Литмир - Электронная Библиотека

— Что такое? — спросил Борис.

— Погоди еще, — ответил Григорий.

Спустя минуту Борис различил цветочный венчик и над ним — клубящийся шар величиной со среднее яблоко.

— Это я увидел сегодня, — сказал Григорий. — До сих пор цветок был в шкафу.

Можно было заметить, что шар над цветком вращается.

— Альбаросса! — сказал Борис.

— Ты говоришь о нем, как о живом.

— Может быть, вся планета живая…

Борис не посмел возразить — Григорий серьезно относился к своим словам:

— Может быть, это киборг, — продолжал он. — Ретранслятор на космической трассе, которую мы случайно пересекаем. Двойники, которых он создавал, — не путь ли это к разгадке? Помнишь, как при трансляции футбольных матчей дублируются острые моменты игры? Чтобы зритель мог как следует рассмотреть? То же на Альбароссе. Вот только кому ретранслятор показывал нас с тобой бесконечное количество раз? Зрители где-то есть — хозяева. Альбаросса не вся загадка, Борис. Хозяева в другом месте. Может быть, встреча с нами была для них неожиданной, а мы — диковинными? Может, хозяева настолько далеко, что не смогли войти с нами в непосредственный контакт? Все здесь непросто. Нужна вторая экспедиция на Альбароссу.

Шар продолжал вращаться, мерцать над цветком. Через несколько дней он уменьшился до размеров сливы, потом вишни, потом горошины и исчез совсем.

Одновременно умер цветок — превратился в горстку серого пепла.

Григорий собрал пепел в пакет, спрятал в шкаф.

— Нужна вторая экспедиция на Альбароссу, — повторил он. — Буду настаивать!

Обернулся к Борису, спросил:

— Полетишь со мной?..

ДИВЕРСИЯ ЭлЛТ-73

Волшебный колодец (сборник) - i_011.jpg

Все в лаборатории шло вверх дном. Тончайшие электрические поля нарушались сами собой, датчики несли ахинею. Невидимый прибой врывался сквозь стены лаборатории, в окна, опрокидывая и смешивая привычные вещи, путая их местами. «Чертовщина!» — сотрудники не скрывали своего раздражения: опыты, накануне отработанные до блеска, кончались ошеломляющими конфузами…

Внешне порядок оставался непоколебленным: в те же часы начинается работа, двое переодетых в штатское «бобби» стоят на выходе — между ними не проскользнет мышь. И все же… Буря потрясает лабораторию.

— Что теперь скажут? — хватался за голову мистер Панни, руководитель работ. — Что скажут?..

Хотя он не договаривал, кто и что может сказать, сотрудникам было ясно: что скажут боссы?

Вчера при контрольном опыте по влиянию магнитного поля на рибонуклеотиды, когда решалась судьба двухлетней работы Патрика Олсборна и сам он, казалось, стоял на пороге переворота в науке, осциллографы вместо четкой линии равных взаимодействий показали на экранах такие выплясы, что ни о каком перевороте не могло быть и речи. Патрику стало дурно, а в протокол внесли запись о необходимости переделать заново всю работу.

Это было последней каплей. М-р Панни помчался в дирекцию института.

Здесь его выслушали корректно, посмотрели материалы, которые он привез в подтверждение. Действительно, в лаборатории неладно. Пожимали плечами… Незаметно, точно сквозь стену, в комнату просочился Джефри Перкинс, начальник отдела Тысяча ноль шестнадцать. Его называют «Темный Джеф»: ученых трудов за ним не числится, но институт финансирует Джефри и его отдел наряду с любой научной лабораторией. М-ру Панни предложили повторить рассказ специально для Джефри.

— Да-а… — многозначительно протянул тот, он умел придавать междометиям значимость, от которой по спинам собеседников пробегали мурашки. — Давно это началось?

— Месяца два тому назад.

— Два месяца!.. — Укоризненные взгляды щупали м-ра Панни со всех сторон.

— А скажите, профессор, — спросил Джефри, — ваши работники лояльны к правительству?..

— Н-не совсем понимаю… — М-р Панни смешался.

— Нет ли среди них, — Джефри настораживающе поднял вверх палец, — красных или хотя бы сочувствующих?..

М-р Панни ощутил во рту металлический вкус.

— Не думаю… — сказал он растерянно.

— А вы подумайте!

Кое-кто из присутствующих поддержал Джефри:

— Подумайте, мистер Панни!

Возвращался профессор в дурном расположении духа. Болван Джефри выбил его из колеи. Красные в лаборатории?.. М-р Панни дает волю своему раздражению. «По-ду-май-те!..» — произносит он скрипучим голосом Джефри. Будто бы у руководителя лаборатории не о чем больше думать, как об этих красных… Что за идиотское время — красные, черные!.. Профессор в сердцах сигналит: впереди пробка. Машина застревает в ряду таких же машин справа и слева. «Сядешь тут на добрые полчаса… Идиотское время!» — повторяет профессор, с отвращением вспоминая, каким маленьким он чувствовал себя, в кабинете директора. «Тьфу!..» — плюет он, ощущая, как у него сосет под ложечкой. И начинает думать, перебирать в памяти штат сотрудников.

Первым — м-р Панни загибает палец на левой руке — приходит на ум Оливер Харст, генерал, выкормыш Уэст-Пойнта. «Может быть, он? — иронизирует м-р Панни. — Ату его, Джеф!..» Профессор недолюбливает генерала, но предположить, что он красный, — увольте! Дальше — загнуты сразу два пальца — молодые ученые Вайтси Лан и Берн Хэрвуд. Окончили университет в Пенсильвании, посланы в лабораторию по рекомендации Пентагона… Хилл Вайсман и его жена Бэтси Вайсман — пять пальцев сжаты в кулак — не интересуются ничем, кроме подопытных кошек… М-р Панни вспоминает сонм кошек — белых, черных, рыжих. Спустить бы их всех на Джефри!..

Уничтожать Джефри мысленно и на расстоянии было удивительно простым делом. Даже приятным. Профессор не отказывает себе в этом небольшом удовольствии… Но действительность была хуже. И не для Перкинса, а для самого м-ра Панни: есть лаборатория с непонятными странностями, есть Перкинс с ухмылкой:

«А вы подумайте».

М-р Панни загибает палец на правой руке: Сюзанна Мак-Холланд, лаборантка. Работает недавно, но девочка сама святость. Профессор знает ее отца, всю семью Холландов: католическое добропорядочное семейство. Дальше — семидесятилетний Олсборн. М-р Панни сочувствует Олсборну: неудача с нуклеотидами подкосила старца под корень. «Ну, он-то не красный», — успокаивается м-р Панни. Кто же тогда? Сторож Виллард, инвалид, член Американского легиона?.. «Компания…» — морщится м-р Панни, взглянув со стороны на своих сотрудников. И дурак Джеф ищет в лаборатории красных!

Пока м-р Панни бьется над неразрешимой задачей, в Тысяча шестнадцатой комнате знают, с чего начать. Новенькое, только что испеченное здесь готово досье. Сам Джефри на блестящей папке зеленоватого колера — зеленые папки предназначались материалам по особо важным делам — вывел несмываемыми чернилами надпись: «ДЭлЛТ-73», что означало: «Диверсия, электрическая, лабораторная, тайная, 1973 год».

Утром следующего дня на столе у профессора зазвонил телефон. С недобрым предчувствием м-р Панни потянулся за трубкой. Предчувствие не обмануло его. С другого конца провода сообщили:

— Мистер Панни, мы вам пришлем еще одного сотрудника.

— У меня полный штат, — возразил м-р Панни.

Трубка помолчала с минуту, раздумывая, учитывать возражение м-ра Панни или не учитывать, и пришла к тому же решению:

— Все-таки мы вам пришлем еще одного сотрудника.

— Может быть, кого-нибудь сократить?

— Ни в коем случае, мистер Панни! Ни в коем случае!..

— Тогда мне сотрудник не нужен.

— Нужен, — как эхо, отозвалось на другом конце провода.

— Что же он будет у меня делать?

— Что-нибудь… элементарное.

— У меня даже лаборантка имеет образование бакалавра…

— Знаем. И все-таки еще одного сотрудника вам надо.

— Не понимаю, что он у меня будет делать?

— Это мы уже слышали, — с оттенком раздражения ответила трубка. — Вы там найдите, что ему делать.

Спор становился бессмысленным, интонации в трубке нетерпеливее.

29
{"b":"98367","o":1}