— Что ты здесь делаешь? Тебе надо лечь спать. Завтра рано вставать.

— Я бы хотела ухаживать за твоим другом.

— Ты ничего не сможешь сделать.

Дэниел казался изможденным, поникшим. Было похоже, что он смирился с неизбежным — неминуемой смертью Купера. Грэйс хотелось сказать, что нельзя терять надежду, но она боялась, что ее слова не изменят настроения Дэниела.

— Ты очень устал. Почему бы тебе немного не поспать? Я посижу с маршалом Купером. Ты сам еще не отошел от болезни.

— Нечего обо мне волноваться, — проворчал Дэниел.

Грэйс больше не пыталась вразумлять этого упрямца и посмотрела на Купера. Тот лежал на спине на двуспальной кровати, до пояса укрытый простыней. Он был неподвижен, как сама смерть. Толстая повязка опоясывала грудь, ярко-красные пятна крови выступили на ней. Белый как мел в тусклом свете, Купер, казалось, вот-вот испустит последний вздох.

— Доктор не смог его разбудить, чтобы он выпил лекарство? — спросила она.

— Нет. Купер задыхается.

Она приступила к делу: расстегнула манжеты рукавов, завернула по локоть, подошла к тазику и помыла руки.

— Что ты хочешь делать?

— Дэниел, не срывай свою злость на мне, хорошо? Я знаю, как ты волнуешься за друга, но твое раздражение ничуть ему не поможет. А на твой вопрос я отвечу, пожалуйста. Я хочу снять жар у Купера.

— Ты сделаешь то, чего не сумел доктор?

— Я попытаюсь. У меня есть некоторый опыт по уходу за больными. Моя бабушка очень долго болела.

— И что с ней случилось?

— Она умерла.

— Удачный опыт.

Терпение Грэйс лопнуло.

— Ты наконец оставишь свой сарказм? У меня нет ни времени, ни желания спорить с тобой! Лучше подойди и помоги. Так или иначе, маршал Купер проглотит это лекарство.

— Не думаю…

Она не дала ему договорить:

— Помоги мне или не мешай. Ясно?

Дэниел удивился ее гневу. Второй раз при нем леди Грэйс Уинтроп потеряла контроль над собой. Значит, она обладает и дурными чертами характера. Открытие заставило его улыбнуться.

Вдвоем они смогли влить в больного немного лекарства. Затем Грэйс подтянула кресло поближе к постели и стала прикладывать холодные компрессы ко лбу Купера.

— У тебя жар был не меньше, чем у него.

— Но в меня не всадили пулю, и у меня нет заражения. Доктор говорит, именно это может погубить Купера.

— С каких это пор ты такой пессимист? — поинтересовалась она.

— С тех пор, как мои жена и дочь были убиты в банке.

Ужасное признание ошарашило Грэйс. Она поменяла компресс и впилась взглядом в Дэниела, ходившего из угла в угол. Она боялась расплакаться: слезы, пожалуй, только разозлили бы его.

Целый час никто из них не произносил ни слова. Наконец Грэйс нарушила молчание:

— Ты винишь в этом себя?

— Да.

— Почему?

— Я не защитил их, меня там не было.

— Понятно.

— Ты ведь не станешь спорить?

Она взяла тряпку из таза, отжала ее и аккуратно положила Куперу на лоб.

— О чем же спорить, Дэниел? Ты уже осудил себя за то, что не смог предотвратить беду. Так ведь?

— Меня даже не было в городе.

— Ты работал?

— Да.

— Но если бы ты был в городе, то пошел бы в банк со своей женой?

— Не знаю. Не хочу об этом говорить. — Он вытянулся в кресле с другой стороны кровати. — Я должен был оказаться там. А меня не было.

— Ты всегда ходил с. женой в банк? Он покачал головой:

— Нет.

— Ты выполнял другие ее поручения?

— Например?

Она пожала плечами.

— Ну, ходил в магазин, покупал что-то…

Он нетерпеливо перебил Грэйс:

— Нет, Кэтлин сама ходила по магазинам.

— Понятно.

— Что тебе понятно, Грэйс? Просвети-ка меня.

Она старалась не обращать внимания на его враждебный тон.

— Если бы жена и дочь были убиты в магазине или когда шли по улице, ты все равно обвинял бы себя. Я думаю, понятно почему. Ты представитель закона, и твоя обязанность защищать людей.

— Да. Именно это я должен делать.

