– Конечно, сделаете. А для «Мегалоуб» вы – единственная надежда. Нет ничего лучше в этом мире, как быть монополистом. Я посоветую своему начальству, чтобы оно посоветовало «Мегалоуб» выбросить этот контракт в корзину и составить новый. Это вас удовлетворит? Или вы все равно предъявите иск?

– Если будет новый контракт – никакого иска. А что мне надо требовать?

– Что-нибудь простенькое, но приятное. Они предоставляют вам все, что нужно, чтобы создать искусственный интеллект. Вы создаете искусственный интеллект. Вся чистая прибыль от будущих разработок в этом направлении делится между сторонами пополам.

Брайан был потрясен.

– Вы хотите сказать, что я должен потребовать половину всех прибылей «Мегалоуб»? Это же миллионы, а то и миллиарды долларов!

– Угу. А чем плохо быть миллиардером?

– Неплохо, только я об этом не думал.

– Хотите, чтобы я этим занялся?

– Да, пожалуйста.

Майк встал, взглянул на контракт и выразительно вздохнул:

– Ни разу еще с тех пор, как я пошел в армию, у меня не появлялось такого желания снова вернуться к частной практике. Какой бы куш я загреб, окажись я тем пронырой, кто будет заниматься этим новым контрактом!

– Кто-то когда-то мне говорил, что любой адвокат готов пожрать даже собственное потомство.

– Так оно и есть, Брайан, мой мальчик! Я приду, как только будут какие-нибудь новости.

После обеда Брайан вздремнул и чувствовал себя гораздо лучше, когда в четыре часа сестра открыла дверь и санитар вкатил в палату кресло на колесах.

– Вы готовы к встрече с доктором? – спросила сестра.

– Конечно. А самому идти мне нельзя?

– Садитесь. Так она велела.

Брайан захватил с собой папку с бумагами, которые читал, и отправился к доктору Снэрсбрук. Сидя в кресле, он почувствовал, как щупальца машины дотронулись до его затылка и вставили в гнездо тонкий кабель-световод.

– Доктор, можно вас сегодня кое о чем попросить?

– Конечно, Брайан. О чем?

– Вот. – Он показал на папку с бумагами. – В университете я проходил топологию, а это одна статья на ту же тему, я ее только что распечатал. Но когда я начал ее читать, то обнаружил, что она мне не по зубам. Если я сейчас буду ее читать, не сможете ли вы добраться к моим ранним воспоминаниям из этой области? Не покажут ли чего-нибудь ваши приборы, когда вы попадете в нужную точку? Тогда вы смогли бы нажать кнопку и вернуть мне эти воспоминания.

– Если бы это было так просто! Но, во всяком случае, можно попробовать. Я так или иначе собиралась предложить что-то в этом роде, так что готова начать сегодня же.

Статья была довольно невразумительная, и Брайан долго читал, ничего не понимая. Он дошел почти до середины, прежде чем отложил ее в сторону.

– Ну как, доктор, были контакты?

– Активность большая, хотя занимала она обширное пространство – видно, что задействовано очень много К-линий. Моя машина не приспособлена к тому, чтобы работать с такими сетями. Подобные перекрестные связи под силу только человеческому мозгу.

Брайан разочарованно потер нос.

– Немного устал. Не хватит на сегодня?

– Конечно. Мы же договорились, что будем отключать тебя при первых же признаках утомления.

– Спасибо. Хотел бы я, чтобы мой встроенный процессор понимал команды посложнее, чем просто «отключиться».

– Ну, ты всегда можешь попробовать.

– А здорово было бы, правда? Взять и дать команду процессору. Эй ты, процессор, загрузи файл по топологии!

Улыбка на лице Брайана вдруг сменилась выражением крайнего удивления. Некоторое время он смотрел прямо перед собой, потом перевел взгляд на доктора Снэрсбрук.

– А вот это, по-моему, весьма интересно. Я сказал вам, когда пришел, что ничего или почти ничего не помню из топологии. Так вот, должно быть, я был очень утомлен или думал о чем-то другом. Но сейчас я прекрасно помню свою курсовую. В ней было много такого, что тогда было новинкой. Она начиналась всего лишь с использования алгебраической теории узлов, основанной на старом полиномиале Джонса, для классификации хаотически инвариантных траекторий, а потом применяла такой же подход к разным физическим проблемам. Ничего особенного, и я не сомневаюсь, что все это давно устарело. Теперь я начинаю понимать, почему тогда бросил чистую математику и занялся искусственным интеллектом.

Казалось, Брайан воспринял эти вновь загруженные, пересаженные ему в мозг воспоминания как должное, – но Эрин Снэрсбрук была потрясена. Руки у нее так дрожали, что пришлось прижать их к груди. Брайан воспользовался вживленным процессором, чтобы получить доступ к собственным воспоминаниям! Перед ней был внутренний интерфейс человек-машина в действии.

Зал отдыха на десятом этаже госпиталя больше напоминал сад на крыше, чем балкон. Морской пехотинец, стоявший на часах у входа, проверил у Беникофа документы и пропустил его в чащу пальм, росших в бочках. Брайан сидел под большим пляжным зонтиком – накануне он ухитрился получить солнечный ожог, заснув на солнцепеке, и вовсе не хотел, чтобы это случилось еще раз. Он поднял глаза от книги и помахал рукой.

– Рад видеть вас, Бен.

– Я тоже. Только новость, что я принес, тебя не обрадует. Суд не разрешил нам доступ в эти твои базы данных. Несколько лет назад приняты более строгие законы о компьютерной тайне, и теперь такой доступ не разрешен. Вот если бы ты умер – другое дело.

– Не понимаю.

– Время от времени кто-нибудь погибает в автомобильной катастрофе, а его паролей никто не знает. Тогда назначаются слушания, нужно доказать родство, и требуется множество всяких процедур, можешь мне поверить. Но никаких исключений не допускается.

– Что же мне теперь делать?

– Добраться до базы самому. Доказать, что ты есть ты, и пусть компания решает, выдать тебе материалы или нет. Но это будет непросто.

– Почему?

– Потому что – поверь, я говорю серьезно – компания, где хранятся твои файлы, находится за пределами страны. Она в Мексике.

– Вы шутите!

– Если бы! Она в Тихуане. В Мексике заработная плата все еще ниже, чем здесь. Это сразу по ту сторону границы, километрах в двадцати отсюда. Там множество американских заводов по сборке электроники. Вероятно, компания и была создана для их обслуживания. Ну что, начнем подумывать о том, как туда съездить?

– Пока нет.

– Я так и думал, что ты это скажешь. – Беникоф заметил, что Брайан удивился, и улыбнулся: – Потому что, насколько я понимаю, от твоего гениального военного юриста адвокаты «Мегалоуб» бьются в корчах, оглашая окрестности рыданиями. В конце концов они согласятся. Я связался по этому поводу с самым верхом. Так что на военных нажали, чтобы они нажали на компанию, чтобы та подписала новый контракт.

– С самым верхом? То есть с Господом Богом?

– Почти. И я подумал, что ты не станешь смотреть эти файлы, пока твое будущее не будет обеспечено.

– Вы все время впереди меня на один шаг.

– Разве так уж трудно оказаться дальновиднее четырнадцатилетнего мальчишки?

– Ладно, ладно, можете хвастать и дальше. Между прочим, этот четырнадцатилетний мальчишка, оказывается, большой любитель пива. Присоединяйтесь.

– Готов. Только если это пиво «Боэмия».

– Не знаю такой марки.

– Оно из Мексики, раз уж мы о ней заговорили. Думаю, оно тебе понравится.

Брайан позвонил, и дежурный по столовой принес пиво. Он сделал большой глоток и облизал губы.

– Неплохо. Когда вы в последний раз говорили с доктором Снэрсбрук?

– Только сегодня утром. Она сказала, что ты застоялся и рвешься на волю. Но она хочет подержать тебя в госпитале еще по меньшей мере неделю.

– Она мне говорила. Ничего страшного.

– Я думаю, сейчас ты меня спросишь, можно ли тебе будет поехать в Мексику.

– Бен, у вас сегодня прорезались способности к чтению мыслей?

– Все очень просто. Ты хочешь сохранить эти файлы в тайне, и мы тоже. Телефонные линии можно прослушать, данные скопировать. А ГБП могут пострадать при пересылке.