– А потливость?
– Простудился.
– А газы?
– Обжорство.
– А если глаза покраснеют?
– Депрессия.
– У тебя на все ответ заготовлен.
– Это потому, что я врач.
Врач. Нож. Хирургическое вмешательство… Детские комплексы окутали утомленного борьбой за жизнь конца липким туманом.
– Ты едешь или нет?
– Я подумаю, – пискнул Инций и положил трубку.
В животе вроде успокоилось, однако предательский удар мог быть нанесен в любой момент.
– Выползни иногда рассасываются, – попытался приободриться конец и подошел к зеркалу – проверить глаза. Очень красивые и совсем не красные. – Врет Ляпсус, со зла врет! Коновал чертов.
Инций откупорил еще одну бутылочку эрлийского особого,[5] подумал, смешал в бокале с текилой один к одному и вернулся на диван. Однако лечению помешал телефонный звонок.
– Алло!
– Что решил? – поинтересовалась женщина.
– А-а… это ты. – Конец сделал большой глоток целебного средства.
– Что значит: «это ты»? – возмутилась женщина.
– Извини, любимая…
– Перестань лицемерить! Мы разводимся!
– Ах…
Подкравшаяся болезнь ненадолго отвлекла Инция от назревающих на личном фронте неприятностей. С другой стороны, какие могут быть проблемы с женщинами? Ни-ка-ких. Все вопросы легко уладить даже с помощью телефона.
– Ритуся, королева моя ненаглядная, ну, не надо злиться, звездочка, я…
Инций умело играл тембром: голос взволновал бы даже мужчину… ну, по крайней мере, не оставил бы равнодушным. А уж на женщин умения концов и их знаменитая семейная тайна действовали без осечек. Именно поэтому Инций в свое время согласился жениться на неприступной, но вожделенной красотке – знал, что в случае необходимости сумеет прекратить отношения без особых проблем. Не подумал, что его мастерство должно было бы сломить сопротивление и без штампа в паспорте.
– Ритуся, лапочка…
– Ты изменял мне каждый день! – отчеканила «лапочка».
– Неужели?
– У моего адвоката тридцать часов порнографических записей.
– Он что, извращенец?
– Шути, шути, придурок.
– Я – кто?
– И не думай, что я не воспользуюсь этой информацией!
Разговор шел совсем не так, как планировалось.
– Риточка, милая… – растерянно промямлил конец.
– Ты мне заплатишь за каждую измену, которую совершил во время нашей семейной жизни.
– Очень короткой.
– Но законной!
– Хочешь бриллиантовое колье?
Предложение прозвучало жалко. А в устах конца – позорно жалко.
– Я хочу «Кастрюлю»!
– Что?!!
– И я ее заберу, – подытожила обманутая жена. – Мой адвокат в этом не сомневается.
– Да я… Да ты…
– Я тебя бросаю, любимый.
– Это не по правилам! – взвыл Инций.
– По каким правилам, придурок? Правила устанавливаю я!
– Нет!
– Слушай внимательно: я тебя бросаю! Я тебя бросаю! Я тебя…
Конец с омерзением отключил телефон, вскочил, опрокинув на ковер бокал с недопитым снадобьем, и вновь подбежал к зеркалу:
– Что происходит, а?
Отражение молчало и глупо улыбалось. Да еще и глаза покраснели.
– У меня депрессия.
«И большие проблемы!»
Ни одна женщина в мире не могла противостоять концам, когда они включали свое знаменитое умение. Ни одна! В начале разговора Инций старался изо всех сил, однако на Риту его мастерство не действовало.
– У меня депрессия?
Ерунда. Соблазнение происходило у концов на уровне инстинктов, было столь же естественным, как и умение дышать.[6]
Жизнерадостные толстяки затаскивали женщин в постель, даже пребывая в бессознательном состоянии. Их безропотно слушались самые дикие тигрицы, так что болезнь тут ни при чем.
– Неужели со мной что-то случилось? Неужели я больше никогда…
Губы задрожали, на покрасневшие глаза навернулись слезы, лоб покрылся испариной, и газы… Куда же без них?
Инций вытащил из кармана надушенный платок, тщательно вытер лицо, шею, бросил изящный лоскуток под стол, достал из тумбочки свежий и вернулся к зеркалу.
– Мне нужно срочно проверить инстинкты. Нужна… гм… твердая женщина, которая… гм… далека от мысли переспать со мной.