— Но если ты будешь сидеть с семьей день и ночь и не спускать с них глаз…

— Я этого не говорил.

— Но получается так.

Дэниел потер глаза и погасил свет на столике. Оранжевое пламя лампы раздражало.

— Тебе не нужен свет?

— Нет, — сказала она.

Грэйс, держа ладонь на лбу Купера, обдумывала их с Дэниелом разговор. Она все еще не пришла в себя от ошеломляющей новости о смерти его семьи. Какой кошмар, какая тяжесть лежит на сердце Дэниела!

— Я удивлена, что ты не отдал обратно значок после этого или не запил.

— Я хотел умереть, но решил, что с помощью спиртного слишком долго ждать смерти. Как-то ночью я взял револьвер и приставил дуло к виску…

— Прекрати, я не хочу этого слышать!

Как он не понимает, что разрывает ее сердце на части? Он не знает, как много значит для нее. Впрочем, откуда ему знать? Она была сдержанна и вела себя безупречно с момента первой встречи. Леди никогда не открывают своих истинных чувств. Не принято позволять другим стать свидетелями гнева, страсти или радости. Грэйс хорошо обучили, и бывали моменты, когда она сама не знала, что чувствует.

— Вероятно, мне не хватило мужества покончить с собой, — насмешливо сказал Дэниел. — Я все еще на этом свете.

— Мужество здесь ни при чем! — резко ответила Грэйс. — Убить себя — трусость. Мужество — жить дальше.

— Возможно, — согласился он. — Я даже думал тогда каким-то образом разозлить Коула Клейборна, чтобы он застрелил меня. Это было до знакомства с ним. В итоге он оказался гораздо более достойным человеком, чем я, — закончил Дэниел.

— Шериф Слоун рассказывал, что Коул стрелял в женщину в Абилине. Это правда?

— Он только ранил ее, — ответил Дэниел.

Грэйс ахнула.

— Это был единственный способ остановить того, кто хотел ее убить, — объяснил Дэниел.

— Значит, он стрелял в женщину по необходимости?

— Выходит, так.

— Дэниел… А ты все еще думаешь… об этом?

Он понял вопрос:

— Нет, больше я об этом не думаю. Мысль о смерти возникла сразу после похорон семьи. Тогда я был не в себе.

— Наверное, так и было.

— Все-таки есть смысл побыть еще на этом свете, я так думаю.

— Я тоже, — прошептала она.

Ему было приятно беспокойство Грэйс. Давно уже никто не заботился о нем. Мир в последние два года стал холодным. Он ощущал страшное одиночество… пока не появилась Грэйс.

— Когда все кончится…

— Да?

Он покачал головой:

— Ладно, не важно.

Она так долго сидела рядом с Купером, что у нее заболела спина. Грэйс передвинула тазик с водой и встала размяться. Как душно!

Окно было с той стороны кровати, где сидел Дэниел. Она пошла мимо него, а он взял ее за руку.

— Я хотела открыть окно.

Он мягко потянул ее и усадил к себе на колени. Она, повинуясь неожиданному порыву, обняла его за шею. Тут же осознав, что делает, она опустила руки.

— Ты не хочешь, чтобы я открыла окно?

— Я хочу, чтобы ты посидела.

— Наверное, это не очень прилично.

— А ты всегда ведешь себя прилично?

Тоска в глазах Дэниела заставила ее уступить. Она мягко провела кончиками пальцев по его щеке.

— Стараюсь, — прошептала она. — Могу я тебя спросить?

— О чем угодно.

Ему хотелось обнять ее и продержать так всю ночь. Он не знал, что на него нашло. Может, причиной стал разговор о Кэтлин, после которого Дэниел Райан — смелый, сильный маршал — ощутил себя одиноким и брошенным? Нет, пожалуй, виновата Грэйс, пробудив в нем забытые чувства. Ему захотелось эту женщину с первого взгляда, с того момента, когда он вошел в кухню Тилли Макквайр и увидел ее. Он устал бороться с собой, с невероятным влечением к ней.

— Грэйс, ты обиделась на меня за то, что я сказал в поезде? Ну, что я хочу тебя?

Она не ответила. Он взял ее за подбородок и провел пальцем по нижней губе.

— Обиделась? — снова спросил он.

Она внимательно посмотрела на него. Глаза Дэниела зачаровывали, и Грэйс подумала, понимает ли он, какой он красивый и желанный?