— Ты все время хвалишь Калеба, какой он хороший, милый…
— Детям надо знать, что их любят, они должны это постоянно чувствовать.
— Тебе тоже это надо. Разве нет? Она не ответила.
— А ты знаешь, что мне в тебе нравится?
Она покачала головой.
— Помнишь тот день, когда я пришел поговорить с тобой в пансион Тилли? Ты стояла за дверью и не решалась выйти. Помнишь?
— Я была в ужасе.
— Да. Но я тогда подумал: ты самая красивая девушка на свете.
— Правда? — прошептала она, едва не задохувшись. — Я была в старом, вылинявшем платье.
Он засмеялся:
— Я не обратил внимания на то, в чем ты была. Скорее пытался представить, что под одеждой. У тебя замечательная фигура, Джесси. Я мечтал обнять тебя.
Она залилась румянцем, и это ему очень понравилось, как сотни мелочей в ней…
— Я был заинтригован, потому что уже слышал о молодой даме, приехавшей навестить тетю и взявшейся за воспитание ребенка. Мало женщин способны на такое. Ответственность за ребенка, да еще в одиночку, трудное дело. Большинство бы не согласилось. Они бы оставили дитя у первого приюта и продолжали жить своей жизнью.
— Но это совершенно нетрудно. Калеб — радость для меня.
— Помнишь, я рассказывал тебе про себя и братьев, как мы стали семьей? Я состоял в банде, мы были очень юные, почти мальчишки, когда нашли Мэри Роуз в переулке, который служил нам домом. Я прямиком шел к гибели, — добавил он. — Малышка изменила нашу жизнь. Я, конечно, воспитывал свою сестренку не один, у меня было три брата.
— Но ведь я…
— Мне нравится твоя сила, твое мужество. Ты во мне оживляешь все самое лучшее. Но это еще не все. — Он взял ее лицо в ладони. — Я же не хотел в тебя влюбляться.
— Так почему ты не остановился? ласково спросила она.
— Дорогая моя, это все равно что попросить меня перестать дышать. Ах, Джесси, ты мне так нужна!
Коул наклонился, и она чуть не сошла с ума от поцелуев, которыми он покрыл ее шею.
— Почему от тебя всегда пахнет цветами?
У нее от счастья закружилась голова. Надо ответить на вопрос, надо остановить Коула… но она лишь склонила голову набок, чтобы ему было удобно целовать ее ухо…
— Ты делаешь это специально… Ты знаешь, как мне это нравится… Но мы же не можем…
— Один поцелуй, Джесси. Всего один! Она уже не противилась и не уворачивалась. Его объятия, ласковые слова сводили ее с ума.
Джессика приподнялась на цыпочки и отдалась своим чувствам. Коул жадно целовал ее, уже не один, а множество раз. Они не могли оторваться друг от друга, дрожа от желания.
Коул наконец поднял голову, оторвал руки Джессики от своей рубашки и перевел дыхание.
— Ты не знаешь, как совладать с собой, моя дорогая? — Обняв Джессику за плечи, Коул повел ее обратно в лагерь. — Я научу тебя. — Он счастливо улыбнулся своим мыслям.
Она старалась вслушиваться в его слова, но поцелуи Коула заставили ее забыть обо всем на свете. Горячая волна желания захлестнула ее.
— Я не знаю, что со мной происходит. Обычно я вела себя прилично, но когда в моей жизни появился ты…
— Ты ведешь себя прилично.
— Я знала, на что пошла прошлой ночью. Я соблазнила тебя и решила, что другой такой ночи у нас не будет. Но две минуты назад я думала еще об одной…
Он застонал:
— Джесси, нам надо говорить о чем-нибудь другом.
— Почему?
— Потому что я уже готов… И если ты снова так заговоришь, я не дождусь свадьбы… — Он крепко стиснул ее, дрожа от волнения.
— А если я не смогу дать тебе того, чего ты хочешь, чего заслуживаешь? Жена должна доверять мужу, а я боюсь, что не всегда…
Он не позволил ей договорить:
— Наверное, ты будешь беспокоиться всякий раз, когда я выйду за дверь. Но запомни: я всегда буду возвращаться к вам с Калебом. Возможно, лет через двадцать ты это поймешь. Я приготовился к долгому путешествию. Вот это я имел в виду, когда говорил тебе, что мы вместе навсегда. Но ты скажешь о своей любви ко мне накануне свадьбы, а сейчас давай говорить о другом.
