Следует понимать, что ЕСТЕСТВЕННОЙ является именно всеобщая неграмотность, тогда как всеобщая грамотность есть плод достаточно жесткого насилия над биологической природой человека, стремящейся к наслаждениям и убегающей от скуки и напряжения.
Но индустриализм потребовал далеко не только всеобщей грамотности и хорошего общего образования. Это было бы пол беды! Индустриализм потребовал вместо хорошего общего образования (широкой культуры, когда знаешь о многом понемногу) узкого, частного, но при этом глубокого технического образования.
Человек неизменен, что доказали опыты этнографов и атропологов, помещавших мальчиков из наиболее отсталых общин в классы суперсовременных школ. Человек не растет и не меняется, и потому не может быть умнее своих предков. Чтобы стать в чем-то умнее своих предков, ему приходится стать в чем-то другом глупее их, по принципу «тришкина кафтана»: срезаем полы, чтобы подшить локти.
Чем выше поднимался столбик человеческого знания, тем тоньше он становился, тем уже оказывалось его основание. Индустриализм потребовал образованных людей? Это только половина правды. Индустриализм потребовал специфически образованных людей, он потребовал особой конфигурации интеграционных процессов в обществе и производстве...
Не бытовой комфорт породил индустриализм. Индустриализм породил бытовой комфорт современности, но сам родился от аскетизма.Известно, что наилучшее - враг хорошего. Образно выражаясь, индустриализм противопоставил хорошему фанатическую веру в наилучшее.
2
Постоянная тенденция РАЗВИТИЯ техносферы - УСЛОЖНЕНИЕ. Этот постоянный процесс не имеет четко определенного начала и лишен какого-то строго обозначенного предела. В науке про такое говорят -перманентныйпроцесс. Усложнение имеет три стороны - его комплектуют процессы нарастания точности измерений, нарастание определенности гарантий и нарастание экономности отлаженного действия.
Отделить их друг от друга сложно. Они - просто разные аспекты одного явления. Точность измерений касается и проблем ценообразования: когда ремесленник отливал уникальные топоры на глазок, или когда на современном рулоне туалетной бумаги пишут «длина 70 м + 2 м», то и цена может быть свободной. Понятно, что рулон, длину полотна которого сами изготовители не знают (разлет - четыре метра!) может быть на два рубля дороже или дешевле.
Но если точность измерений микронная, то плавающая цена - анахронизм. Получается - экономисты не поспевают за технологами. Технолог гарантирует микронную точность детали, а экономист приблизительно, на глазок ставит цену на ЭТУ ЖЕ САМУЮ деталь. Технолог гарантирует год, два, пять лет бесперебойной работы точного механизма - а экономист рискнет ГАРАНТИРОВАТЬ неизменность цены этого же самого механизма на пять лет вперед?!
Рыночная теория, либеральный «экономикс» - не сказка и не миф, конечно. Они рождались из реалий своего времени, из ТЕХ реалий, которые НА ТОТ ПЕРИОД адекватно отражали. Фабрика мира во Флоренции XV, Голландии XVI, Англии XVII веков от Р.Х. - породили теорию «Лессе пассе, лессе фэр» (т.е. «предоставьте делать, предоставьте идти» - лозунг французских буржуазных экономистов). Рыночная теория, либеральный «экономикс», архаичные сегодня, вчера были вполне дееспособны. Они рождались из цехового позднесредневекового производства, в котором коммерческая тайна была естественным продолжением цеховой тайны производства, для которого мир казался бесконечным, сырьё - неисчерпаемым и пр. Цеха Флоренции, мануфактуры Англии просто не могли вообразить себе ситуации, когда планета окажется маленькой, ресурсы - исчерпаемыми, а произведенное некуда будет девать, продукция сложного производства станет ЛИШНЕЙ.
