Она сглотнула и нерешительно взглянула в его наполненные слезами глаза.

– Мне нечего тебе прощать, – печально ответила она.

Слезы заструились по лицу Хуаниты. Она смотрела на него и ужасалась при мысли о том, в каком состоянии он ее обнаружил. Он знает, что с ней случилось! Мысль об этом убивала ее.

– Скажи, что все еще любишь меня, Хуанита, – едва слышно произнес он.

Она всхлипнула и опустила глаза.

– Я буду всегда… любить тебя. Ты самый удивительный человек из всех, кого я знала. Я могла бы быть счастлива с тобой. Но я не могу любить тебя так, как ты хочешь. Все… все кончено, Том.

Он чувствовал, как тяжело стучит его сердце.

Ему хотелось хватить ее, прижать к себе и приказать никогда больше не говорить такие вещи. Внезапно он почувствовал страх и отчаяние.

– Не надо так, Хуанита. Ты так говоришь, потому что ужасные воспоминания еще свежи в твоей памяти. Со временем…

– Нет, ничего не изменится. Моя честь запятнана. Единственное, что мне остается, – отречься от мирских благ. Наверное, отец Хуарес не сказал тебе. Я… – Она хрустнула пальцами. – Я решила остаться здесь, в миссии… и стать монахиней… Здесь мир и покой. Здесь произойдет мое очищение. Господь поможет мне смыть позор…

– Нет! – он вскочил на ноги. – Не говори так, Хуанита. Ты нужна мне!

Она покачала головой. Слезы ручьем покатились из ее глаз.

– Ты – хороший человек, Том. Ты – сильный. Ты полюбишь опять..

– Я не полюблю опять! Пожалуйста, Хуанита, не поступай так со мной. Все эти месяцы я ждал, когда тебе станет лучше. Я преданно навещал тебя. Пожалуйста, не спеши. Хуанита, подумай еще.

Он прикоснулся к ее плечу, она отпрянула и вскочила со стула.

– Пожалуйста, не прикасайся ко мне, – всхлипнула она и отвернулась.

Он в отчаянии сжал кулаки. – Хуанита! Я люблю тебя! Я люблю тебя как прежде. Для меня ничего не изменилось!

– Нет! – запротестовала она. – Все изменилось! Я остаюсь здесь, и я никогда… никогда не выйду замуж. Мне очень жаль. Я люблю тебя. Но я люблю тебя только как друга.

Том только смотрел на нее, понимая, что если он попытается дотронуться до нее, она совсем расстроится.

– Хуанита, пожалуйста, не прогоняй меня. Я не хочу жить без надежды на будущее.

Девушка вытерла слезы дрожащими руками.

– Я не могу… дать тебе такую надежду. Мне жаль. Возвращайся к отцу… в Колорадо. Когда-нибудь ты встретишь другую…

– Нет, – спокойно и твердо сказал Том. – Другой не будет. Если тебя не будет со мной, значит, у меня вообще не будет женщины.

Хуанита почувствовала, как запылали ее щеки. Том стоял перед ней такой красивый, одинокий и несчастный. Ни одна женщина не могла мечтать о лучшем мужчине. Но она и мысли не могла допустить о том, что он будет с ней делать то, что делали с ней все эти подонки. Она стыдилась того, что произошло с ней, и была уверена в том, что только Бог поможет ей.

– Тогда… я должна молиться за тебя, – дрожащим голосом сказала она. – Это все… что я могу сделать. – Девушка умоляюще посмотрела на него. – Война окончена, Том. Я пытаюсь восстановить мир в своей душе. Если ты действительно любишь меня, ты поймешь. Ты должен жить дальше.

По его щеке скатилась слеза.

– Без тебя для меня нет жизни. Но я уважаю твои желания. Ты права. Я очень люблю тебя и понимаю твое желание остаться здесь. Но мне остается только мстить. Смерть для меня теперь ничего не значит. Я рад, что тебе лучше, Хуанита. Полагаю, что твое решение стать монахиней – еще одно наказание для меня. Я тебя не заслуживаю. Я потерял тебя. Не уберег.

– Не говори так, – всхлипнула она. – К тебе это не имеет никакого отношения, Том. Поверь мне. Из меня не получится жены для тебя. То, что я делаю, лучше для нас обоих.

Он глубоко вздохнул и открыл дверь.

– Том!

