Я почувствовал сильный голод. К счастью, в кармане оказался пакет НЗ. Я вынул его, надорвал поливиниловую оболочку и принялся за ароматную хлореллу.

Экран тотчас погас, а затем на меня со всех сторон хлынули яркие лучи.

Впечатление было такое, будто я воздушный акробат, висящий на трапеции под самым куполом цирка. На акробата устремлены мощные лучи прожекторов и тысячи внимательных глаз. Как выяснилось впоследствии, мое сравнение оказалось не таким уж далеким от истины…

Внезапно на невидимом экране, окружавшем меня, возник какой-то пульсирующий комок. Он ритмично сокращался, гоня темную жидкость по многочисленным ветвистым сосудам. А что это? Позвоночник… Конечности… Пищевод, по которому медленно движется комок проглоченной пищи… О чудо, да это я!..

Они, мудрые хозяева планеты, вероятно, изучают меня, изучают, как какую-нибудь букашку под микроскопом. Я для них, думалось мне, то же, что для человека – какой-нибудь новый вид тропической бабочки, открытый где-то в джунглях Венеры. Любопытно? Да. Интересно? Конечно. Но кому придет в голову всерьез заниматься установлением уровня умственного развития бабочки?!

Но я-то не бабочка. Я человек, разумное существо!

И потом: где же они, эти мудрые обитатели планеты? А в их существовании здесь после всего что я пережил, сомневаться не приходилось. Где они прячутся? Почему ни разу не покажутся? Что представляет собой их святящиеся ковры-самоцветы?

Вопросы, вопросы… Кто ответит на них? И услышу ли я когда-нибудь ответы хотя бы на некоторые из них?

Мне показалось, что я плавно опускаюсь. И действительно, через несколько секунд ноги мои коснулись основания сферы.

Экран погас.

– Кир, нам жить осталось не более трех минут, – прошептал штурман.

– Две с половиной, – уточнил робот.

– Ты должен попытаться, – продолжал штурман. – Знаю, тебе тяжело…

– Вероятность того, что при данном моем состоянии прыжок окажется удачным, составляет менее десяти процентов. Это означает: девять шансов из десяти – за то, что мы погибнем при прыжке, и лишь один – за то, что уцелеем…

– Но это наш единственный шанс, Кир, – скороговоркой прошептал штурман.

– Я не могу рисковать вашей жизнью.

Тогда Николай быстро надавил пальцем один из многочисленных клапанов робота и, когда клапан открылся, перервал тоненькую нить предохранителя, сделанную из сверхчувствительного пермаллоевого сплава. Теперь Кир мог выполнить любой приказ, даже самый безрассудный.

Штурман вскочил на робота и изо всех сил закричал:

– Прыгай на тот берег!

Надо сказать, команда последовала вовремя: комья земли осыпались в кипящий огонь уже из-под самых ног.

Кир черной молнией взметнулся высоко вверх. Штурман крепко держался, глядя вперед.

Робот опустился на черную почву и тут же вновь подскочил – почва была раскаленной. А впереди, в каких-нибудь нескольких метрах, была нетронутая земля – синие кусты, причудливые лианы и невиданные цветы.

Еще несколько секунд – и они оба рухнули сверху в кусты, колючки которых больно расцарапали Николаю лицо.

Немного отдышавшись и придя в себя, штурман сказал:

– Двинемся дальше. Мы должны отыскать капитана. Нельзя терять ни минуты.

И они снова двинулись вперед – огромный шарообразный робот, сильно прихрамывающий, и рядом – человеческая фигурка, не отстающая ни на шаг.

Следующий сеанс был гораздо интереснее.

Существа, к которым я попал, очевидно, решили, что с иероглифами у меня ничего не получится.

Снова я висел в центре сферы, снова оболочка ее как бы растаяла, но теперь вокруг меня проплывали более или менее знакомые картины.

Синие заросли… Тугие клубки лиан… Стремительные птицы радужных расцветок… А вот и мой старый знакомый – шестиногий джейран. Застыл как статуя, треугольные уши замерли, во что-то вслушивается чутко. Обе передние ноги приподняты, и все его существо готово к прыжку. Где-то хрустнула ветка. Миг – и Джейран огромными скачками понесся вперед, наклонив красивую голову.

