей. Интересный вопрос заклю­чается в том, кто именно сбросил его, Советы или амери­канцы? Мы можем сделать вывод, что в том случае, если это были Советы, капитану Билюку, который получил приказ из советской штаб-квартиры приступить к поискам места ка­тастрофы, без всякого сомнения, были бы даны координа­ты по радио. Но на деле этого не произошло.

«Уваровск» оставался на этом месте два часа и собрал примерно тонну обломков.

Это очень большое количество обломков, учитывая крайнюю легкость материала. В своей статье в «Известиях» Иллеш и Шальнев не упомянули ни эти ячеистые обломки, ни дымовой сигнал. Согласно их статье, «Уваровск» полу­чил приказ немедленно покинуть это место, что не соответ­ствует истине. Он не ушел до тех пор, пока не был сменен другим судном, «Забайкалье». Иллеш и Шальнев упомина­ют только наличие «гражданских» предметов, плавающих на поверхности, включая меховые и кожаные куртки. Следует упомянуть, что пассажиры вылетели из Нью-Йорка 31 ав­густа, когда люди не носят зимнюю одежду

Здесь нужно сделать короткое отступление о природе этих гражданских предметов. Согласно французскому теле­журналисту-расследователю Мише Лобко, который интер­вьюировал его в 1993 году, первый помощник «Забайкалья» сказал, что там было большое количество пар обуви, свя­занных вместе шнурками, как в обувном магазине. Капитан Билюк с «Уваровска» сказал корреспонденту «Ассошиэйтед Пресс»: «Моим первым впечатлением было то, что они взя­ли некоторые вещи из магазинов и бросили их в воду. Вещи были новыми. На них были этикетки».

«Забайкалье», находящееся под командованием капита­на Владимира Алексеева, было самым большим судном в Невельске. Прибыв на место, капитан Алексеев увидел, что об­ломки были сконцентрированы в области площадью пример­но в одну квадратную милю. «Там было так много всего, что мы были просто ошеломлены», — вспоминал он. «Уваровск» разрешил им поднять обломки и отправился в точку с ко­ординатами 46° 35' северной широты и 141° 27' восточной долготы, что было примерно в семь миль к востоку и ближе к Сахалину, где предположительно разбился другой самолет. Они присоединились к другим трем судам, уже находящимся на месте, включая грузовое судно, которое спустило на воду две лодки, чтобы поднять на борт некоторые большие, тя­желые объекты, в то время как патрульное судноJMSA«Ре­бун» наблюдало за этими работами на расстоянии.

Капитан Билюк получил приказ оттеснить «Ребун» прочь. Он поднял международный сигнал, говорящий «У нас приоритет и мы собираемся пересечь ваш курс». Когда его спросили позднее, капитан «Ребуна» дал яркую, но дезориен­тирующую картину этого инцидента:

«Я не был уверен точно, что происходит. Я увидел два советских самолета, кружащих прямо над нами на малой высоте, и я подумал, что они хотели остановить совет­ское рыболовное судно. Я попытался прослушать частоты советского флота по радио, но не поймал ничего, кроме ста­тических разрядов».

«Ребун» изменил направление движения и начал патру­лировать на небольшой скорости. В 17 часов он прибыл на то место, где команда «Чидори Мару» наблюдала, как само­лет взорвался прямо над поверхностью воды. «Ребун» уви­дел советское судно точно в том месте, где ранее находи­лась «Чидори Мару». Это было «Забайкалье», собирающее обломки, найденные «Уваровском». «Забайкалье», к которо­му присоединились другие суда, оставалось в этом районе весь день и, когда наступила ночь, продолжало поиски с по­мощью прожекторов. Русские не успели собрать все, преж­де чем «Ребун» прибыл на это место вечером. В противном случае почему они продолжали работать и ночью?

Ни «Ребун», ни JMSA, ни японские или советские офи­циальные лица, ни ВМФ США не говорили об этих облом­ках, хотя одна из сторон отметила ранее это место с помо­щью, дымового сигнала. В случае KAL 007 мы еще увидим, как три правительства, а именно США, СССР и Японии, скрывают информацию, каждое — по своей собственной причине.

Посол Павлов немедленно проинформировал японское правительство об открытии «следов авиакатастрофы» к за­паду от Монерона. Так мы в первый раз услышали, что здесь произошла катастрофа. Японские и советские суда находи­лись к северу от острова, где был дымовой сигнал. Япон­цы заявили, что они не нашли никаких обломков корей­ского авиалайнера до 9 сентября. Они нашли обломки и ранее этой даты, но они не имели никакого отношения к KAL 007. Как показано в предыдущей главе, первые пять­десят четыре обломка, найденные JMSA, принадлежали во­енному самолету. Обломки, подобранные «Уваровском» ка­питана Билюка и «Забайкальем» и маркированные одной из вовлеченных сторон дымовым сигналом, также, по всей оче­видности, принадлежали военному самолету, — по крайней мере были аутентичными. Но в течение многих лет о них никто не вспоминал.