– А это означает, что мы можем надеяться только на самих себя, – заметила Надя.

– Вот именно.

– Но что мы можем сделать? – спросила Коретта.

– Выйти в открытый космос, – объяснил ей Патрик. – Кто-то из нас наденет скафандр, выберется наружу и посмотрит, нельзя ли как-нибудь отцепить от нас эту проклятую ступень. Будем надеяться, что длины жизнеобеспечивающих шлангов хватит.

– А нельзя ли выйти в космос в астроскафе? – спросил Элай.

– Нельзя. Использование астроскафа на этом этапе не предполагалось, поэтому добраться до него непросто. В пилотском отсеке есть два скафандра с полным набором жизнеобеспечивающих приборов и телефонной связью с кораблем. Планировалось, что с помощью этих скафандров, выйдя на окончательную орбиту, мы сможем открыть внешний люк и добраться до астроскафа, в котором можно работать и без шлангов. Конечно, астроскаф понадобится для сборки генератора, но никому не пришло в голову, что необходимость выйти в космос возникнет на более раннем этапе.

– Это недостаток планирования, – заявил Элай.

– Не думаю. Просто столько скафандров разместить негде – они заполнили бы целый отсек. Нет, планирование тут ни при чем.

– А сейчас добраться до астроскафа нельзя? – спросила Коретта.

– Можно, но на это уйдет масса времени. Два-три часа на разгерметизацию и подготовку астроскафа к работе, потом еще столько же на герметизацию. Мы не можем себе позволить тратить так много времени. Придется кому-то выходить в космос в скафандре и изучать положение на месте.

– Как приятно снова заняться делом, – сказал полковник Кузнецов, взмывая к верхнему шкафу. – Я немедленно переоденусь.

– Минуточку, полковник. Ведь еще ничего не решено… , – За нас все решили обстоятельства, мой мальчик, – ответил Кузнецов, спокойно снимая обычный летный костюм. – Я знаю, что у вас есть некоторый опыт работы в открытом космосе. Надя же, хоть она у нас и опытный пилот, вне корабля никогда не работала. Правильно, Надя?

Надя кивнула.

– Ну вот, видите. А остальные члены экипажа вообще оказались в космосе впервые. Будем работать так: Надя останется у пульта, вы, Патрик, возьмете меня под контроль, а я займусь ремонтом. Разумеется, я не узурпирую ваши права командира. Для старого вояки вроде меня это было бы непростительно. Просто напоминаю вам, что я проработал в открытом космосе больше тысячи часов, когда занимался своим криогенным проектом. Можно, конечно, поступить и иначе: вы будете работать, а я за вами приглядывать. Но глупо рисковать жизнью командира корабля, когда работу может сделать старый космический волк вроде меня. Очень о'кей?

Патрик начал было протестовать, но рассмеялся:

– Скажите, Кузнецов, как вышло, что вы до сих пор не генерал?

– А мне предлагали, но я отказался. Высокое звание означает кабинетную работу. Это не по мне. Ну как, поехали?

– Давайте.

С помощью других астронавтов они быстро облачились в скафандры. Затем извлекли из стенного шкафа длинные макаронины жизнеобеспечивающих шлангов и толкнули их по воздуху в пилотский отсек.

– Мы загерметизируем люк, чтобы не нарушать здесь у вас баланса давления, – сказал Патрик.

– Может быть, мы вам там пригодимся? – спросил Элай.

– Спасибо, не нужно. Там и так будет тесно. Надя сядет к пульту управления и будет держать вас в курсе по интеркому. Ну, мы пошли.

– Счастливо, Патрик, – сказала Коретта. – И вам тоже счастливо, полковник.

Повинуясь внезапному порыву, она подлетела к Кузнецову и поцеловала его в лоб.

– Чудесно! – воскликнул полковник. – Ни одного воина не провожали на битву более приятным образом.

Однако, оказавшись в пилотском отсеке, Кузнецов сразу посерьезнел. Первым делом они загерметизировали люк, ведущий в отсек экипажа, и привинтили к скафандрам шлемы. Затем подсоединили шланги одним концом к скафандрам, другим – к гнездам воздухоснабжения, расположенным возле двери. Надя должна была воспользоваться автономной системой воздухоснабжения пилотов, находившейся возле пульта.

– Готовы? – спросил Патрик.

– Очень о кей.

Тогда Уинтер, неповоротливый в своем громоздком наряде, повернул клапан, помещавшийся в центре внешнего люка. Клапан открылся, и воздух из кабины Со свистом стал высасываться в космос.

– Давление упало, – доложила Надя.

– Роджер. Открываю люк.

Теперь, когда из отсека вышел почти весь воздух, внешний люк можно было открыть без труда. Он бесшумно распахнулся. Атмосферное давление в кабине упало до нуля, отсек окутался легким туманом, который, впрочем, тут же исчез

– остатки воздуха втянул космический вакуум. В открытом люке была кромешная тьма, в которой мелкими точками светились звезды. В космосе царила бесконечная звездная ночь. Полковник первым направился к выходу.

– На корпусе корабля имеются хватательные скобы, – сказал ему Патрик.

– Не беспокойтесь, я этим делом чуть ли не всю жизнь занимаюсь.

Кузнецов и в самом деле был опытным космонавтом. Его массивная, на первый взгляд неповоротливая фигура двигалась легко, как перышко. Патрик едва успевал раскручивать жизнеобеспечивающий шланг – так быстро передвигался вдоль обшивки корабля полковник, небрежно касаясь руками опорных скоб.

– Шланг кончился, – сказал Патрик, оглянувшись.

– Мне нужно продвинуться еще на метр. Натяните шланг посильнее. Вот так хорошо.

Полковник прицепился ремнем безопасности к последней скобе, натянув шланг до предела. В конце концов Кузнецову удалось ухватиться пальцами за корму «Прометея», за которой виднелась покосившаяся громада застрявшей ступени.

– Что вы там видите? – спросил Патрик.

– Очень мало. Тут темно, как в аду. Особенно, если парит тень. Погодите-ка, я достану лампу.

Полковник отцепил от пояса фонарь и включил его. Светлый круг пополз по обшивке (самого луча в вакууме видно не было), затем скрылся из виду.

– Ага!

– Что там?

– Вот ты где, голубчик! Один из соединительных стержней погнулся, но не лопнул. Пистоны, расположенные вокруг, разжимают «Прометей» и ступень, но они недостаточно мощны. К сожалению, чем сильнее они давят, тем прочнее держит прогнувшийся стержень. Впрочем, это довольно легко исправить.

– Как?

– Ацетилено-кислородный резак перережет этот стержень в одну секунду. Тогда ничто не помешает механизму разъединения скинуть с нашей спины эту громадину. И мы сможем двигаться дальше. Но есть одна трудность.

Наступила пауза. Трое астронавтов, находившихся в вакууме, и трое остальных, оставшихся в загерметизированном отсеке, слышали каждое слово и даже дыхание Уинтера и полковника.

– В чем дело?

– Мне не очень ясно, как добраться до стержня. Он находится с другой стороны, и шланг туда никак не дотянется.

Сэр Ричард Лонсдейл терпеть не мог затянувшихся обедов, но делать было нечего. Время шло, а гости все не вставали из-за стола. В ресторане, специально предназначенном для руководства компании, пахло сигарным дымом и дорогим коньяком. Швейцарцы были в отличном расположении духа; они расстегнули пиджаки и утирали пот.

– Поздравьте от нас вашего шеф-повара, сэр Ричард, – сказал Мюллер, поглаживая свое внушительное брюхо, словно любимую собачку.

Еще немного поболтали о том о сем, потом наконец один из гостей взглянул на часы. Тогда все задвигали стульями, стали жать друг другу руки и прощаться. Мюллер произнес долгожданные слова уже перед самым уходом. Очевидно, он был из тех, кто приберегает самую эффектную фразу под закрытие занавеса.

– Мы будем рекомендовать контракт к подписанию на обговоренных нами условиях, сэр Ричард. Надеюсь, что этим мы положим начало долгому и успешному сотрудничеству.

– Спасибо. Очень вам признателен.

Швейцарцев уже ждали машины, с приемом было покончено. Сэр Ричард затушил сигару, постарался не думать о куче деловых бумаг, ожидавших его в рабочем кабинете. Однако никуда не денешься – придется с ними разобраться, иначе раньше полуночи домой не попасть.