Итак, Мистер-Мозг утверждает, что наблюдаемая мной картина не существует в реальности. Забавно. В самом первом приближении напрашиваются две версии. Первая: я сошёл с ума. Вторая: я попал в реальность, где невозможное стало возможным. В принципе, последний вариант никоим образом не опровергает первый, потому что безумие — тоже уход в другой мир, живущий по отличным от общего мира людей законам. Осталось только окончательно выбрать одну из двух позиций. Или я свихнулся, или… Стал свидетелем чего-то, всегда существовавшего, но доселе не замеченного.

А что, открывают же в наше время неизвестные науке племена в Амазонии? Ещё как! И новые виды насекомых и растений, и много-много всего другого, на что раньше просто не хватало времени и ресурсов.

А может быть, я всего-навсего боюсь сознаться в собственной неадекватности?

Что конкретно мне известно? Мартин Съёдер проходил обследование у психологов, неврологов и иже с ними. Отклонений не выявлено. Значит, парень или совершенно здоров, или болен неизученной болезнью. Что ж, тогда у меня есть шанс оставить своё имя в психиатрической медицине… Тьфу.

Он не болен. И я не болен. В сознании Мартина одновременно присутствуют два одинаково интенсивных потока мыслей, каждый из которых я могу прочитать. Нет, не так. Неправильно. Потоки находятся в самом Мартине. В области пространства, занимаемого телом герра Съёдера. Потому что Мистер-Мозг был совершенно прав: человеческое сознание не может разделиться на две самостоятельные системы.

Всё-таки двое? Но кто второй?

Космический пришелец? Ага, очень удачное объяснение. Только слишком наивное даже для меня самого.

Когда говорят о способах ознакомления с чужими мыслями, недаром часто используют слово «прочитал», потому что сознание человека медиумы воспринимают именно как своего рода блокнот, в котором небрежными каракулями исчирканы все страницы. «Увидеть» мысли невозможно, как невозможно увидеть, скажем, радиоволну саму по себе. Да, уловить эмоции собеседника вполне реально, но только при выполнении двух непременных условий. Если вы в этот момент не испытываете никаких собственных сильных переживаний и если переживания вашего визави хоть как-то перекликаются с накопленным у вас опытом ощущений. Говоря проще, скрытую жажду убийства правильно определит в эмоциональном фоне объекта только тот медиум, который убивал или пробовал убивать. Впрочем, большую часть спектра эмоций испытывают в течение жизни все люди, поэтому бессознательные радость и грусть поддаются дешифровке. А вот со всем «осознанным» гораздо больше проблем.

Ещё до рождения, находясь в теле матери, мы начинаем привыкать к определённому языку. Не понимая значений слов, поначалу мы впитываем в себя их звучание как способ общения между людьми, а потом — как способ мышления вообще. Наше сознание наводнено образами, но в окружающий мир они выходят по строго определённым правилам. Композитор оперирует звуками, художник выражает свои впечатления графически, и это всё же частные случаи. Зато у каждого из нас есть в распоряжении слова. Много слов, причём разных не только по своему значению, но и по звучанию. Сколько в мире существует языков? Несколько тысяч, лингвисты не знают точной цифры. А на скольких языках может разговаривать отдельно взятый человек? Трёх, пяти, десяти? Да, это крайне важный момент, но ещё важнее, на скольких языках человек может думать. Я никогда не смогу прочитать мысли, скажем, испанца, просто потому, что незнаком с испанским языком. А выучить грамматику и набор слов мало: нужно научиться думать на чужом языке, освоить его структуру, правила использования, для чего… Нужно какое-то время жить с этим языком.

Так что какие пришельцы, господь с вами! Мы на Земле-то не можем внятно объясниться и понять друг друга, а представить, что существо с другой планеты будет мыслить не только человеческими категориями, но и человеческими словесными формами, а конкретнее, на смешанном диалекте земель Северной Германии… Если бы я в это поверил, я бы беспрекословно отправился в психиатрическую лечебницу на вечное поселение.

