– Скоро прибудет урукето. Я хочу, чтобы ты отправилась на нем обратно. Я хочу, чтобы ты вернулась в Инегбан и отыскала там Малсас'. Ты сообщишь ей то, что я сейчас тебе скажу. Ты произнесешь все именно так, как я. Ты поняла?
– Понимаю, эйстаа. Я выполню твой приказ.
– Вот это сообщение: «Приветствую тебя, Малсас', я принесла тебе весть от Вейнте из Алпеасака. Печальную весть, исполненную гнева и великой заботы. Несколько иилане погибли. Убита Сокайн. Ее и других убили устузоу той же разновидности, что устроили побоище на родильном пляже. Мы не видели их, но уверены в этом. Мы нашли оружие из дерева и камня, которое они используют. Этих устузоу следует разыскать и уничтожить. Всех. Когда урукето вернется в Алпеасак, прошу тебя послать в нем много фарги, которые умеют стрелять, с хесотсанами и запасами игл. Я чувствую требование необходимости. Жизнь Алпеасака – в смерти устузоу».
Вейнте умолкла, угнетенная мрачной правдой собственных слов, а фарги в страхе покачивалась, услышав ужасное сообщение. Но у Вейнте было достаточно сил, чтобы справиться с печалью, и она одолела уныние. Потом велела фарги повторять сообщение, пока та не запомнила все слово в слово.
На следующее утро после отбытия урукето Вейнте отправилась в свои покои и послала за Керриком. С тех пор, как он в последний раз предстал перед нею, прошло много времени, и теперь мальчик приближался к эйстаа не без страха. Но он беспокоился напрасно. Вейнте даже обрадовалась его появлению – это было видно с первого взгляда.
– Инлену'! – позвала она, и рослая фарги послушно вышла вперед. – Ты будешь стоять в проходе, загораживать его своим телом и, кто бы ни подошел – не пропускай. Ты поняла?
– Они уходят.
– Так! Только скажи это громче.
– Уходите, приказывает Вейнте!
– Теперь правильно. Выполняй.
Инлену' была хорошей стражницей – едва она встала в дверях, как по коридору зашлепали ноги. Вейнте обернулась к Керрику и заговорила, как подобает эйстаа, отдающей приказы:
– А теперь ты расскажешь мне все об устузоу, о своих устузоу. Говори!
– Я не понимаю смысла твоих слов, эйстаа.
Заметив его страх и смятение, Вейнте поняла, что вопрос слишком общий. Следует спрашивать поконкретнее.
– Как называется город устузоу?
– У устузоу нет городов. Этот город первый, который я увидел. Устузоу живут в… – Он тщетно подбирал нужное слово: в последний раз на марбаке он говорил так давно, что слова не шли на язык. Пришлось обратиться к описанию. – В непрочных сооружениях из шкур, развешанных на шестах. Их разбирают, а шесты перевозят большие мохнатые звери.
– Почему их разбирают? Зачем перевозят?
Керрик пожал плечами и мучительно заерзал, стараясь припомнить.
– Просто так делается. Охотишься на одном месте, рыбачишь в другом. Так это делается.
Дальнейшие расспросы позволили кое-что выяснить. Устузоу жили группами, вроде той, которую иилане перебили. Существовали и другие группы, сколько их – неизвестно. Давние детские воспоминания оказались весьма смутными. Наконец Вейнте решила, что вопросов хватит, и движением руки остановила разговор. Теперь начиналась самая важная часть. Страхом и поощрением она заставит устузоу исполнить необходимое.
Тон ее переменился, она говорила как эйстаа, властвующая над городом и жительницами.
– Ты знаешь, что я могу в любой миг убить тебя или приказать сделать это?
– Я знаю… – Мальчик задрожал, встревоженный резким изменением тона.
– Но я могу и возвысить тебя, и тогда ты не будешь вечно оставаться устузоу, нижайшим из низких. Тебе это понравится, не так ли? Будешь сидеть возле меня и приказывать, а другие будут работать за тебя. Я могу сделать это. Но и ты сделай кое-что для меня. Только ты можешь сделать это. И ты сделаешь для меня то, что можешь сделать только ты.
– Я выполню твое распоряжение, эйстаа, но я не понимаю, о чем ты говоришь. Я не понимаю твоих слов.
– Ты умеешь думать одно, а делать другое. Так ты поступил со Сталлан: сказал ей, что задыхаешься, а сам не задыхался.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – ответил Керрик с растерянным видом, жестами признавая свою глупость и несообразительность.
