– Спасибо, Фрэнк. Извини за некоторую таинственность – я обо всем тебе расскажу, когда сам узнаю побольше. До встречи.

Они вернулись к машине.

– Знаешь, дорогая, – сказал Хью, усевшись за руль, – чем больше я думаю об этом, тем сильнее убеждаюсь, что «X» приплыл со стоянки, расположенной ниже по течению. Как насчет того, чтобы совершить небольшую прогулку вниз по реке сегодня ночью?

– Ночью? Разве ты не устал? Он рассмеялся.

– Время, прилив и все остальное… На «Малышке» нам будет полегче: по крайней мере грести не требуется. Если мы будем ждать до утра, то потеряем целый день.

– Куда ты собираешься плыть?

– Только в Рэй. Это якорная стоянка в устье Бродуотера, чудный уголок.

– Думаешь, «X» мог устроить там свою базу?

– Если он не пользовался Стиплфордской пристанью, то остается Рэй. В других местах возле устья поставить яхту на длительную стоянку почти невозможно. В это время года в Рэе всегда стоит несколько яхт – не исключено, что мы получим от их владельцев ценную информацию.

Цинтия кивнула.

– Хорошо, милый: куда ты, туда и я.

– Днем для нас тоже дело найдется – надо съездить в Элфордбэри и проверить утверждение подруги Хелен Фэрли насчет плавучей гостиницы. Пойдем выпьем чего-нибудь: у меня в горле пересохло.

Они перекусили и отдохнули в зеленом дворике перед любимым кабачком Хью. После этого их настроение поднялось, они снова сели в автомобиль и направились в сторону побережья.

Элфордбэри был конечной станцией узкоколейки – скучным и невыразительным поселком на берегу моря, к северу от Бродуотерского эстуария. Люди, планировавшие железнодорожную ветку, по всей видимости, рассчитывали, что со временем это место станет процветающим курортом, а сама железная дорога начнет приносить хороший доход, особенно в летние месяцы. Если подобные надежды и впрямь существовали, то они развеялись как дым, ибо немногочисленные и вялые попытки курортной застройки ни к чему не привели, и к настоящему времени поселок мог похвастаться лишь заурядной гостиницей. Открытый ветрам со всех сторон, Элфордбэри маячил посреди мрачной болотистой равнины, словно незрелый плод на высохшем стебле. Вся жизнь в нем сосредоточилась возле небольшого залива, прилегающего с севера к устью Бродуотера. Здесь располагалась внушительная колония плавучих домов – старых и современных, чистеньких и обшарпанных яхт, барж, перестроенных спасательных шлюпок, стоявших вперемежку и приткнутых друг к другу самым причудливым образом. Сюда можно было добраться через солончаки по старым расшатанным деревянным мосткам. Цинтия и Хью прошли по этим мосткам в поисках летней стоянки «Умницы».

Они без труда обнаружили ее, и хотя Цинтия все еще сомневалась в том, что Хелен Фэрли вообще когда-либо была здесь, гостиница вполне отвечала тому описанию, которое девушка дала в разговоре с Жасмин Блейк. Это была маленькая ветхая коробка с грязными занавесками, облупившейся краской и сложной системой проржавевших труб для сбора дождевой воды. Судя по количеству детей, возившихся в грязи, она служила временным пристанищем для большой семьи. Неряшливо одетая блондинка, развешивавшая белье на телеграфных проводах, сообщила, что владельца можно найти в соседней плавучей гостинице, как две капли воды похожей на «Умницу», но именующейся «Сплетницей».

Владелец, которого звали Такером, одетый в рубашку с короткими рукавами и поношенные брюки с подтяжками, сидел на перевернутом ящике рядом со своей яхтой и курил трубку. Он оказался довольно разговорчивым человеком, и вскоре выяснилось, что Цинтия ошибалась по крайней мере в одном отношении: он хорошо помнил молодую женщину, которая к нему обращалась, и запомнил даже ее фамилию – Фэрли. Она приехала в пятницу вечером, около девяти часов, но ее поездка оказалась напрасной, так как «Умница» была уже занята на весь летний сезон благодаря рекламному объявлению, которое владелец поместил в мартовском номере местной газеты. Такер добавил также, что девушка была сильно разочарована, так как успела осмотреть «Умницу» и пришла к выводу, что это «как раз то, что ей нужно».

