Рон изо всех сил старался не засмеяться. В глазах его засверкали веселые искорки.
– Да, – сказал он, похлопывая Диану по плечу.
Лайон сел напротив сестры и подождал, пока она возьмет себя в руки. В этом желтом платье с коричневой отделкой она похожа на бабочку, подумал он. Поток слез грозил испортить всю ее красоту.
– Диана, – сказал он успокаивающим, как он надеялся, тоном, – не нужно бояться, что я рассержусь из-за того, что Кристина забрала с собой нашу мать. Ведь ты поэтому плачешь?
– Нет.
– Ты хотела, чтобы мама осталась здесь?
Когда она снова отрицательно покачала головой, но продолжала рыдать, терпение Лайона лопнуло.
– Так в чем дело?
– Мама не хотела ехать, – сказала Диана всхлипывая. – Рон, расскажи ему сам. Ты видел, что тут было. Я просто не знаю, что и думать. А тетя Харриет все время смеялась как безумная. Я не знала, что…
– Рон, ты дорожишь Дианой?
– Да, очень.
– Тогда советую тебе успокоить ее, прежде чем я ее задушу. Диана, прекрати это хныканье!
– Я объясню, милая моя, – сказал Рон Диане нежным, успокаивающим голосом.
Лайон с трудом скрыл раздражение. Рон вел себя как влюбленный щенок.
– Твоя мама отказалась от приглашения Кристины поехать вместе с ней в Лайонвуд. И вот тогда начался фейерверк.
Рон не смог сдержать улыбку. Диана рыдала на его груди, поэтому он без опасений ухмыльнулся.
– Твоя жена была настроена очень решительно… настолько решительно, что она… вытащила твою мать из постели.
– Ты шутишь!
– Мама не хотела ехать!..
– Очевидно, – протянул Лайон, – Кристина объяснила причины, побудившие ее быть столь настойчивой?
Уголки его губ так и расползались в улыбке, но Диана смотрела на него, и, не желая ее расстраивать, он старался не показывать, насколько забавной представлялась ему ситуация.
Рон не поддержал его намерения поберечь чувства Дианы.
– Лайон, это надо было видеть! Твоя мать – сильная женщина. Я никогда не предполагал этого, зная, что последние несколько лет она провела в постели, но она оказала сопротивление, и еще какое! Конечно, это произошло только после того…
– После чего? – спросил Лайон, сильно озадаченный поведением жены.
– Мама сказала Кристине, что хочет остаться здесь. Ее должны были навестить знакомые, и она, конечно, хотела поговорить с ними о Джеймсе, – пояснила Диана.
– Да, и именно тогда Кристина спросила твою мать, умерло ли ее сердце.
– Не понимаю, – сказал Лайон, качая головой.
– Я тоже не понял. В общем, твоя мать заявила, что с тех пор, как умер Джеймс, ее сердце тоже умерло… и одному Богу ведомо, что это значит.
Тут Лайон уже не удержался и улыбнулся:
– Моя мать скорбит профессионально, ты же знаешь это, Рон.
– Скорбела, – поправил его Рон. – К тому моменту Кристина сумела дотащить твою мать до входа, где я стоял, с недоумением взирая на обеих дам. Потом Кристина объяснила нам, что происходит.
– Она убьет маму!
– Ну, полно, Диана, она вовсе не это сказала, – заметил Рон. Он снова похлопал ее по плечу и с улыбкой повернулся к Лайону.
– Рон, рассказывай же!
– Кристина сказала твоей матери, что там, откуда она приехала, – и только одному Боту ведомо, где это, – старый воин, сломленный духом и сердцем, уходит в лесную чащу.
– Зачем? – спросил Лайон.
– Ну, как же, конечно, чтобы найти тихое, спокойное место, где можно умереть. Нет необходимости говорить, что твоей матери очень не понравилось; что ее назвали «старым воином».
Лайон долго смотрел в потолок, прежде чем решился взглянуть на друга. Он был очень близок к тому, чтобы расхохотаться.
– Да, думаю, ей это не понравилось, – прошептал он.
– В какой-то степени это была и мамина вина, – вмешалась Диана. – Если бы она не согласилась с тем, что ее сердце разбито, Кристина не настаивала бы на том, чтобы забрать ее с собой. Она сказала маме, что поможет ей найти место для успокоения.
– Как мило с ее стороны, – заметил Лайон.
– Лайон, мама даже не успела выпить свой утренний шоколад. И служанки не уложили ее багаж. Кристина сказала, что это не важно. Нет необходимости укладывать вещи, когда собираешься умирать. Она именно так и сказала.
– И тогда твоя мать стала кричать, – сообщил Рон.
– Рон не разрешил мне вмешаться, – прошептала Диана, – а тетя Харриет смеялась.
– Только когда твоя мать оказалась в карете, заметил Рон.
– Она выкрикивала имя Джеймса? – поинтересовался Лайон.
– Нет… конечно, нет, – пробормотала Диана. – А какое это имеет отношение?..
Ни Рон, ни Лайон не смогли ей ответить. Они хохотали.
Лайону потребовалось несколько минут, прежде чем он смог заговорить.
– Пожалуй, мне нужно вернуться в Лайонвуд.
– А что, если Кристина спрячет маму где-нибудь в глуши и не скажет тебе где?
– Ты действительно веришь, что Кристина может причинить вред твоей матери? – спросил Рон.
– Нет, – прошептала Диана. – Но она говорила так, словно это вполне естественно для… старого воина. – Диана громко вздохнула. – У Кристины такие необычные представления обо всем, правда?
– Она блефует, Диана. Она делает вид, что дает нашей матери то, чего, она хочет.
– Лайон, может, мне вместе с тобой поехать в Лайонвуд?
По блеску в зеленых глазах друга Лайон сразу определил, что Рон опять что-то задумал.
– Зачем? – поинтересовался он.
– Ну, как же, я могу помочь тебе обыскать имение.
– Очень смешно! – рявкнул Лайон. – Смотри, что ты сделал! Диана опять плачет. Сам с ней и разбирайся. У меня нет времени. Приезжай в конце недели в Лайонвуд с тетей Харриет и Дианой. – Лайон дошел до двери, затем небрежно бросил через плечо:
– Если к тому времени я не найду нашу мать, Диана, ты тоже сможешь участвовать в розыске.
Рон сдержал улыбку:
– Он просто шутит, милая. Ну, ну, давай я обниму тебя. Можешь поплакать у меня на плече.
Закрывая дверь, Лайон слышал успокаивающие слова Рона и в изумлении покачал головой. Он был слишком занят собственной жизнью и не заметил, что Рон влюбился в Диану. Рон – хороший друг… но зять… Лайону придется привыкать и к этой мысли.
А вот Кристина совсем не удивится этому роману. Ведь это она указала Рону на его судьбу, вспомнил Лайон с улыбкой.
Ах, судьба! Лайон решил, что сейчас его судьба – это отправиться домой и поцеловать жену.
Желание заключить Кристину в объятия и неторопливо предаться с ней любви было столь сильным, что дорога в Лайонвуд показалась ему значительно длиннее, чем обычно.
На небе пылал закат, когда Лайон остановился у парадных дверей замка. Он прищурился, пытаясь убедиться, что глаза его не обманывают.
Подъехав поближе, он узнал человека, шаркающей походкой спускавшегося по ступеням. Это был Элберт. Почему он здесь? Господи, и что он делает с сапогами Лайона? Маркиз подъехал уже достаточно близко, чтобы разглядеть десятки пар своих, туфель и сапог, выстроившихся на ступеньках и на самой дороге.
Лайон спешился, шлепнул коня по крупу, дав ему знак отправляться на конюшню, и окликнул бывшего дворецкого Кристины:
– Элберт? Что вы делаете с моей обувью?
– Выполняю распоряжение мадам, милорд, – ответил Элберт. – Не знал, что у человека может быть столько туфель, – добавил он. – Уже целый час занимаюсь этим. Вниз по лестнице, потом вверх, потом снова вниз…
– Элберт, объясни мне, зачем все это? – перебил его Лайон. – И что ты делаешь в Лайонвуде? Кристина пригласила тебя погостить?
– Она наняла меня, сэр, – Сообщил Элберт. – Я буду помощником Брауна. Вы знаете, как она тревожилась обо мне? Она понимала, что мне не удержаться у старой карги. У вашей жены золотое сердце. Я свою работу выполню. Я не стану уклоняться от своих обязанностей.
У Кристины действительно доброе сердце, подумал Лайон. Она знала, что Элберт не сможет нигде найти работу. Он слишком стар, слишком немощен.
– Я уверен, что вы прекрасно со всем справитесь, Элберт, – сказал Лайон. – Рад иметь такого работника.
