Она была согнута слишком сильно, чтобы ее можно было защелкнуть на место; он мог только придать ей сколь возможно удовлетворительную форму и надеяться, что никто не заметит, что она не прикреплена. Едва успел он встать на ноги и рассовать по карманам срезанные головки заклепок, как послышалось клацанье механизма дверного замка. Он повернулся и увидеть, как входит все тот же врач, с уже привычным фазерным пистолетом. Человек посмотрел вокруг недоумевающе.

— Где девчонка? — спросил он.

— Другой ваш зомби увел ее. Если вы причините ей вред, я убью вас. Пришло время для очередного «лечения»?

Он сделал шаг ближе, припадая к земле. Резкое движение пистолета остановило его.

— Назад! Проходи передо мной и поверни направо в коридоре. Буду стрелять, не раздумывая.

— Такое будет трудно объяснить твоему боссу. Ладно, иду. Адамс ждал; он отрывисто показал жестом на стол.

— А это зачем? — осведомился Кирк. — Я и так послушен, разве нет?

— Если бы это было так, вы бы не спрашивали, — сказал Адамс. — Однако, я не имею намерения объясняться здесь с вами, капитан. Ложитесь… хорошо… сейчас…

Луч потенциатора вонзился в голову Кирка. Он боролся с ним, чувствуя, как пустота внутри нарастает. В этот раз, по крайней мере, он сознавал течение времени, хотя, казалось, ничего другого сделать не мог. Самая его воля вытекала прочь, как будто кто-то открыл кран в его черепе.

— Вы полностью верите в меня, — говорил Адамс. — Вы верите в меня. Вы доверяете мне. Мысль о недоверии мне очень болезненна. Вы верите.

— Я верю, — отозвался Кирк. Делать что-то еще было мучением. — Я верю в вас. Я доверяю вам, доверяю! Хватит, хватит!

Адамс выключил ток. Боль слегка уменьшилась, но далеко не исчезла.

— Пожалуй, поверю вам, — сказал Адамс задумчиво. — Ван Джелдер к этому моменту рыдал на коленях, а у него была сильная воля. Я счастлив, что у меня такой партнер, как вы; я многому научился.

— Но… какова… цель? Ваша репутация… ваша… работа…

— Так вы еще можете задавать вопросы? Замечательно. Забудьте об этом. Я устал работать для других, вот и все. Я хочу весьма комфортабельной старости, говоря моими терминами — и я самый разборчивый человек. И вы поможете мне.

— Конечно… но так не обязательно… только доверяйте…

— Доверять вам? Естественно. Или, доверять человечеству вознаградить меня? Все, что они дали мне таким образом — Тантал. Этого недостаточно. Я, как никто другой, знаю устройство их мозгов.

От двери послышался шум, и затем Кирк смог увидеть врача-женщину, Лету. Она сказала:

— Доктор Ноэл пропала. Ее никто не забирал. Она просто исчезла.

Адамс повернулся обратно к панели и нажал переключатель. Луч появился снова и усилился до полной амплитуды. Черепная коробка Кирка, казалось, опустошалась так. как если бы ее опрокинули над дренажной канавой.

— Где она?

— Я… не знаю… Боль усилилась.

— Где она? Отвечай!

Отвечать не было возможности. Он просто не знал, а боль блокировала любой другой ответ, кроме ответа на тот конкретный вопрос, который задавался.

Как бы поняв это, Адамс немного уменьшил интенсивность луча.

— Куда ты ее послал? С какими инструкциями? ОТВЕЧАЙ!

Боль взлетела до небес, стала просто невообразимой — и в то же мгновение все огни погасли, кроме тусклого аварийного светильника на потолке. Кирк не задержался, чтобы подумать, что могло случиться. Доведенный до неистовства, он действовал, повинуясь рефлексам и тренировке. Через мгновение конвоировавший его врач растянулся на полу, а он держал Лету и Адамса под прицелом все того же фазера.

— Теперь у вас нет времени, — сказал он.

Установив фазер на «оглушить», он нажал на спуск. Потом он оказался в коридоре, чувствуя себя, как сплошной комок желания, одиночества и испуга. Он должен был добраться до Хелен; в его мозгу не было больше вообще ничего, кроме белой линии боли оттого, что он предал кого-то, кому ему сказали доверять.