Остаётся только версия, связанная с расслоением сознания герра Съёдера, и пожалуй, мне придётся заняться ей вплотную, потому что иначе случится очень неприятная вещь.

У каждого человека неразрешённые проблемы вызывают свою реакцию: кто-то ставит на них крест, выбрасывает в мусорное ведро и забывает до конца времён, кто-то теряет покой и сон, переставая обращать внимание на окружающий мир, пока не найдёт выход из лабиринта, а для меня любая загадка, на которую не знаю ответа, становится головной болью. Неделями я могу не вспоминать о ней осознанно, но вопросы будут крутиться в голове всё с большей и большей скоростью и в конце концов вынудят заняться поиском решения, что, собственно, будет намного опаснее, нежели легкомысленно отвести взгляд в сторону от проблемы. Всё дело в сужении внимания. Сосредоточение никогда не доводит до добра, потому что заставляет бросить все силы на прорыв линии обороны в очень узком месте. А что делать с остальными? Где гарантия, что, пока бьёшься с одним врагом, другие не нападут со спины? Поэтому я хоть и люблю «копать», как справедливо заметила фройляйн Лойфель, но занимаюсь этим по своей собственной методике.

Человеческое сознание воспринимает настолько широкий спектр данных извне, что не успевает каждой информационной последовательности назначить свою цепочку мысленных образов, тем более подходящих для выражения в словесной форме. И что же получается? Каждую секунду (не будем размениваться на меньшее) на нас изливается целое море информации, в котором было бы очень легко утонуть, если бы не природные фильтры. Например, сидя за столом и работая с документами, мы фиксируем малейшее изменение освещённости, но не замечаем, если оно не является существенным, то бишь включаем лампу только по наступлении сумерек. Точно так же обстоят дела и с любой другой информацией: она усваивается сознанием, но остаётся невостребованной, а потому и незамеченной, пока не накопится определённое количество, способное привести к качественному скачку. Но бывает, фильтры забиваются, и тогда… Возникает беспокойство, нервозность, беспричинная злость, агрессивное возбуждение и прочие не очень приятные состояния. А всё почему? Потому что первичный фильтр уже не может обрабатывать поступающую информацию. Лично я борюсь с этим, перенаправляя данные в каналы обработки с другими фильтрами, выигрывая время и в случае успеха получая максимум полезной информации без дополнительной шелухи.

Залезть, что ли, в медицинскую энциклопедию? Интересно, много ли я смогу из неё выудить, если учесть мои чрезвычайно скромные познания в медицине вообще и психиатрии в частности?

Трень-тень-тень!

Я недоумённо оторвал взгляд от монитора. Телефон? Знакомый звонок. Неужели ещё у кого-то в нашем сумасшедшем мультимедийном мире хватило силы воли довольствоваться стандартной мелодией?

Трень-тень-тень!

Постойте-ка, это же мой «Иварссон»…

— Слушаю.

— Дядя Джек?

О господи, как я мог забыть!

— Здравствуй, Агата.

— Брат сказал, что ты сходишь со мной на собрание. Это правда?

— Да, я как раз вечером свободен. Только забегу домой и…

— За час обернёшься?

Час? Если учесть, что я нахожусь в центре города, а до Ноймеердорфа только сорок минут в поезде подземки… Но куда торопиться, ведь сейчас всего только…

Семнадцать тридцать. Матерь Божья!

— Конечно, уже нет. Куда мне нужно подойти, Агата?

— Особняк на Мариенштрассе, девять.

Это недалеко, минут десять неспешной ходьбы, значит, я могу ещё посидеть в кафе или…

— А ты сейчас где?

В трубке помолчали, потом нехотя признались:

— В парикмахерской. Мама настояла на том, что мне нужно сделать причёску и всё такое.

— Давай, я подойду к тебе?

— Как хочешь. Всё равно ждать придётся.

— Ничего, терпения у меня хватит. Адрес?