Я швырнул удочку наземь и в отчаянии завопил:

– Кмых! Погодите, вернитесь! Я забыл!..

И Кмых вывалился из воздуха – радостный, горящий энтузиазмом – и с надеждой в очах начал допытываться:

– Вы меня звали, Павел, да? Вы хотели что-то сказать? Вы придумали для меня еще какое-то удовольствие?

– Нет, Кмых, я только хотел узнать, далеко ли ваша планета…

Взор его погас, лицо вытянулось, но он вежливо ответил:

– Нет, рядом. Полторы секунды выключатором против часовой стрелки и снизу вверх.

– Вы хоть на небе можете показать?

Он пожал плечами и развел руками. Я задал другой вопрос:

– А как устроен выключатор?

– Не знаю. Он это… на кустике растет.

– Ну хорошо… А как вы усваиваете энергию?

– Очень хорошо! Когда чувствую потребность – это такое внутреннее ощущение – поворачиваю приемники, – он показал на уши, – к солнцу и начинаю потреблять.

– Но что происходит при этом в организме?

– Становится хорошо: легко, тепло…

– А какие процессы идут при этом? Химические, физические…

– Я не знаю… – Он был явно огорчен, и я понял, что больше не надо его мучить, он ведь даже не троечник, из которого можно выдавить какие-то воспоминания…

– Спасибо, Кмых, – сказал я. – Извините, что отвлек.

– Пожалуйста, – по-прежнему вежливо сказал он, улыбнулся, крутанул выключатор – и растаял.

Я тяжко вздохнул и закурил внеочередную сигарету. Да, не много я ученым расскажу. Печально. Но не особенно. Почему-то я не очень огорчился. Не потому ли, что изучать – это не моя профессия? Моя профессия – учить. И еще вопрос, что важнее: чтобы мы узнали что-то новое о мире или чтобы мир узнал о нас и научился у нас кое-чему. Не такие мы приготовишки, уж этих кмыхов можем поучить…

Я поднял удочки и по теплой пыльной тропинке среди чертополоха зашагал к себе домой, где ждал меня Толя Журавлик, сидя во дворе в обнимку с собакой…

1980

Когда «Донна» вышла на орбиту, в ее цистернах оставалось всего полтонны воды – в обрез на посадку. Орбита была почти круговая, со средней высотой около двухсот километров, наклоненная к экватору на пятьдесят градусов. На втором витке локаторы корабля засекли маяк.

Была вахта Тома, поэтому он придвинул к себе микрофон, включил транслятор галактического кода и начал вызывать:

– Борт «Донна» к планете… Борт «Донна» к планете… Прошу аварийную посадку для заправки…

Планета отозвалась почти сразу:

– Космодром Модесты к борту «Донна». Сообщите порт приписки.

– Борт «Донна» к планете. Сообщаю порт приписки: Астрополь – Луна – Солнечная система… Это Гелиос-IIIА.

– Модеста к борту «Донна». Переходите на открытый текст. Язык омни-терра. Планета населена выходцами с Земли.

Том отключил транслятор.

– «Донна» к Модесте. Рады встретить земляков. Повторяю: прошу аварийную посадку для заправки. На борту утечка горючего в пространство. Наличный запас – на одну посадку.

– «Донна», сообщите состав экипажа.

– Джок Феральти, Томас Стил. Рост выше среднего, внешность привлекательная, не женаты…

– Поздравляю. Сообщите, не состоит ли экипаж полностью или частично из механических разумных существ.

– Один из нас – робот класса «Супер-18». А какое это имеет значение?

– Согласно Конституции Вольной Республики Модеста, роботы, андроиды и другие механические или электромеханические разумные устройства на планету не допускаются. При появлении – немедленная дезинтеграция.

– Возможны ли исключения?

– Ни одна из статей Конституции или других законов Вольной Республики не допускает исключения.

– Борт «Донна» к Модесте. Повторяю: прошу аварийную посадку. В опасности корабль, груз и человеческие жизни. Груз – противовирусная вакцина для Аониды-IV.

– Модеста к борту «Донна». Согласно Конституции, человек неприкосновенен, жизнь человека – превыше всего. Сообщите тип горючего.

– Тип горючего – вода.