— Ты думаешь, с Калебом все в порядке?
— Да, — ответил он. — Возможно, он всю жизнь теперь будет отворачиваться от пережаренной еды, но его любят и балуют.
— У меня был длинный приятный разговор с Томом, — заметила она.
— О чем вы говорили?
— О тебе.
Он бросил на нее быстрый взгляд:
— Что он тебе сказал?
— О, он много знает о тебе!
— Например?
— Абилин…
Он понурил голову.
— Я очень надеялся жениться на тебе до того, как ты про это узнаешь.
— Ты ведешь себя так, будто сделал что-то нехорошее.
— Я же стрелял в женщину, Джесси.
Он ждал, что она начнет забрасывать его вопросами или скажет ему, что он был не прав, но она вдруг улыбнулась:
— Ты поступил очень умно.
— Что? — Он в растерянности остановился.
— Ты поступил очень умно, — повторила она.
— Но я же стрелял в женщину, — напомнил Коул.
— О, это была несерьезная рана. Ты прекрасно владеешь оружием.
— Джесси, ты ведешь себя так, будто мы с тобой говорим о погоде. Тебя не потряс рассказ Тома?
— Нет, конечно.
— Цель не всегда оправдывает средства.
— Ты чувствуешь себя виноватым?
— Да.
— Это было разумное решение.
— Да, но…
— Ты спас ей жизнь.
— Тогда почему я так отвратительно себя чувствовал?
Впервые он кому-то признался, что до сих пор сожалеет о том ужасном поступке, а раньше не признавался даже себе. Он с радостью открыл ей сердце, позволил узнать, насколько он уязвим. Всем остальным он предпочитал показывать твердость и несгибаемость, но в душе оставался мягким, ранимым человеком.
— Потому что ты благородный. — Она поднялась на цыпочки и поцеловала его. Потом взяла за руку и потянула за собой. — А Грэйс продала сегодня еще одну шляпку!
— Что? — спросил он, совершенно сбитый с толку неожиданной переменой темы.
— Я говорю, сегодня Грэйс продала еще одну свою шляпку. Правда, замечательно?
Коул подумал, что практичность — еще одна черта характера, которую он отнес бы к списку достоинств, если бы она снова спросила его, за что он ее любит.
— И кому она ее продала?
— Очень хорошей женщине… Вернее, сначала та дама враждебно отнеслась к нам, но Грэйс умеет располагать к себе людей и болтать с любым, как со старым знакомым. Она заплатила Грэйс семь долларов. Она дала бы больше, но Грэйс отказалась: ведь работающая женщина не должна тратить лишние центы. Грэйс хотела просто так отдать шляпу, но потом поняла, что задела бы гордость покупательницы. Хорошая вышла сделка. Правда?
— А что может делать женщина в этом городишке?
— Ее контора находится над салуном. Он ухмыльнулся:
— Ты понимаешь, чем она зарабатывает на жизнь?
— Да. Улыбнись, пожалуйста, а то ты слишком разволновался.
Они подошли к стоянке. Грэйс уже спала, поэтому Коул пожелал Джессике спокойной ночи и с удовольствием заметил, какой у нее был мечтательный вид после прощального поцелуя.
Дэниел не обратил на них внимания — смотрел на Грэйс.
Коул подвинул постель к Джессике, а Дэниел подтащил свою поближе к Грэйс. Засыпая, он думал о ней, а ночью почувствовал, как она взяла его за руку.
Пока ему этого было достаточно.
Глава 37
Занавес должен был подняться в финальном акте.
Ребекка оделась очень тщательно, выбрав белое платье со скромным, но весьма соблазнительным вырезом. Недавно овдовевшему судье будет на что посмотреть. По замыслу Дональда, она должна убедить Рафферти в невиновности Белла. Она хотела взять с собой Библию, но передумала. Переигрывать нельзя.
Закончив причесываться, Ребекка встала перед зеркалом. Мужчинам нравятся длинные распущенные волосы. А ее волосы были исключительно красивы. Блестящие локоны сверкали на солнце, словно золотые.
Дверь спальни распахнулась, и вошел ее любовник. Ребекка бросила щетку для волос на столик и повернулась к нему:
