Эпитеты, сравнения, метафоры…
На первый взгляд может показаться, что, приводя эти термины, мы вторгаемся в специальную область – язык художественной литературы. Но это не так.
Во-первых, нет строгого разграничения языкового понятия метафоры (берем именно ее как пример весьма распространенного в речи выразительного средства) н того же понятия в литературоведческом плане: перед нами явно языковое явление (ведь метафора – один из видов многозначности, переносного употребления значения слова) и его использование в художественной литературе. Различен только характер метафоры: в одних случаях – это образное средство, находка автора (метафоры стиля), в других – слова со стертой образностью, привычные в употреблении, типа часы идут, ножка стола, нос корабля и т. п. (метафоры языка, «мертвые» метафоры).
Во-вторых, и это еще важнее, эпитеты, сравнения, метафоры и т. д. отнюдь не являются монополией языка художественных произведений. Проследите за своей речью, и вы увидите, как часто сами их употребляете. Кто из вас практически не знаком с использованием десятков устойчивых выражений, фразеологических оборотов, построенных на сравнении (правда уже побледневшем), например: белый как снег, биться как рыба об лед, бояться как огня, везет как утопленнику, вертеться как белка в колесе, здоров как бык, знать как свои пять пальцев, летит как стрела, мечется как угорелый, острый как бритва, похожи как две капли воды, пристал как банный лист, работает как вол, свалился как снег на голову, спал как убитый, стоит как истукан, труслив как заяц, упрям как осел, устал как собака и мн. др.? И не так уж мало в вашей повседневной речи образных определений-эпитетов, метафор и т. д., только не всегда вы их замечаете, потому что в значительной мере наша речь автоматизирована, построена на применении готовых выражений, извлекаемых из памяти.
Но это не все. Изобразительно-выразительные языковые средства широко используются в публицистических жанрах, нередко в научной речи, когда необходима живость изложения, образность высказывания, эмоциональная яркость. Эти средства усиливают действенность слова благодаря тому, что к чисто логическому содержанию добавляются различные эмоционально-экспрессивные оттенки. Доказательств этого много в произведениях различных стилей.
Многочисленные примеры использования образно-выразительных средств языка встречаются в работах В. И. Ленина. Ленинские определения-эпитеты всегда ярки, эмоциональны, например, в статье «Советская власть и изложение женщины»: «…гнусную ложь!», «…зверски-грубыми законами…», «…слащавыми, лицемерными, напыщенными фразами о свободе…» (т. 39, с. 286–288) и т. п.
Так же выразительны метафоры у В. И. Ленина, например, в той же статье: «Советская республика… смела эти законы…»; «…правда, которую мы бросили в лицо миру капитала…», «…сорвали маску этого лицемерия…» (т. 39, с. 287–288).
Вспомните гневное «Письмо к Гоголю» В. Г. Белинского, которое является образцом яркого публицистического слова, прочитайте его критические статьи, а также статьи Н. А. Добролюбова, Д. И. Писарева, и вы убедитесь, как свободно используются изобразительно-выразительные средства языка в публицистических жанрах.
О языке ученых нередко говорят, что он отличается «сухостью», лишен элементов образности и эмоциональности. Однако это не так: часто в научных работах используются все те же эмоционально-экспрессивные и изобразительно-выразительные средства языка, которые, будучи дополнительным приемом к чисто научному изложению, заметно выделяются на его фоне и придают научной прозе добавочную убедительность. Приведем два примера. Известный хирург середины прошлого века Н. И. Пирогов в одной из своих научных работ писал:
Подобно каллиграфу, который разрисовывает по бумаге сложные фигуры одним и тем же росчерком пера, умелый оператор может придать разрезу самую различную форму, величину и глубину одним и тем же взмахом ножа… Как скоро вы привели этот лоскут в плотное соприкосновение с окровавленными краями кожи, жизнь его изменяется, он, подобно растению, пересаженному на чужую почву, вместе с новыми питательными соками получает и новые свойства. Он, как чужеядное растение, начинает жить за счет другого, на котором прозябает: он, как новопривитая ветка, требует, чтобы его холили и тщательно сберегали, пока он не породнится с тем местом, которое хирург назначает ему на всегдашнее пребывание.
Современный ученый-радиофизик В. И. Сифоров приводит такое образное сравнение:
Мощность отраженного сигнала при радиолокации планет ничтожно мала. Представьте себе, что чайник кипятку вылили в океан, а где-нибудь за тысячи километров вычерпнули из моря стакан виды. По идее вылитый кипяток «немного» нагрел мировой океан. Так вот, избыточная тепловая энергия в произвольно вычерпнутом стакане морской воды того же порядка, что и энергия сигнала, отраженного от Венеры.
Уж на что, казалось бы, «сух» язык официально-деловых документов. Этот стиль выделяется своей замкнутостью, устойчивостью, консерватизмом, наличием многочисленных речевых стандартов-клише. Однако, в отличие от канцелярски-бюрократического стиля государственных документов дореволюционной эпохи, уже первые документы Советской власти были отмечены иной стилистической окраской – приподнятостью тона, метафорическим словоупотреблением, образной фразеологией. Приведем два примepa.
Справедливым или демократическим миром, которого жаждет подавляющее большинство истощенных, измученных и истерзанных войной рабочих и трудящихся классов всех воюющих стран, – миром, которого самым определенным и настойчивым образом требовали русские рабочие и крестьяне после свержения царской монархии, – таким миром правительство считает немедленный мир без аннексий (т. е. без захвата чужих земель, без насильственного присоединения чужих народностей) и без контрибуций.
(Из Декрета Второго Всероссийского съезда Советов о мире. 26 октября (8 ноября) 1917 года). Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 13.)
Товарищи! Братья!
Великие события происходят в России. Близится конец кровавой войне, начатой из-за дележа чужих стран. Падает господство хищников, поработивших народы мира. Под ударами русской революции трещит старое здание кабалы и рабства. Мир произвола и угнетения доживает последние дни. Рождается новый мир, мир трудящихся и освобождающихся. Во главе этой революции стоит Рабочее и Крестьянское правительство России, Совет Народных Комиссаров…
Рушится царство капиталистического грабежа и насилия. Горит почва под ногами хищников империализма.
Перед лицом этих великих событий мы обращаемся к вам, трудящиеся и обездоленные мусульмане России и Востока…
(Из Обращения к трудящимся мусульманам Россия и Востока. 20 ноября (3 декабря) 1917 года)
Во втором документе бросается в глаза лаконичность фразы (см. предложения первого абзаца), частое использование образных средств и насыщенность текста революционно-цублицистической фразеологией (падает господство хищников, удары революции, трещит здание кабали и рабства, мир произвола и угнетения, рождается новый мир, рушится царство грабежа и насилия, горит почва под ногами хищников империализма).
Изобразительно-выразительные средства языка можно разделить на знакомые вам две группы: на тропы и стилистические фигуры. Вспомним, что представляют собой те и другие.
Тропы выполняют функцию красочного изображения предметов и явлений действительности и ассоциативно связаны с теми ощущениями, которые мы получаем при помощи наших чувств (зрения, слуха, обоняния, осязания, вкуса). Эти средства можно называть изобразительными.
