Тем не менее, поначалу это было довольно трудно - перевоплощаться в психа, убедительно рассказывать о его видениях и навязчивых идеях. Поначалу.

Потом все пошло гораздо легче. Даже как-то уж слишком легко!

Я репетировал свои монологи, потом с воодушевлением повторял их еще и еще, и уже попросту не мог остановиться!..

Это уже становилось проблемой. Да и придуманные мною видения...

Чем больше я о них рассказывал, тем ярче их представлял...

- Вы не поверите, отец Себастьян, - объясняю я лежащему в луже крови мертвецу, чьи глаза остекленело смотрят в потолок собора, - иногда я силой заставлял себя заткнуться, и заняться чем-то другим, но проклятый текст уже крутился в голове сам собой!

Я отворачиваюсь от покойника и иду к дверям. Стою возле них несколько секунд. Возвращаюсь назад. Туда-обратно, туда-обратно... Боже мой!!!

Самым пугающим было то, что голоса и видения стали меняться сами по себе. И они все больше сползали с тщательно намеченной траектории...

Я все отчетливее видел эту зловещую пасть черной бездны, эти пылающие в ней звезды-костры, и Веронику, сгорающую в багровом огне.

"Не нужно никаких дурацких очков, - шептал голос в моей голове, - всего лишь застрелись сам, и ты сразу встретишься со своей русалочкой, ты сразу попадешь в ад!"

И стоило закрыть глаза, как вспыхивал перед моим внутренним взором прекрасный путеводный свет - пурпурная звезда из грядущего, далекий костер, в пламени которого мы с Вероникой соединимся вновь...

На самом деле, доктор Коэлито, сказал я, главная проблема совсем в другом. Время от времени, я обнаруживаю, что рука моя, действуя, словно сама по себе, берет вдруг воображаемый пистолет и наводит его на мое собственное сердце!..

"Ну, Мануэль, - сказал доктор, пристально глядя мне в лицо, - пока пистолет этот - воображаемый, многое еще можно изменить. Ведь так?"

"Вроде бы", - согласился я.

"Плохо, что ты не рассказал об этом раньше. Ты многое недоговаривал, Мануэль, и я не уверен, что и теперь говоришь все"...

Я пожал плечами...

Эти его пристальные взгляды... Их стало чересчур много...

И намеки. Сначала дурацкие намеки, а потом уже и прямые уговоры...

Тебе, говорит, пошло бы на пользу стационарное лечение. Под постоянным наблюдением специалистов. Саргона, говорит, очень неплохая больница. И специалисты там замечательные...

Видел я этих специалистов. С этой стороны забора. От психов их только по одежде и отличишь!

Это была очень неудачная идея - запереть меня там внутри.

Но у Коэлито она стала просто навязчивой!

Добровольное согласие он от меня не получил бы никак, но ведь существуют и другие пути!

Решив меня изолировать, этот маньяк мог настучать не только в психушку, но и в полицию. Там тоже хватает специалистов...

Если уж священник пошел в стукачи, то психологу, как говориться, сам Бог велел...

Но мертвые не доносят. И доктору Коэлито пришлось умереть.

Потом за ремонт моих мозгов взялся Учитель Санчес. С аналогичным результатом - во всех смыслах.

И рука моя по-прежнему тянется к пистолету, чтобы, в конце концов, навести его на меня же...

Вот и сейчас, вот и сейчас. Почему? По...

Открываю глаза. В последний момент перед выстрелом чудовищным усилием воли я отклонил свою руку на несколько сантиметров вбок. Пуля прошла рядом с сердцем...

Это мало что изменит: слишком много крови потеряно, слишком много сил. Просто маленькая отсрочка минут на пять...

Но теперь я могу сделать кое-что еще, перед тем, как покину этот мир...

Подползаю к стене. Касаюсь пальцами раны на груди. Крови вполне достаточно... Вполне достаточно, чтобы написать...

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ВЕРОНИКА. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ...

Падаю, но все еще могу смотреть на написанные мною слова...

Потом надпись рассыпается сотнями красных искр. Тьма, черная бездна... Багровые отблески мутных, зловещих светил...

Но я верю, что однажды в глубинах черно-кровавой бездны вдруг засияет пурпурным светом новая молодая звезда...