Затем нескончаемым потоком по экрану поплыли конструкции. Нечего было и думать разобраться в этом бесконечно сложном переплетении, напоминавшим заросли лиан. Мне, во всяком случае, все это казалось хаосом.

Должен отметить одну любопытную вещь: среди бесчисленных деталей, составлявших конструкции, мне ни разу не попалась на глаза одна, без которой не обходится конструктор-землянин, – я имею в виду колесо. Одно из двух: либо жители этой планеты еще не изобрели колеса, либо они научились заменять его чем-то другим, более совершенным.

Первое я сразу отверг. Оставалось второе.

Вдруг среди бесконечного потока незнакомых мне вещей я заметил нечто, хотя бы по форме мне известное: это был большой плоский диск, равномерно вращавшийся. Я сделал непроизвольное движение в его сторону. И тотчас движение остановилось, а затем всё, кроме диска, исчезло. Диск постепенно замедлил вращение и остановился. В его торцах я заметил отверстия, похожие на ракетные дюзы. Аппарат для перемещения в пространстве? Но кто может перемещаться в дисках, толщина которых составляет едва ли ни пять сантиметров? Или, может быть, это только модель?

И тут меня осенило: ковры!

Это они – разумные существа.

Это они создали конструкции.

Это они взяли меня в плен и поместили в центр сферы, оболочка которой представляет собой видеоэкран.

А световая сигнализация ковров? Это, наверно, их язык.

Последующее подтвердило мои предположения. Рядом с неподвижным диском молочно засветился большой прямоугольник, и в левом верхнем углу его замигала желтая точка. Желтая точка!.. Где я видел ее? Ну, конечно же, на коврах, которые сопровождали меня на пути сюда. Каждый раз, перед тем как двинуться в путь после короткой остановки, на коврах вспыхивали желтые точки. «Очевидно, желтая точка означает идею движения», соображал я.

В этот сенанс мне удалось узнать около десятка световых сигналов, отвечающим различным понятиям: Звезда. Почва. Джейран. Лиана. Птица…

«Все это хорошо, – думал я, возвращаясь с сеанса по знакомому проходу с эластичными стенками. – Допустим, я смогу разобраться в основных понятиях местного языка и сумею запомнить световые сигналы, им отвечающие. Но как же я сумею обратиться к разумным существам? Мне ведь сигналить нечем! И потом, световые сигналы сменяются с такой быстротой, что человеческому глазу не угнаться за ними. На что же в таком случае надеяться? Да и пищи никакой у меня больше не осталось».

Полный невеселых мыслей, медленно шел я по узкому коридору, едва освещаемому мертвенным синим светом.

Вдруг какая-то темная масса шарахнулась мне навстречу. Я инстинктивно прижался к стенке. Огромная шарообразная масса мчалась прямо на меня.

Что-то жутко холодное коснулось моего лица и…

– Капитан Федор, – послышался голос, такой знакомый. – Как ваше самочувствие?

– Кир, – закричал я, – Кир! Ты со «Снежинки»? А где же Николай?

– Штурман Николай находится в соседнем помещении, – сказал Кир, в то время как щупальцы его легко скользили по мне: это было у роботов высшим проявлением приязни.

Закопченный штурман, в разорванной, обгорелой одежде, выглядел сильно осунувшимся.

Но главное было то, что мы снова очутились все вместе.

Наши хозяева, разумные существа, вероятно, достигли весьма высокого уровня развития, оставив далеко позади нас, людей. К счастью, мне, как будто, удалось нащупать верный путь сближения.

Вероятно, и они признали нас разумными существами.

…Хорошо думается под мерное жужжание автофиксатора. Теперь, когда «Снежинка» легла на стационарный курс и мы с субсветовой скоростью летим к Земле, хорошо вспоминать и осмысливать пережитое на далекой планете системы Проциона.

Через три с половиной года мы причалим к Карантинному спутнику, а затем – Земля. Трибуна Прощаний и Встреч… Объятия друзей и родных, которые – увы! – состарились куда больше нашего…