Уверенность постепенно возвращалась. Часть тела между животом и шеей, которая у других народов называется грудью, горделиво приподнялась. Инций расправил золотые цепи, пошевелил пальцами и, удовлетворенный блеском драгоценных камней, кивнул себе:
– Я справлюсь!
* * *
Бар «Три Педали»,
Москва, улица Большая Дмитровка,
2 ноября, четверг, 19.59
– Беги скорее, дерево!
– Не отставай!
Бар «Три Педали» не принадлежал Тотализатору, однако был, наверное, самым «игровым» заведением Тайного Города. Десятки развешанных по стенам телеэкранов непрерывно транслировали едва ли не все проходящие в мире соревнования, начиная с «Формулы-1» и заканчивая экзотическими гонками на буйволах. Результаты фиксировались на огромных табло, выигрыши выплачивались тут же, за столиками или у стойки бара. Несмотря на многочисленные просьбы, управляющий баром Мурций Чейз наотрез отказывался открывать в баре филиалы букмекерских контор, а потому «жучкам» приходилось действовать по старинке: шнырять между игроками, раздавая билеты и шелестя наличными. Мурций считал, что подобный подход создает в «Трех Педалях» уникальную атмосферу.
– Быстрее!
– Ленивая скотина!
– Прибавь!
Шум, гам, толкотня, вопли счастливчиков и стоны проигравших…
– Что мы тут делаем? – поинтересовался Кортес.
– Я заказала столик, – мило объяснила Яна.
– Это понятно. Почему здесь?
– Нужно кое с кем поговорить.
– Я его знаю?
– Возможно.
– Кортес! Давно не виделись!
У стойки обосновалась веселая компания четырехруких хванов. Увидев наемника, они дружно замахали верхними конечностями.
– Иди к нам!
– И Яну бери!
– Пройдемся по коньячку?!
Наемник вопросительно посмотрел на девушку.
– Наш столик в дальнем углу, – улыбнулась гиперборейская ведьма. – Я поговорю и присоединюсь к вам.
– Договорились.
– Сотню на фиолетовую!
– Полсотни на красную! Она всех сделает!
– Мечтай!
– Ставок больше нет!
Для любителей испытать свою удачу по-быстрому, не дожидаясь результатов скачек или заездов, в «Трех Педалях» регулярно проводились шуточные магические турниры. На которых тем не менее иногда крутились совсем не шуточные деньги.
– Участники готовы?
– Да.
– Даю отсчет! Три!
Сегодня публика развлекалась соревнованиями прыгающих духов. Четыре мага – два чуда, фея и шас – подсаживали элементарных духов в разноцветные свинцовые кубики и выставляли их в центр большого стола.
– Два!
По сигналу распорядителя колдуны отпускали магические путы, и почуявшие свободу духи пытались сбежать самым, на их безмозглый взгляд, коротким путем – вертикально вверх. Побеждал тот маг, чей кубик подпрыгивал выше.
– Старт!
Игроки разразились воплями. Некоторые – радостными, остальные – разочарованными. Букмекеры зашуршали купюрами. Маги принялись готовиться к следующему заезду. Официанты тащили подносы с выпивкой.
Брат Ляпсус вздохнул и посмотрел на Мурция:
– Три недели.
– Два дня, – покачал головой конец.
– Не смешно.
– Мы оба понимаем, что я иду тебе навстречу.
– Раньше ты давал мне месяц.
– На этот раз ты проиграл слишком много.
– Я всегда возвращаю долги.
– В таком случае ты справишься.
– Две недели.
– Два дня.
– Не выкручивай мне руки.
– Ты еще не знаешь, что я могу с тобой сделать.
– И что же? – полюбопытствовал Ляпсус. – Пришлешь ко мне каких-нибудь… гм… здоровячков?
Окажись на месте проигравшегося врача какой-нибудь чел, Мурций поступил бы именно так. Однако эрлийцы являлись подданными князя Темного Двора и находились в полной безопасности за широкой спиной навов. Отправка к Ляпсусу вышибал закончилась бы одним возможным способом: Мурция навестили бы гарки и, подарив на память головы «здоровячков», осведомились бы о причинах недружественного шага в отношении интеллигентного врача. Рассказывать же им о том, что Ляпсус чертовски много задолжал, не имело смысла: подобные мелочи гарок не интересовали.