– Ну что ж, – сказал Хью, когда они с Цинтией пошли обратно. – По крайней мере, она приезжала сюда.

– Да, приезжала, но что за нелепый визит! «Как раз то, что мне нужно» – приходилось ли тебе слышать подобную чушь? Ты можешь себе представить двух молоденьких девушек, способных провести отпуск в такой грязной дыре?

– Может, девушка сказала так из вежливости, или же Такер переврал ее слова. Если бы девушка назвала его заведение грязной дырой, он вряд ли стал бы нам об этом рассказывать.

– Знаешь, о чем я думаю, милый? По той или иной причине она хотела подчеркнуть, что приезжала сюда, иначе она не стала бы даже разговаривать с Такером. Ей было достаточно один раз взглянуть, чтобы понять, что это место ей совершенно не подходит. К чему проделывать такой путь, чтобы взглянуть на плавучую гостиницу, разрекламированную несколько месяцев назад? Подумай об этой долгой, невыносимо скучной поездке…

– Не такой уж и скучной, дорогая!

– Достаточно скучной, чтобы почувствовать усталость, – возразила Цинтия. – Она приехала так поздно, что ей наверняка пришлось заночевать, а ведь здесь нет даже мало-мальски приличного пристанища. Я убеждена, что у нее были серьезные причины для поездки сюда, не имеющие ничего общего с летним отдыхом.

– Наверное, ты права, но что это за причины?

– Не знаю… Но если мы выясним, кто такой «X», то ответ появится сам собой. Не унывай: в любом случае мы не зря потратили время. Куда поедем теперь?

– Поедем в Кауфлит, – решил Хью. – Помнишь, Квент спрашивал, видел ли кто-нибудь в пятницу днем девушку, похожую по приметам на Хелен Фэрли? Теперь наша очередь: проверим везде, где только можно.

Поездка до Кауфлита была короткой – гораздо больше времени пришлось потратить, чтобы выяснилась ее безрезультатность. За два часа непрерывных расспросов они убедились, что никто из железнодорожных служащих не видел в ту роковую пятницу девушку, похожую на Хелен Фэрли; ее не видели также на автобусной станции, на почте, в полицейском участке – ни в одном из общественных мест. Когда они вернулись в «Лаванду» к вечернему чаю, Хью пришел к выводу, что искать следовало в другом месте.

Пока Цинтия рассказывала Труди о том, что удалось обнаружить на реке, Хью собирал спальные мешки, еду и все остальное, что могло понадобиться для ночевки ня яхте. Труди пришла в восторг от новостей, а когда узнала, что Хью и Цинтия собираются провести ночь вместе, заметно смутилась.

– Ты считаешь, это нормально? – спросила она, обращаясь к Хью.

– Господи, ну конечно же! Так же безопасно, как и в доме.

– Я не об этом… – она замялась. – Ведь вы все-таки лишь помолвлены…

Хью фыркнул.

– Труди, дорогая, поверь мне: когда мы доплывем до Рэя, у нас останется только одно желание – немного поспать.

Труди залилась краской.

– Ну, в общем, я так и думала… Она вышла на кухню.

– Не смейся, Хью, – строго сказала Цинтия. – Она желает нам только добра.

– Ну разумеется. Золотое сердце! Жаль только, немного глуповата.

В середине чаепития появился Квентин, только что приехавший из Рэмсфорда. Он навестил Эдварда и теперь выглядел заметно успокоившимся.

– Как он, бедняжка? – спросила Цинтия.

– Повеселел, конечно, – этот провал в памяти очень тревожил его. Он испытал огромное облегчение, когда узнал, что его попросту ударили по голове. Он считает, что мы движемся в верном направлении; его рассказ о том, чем он занимался перед тем, как на него напали, определенно подтверждает нашу теорию.

– Как он выглядит, Квент?

– Все еще слаб и ведет себя слишком патетично. Заметно, что он изо всех сил старается не падать духом. Говорит, что жизнь в тюрьме отличается покоем и размеренностью. Надеется, что мы будем подстригать лужайку: он не хочет, чтобы она стала похожа на некошенное поле, для него это было бы позором. Ладно, расскажите о ваших сегодняшних успехах.