Тусклоглазые, испуганные больные кружили вокруг него, когда он проталкивался к центру комплекса, ища силовую комнату. Он отпихивал их прочь с дороги. Поиск был похож на бесконечный кошмар. Потом каким-то образом он оказался с Хелен, и они целовались.

Не похоже было, что это помогало. Он притянул ее ближе. Она уступила, но безо всякого настоящего желания. Через секунду позади него послышалось знакомое гудение: звук нуль-транспортерной материализации. Потом голос Спока произнес:

— Капитан Кирк — что такое…

Хелен высвободилась.

— Он ни при чем. Быстро, Джим, где Адамс?

— Наверху, — тускло сказал Кирк. — В лаборатории. Хелен…

— Позже, Джим. Нам надо спешить.

Они нашли Адамса растянувшимся поперек стола. Аппарат был все еще включен. Лета бесстрастно стояла за рычагами управления; когда они вошли в сопровождении всей мощи стражей безопасности корабля, она с треском отломила их.

Откуда-то появился Маккой и склонился над Адамсом. Потом он выпрямился.

— Мертв.

— Я не понимаю, — сказала Хелен. — Аппарат не выдавал мощности, способной убить. Я не думаю, что он мог убить.

— Он был один, — холодно пояснила Лета. — Этого было достаточно. Я не говорила с ним.

Кирк ощутил свой звенящий череп.

— Я думаю, что понимаю.

— Не могу сказать, что и я тоже, Джим, — заметил Маккой. — Человек должен умереть от чего-то.

— Он умер от одиночества, — сказала Лета. — Этого вполне достаточно. Я знаю.

— Что нам теперь делать, капитан? — спросил Спок.

— Я не знаю… дайте подумать… доставить ван Джелдера сюда и восстановить его, я полагаю. Он должен будет взять управление на себя. А затем… он должен будет реабилитировать меня. Хелен, я не хочу этого, я хочу этого меньше всего на свете; но…

— Я тоже не хочу этого, — сказала она нежно. — Так что нам обоим нужно пройти через это. Это было приятно, пока длилось — ужасно, но приятно.

— В это все еще трудно поверить, — сказал Маккой много позже, — что человек может умереть от одиночества.

— Нет, — возразил Кирк. Теперь он был в полном порядке, в полном порядке. Хелен была для него ничем иным, как еще одной женщиной-врачом. Но…

— Нет, — повторил он, — в это совсем нетрудно поверить.

Лагерь в кратере, — или лагерь Бирса, как он официально именовался, — на Регуле VIII представлял собой осыпающиеся остатки того, что некогда могло быть храмом, а теперь было сетью археологических нор, несколькими кусками брезента, беспорядочно разбросанными инструментами и тонким культурным слоем. За пределами кратера планета была, в основном, бесплодна, не считая лоскутов низкой, колючей растительности вокруг таких же кратеров. Кратеров было множество, но не хватало времени обследовать их, несмотря на упоминания, что они были обитаемы невесть сколько тысячелетий назад. В этом не было ничего необычного; галактика вся состояла из руин, о которых никто не знал ничего; на каждого археолога приходилась сотня планет, поверхность которых он с удовольствием хотя бы просто поцарапал. Бирсу просто повезло — фантастически повезло.

Однако на Кирка — капитана звездолета «Дерзость» Джеймса Кирка, который повидал планет столько, что большинство людей и не подозревало о существовании такого их числа — Регул VIII навевал легкое раздражение. Появилась здесь «Дерзость» в соответствии со сводом инструкций, точнее, с той их частью, которая гласила, что исследовательский персонал на чужих планетах должен проходить ежегодное медицинское освидетельствование корабельным врачом. Когда пришел срок, «Дерзость» находилась в окрестностях Бирса, и корабельный врач Маккой с помощью нуль-транспортера переместился на планету с находившейся на орбите «Дерзости», чтобы выполнить свой долг. Все происходило вполне обычно, за исключением того обстоятельства, что жена Бирса, Нэнси, была серьезным увлечением Маккоя в «добирсовы» времена, лет десять назад. Банальная история, не правда ли?