В апреле 1967 года президент Египта Г.А. Насер получил от представителей Советского Союза предостережение о возможном вторжении израильских войск на сирийскую территорию. Эта информация была повторена 13 мая 1967 года в ходе визита в Египет советской делегации и стала веским "козырем" в политической игре вице-президента и главнокомандующего египетскими войсками Абд-эль Хаким Амера, считавшего, что арабскому миру представилась великолепная возможность "избавиться от Израиля раз и навсегда". По некоторым сведениям, сам Насер не был уверен в способности своей армии победить Израиль, но был вынужден считаться с мнением своего старого соратника и вице-президента. Тем более что раскручивание механизма антиизраильской пропаганды повышало его статус как внутри страны, так и в арабском мире в целом. Да и игнорировать активную деятельность пользующегося авторитетом в стране А.Х. Амера – ветерана революционной борьбы и многоопытного политика он не мог. Насер опасался, что. если А.Х. Амер сумеет перехватить инициативу, его личная власть окажется под серьезной угрозой.

Подогреваемый своим генералитетом и полученной от Советского Союза информацией, Насер 18 мая 1967 года потребовал вывести войска ООН с линии перемирия с Израилем и берега Тиранского пролива, ввел на эти позиции египетские войска и закрыл выход для израильских судов из залива Акаба в Красном море. 30 мая король Иордании Хусейн присоединился к египетско-сирийскому "антиизраильскому фронту". Была объявлена блокада израильского побережья. Ситуация в районе резко обострилась.

Несмотря на требования А.Х. Амера, Г.А. Насер, очевидно, не планировал наносить удар по Израилю. Он рассматривал концентрацию своих войск у израильской границы как предупреждение Тель-Авиву – демонстрацию силы, на случай агрессивных поползновений последнего. Однако, не зная подробностей закулисных политических перипетий, способствовавших эскалации напряженности в регионе, население арабских стран, и прежде всего Египта, Сирии и Иордании, увидело в происходящем приближение долгожданного "джихада". Да и лидеры как Сирии, так и Иордании были в значительной степени заинтересованы в "священном походе на Израиль". В Сирии в это время правящая власть пользовалась весьма незначительной поддержкой населения и удерживалась в основном благодаря жестким репрессивным методам. Отсутствие идеологической подпорки делало ее еще уязвимей. В Иордании тридцатилетний король Хусейн находился в еще более сложной ситуации. Его власть, в отсутствие "внешних врагов", опирающаяся на бедуинское меньшинство монархия, в окружении враждебного палестинского большинства, не могла продержаться долгое время.

Резкая эскалация израильско-палестинско-иорданского противостояния произошла 10 ноября 1966 года. В этот день трое израильских полицейских подорвались на мине, заложенной боевиками ФАТХа неподалеку от Хеврона. Король Иордании Хусейн направил израильскому правительству соболезнования по поводу случившегося через американского посла в Тель-Авиве. Однако письмо дошло до него как раз перед наступлением субботы, и он решил подождать с передачей письма еще сутки. Промедление оказалось роковым, поскольку именно в эту субботу Израиль предпринял акцию возмездия против деревенских жителей западного берега реки Иордан, которые, предположительно, укрывали у себя террористов. Близ города Саму израильские подразделения, посланные на эту акцию, столкнулись с иорданскими солдатами. Произошло вооруженное столкновение, закончившееся потерями с обеих сторон. Палестинцы, вместо того чтобы искать у короля Хусейна защиты от израильских войск, подняли против него восстание, которое было жестоко подавлено иорданским легионом. Этот эпизод послужил толчком к эскалации конфликта, поскольку обострил отношения между палестинским населением Иордании и королем Хусейном, а также настроил последнего против Израиля.

В такой острой политической обстановке и проходила передислокация египетских войск к границам Израиля.

Необходимо подчеркнуть, что советское руководство не хотело войны на Ближнем Востоке, и не только из нежелания втягиваться в конфликт с США. Оно было убеждено, что Египту и другим арабским странам Вашингтон не даст возможности одержать военную победу над Тель-Авивом. Поэтому Советский Союз употребил весь свой политический вес и престиж для того, чтобы удержать арабов от развязывания губительной для них, да и для всего арабского мира войны. Здесь, на наш взгляд, уместно привести выдержку из воспоминаний П.С Акопова – председателя ассоциации российских дипломатов, шестнадцать лет проработавшего в Египте. Она касается секретных переговоров военного министра Египта Бадрана с Председателем Совета Министров СССР Алексеем Косыгиным.

Вот как он описывает эту встречу:

"Ранее никогда не раскрывалось содержание переговоров советских руководителей с военным министром Египта Бадраном, который приехал в конце мая 1967 года с секретной миссией в Москву. Египтянин имел поручение от главнокомандующего заручиться поддержкой Москвы в связи с намерением Насера нанести "превентивный удар" по Израилю.

По поручению Политбюро ЦК КПСС главу военного ведомства Египта принял Председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин. Переговоры между ними проходили ежедневно и длились почти неделю. Каждый раз военный министр докладывал о ходе этих переговоров Насеру. Он вновь и вновь получал указания добиваться согласия советского руководства на "упреждающий" удар Каира.

Алексей Косыгин от имени Политбюро ЦК КПСС с первой же встречи твердо, в категоричной форме заявил: "Мы не можем одобрить такой шаг. Если вы начнете войну, то вы будете агрессором. Советский Союз не может поддержать агрессию – это противоречит основополагающим принципам внешней политики страны". Вслед за этим Председатель Совета Министров СССР отметил, что войной нельзя решить ближневосточную проблему. Новое столкновение приведет лишь к эскалации насилия. Оно может поставить вопрос о вовлечении в конфликт великих держав. СССР против такого развития событий, против своего непосредственного участия в военных действиях. "Мы слишком долго воевали в условиях, когда у нас не было другого выбора, – отметил Косыгин. – Мы знаем цену войны и твердо придерживаемся курса на предотвращение вооруженных конфликтов".

На протяжении всех переговоров Предсовмина занимал именно такую позицию. В самый последний день пребывания в Москве Бадран, сославшись на указания президента, сообщил, что Насер просит Политбюро ЦК КПСС еще раз рассмотреть его просьбу. На это Косыгин заявил, что ему поручено от имени Политбюро сообщить египетскому руководству, президенту Насеру, что изложенная ранее советская позиция является неизменной. Бадран передал все это в Каир и вскоре получил ответ. Перед отлетом египетский министр обороны снова напросился на краткую встречу с главой советского правительства. В ходе этой встречи он сообщил, что президент Насер, учитывая мнение советских друзей, принял твердое решение не начинать первым войну. 28 мая 1967 г. Бадран отбыл в Каир" [138].

Дипломатическая задача советского правительства была выполнена. Но трудно было предвидеть, что Израиль усмотрит в этом признак слабости арабов, в особенности Каира, и использует для того, чтобы самому нанести удар по Египту и другим арабам с далеко идущими целями. Эти цели намного превосходили по своим масштабам стремление ослабить военную машину арабов.

В хронологической последовательности события последних предвоенных дней выглядели следующим образом:

15 мая. Парад по случаю Дня независимости в Израиле. Передвижение египетских войск через Каир в направлении Синайского полуострова. Израиль привел свои войска в состояние готовности.

16 мая. Введение чрезвычайного положения в Египте. Все войска находятся в состоянии полной боевой готовности. Все вооруженные силы отмобилизованы и передислоцированы для занятия оборонительных рубежей на израильской границе.