— Разумеется, писем, — негромко обронил судья. Эллери махнул рукой:

— Не столь важно чего. Где бы ни находились эти доказательства, все три женщины считают их крайне важными. Но в этой ситуации есть кое-что более интересное. Тебе не приходило в голову, с чего это Марко захотелось, чтобы эти дамочки прибыли сюда?

— Из садистских побуждений, полагаю, — предположил судья. — Но нет. Такой тип, как Марко...

— Теперь ты и сам видишь, в какую психологическую мешанину ты впутался? — мрачно заметил Эллери. — Садизм! Нет-нет, Солон, это нечто менее утонченное, чем садизм... это шантаж.

Судья Маклин уставился на него во все глаза:

— Гром меня разрази! Я сегодня плохо соображаю. Любовные письма... шантаж. Одно следует за другим, это наверняка.

— Вот именно. И то, что он собрал всех трех женщин вместе, предполагает, что этот джентльмен был намерен... что?

— «Сорвать большой куш», о чем он писал в своем письме к Пенфилду, когда был убит!

Эллери нахмурил брови.

— Тогда это была детская игра. Женщины находились в отчаянии, все три. Марко был не из трусливого десятка, только не он, исходя из всего того, что нам удалось узнать о нем. Если он их шантажировал, то, видимо, требовал денег. Должно быть, он оказался слишком жадным; скорее всего, так и было. В результате чего возникла тупиковая ситуация, из которой его кто-то услужливо вывел, отняв его никчемную жизнь. Но доказательства — письма, где бы они ни находились, — все еще существуют. Только где они? — Эллери закурил сигарету. — Я понимаю, что эти женщины готовы воспользоваться любой возможностью, чтобы вернуть их. Они перевернули бы небо и землю, только бы найти их. Наиболее логично было бы искать письма в комнате Марко. Вот поэтому, — он вздохнул, — я предложил нашему другу Рошу удовлетворить его потребность во сне.

— Я не подумал о шантаже, — признался пожилой джентльмен, — но теперь вижу, после всего случившегося, что должны были искать эти женщины в спальне Марко. Святые Небеса! — Он неожиданно сел на постели. — Но миссис Годфри! Она определенно не должна была упустить такой возможности! Она присутствовала, когда ты сказал им, что спальня Марко останется на ночь без охраны?

— Присутствовала.

— Тогда она станет искать...

— Она уже это сделала, Оскар, — мягко прервал его Эллери. Он встал и потянулся. — Господи, как я устал! Пожалуй, мне лучше пойти поспать. И тебе следует сделать то же самое.

— Ты хочешь сказать, — воскликнул судья, — что миссис Годфри уже обыскала соседнюю комнату?

— Ровно в час ночи, мой дорогой друг. Странно — ровно через двадцать четыре часа после того, как ее выдающийся гость отдал богу душу. О, это простое совпадение. Я как раз находился на этом удобном балконе. Должен заметить, что она вела обыск более скрупулезно, чем импульсивная миссис Мунн, и оставила все, как было, на своих местах.

— Тогда она их нашла!

— Нет, — возразил Эллери, направляясь к смежной двери, — не нашла.

— Но это значит...

— Это значит, что их там не было.

Судья закусил нижнюю губу в раздражении.

— Но с чего, во имя всех чертей на свете, ты в этом так уверен?

— С того, — ответил Эллери, сладко улыбаясь и открывая дверь, — что ровно в половине первого я собственноручно обыскал спальню Марко. Нет-нет, Солон, так ты заработаешь лихорадку. Тебе надо поспать! Тебе необходимо как можно лучше отдохнуть. У меня такое чувство, что завтрашний день принесет нам божественное зрелище.

— Итак, мистер Квин, — рявкнул инспектор Молей на следующее утро, когда все трое сидели в его кабинете в Пойнсетте, находящемся в пятнадцати милях езды в глубь материка от Испанского мыса, — в хорошенькое дельце вы втянули вчера ночью Роша! Я получил утром его отчет по телефону. По всем правилам я должен его наказать.

— Рош не виноват, — вступился за полицейского Эллери. — За все отвечаю я, инспектор. Этот парень ничем не нарушил своих обязанностей.

