– Ты, вероятно, шутишь, – ответил он наконец. – Неужели ты всерьез думаешь, что можешь пообедать у Скарлатти и остаться незамеченной! Кроме того, наш брат журналист редко посещает подобные заведения!

– Понимаю, – пробормотала Санча, отворачиваясь.

Тони пожал плечами и занялся фотографированием, а Санча нерешительно вертела в руках свой репортерский блокнотик. Ей уже следовало записывать первые впечатления, но почему-то внезапно пропал всякий интерес к этому заданию. Небрежно брошенные слова Тони с мучительной ясностью воскресили в памяти все предшествующие события, и в который раз она ломала голову над тем, почему граф не дает о себе знать. Очевидно, она начала ему надоедать, и ее наивность, которая сперва интриговала, утратила свою привлекательность и новизну.

Усилием воли Санча отогнала эти мысли. Она приехала сюда работать, и не было смысла вести себя иначе. Эдуардо, возможно, действительно думал о ее душевном благополучии, когда предложил ее кандидатуру Тони, но он также ожидал от нее очерк, не уступающий по качеству статье, посвященной книге графа Малатесты.

Санча вновь с интересом посмотрела вокруг себя. Было бессмысленно всякий раз терять самообладание и впадать в панику, заслышав имя графа.

Следовало, не мудрствуя лукаво, признать: от нее ему нужно было лишь то, о чем говорила Элеонора, и она должна радоваться, что его планы не осуществились и она сохранила свою девственность.

Когда они расположились на нагретой солнцем каменной дамбе, настроение Санчи уже заметно улучшилось. Она успела зафиксировать в блокноте несколько интересных наблюдений и была уверена, что с помощью великолепных фотографий, на которых Тони удалось запечатлеть наиболее интересных представителей собравшейся толпы, ей удастся создать требуемый фон для более технических аспектов статьи. Журнал «Парита» стремился заинтересовать как мужчин, так и женщин, и поэтому каждая статья должна была включать материал, удовлетворяющий вкусам обоих представителей рода человеческого.

Они сидели под ласковыми лучами солнца, наслаждаясь запасенными Тони холодным цыпленком, салатом и белым вином, и Санча чувствовала себя почти довольной. Так продолжалось до тех пор, пока под ними, в непосредственной близости от дамбы, не проплыла роскошная прогулочная лодка, почти яхта. На корме сидела в крошечном бикини загорелая девушка, которую Санча знала слишком хорошо. То была Янина Румиен.

И мгновенно улетучилось все ее новообретенное спокойствие, и она с напряжением стала всматриваться в других мужчин и женщин, находившихся в лодке.

Однако графа Малатесты среди них не было. Никто не походил на него ни смуглостью, ни красивой стройной внешностью.

Тони уловил произошедшую с Санчей внезапную перемену, когда она не сразу ответила на его вопрос, и, заметив ее сосредоточенный взгляд, устремленный на лодку, он с удивлением воскликнул:

– Да ведь это же Янина Румиен, не правда ли?

Санча нашла в себе силы сперва отхлебнуть вина и только потом ответить.

– Да, это – Янина Румиен, – подтвердила она.

– Но графа нет?

– Нет… – покачала головой Санча.

– Скажи, какие у тебя отношения с графом? – поинтересовался Тони, доставая сигарету и прикуривая от зажигалки. Все это время он не спускал с Санчи глаз.

– У меня с графом нет ничего общего, – возразила она, пожимая плечами.

– Не верю, Санча, – состроил гримасу Тони. – Быть может, я недостаточно опытен, но и родился я не вчера. – Тони сильно затянулся. – В тот день, когда мы собирались вместе пообедать и он остановил нас… Когда вы отправились в ресторан «Скарлатти»… Он вел себя не так, будто ты для него ничего не значишь!

Санча смущенно поежилась.

– Честное слово, Тони, мне нечего рассказывать. Мы пару раз были вместе в различных ресторанах. Обсуждали… его книгу.

– И это все? – с сомнением посмотрел Тони. – Хорошо, хорошо, Санча, не стану настаивать, но, ради Бога, будь осторожна. Всякому, кто связывается с графом Малатестой, рано или поздно быть в беде.