Он повернулся, чтобы взглянуть на нее в последний раз. Она такая красивая. Как он любит ее! Как страстно желает!

– Ты… вернешься?

Том с трудом проглотил комок, который застрял у него в горле.

– Нет смысла возвращаться сюда, – тихо сказал он. – Ты приняла решение. Будет еще хуже, если я еще раз навещу тебя.

– Но… как я узнаю, что с тобой все в порядке?

– Разве это имеет какое-нибудь значение? Она всхлипнула.

– Для меня это всегда будет иметь значение.

– Но не по тем причинам, которые важны для меня. До свидания, Хуанита. Я люблю тебя и всегда буду любить!

– До свидания, – прошептала она. – Спасибо… что помог мне и… привез меня сюда. Ты – очень хороший, Том Сакс. Я буду молиться за тебя. Когда-нибудь мы оба исцелимся. И полюбим опять. Я чувствую это в своем сердце.

Том только покачал головой, повернулся и вышел. На его сердце лежал камень. Ничего не вышло из того, на что он надеялся. Возможно, она еще передумает, но после того, что ей довелось пережить, он не вправе на этом настаивать. Если Хуанита будет здесь счастлива, то почему он должен мешать ей? Но без нее жизнь его будет безрадостной. Самое лучшее для него – найти смерть. Он с радостью расстанется с жизнью, как расстался бы с жизнью отец, не будь рядом Сары.

Том ничего не стал говорить отцу Хуаресу. Он вскочил на коня и поскакал в горы, где его дожидались друзья-разбойники. Расплата будет продолжаться.

Хуанита посмотрела ему вслед из окна, затем рухнула на колени и, заливаясь слезами, стала молиться, перебирая в руках четки.

– О, Калеб! Я все испортила, все испортила! Сара вся в поту лежала в кровати и прижимала к груди руку, как будто это могло принести ей облегчение. Весна 1848 была не похожа на весну. Она казалась просто жалким продолжением зимы, которая не желала сдавать свои позиции и раз за разом обрушивала на землю влажные бури. Сару снова свалила в постель жестокая пневмония. Это случилось как раз тогда, когда Калеб приготовился продать ненужные вещи и лошадей, чтобы собрать денег на поездку. Планировалось доехать до форта Ларами, а там присоединиться к обозу, направлявшемуся в Орегон или Калифорнию.

Калеб слышал, что все больше и больше людей направляются на запад. Весна – самое подходящее для этого время. Но Сара заболела, и даже если она быстро поправится, то будет чувствовать себя слабой еще несколько недель. Так что говорить об отъезде не приходится. Она просто не выдержит трудного путешествия.

– Ты ничего не испортила, – уверял он ее. – Кроме того, Джессика еще слишком мала. Для нее поездка может быть опасной. Возможно, сам бог удерживает нас на месте. – Он наклонился над ней и поцеловал в щеку.

Слезы ручьем полились у Сары из глаз.

– Мы всегда откладываем. А ты хочешь отыскать Тома. Почему я всегда подвожу тебя?

– Сара, прекрати! – Он взял ее лицо в свои ладони. – Ты слишком переживаешь из-за этого. Самое главное – твое здоровье, а все остальное неважно.

Он почувствовал, как к горлу подступил комок. В последнее время он постоянно боялся потерять Сару. Всю зиму ее мучили боли в суставах, порой ей было трудно встать со стула. А теперь еще эта пневмония.

– Только выздоравливай, Сара. А на следующий год мы уедем в Калифорнию, потому что зимой мы будем нежить тебя, как королеву. Я наслышан о Калифорнии достаточно, чтобы понять, что это самое подходящее для тебя место. Там всегда солнечно и тепло. Говорят, там воздух пахнет океаном. – Он с трудом проглотил комок в горле. – Помнишь, как мы любили в детстве озеро Мичиган, как любили запах воды и рыбы?

Сара с трудом выдавила улыбку.

– Это было… так давно, – всхлипнула она и закашлялась. Приступ кашля заставил ее сесть на кровати. Калеб поддерживал жену и, успокаивая, гладил по волосам, в которых уже появились серебряные нити. Наконец, ей стало немного легче и она откинулась на подушки. Калеб взял с полки баночку с мазью для растирания, оставленную проезжавшим мимо врачом.

– О, Калеб, она так ужасно пахнет. Он расстегнул ее ночную рубашку.

– Как только у тебя спадет жар, я устрою для тебя ванну и как следует вымою.