– Модеста предлагает доставку горючего на борт «Донна». Стоимость франко-борт – сто тысяч стелларов тонна…

Громкость заметно упала. Корабль уходил из зоны связи.

– Модеста! Вас слышу плохо! Переключитесь на другую станцию!

– «Донна», других станций нет, связь на следующем витке!.. – едва слышно прозвучал в телефонах удаляющийся голос.

Через час корабль снова установил связь с планетой. Теперь микрофон взял Джок – это была уже его вахта.

– Борт «Донна» к планете. Требуемой суммы в омни-валюте на борту нет. Сообщите стоимость горючего франко-космодром.

– Цена франко-космодром – восемнадцать стелларов за тонну. Напоминаем: посадка с роботом на борту нежелательна во избежание дезинтеграции робота. Согласны на оплату чеком, надбавка обычная.

– Экипаж не имеет полномочий на оплату чеком суммы свыше десяти тысяч стелларов.

– Модеста предлагает вариант посадки корабля без робота. Оставьте его на орбите.

– Возражаем! Поиск робота на орбите, лишнее торможение и разгон займут около двадцати часов. Напоминаем: в опасности человеческие жизни.

– «Донна», предложите вашу цену франко-борт.

– Шестьдесят стелларов за тонну, требуется сорок тонн.

– Модеста к борту «Донна». Ваш юмор оценили. Ближайшая заправка – три светомесяца, курс 168–045. Счастливого пути! Экономьте воду, пейте виски!

– Борт «Донна» к Модесте. Имеем на борту запас горючего на одну аварийную посадку или на одну нуль-передачу Совету Межзвездного Союза о нарушении статьи четырнадцатой Конвенции.

– Вас поняли хорошо. Выходите на связь через три витка. Конец связи.

– Минутку, Модеста! Как трактуется в вашем законодательстве вопрос о сомнении суда?

– Общепринятым способом – в пользу обвиняемого.

– Очень приятно. До связи!

– До связи… – растерянно прозвучало в телефонах.

– Ну, что скажешь, Томми?

– Все правильно, Джок. Хотя, конечно, «Донну» можно посадить и одному, но нельзя создавать прецедент… Да и престиж Союза ронять.

– Вот именно! Свои законы у них, понимаешь! Сволочи… Ничего, мы их обойдем на их же законах!

– Ну-ну… Случаи такие известны, но статистика против нас. У сволочей и законы сволочные.

– Ничего! Как гласит таитянская мудрость: «Бог не выдаст, свинья не съест». Линия защиты уже ясна. Вот только врать нам давненько не приходилось… пожалуй, года три уже?

– Как же, как же, эти блондиночки-близнецы… Ладно, не буду расстраивать. Слушай, у меня создалось впечатление, что аборигены до сих пор представляют себе робота в виде жестянки с зубчатыми колесиками в мозгу.

– Похоже на то, Томми… Управимся! Как прекрасно сформулирован подпункт «Д»: «Если открытие истины угрожает жизни человека, робот обязан солгать…»

– Джокки, я не знал, что тебе нравится ложь!

– А кому ж не нравится? Если бы не нравилась, зачем бы люди лгали столько тысяч лет подряд?… Ладно, ты посиди за меня на вахте, а я пойду загляну в машину.

Уже в дверях Джок повернулся и добавил:

– Нехорошие люди эти аборигены.

– Люди они, может, и неплохие, но вот порядки у них…

Ах, какая это была симпатичная планета! Зеленые леса, курчавясь, ползли под самые полярные шапки – небольшие такие, аккуратные. Стояли над лесами облака, голубоватые, полупрозрачные. Плавно изгибались сверкающие реки, ветвились буйными дельтами, впадая в море. Вдоль экватора несся мелко иссеченный пассатом океан, окружая белыми полумесяцами прибоя зеленые острова… Не было на планете ни проплешин полей, ни шрамов пустынь, и только космодром выделялся ярко-желтым квадратиком среди зелени лесов.

– Их тут, наверное, совсем немного, – заметил Том.

– Да, – отозвался Джок. – Рай для бледнолицых.

– Спокойней, Джокки… Они живут, как им нравится. Или как им кажется правильным.

– Кончай это нелепое примиренчество, Том! Неприятие зла, активное сопротивление ему – вот норма для всякого порядочного человека, а для робота – тем более!