— Н-да. Он мне это говорил. Но еще он сказал, что спальня Марко выглядит так, как если бы в ней побывала стая разъяренных диких кошек. Вы отвечаете и за это тоже?

— Лишь косвенно. — И Эллери рассказал все, что приключилось прошлой ночью, начиная с разговора, подслушанного им в саду между четой Годфри, и заканчивая ночным визитом трех женщин в спальню покойного.

— Хм. Чертовски интересно. Отличная работа, мистер Квин. Только почему вы не дали мне знать заранее?

— Вы не знаете этого молодого человека, — сухо обронил судья Маклин. — Он по натуре — волк-одиночка. Я бы даже сказал, что он держит рот на замке, поскольку еще не выстроил все дело согласно своей чертовой логике. Так сказать, в терминах «математической достоверности», проще говоря, вероятности.

— Как хорошо вы разгадали мои мотивы, — усмехнулся Эллери. — Что-то в этом роде, инспектор. Что вы скажете о моем рассказе?

Молей поднялся и выглянул в зарешеченное окно, выходившее на главную площадь небольшого городка.

— Я считаю, — мрачно произнес он, — что все это довольно рискованно. Не думаю, что есть сомнения насчет того, что искали эти три дамочки. Марко окрутил всех трех — трех идиоток, страстно возжелавших немножечко старомодной любви. Когда они получили от него желаемое, он взял их в оборот и заставил платить за удовольствие бешеные бабки. Наверняка они получили то, что хотели... Теперь я в этом убежден. Видите ли, я тут кое-что нарыл насчет Марко.

— Уже? — удивленно воскликнул судья. — Быстро же вы действуете, инспектор!

— О, это не составило большого труда, — не без скромности пояснил инспектор. — Я получил отчет с утренней почтой. Не составило большого труда по той причине, что о нем уже собирали сведения.

— О, — удивился Эллери. — Значит, он числился в картотеке?

Инспектор похлопал по толстому конверту на столе:

— Не совсем так. Видите ли, у меня есть приятель, который держит в Нью-Йорке частное детективное агентство. Вчера я начал думать об этом жиголо Марко. И чем дольше думал, тем больше убеждался, что его имя мне откуда-то знакомо. Не такое уж оно распространенное. Потом вспомнил откуда — мой друг детектив упоминал о нем всего полгода назад, когда я навещал его в Нью-Йорке. Одним словом, я телеграфировал ему, и, как оказалось, был прав. Он прислал мне досье на Марко спецдоставкой по авиапочте.

— Частное расследование, э?.. — задумчиво произнес судья. — Очень похоже, что это заказ какого-нибудь ревнивого муженька.

— Вы правы. Леонард — мой приятель — был нанят каким-то субъектом проследить за Марко. Видать, его женушка и этот Марко уж больно крепко сдружились. Как бы там ни было, Леонард знает свое дело. Он нарыл на Марко предостаточно, чтобы заставить этого пройдоху поджать хвост и отдать письма и фотографии, имеющие отношение к делу. Само собой, информация Леонарда не идет дальше рамок его частного расследования, поэтому я не могу вам сказать, когда и где Марко спутался с этой красоткой миссис Мунн. Но знаю, как он связался с миссис Констебль, поскольку как раз об этом и разузнал Леонард.

— Тогда его интрижка с миссис Констебль предшествовала двум другим? Хм... И как давно это было?

— Всего несколько месяцев тому назад. Но до этого у него уже имелся длинный список жертв. Леонард откопал не так уж много фактов, вы понимаете, все бывшие возлюбленные Марко держали рот на замке. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы Марко поднял лапки перед клиентом Леонарда.

— У этого типа должна быть предыстория, — пробормотал судья Маклин. — У таких негодяев она всегда есть...

— И да, и нет. По словам Леонарда, Марко, похоже, выскочил ниоткуда лет шесть назад. Леонард считает, что он испанец, родом из хорошей семьи, но, как говорится, паршивая овца. Как бы там ни было, Марко, видимо, получил приличное образование: говорил по-испански как на родном, то и дело цитировал стихи Шейли, Китса, Байрона и всех остальных лириков...