Следующий день, как обычно, начался нестерпимо рано – Севка уже устал повторять, что утро добрым не бывает. Поспешные сборы и хлопоты почти вытеснили из памяти вчерашние загадки. После короткой утренней пробежки к ручью Мясоедов поспешил вернуться в лагерь.

Севке показалось, что, увидев вожака, Гуррхх издал что-то вроде облегченного вздоха. «Боялся, что опять не вернусь», – догадался полуорк. Он вспомнил руянские приключения и вчерашние загадочные встречи. Все это казалось сейчас таким бесконечно далеким, как будто прошли годы и месяцы. А ведь он на Кьяре едва ли неделю!

А сейчас его доставали эльфийские интриги, гномские трупы, сигнальные стрелы, наблюдательские провокации, Великие отцы, магия, космические пришельцы – запутанная кьярская политика, в которой он ничего не смыслил, но должен был обязательно разобраться, потому что от этого зависела судьба племени, да и его собственная.

С каким наслаждением Севка сейчас просто набил бы кому-нибудь морду. Причем, все равно кому. Вот только если бы этим можно было решить хоть одну из его проблем! Но вчерашним решением удержаться от мордобоя можно было только гордиться. Можно было, но не хотелось. «Noblesse oblige – происхождение обязывает» – говорила Анна Николаевна. Назвался Пророком, подавай пример! Интересно, к чему его обязывает оркское происхождение?

Мясоедов огляделся в поисках волшебника, но тот держался поодаль, и поговорить толком не получилось.

С утра вместе с Гуррххом Севка организовал орков на поиски Влака и самолично обследовал весь Волчий Лог под скептическим взглядом возмущенного подобным недоверием мага. Больше всего, он боялся найти истыканное стрелами безжизненное тело. Однако никаких следов мальчишки никто обнаружить не сумел. Зато нашлось немало следов пребывания эльфов, в панике удиравших от воздушного огня, бросая самое дорогое.

Севка с интересом прислушивался, как слегка оживившийся Мэн с пикантными подробностями объясняет оркам, для чего служат некоторые брошенные врагами предметы. Несмотря на общее нерадужное настроение, объяснения встречались дружными взрывами хохота. Севка подозревал, что речь идет всего-навсего о салфетках и туалетной бумаге, но, сгорая от любопытства, и не имея возможности отвлечься от поисков, поклялся себе чуть позже выпытать у полуэльфа причины неумеренного веселья. Разведчики пока не вернулись, и племя готовилось отправиться в поход. Ждали только его приказа.

-В путь, – сказал Мясоедов, и третий день похода начался. Всего лишь третий!

Отряд продолжал неспешно продвигаться по Светлолесью. Волшебник Марк куда-то исчез. Мэн держался подальше от друзей, предпочитая компанию орков. Сам Севка нервно оглядывался назад, опасаясь, что эльфы или посланцы руянского князя все-таки попытаются перехватить племя в пути. Своими опасениями он поделился с бежавшим рядом Ларсом.

-Эльфы, скорее всего, нас ждут впереди, в Чернолесье. А руянский князь тут причем? Чего вдруг? – удивился голландец.

-Ну, все-таки, – Мясоедов растерялся, не зная, как объяснить. Ему это казалось очевидным. – Мэн и его дочь…. Княжеская честь. Может быть ребенок, – Севкины представления о средневековых обычаях предусматривали в таких случаях кровавую месть. Поняв, о чем идет речь, Ларс коротко рассмеялся:

-Ты просто здесь недавно и не знаешь элементарных вещей.

-Это отчего же? – поинтересовался задетый Севка. – Ты о чем?

-Если у Святославы будет сын, Любомир нам еще и спасибо скажет, как только узнает, из какой семьи Мэн. Хотя князь, наверное, уже в курсе, – объяснил полуогр. – На Кьяре, в знатных семьях, принято признавать наследниками всех своих детей. Этого даже не нужно делать официально, настолько все само собой разумеется. Обычай пришел от эльфов, которые живут долго, заключают множество браков и брачных контрактов и владеют амулетами, позволяющими безошибочно определять отца. Поэтому девушки тут отчаянно охотятся за знатными и богатыми кавалерами, даже женатыми, а мужчины стараются быть осторожнее, чтобы не плодить конкурентов законным детям.