Для молодого «экономикса» стояла одна задача - производить больше и качественнее. При этом вопросы сырьевой обеспеченности самой материей, плотью бытия и вопросы сбыта не разработаны и в принципе не могут быть разработаны в западном «экономиксе», лучшие годы которого прошли в позднем средневековье.
Здесь цеховое производство освобождалось от феодальных ещё плановых принципов. Они были невыгодны для производства, они работали только на сокращение доходов. Герцог или граф, городская коммуна, церковь, цеховые регламенты и ограничения - все они мешали сбывать товар, сбыт которого (по причине огромности потребительского мира и мизерности запасов произведенного), казалось, мог проглотить ЛЮБУЮ партию товара. Поэтому - «предоставьте делать, предоставьте идти!». О защите, протекции производство ещё не просит, оно взмолится о защите потом, много позже...
Именно поэтому западная экономика бессильна перед кризисами перепроизводства, она не умеет их предсказывать и не умеет им противостоять, она только предлагает подождать, пока «само все рассосется». Ничего себе, наука называется! Уже две мировых войны таким макаром случились, пока ждали рассоса!
В основе либерального «экономикса» - социальный дарвинизм, выживание сильнейшего. А кто сильнейший? В экономике это тот, кто сделает больше, дешевле, качественнее полезного товара - и суть конкуренции именно в поощрении такого силача. Кризис перепроизводства на планете, вдруг - в ХХ веке - ставшей маленькой, - бьёт в первую очередь именно по сильному. Именно по тому, кто сделал и соответственно затоварился больше других. И в этой новой ситуации логика «экономикса», либерально-рыночной теории, предполагавшей именно бесконечный и неисчерпаемый мир сбыта, приводит к коллапсу. То, что было естественным отбором, поощрением в мире недостаточности, в мире избыточности превращается в орудие истребления лучших производителей.
Второй могильщик либерально-экономической логики - растущее разделение труда. Рынок есть место обмена товарами, продуктами. И он действительно оптимизирует экономические отношения, когда его участники - производители продуктов, товаров. Когда один привез мешок картошки (ГОТОВОЙ!), а второй - мешок пригодных к непосредственному поеданию яблок - рынок работает.
Но разделение труда заменяет производителя продукта(товара) на производителя частной операции (алгоритмизированного действия). Обмениваться продуктами можно - хоть с деньгами, хоть без денег. Но как, и главное - зачем обмениваться операциями, действиями? Ведь именно потому и разделили, что так удобнее и быстрее делать конечный продукт! Если я рублю, а Ованес пилит, то что же нам делать? Мне пилить, а Ованесу рубить? Но это же АРХАИЗАЦИЯ производства - то есть свертывание разделения труда, возвращение к натуральному хозяйству, где каждый сам рубит, сам пилит и сам на дудке играет. Именно это (АРХАИЗАЦИЯ) происходило в пору ельцинских реформ, когда доценты стали сами себе выращивать картофель. Но ведь это же неправильно, противоречит прогрессу!
Почему происходит архаизация экономических отношений? Потому что тех, кто находился уже на стадии обмена технологическими операциями, заставляют обмениваться, как в старые времена, по принципу товарообмена.
Но и это не все.
Не стоит смешивать простое разделение труда и такое сложное явление, как когнитивное кассирование производства. В разделении труда имеет место простая передача части производственных функций другому лицу для ускорения и иной оптимизации производства. При этом передающий не утрачивает способности к САМОСТОЯТЕЛЬНОМУ воспроизводству делегированных функций. Он их отдал для удобства, а не по необходимости. Нужно будет - каждый из 18 человек, производящих булавку на хрестоматийной английской мануфактуре XVIII века, сможет сделать булавку самостоятельно.
Поэтому простое разделение труда (соответствующее мануфактурной стадии производства) не порождает нерасторжимой в своей целостности органики техноткани. Выбывание из строя какого-либо звена в простом разделении труда может принести производству неудобство, но не гибель.
Образец устройства целостного ремесленного производства:
