Потрясающий комплимент, кисло подумала Кэтрин. Ты достаточно скучная, чтобы годиться на роль вечной наперсницы всего населения. Успокаивающая пилюля для окружающих, заменитель аспирина.
– Если бы твоя сестра поделилась со мной своими секретами, то я тем более не смогла бы передать все тебе, разве нет? – парировала она.
– Она сообщила тебе, что за дьявольщина с ней происходит? – спросил он, как будто она и не открывала рта. – Она пристрастилась к ночным вылазкам, что, впрочем, для нее вполне обычно. А вот что совсем необычно, так это то, что я не вижу на горизонте никого из так называемых друзей, с которыми она развлекается.
– А почему тебя так волнуют ее вечерние отлучки? – недоуменно поинтересовалась Кэтрин. – В конце концов, она же не ребенок.
– Судя по происходящему, взрослой ее тоже трудно назвать.
– Может, ты чего-то недопонимаешь?
К их столику заскользил официант со счетом, и, пока Доминик расплачивался, Кэтрин пыталась вычислить, куда могут вести его подозрения, потому что куда-то они точно вели.
– Джек очень смелая, – как будто не было никакой паузы, продолжил он, когда они уже сели в машину. – Слишком смелая, себе во вред.
– Это совсем не плохо, – сказала Кэтрин, вспомнив собственную юность. Будь она тогда посмелее, – возможно, у нее не возникло бы отчаянного желания пуститься во все тяжкие, чтобы жизнь полетела кувырком.
– Кроме того, она невероятно легковерна, – раздался рядом голос Доминика.
– И ты считаешь своей обязанностью удержать ее от соблазнов.
– Я считаю своим долгом сделать все возможное, чтобы она не оказалась в положении, из которого не сможет выпутаться, – отрезал он.
Они подъехали к ее дому, Кэтрин вышла из машины и произнесла, давая понять, что закрывает тему:
– Тем не менее я уверена, что она прекрасно может позаботиться о себе сама. – Она направилась по дорожке к парадной двери и с упавшим сердцем услышала звук захлопнувшейся за ним дверцы машины.
– Она тебе что-нибудь рассказала? – спросил он, входя в дом следом за ней и по-хозяйски располагаясь на диване.
– Ни слова, – искренне ответила Кэтрин. – Ни единого слова. И по-моему, тебе не стоит пускать по ее следу ищеек. Она имеет право на личную жизнь.
– Вас этому учат на курсах повышения квалификации? – с издевкой поинтересовался он.
– Да нет, просто здравый смысл подсказывает. Переусердствуй с опекой – и подопечный рано или поздно взбунтуется, а если позволить ему жить своей жизнью, то он всему научится на собственных ошибках и придет в конце концов к верному решению.
– Жизненная философия доверия, – сквозь зубы процедил Доминик, и Кэтрин тут же встала на дыбы:
– Джек не придет в восторг, если ты начнешь проверять каждый ее шаг. Да неужели ты сам не понимаешь? В жизни есть вещи, которые ты не в силах контролировать.
– Я не позволю ей сделать какую-нибудь глупость, – с ледяным спокойствием отозвался он.
– Не сделает она глупость, – буркнула Кэтрин, не желая продолжать дискуссию. – А если и сделает, ну и что? Значит, это было неизбежно, разве нет?
– Ты, похоже, не понимаешь, – холодно ответил он. – Любая глупость Джек непременно будет очень дорого стоить.
– Ах, вон что. Значит, все дело в деньгах? Тебя ни капельки не волнует, хорошо твоей сестре или плохо. Лишь бы она не влетела тебе в копеечку.
В его ответном взгляде сквозило плохо скрытое раздражение.
– Перестань прикидываться наивной девочкой. Совершенно очевидно, что моя сестра с кем-то встречается, и точно так же очевидно, что этот «кто-то» нежелателен для меня, поскольку она до сих пор не пригласила его в дом.
– Ну да, к тебе на проверку. Если честно, я ее понимаю.
Он злобно взглянул на нее, а потом встал и принялся мерить шагами гостиную.
– Она встречается с этим парнем, Дэвидом? – спросил он наконец, и у Кэтрин перехватило дыхание.
– С чего ты взял?
– А с кем же еще? Поначалу она о нем часто упоминала, а теперь даже не произносит его имени. Вы с ним видитесь?
– Разумеется, – с неловким чувством ответила она. – Да если уж на то пошло, разве Дэвид может быть для нее опасен? Или кто-нибудь другой, такой же открытый и надежный, как он?
– Когда дело касается денег, доверять нельзя никому, – зло сказал Доминик. – Я хочу знать, встречается ли он с моей сестрой.
– Так спроси его, – бросила она, и его лицо потемнело от ярости.
– Я спрашиваю тебя!
– А я не ребенок, чтобы на меня орать! – она сорвалась от злости на крик. – Мы с Дэвидом по-прежнему очень близки. – О Боже, зачем меня во все это втянули? – И он не из тех, кто путается с двумя женщинами одновременно. – Вырванное из контекста, это заявление было правдой. Формально я даже не вру, подумала она.
– Когда это началось?
– Я не намерена это обсуждать. – Она вскочила со своего места и подошла к входной двери. – Благодарю за прекрасный ужин. А сейчас, если не возражаешь, я с тобой распрощаюсь.
Она замерла у двери, а он лениво подошел к ней, привалился к стене и обратил на нее немигающий взгляд.
– Ты уверена, что хорошо знаешь этого своего Дэвида? – медовым голосом протянул он. – При нашей последней встрече он испарился вместе с моей сестрой, громогласно заявив, что вы с ним всего лишь хорошие друзья.
– Это преувеличение, – натянуто отозвалась Кэтрин.
– А может, ты убеждаешь себя, что это преувеличение? Может, ты просто не хочешь признать тот мучительный факт, что твой успех у мужчин оставляет желать лучшего? Полугодовая интрижка со мной много лет назад, причем безрезультатная, поскольку ты все равно ничего не добилась от своего любовника. Сначала испарился он, теперь вот Дэвид. Какое, должно быть, разочарование для тебя!
– Дэвид вовсе не испарился, – огрызнулась она, чувствуя, как краска злости и стыда заливает ее лицо.
– Значит, вы по-прежнему встречаетесь, не так ли? А с моей сестрой он никак не связан?
– Хватит вытаскивать из меня ответы клещами!
– Ну, взгляни же в лицо фактам. Ты его не интересуешь, Кэтрин. Он, наверное, шлялся Бог знает где, прикрываясь именем Джек.
Его голос был холодным, безжалостным, и ей казалось, что она тонет в глубине его глаз, задыхаясь, как выброшенная на сушу рыба.
– Что ты хочешь от меня услышать? – с дрожью в голосе спросила она. – Что все твои слова – правда? Что я – отчаявшаяся женщина, которая закрывает глаза на все, отказываясь поверить, что ее возлюбленный ей изменяет?
– Ты его любишь?
– Ну конечно, я люблю его.
Но не так, как ты думаешь. Я люблю его, как любила бы брата, которого у меня нет. Я люблю его как друга, с которым знакома много лет и который не отказывался выслушать меня; когда мне это было нужно. Да, я люблю его такой любовью. Но я не люблю его как мужчину. Я не люблю его с той сжигающей, мучительной, непреодолимой страстью, которая придает жизни смысл и в то же время способна все перевернуть с ног на голову. Нет, такую любовь я отдала не Дэвиду. Такую любовь я отдала тебе.
Вот и решился вопрос о ее чувствах к Доминику. Она не удивилась. Она любила Доминика шесть лет назад и так и не перестала любить. В глубине души она всегда знала об этом.
Знала с той самой минуты, как Доминик вошел в школьный кабинет и она подняла глаза и увидела лицо, которое шесть долгих лет мучило ее во снах.
Сейчас она отвернулась от него, чувствуя себя глубоко несчастной, но он обхватил ее лицо ладонями. Его глаза метали молнии.
– Перестань лгать самой себе, Кэтрин, – жестко произнес он. – Ты любишь его не больше, чем он тебя.
– А ты вдруг научился читать мысли?
– Ты забываешь, что я тебя знаю.
– Ты только так думаешь. – Она глубоко вздохнула, изо всех сил стараясь, чтобы ее чувства не отразились на лице. Все так сложно, так кошмарно запуталось. И единственный ясный, неизменный факт в этой неразберихе – то, что ее любовь к Доминику Дювалю нисколько не облегчает ее участь. – А как бы ты поступил? Если бы Дэвид в самом деле встречался с твоей сестрой?