– Ты хочешь сказать, в подземном каземате! – попыталась пошутить Санча, однако Тони не рассмеялся, а только сочувственно погладил ее по руке и возобновил наблюдение за лодкой, которая приближалась к пристани.

Сощурившись, он глядел на происходящее, и Санча, следуя его примеру, сосредоточила внимание на пришвартовавшейся лодке.

Но вот ее губы искривились, как от боли. На причале стоял и помогал Янине сойти на берег высокий мускулистый человек, одетый во все черное, с обширной лысиной, блестевшей на солнце.

Тони взглянул на Санчу почти в то самое мгновение, когда и она узнала высокого мужчину.

– Паоло, – констатировал Тони, вздыхая.

– Да, – ответила Санча, судорожно сжав пальцами край бортового камня дамбы. – А там, где Паоло, недалеко и граф. – Ирония не смогла полностью замаскировать дрожь в ее голосе.

– Проклятье! – произнес Тони сердито, гася сигарету. – Проклятье и еще раз проклятье!

– Что за вульгарные выражения! – проговорила Санча, с трудом поднимаясь. – Пошли, нужно продолжать начатую работу.

– Ты так полагаешь? – с раздражением взглянул на нее Тони. – Или тебе лучше остаться здесь, а я дам тебе, когда вернусь, всю необходимую информацию?

– Не выйдет, Тони, – отрицательно покачала головой Санча. – Я должна выполнить задание.

Тони крепко стиснул челюсти и потом проговорил:

– А тебе не приходило в голову, что отсутствие графа на лодке объясняется его личным участием в состязании?

– Не может быть! – уставилась на него Санча, как бы заранее отвергая такое предположение.

– А какие еще могут существовать причины? Я лично очень удивился, увидев Янину одну. Гонки на моторных лодках – развлечение, по-видимому, все-таки не в ее вкусе. Если, конечно, она не вложила в этот вид спорта круглых денежных сумм.

– Понимаю. Об этом я не подумала, – глубоко вздохнула Санча.

Тони поднялся и положил руки девушке на плечи.

– Ну что ж, малыш, как решила? Спокойная жизнь здесь или прорыв в лагерь противника?

Санча улыбнулась. Реплики Тони всегда вызывали у нее улыбку.

– Я иду с тобой, – сказала она твердо. – Я его нисколечко не боюсь.

– Неужто? – лукаво взглянул на нее Тони. – А мне показалось другое…

– Не пора ли идти? – перебила она резко, смотря в землю.

Нагнувшись, Тони сложил остатки трапезы в сумку, потом выпрямился, и они направились по дамбе к пристани, где скапливались зрители.

Только ближе к вечеру Санча вновь увидела Янину, и на этот раз она была не одна. В ярко-красных брюках и в желтом бюстгальтере – верхняя часть ее обычного купального костюма, – она льнула к графу Малатесте, держа его под руку; в глазах нескрываемая радость и удовлетворение. Граф был одет в кремовые брюки из замши и синий спортивный свитер без воротника. Незатянутая спереди почти до пояса шнуровка позволяла видеть густую поросль на его груди. Санче, которая весь день с тревогой наблюдала, как граф, выглядевший опытным и ловким в своем резиновом комбинезоне и защитном шлеме, участвовал в гонках, он казался воплощением мужского превосходства, и ей следовало ненавидеть его – по крайней мере, так думала она – за то, что он нарушил спокойное течение ее жизни.

Санча поспешила укрыться среди зрителей, заполнивших всю прилегающую к гавани территорию, и надеялась, что Тони не станет сразу ее искать и громко выкрикивать ее имя. Во многих отношениях день был для Санчи удачным, и ей не хотелось его испортить. Тони сумел заарканить некоторых гонщиков, которым Санча смогла задать интересующие ее вопросы.

При этом Тони тщательно избегал заезды с участием графа Малатесты. Теперь все было кончено, и людская масса вокруг Санчи изнывала от жары.

Граф и Янина прошли мимо и растворились в толпе, направляясь к своим автомашинам, и ослабевшая Санча прислонилась к стене, ожидая, когда объявится Тони. Он подошел через несколько минут и сказал: