Еще ранее, в первых числах декабря, министр обороны СССР маршал Д.Ф. Устинов проинформировал Генеральный штаб о готовящемся решении, а 10 декабря отдал приказ о создании группировки войск численностью 75 тысяч человек.
Для проведения мобилизационных мероприятий была сформирована оперативная группа Министерства обороны СССР во главе с первым заместителем начальника Генерального штаба генералом армии С.Ф. Ахромеевым, которая 14 декабря прибыла в Термез. Позднее эту группу возглавил первый заместитель обороны СССР Маршал Советского Союза С.Л. Соколов (1979-1985 гг.), а затем, с 1985 по 1989 г., – генерал армии В.И. Варенников.
За две недели в ТуркВО и САВО было развернуто до полных штатов около 100 соединений, частей и учреждений. Из запаса было призвано более 50 тысяч военнообязанных, из народного хозяйства выделено около 8 тысяч автомобилей и другой техники.
Вот как описывает этот период участник событий Е.И. Исаков [335]:
"12 декабря 1979 года около 22 часов вечера я, старший офицер штаба войск правительственной связи Управления правительственной связи КГБ СССР был поднят по тревоге и в составе оперативной группы УПС КГБ СССР, которую возглавил полковник И.К. Шаровский, прибыл на подмосковный "чкаловский" аэродром. Оттуда примерно в 5 часов утра 13 декабря, теперь уже в составе оперативной группы Генерального штаба МО СССР, возглавляемой маршалом Ахромеевым (в то время первый заместитель начальника Генерального штаба), мы вылетели в город Термез Узбекской ССР и к исходу дня прибыли к месту назначения. Здесь уже полным ходом шло развертывание частей 40-й армии до штатной численности военного времени. В Туркестанском военном округе была объявлена мобилизация.
В Термез непрерывным потоком прибывали эшелоны с боевыми и вспомогательными частями. Завозилось огромное количество боеприпасов, ГСМ, продовольствия и прочего тылового имущества. Шла подготовка к наведению понтонного моста через Амударью.
Стационарный мост в то время смотрел на окружающий мир лишь оттельными сваями и "быками". Командно-инженерный состав войск занимался проверкой техники, снимаемой с "НЗ", сколачиванием экипажей, проведением боевых стрельб, для чего в одной из излучин Амударьи было сооружено стрельбище для орудий любого калибра. Чувствовалась всеобщая нервозность, всеобщая неразбериха, отсутствие порой элементарной согласованности и взаимодействия. Однако и командиры и солдаты, сержанты срочной службы старались делать и делали работу подобающим образом.
Негативное впечатление производили призванные из запаса рядовые, сержанты и офицеры. В то время их называли "партизанами". В основном это были узбеки, таджики, туркмены, казахи, киргизы и реже русские. Но все это войско представляло собой сборише обросших, небритых, грязных и "возрастных" солдат, полностью потерявших понятие о дисциплине, ношении формы одежды и субординации. Форма одежды Советской армии, которая никогда не отличалась элегантностью, выглядела на этих парнях просто удручающе. У многих из нас, кадровых военных, возникло чувство стыда за то, что это неопрятное войско будет олицетворять за рубежом цвет Советской армии и всей нашей страны. Честное слово, было стыдно. К тому же стали известны и далеко не единичные случаи дезертирства "партизан" и с призывных пунктов, и пунктов сбора, и из Термеза. Да и не наблюдалось особого желания с их стороны поучаствовать в оказании интернациональной помощи своим братьям-афганцам, из которых почти половину населения Афганистана составляли те же национальности, что и наши "партизаны". Впоследствии, примерно к середине февраля 1980 года, все "партизаны" были заменены наличный состав действительной срочной службы и эта частичка нашей родной Советской армии, вошедшая в Афганистан, приобрела привычный вид. А вначале было стыдно!