-Ничего себе, – Мясоедов неожиданно вспомнил девицу, забытую на сеновале. А если у девчонки от него вдруг будет ребенок? Ларс легко угадал его мысль:

-Именно так. И если у твоей случайной подружки родится мальчишка, то Влаку будет очень трудно доказать, что он имеет больше прав на власть в племени. Но Мэн поступил совершенно правильно. Сейчас на него открыта охота, и, случись худшее, ребенок Святославы останется его единственным потомком. Когда-нибудь малыш сможет претендовать на власть в Авалоне. Руянский князь мог только мечтать о таком внуке. А ведь Мэн сын владыки не только на Кьяре. У себя дома он тоже какой-то наследник.

-Третий, – машинально ответил Севка, потом, сообразив, что разговор случайно коснулся животрепещущей темы, встрепенулся. – Кстати, где это, дома? Давно хотел спросить, из какой он страны. Не могу представить этого парня на улицах Москвы, хотя и навидался там всякого.

-Я думал, что ты знаешь, – Ларс немного поколебался, потом, понизив голос, объяснил. – Мэн вообще не с Земли, а с одной из ее колоний. Местные жители, сирфы, похожи на эльфов и могут вступать в браки с людьми. Его мать – человеческая женщина, а отчим – какой-то местный правитель.

-Погоди, какие колонии? Разве у Земли уже есть…? – Севка запнулся, начиная прозревать. Вчерашняя встреча с «космонавтами» подготовила его к новому взгляду на происходящее.

-Ну да, – подтвердил Ларс. – В его время есть. Видишь ли, Мэн, он, в каком-то смысле, человек из будущего.

Интересное открытие. Севка замолчал, пытаясь переварить избыток информации. Колонии Земли. Человек из будущего. А он с ним болтал про звезды! Что же Мэн делает тут, на Кьяре? Может быть, он тоже китежанин, патрульный? Или этот, как его, опер? Вряд ли, с таким-то характером и полной неспособностью безропотно выполнять чужие приказы.

Севка велел себе не думать о лишнем. Пока перед ним стояли совершенно конкретные задачи – найти Влака, сдержать обещание, данное Тариэлю. Пусть эльфа больше и не было в живых, это не снимало с Севки взятых на себя обязательств. Пока мрачные предсказания Тариэля продолжали настойчиво сбываться.

Лес справа постепенно погустел и потемнел. Слева появились невысокие холмы, вдоль редких теперь участков светлого леса с обширными пролысинами потянулась довольно широкая, поросшая по обочинам редким кустарником дорога, практически совершенно пустынная.

Утренний морозец постепенно слабел. Нежаркое осеннее солнышко, ярко-рыжее и очень похожее на земное, подобралось поближе к зениту, воздух потеплел. Бежать по дороге было легко, и орки быстрее помчались вперед, обгоняя тяжело груженых спурсов. Севка держался в первых рядах, пытаясь ненавязчиво притормозить движение. Вчерашние засады и покушения казались просто тяжелым сном.

Селения отдалились, вскарабкались на холмы и уютно устроились там, в относительной безопасности. Причина выяснилась через несколько часов. Мирное продвижение отряда прервал приближающийся грохот. Земля затряслась.

-Что это? – с тревогой спросил Севка, оглядываясь. – Землетрясение? Степь показалась опаснее, чем лес, скрывающий неведомых убийц.

-Турсы! – коротко бросил Гуррхх и помчался вдоль строя, отдавая приказы. – В лес. Бежать. Скорее!

Племя резко рванулось вправо. Орки едва успели укрыться за деревьями, когда, наконец, обнаружился источник шума. Большое стадо огромных быков с бешеной скоростью мчалось по лесостепи, сметая все на своем пути.

-Бизоны! – ахнул Севка, наслаждаясь необыкновенным зрелищем. – Или зубры?

Мясоедов знал, что стада бизонов бежали каким-то особым строем – впереди кажется, самцы, а внутри и позади – самки и детеныши. Но турсы казались совершенно одинаковыми. Возможно, в этом мире царили иные законы, но сейчас Севка мог видеть перед собой только сплошную стену могучих светло-желтых, почти белых туш. В каждом из животных наверняка было больше тонны живого мяса. Немудрено, что их стремительный бег заставлял землю содрогаться. Остальные отнеслись к появлению зверей намного практичнее.