Вейнте подошла к мальчику.
– Великолепно! Ты и сейчас это делаешь. Говоришь о том, что было, так, словно ничего не было. Признавайся, иначе я немедленно убью тебя.
Резкое изменение настроения Вейнте ужаснуло Керрика. Острые зубы иилане блестели прямо возле его лица.
– Да, я так делал, признаюсь. Чтобы убежать.
– Очень хорошо. – Она шагнула назад, опасность миновала. – Делать это умеешь только ты и никто из иилане. Мы назовем это ложью. Я знаю, что ты уже лгал мне и, без сомнения, будешь лгать и в будущем. Предотвратить это я не могу, но Инлену' будет следить, чтобы новая ложь не позволила тебе убежать. Теперь, когда известно, что ты умеешь лгать, мы найдем должное употребление и для лжи. Ты будешь лгать в моих интересах. Ты сделаешь это для меня.
– Я сделаю, как прикажет мне эйстаа, – торопливо согласился Керрик, еще не совсем понимая, о чем речь.
– Правильно. Ты поступишь, как я прикажу. И не посмеешь уклониться от выполнения приказа. Иначе ты умрешь. Вот ложь, которую ты должен произнести. И ты должен говорить с волнением. Ты скажешь: «Смотрите, среди деревьев устузоу, я его видел!» Таковы будут твои слова. Теперь повтори.
– Там, среди деревьев, я видел устузоу!
– Достаточно неплохо. И не забудь этих слов. Но ты произнесешь их лишь тогда, когда я тебе прикажу. Я сделаю вот такое движение.
Керрик согласился. Выполнить приказ было несложно, хотя он и не понимал, зачем это нужно, но опасность ему грозила большая, а потому, возвращаясь в город, он старательно зубрил фразу и жесты.
…В последний раз Керрик видел Энге много дней назад. Он редко вспоминал о ней, увлеченный своей необычной свободой. Сперва он боялся выходить из камеры, даже радовался присутствию глупой Инлену': в какой-то мере она обеспечивала его безопасность. Он очень быстро понял, как много ступеней содержит социальная структура общества иилане. Скоро он догадался, что его место – наверху, раз все видят его рядом с эйстаа… он сидит возле нее. Для не имевших имени фарги это означало, что он высоко стоит над ними, и свое безыскусное уважение они выражали манерой обращения к нему.
Разгуливая по зеленым коридорам, он понял, как быстро втягивались в жизнь города фарги поумней, способные овладеть языком. Они готовили пищу, разделывали мясо, становились стражницами, начальницами рабочих отрядов, агрономами и так далее. О многих работах он даже не имел представления. С этими иилане он разговаривал нейтрально, обращался с ними или как с равными, или так, словно они были только чуть ниже его. Против такого обращения не возражали.
Уважительно он разговаривал только с правительницами. В отличие от рода занятий положение их всегда было очевидным, ведь их всегда окружала стая помощниц и подручных, за которыми, в свою очередь, следовали усердные фарги, готовые услужить, чтобы отыскать себе место в иерархии города.
Вокруг было столько всего, но Керрику не хватало ежедневных визитов Энге. В этой муравьиной куче все были чем-то заняты, и он так часто хотел, чтобы она объяснила ему наиболее загадочные стороны жизни Алпеасака. Несколько раз он спрашивал о ней, но резкие ответы заставили его более не затрагивать эту тему. Впрочем, такая реакция только разожгла его интерес. Наедине Энге разговаривала с Вейнте как равная. Почему же тогда нельзя упоминать ее имя? Он гадал, отвергал собственные догадки, наконец спросил у Вейнте. Эйстаа весьма определенно дала понять, что тему для разговора впредь будет определять только она сама.
…Керрик увидел Энге случайно. Он еще не успел отойти от амбесида – Вейнте только что отпустила его, – когда фарги заволновались. Они о чем-то переспрашивали друг друга, а потом заторопились в одну и ту же сторону. Из любопытства он последовал за ними и увидел четверых иилане, несущих пятую. В толпе он не мог подобраться поближе, но не стал просить расступиться, чтобы не привлекать к себе внимания. Он уже собирался уйти, когда все четыре иилане возвратились. Теперь они не торопились и тяжело дышали. Кожа их была заляпана грязью, на ногах запеклась красная глина. Тут Керрик заметил среди них Энге. Он окликнул ее, и она обернулась. Выражая внимание, она молчала.