В свое время от Термеза до Кабула советскими специалистами была построена хорошая асфальтированная дорога, которая протыкала хребет Гиндукуша на перевале Саланг. От Кабула эта дорога левым поворотом уходила к пакистанской границе к Джелалабаду, а прямо на юг и правее – к Кандагару и возвращалась к северу через Герат в нашу советскую Кушку. Других более или менее обустроенных, тем более железных дорог в Афганистане в то время просто не было. Поэтому планировалось вводить войска в Афганистан с двух стратегических направлений. Основное направление Термез – Кабул – Джелалабад и далее на Кандагар, вспомогательное направление – Кушка – Герат и далее на Кандагар.
В авангарде колонн планировалось движение боевых танковых и мотострелковых полков. Основные стратегические объекты на маршрутах движения колонн (мосты, перевал Саланг и др.) должны были заранее взять под контроль наши десантники. Связисты, инженерно-технические части, тыловое хозяйство планировалось охранять на марше танками, БМП и БТР, рассредоточенными по колонне через каждые 30-40 единиц транспорта.
Где-то с 16-17 декабря над нашими головами загудели самолеты Ил-76. Сразу же прошел слух, что началась переброска в Кабул Витебской воздушно-десантной дивизии. В душе появилось чувство неизбежности начатого дела – значит, пойдем наверняка! Лица солдат и офицеров посуровели. Даже "партизаны" подтянулись.
Примерно к 20 декабря была проведена очередная проверка боеготовности частей 40-й армии. Результат прежний – армия к вводу не готова! Техника, снятая с "НЗ", зачастую была разукомплектована, наблюдалась слабая выучка личного состава экипажей. Опять напряженная работа, работа без сна и отдыха. Подчиненные мне экипажи радио- и космической связи показали удовлетворительные результаты по развертыванию радиостанций. Нужны были результаты для военного времени, сверхотличные результаты. Их никто не знал, но после пяти-шести тренировок личный состав сократил норматив "хорошо" более чем в три раза. Это уже что-то, это и есть сверхотлично! Опробовали связь на Москву. Качество отличное. Что ж, мы, пожалуй, готовы.
Постепенно огромная масса людей и техники из хаоса и неразберихи приобретала вид организованных рядов, построений и колонн. Ведь руководили всем этим, думаю, самые лучшие офицеры и генералы. Однако большое недоумение вызвал тот факт, что о быте солдат никто не позаботился. Большинство из них спали прямо под открытым небом, в кабинах машин и под машинами. А вот питание личного состава было организовано хорошо.
К 23 декабря поступил приказ выдать личному составу оружие и боеприпасы. Я получил автомат АК-74, пистолет ПМ, пять гранат типа РГД, патроны. Каждому из нас была выдана "Памятка воину Советской армии", в которой говорилось о нашем интернациональном долге по оказанию братской помощи афганскому народу, об обычаях народов Афганистана, которые нам предписывалось свято чтить и уважать. Мы все сильнее чувствовали приближение важнейших исторических событий. Над головами день и ночь надрывались "Илы".
Наконец к 24 декабря основная суета завершилась, прекратили летать Ил-76, армия построилась в походно-маршевые колонны и замерла в ожидании. Понтонный мост был готов к приему колонн. Нам был отдан приказ: в случае нападения на той стороне на колонны открывать огонь на поражение и без предупреждения" [336].
25 декабря 1979 года в 16 часов 30 минут по московскому времени начался ввод советских войск в ДРА. Первыми переправились разведчики, а затем 108-я мотострелковая дивизия (мсд). В это же время военно-транспортная авиация начала переброску по воздуху основных сил 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (вдд) и отдельного парашютно-десантного полка (опдп) из ее состава на аэродромы Кабула и Баграма [337]. Для перевозки личного состава и боевой техники ВДВ было произведено 342 рейса (по другим данным, 343), в том числе 66 рейсов Ан-22, 76 рейсов Ил-76, 200 рейсов Ан-12. Доставка 103-й вдв продолжалась двое суток и завершилась за несколько часов до штурма правительственных зданий. За это время было переброшено 770 десантников, 894 боевые машины, орудий и автомобилей, 1062 тонны боеприпасов, топлива и продовольствия [338].
