– Эдгар всю меня тут обслюнявил, и я не знаю, что было бы дальше, но появился этот слесарь и набил ему морду.

– Господи, Эбби!

– А что? Зрелище было довольно приятным…

– Значит, тебя спас слесарь? Как романтично!

– На самом деле это было довольно жутко. – Эбби вздохнула.

– Не сомневаюсь. И все-таки ты не говорила о мужчинах так возбужденно с того момента, как составила список.

– Давай не будем сегодня трогать мой список.

– Ладно, тогда последнее. Этот слесарь симпатичный? Эбби замялась.

– Какая разница, симпатичный он или нет, – наконец проговорила она. – Лучше бы мне вообще не сталкиваться с ним.

– Ага, – хихикнула Элани, – сюжет усложняется. Эбби поморщилась.

– Вовсе нет. Ради Бога, мне сегодня столько пришлось пережить!

– Тогда до завтра, – заторопилась Элани. – Только вот еще что: не могла бы ты завтра захватить на работу мои ключи от дома? Один комплект я хочу отдать Марку.

Эбби чуть не подпрыгнула:

– В самом деле? И давно ты знаешь этого парня?

– Дело не в этом. – Как видно, Элани реально заняла круговую оборону. – Я подумала, что отдам ему те, которые лежат у тебя, а тебе закажу новые. Не беспокойся, у меня все хорошо, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он такой…

Мужской голос, забубнивший на другом конце провода, разом прервал излияния Элани.

– Ну вот, и поговорить толком не дадут!

– Ладно, спасибо, что позвонила. Развлекись как следует со своим Марком.

В ответ Элани хихикнула, словно предвкушая впереди массу удовольствий.

– А тебе сладких снов и свидания с героем-слесарем. До завтра, и не забудь мои ключи.

Повесив трубку, Эбби сбросила туфли и упала на софу, Шеба мгновенно улеглась на нее, оставляя шерсть на юбке.

Неужели Элани нашла свою настоящую любовь? Но даже если она всего лишь завела связь, это уже было большим достижением. Элани, очаровательная девушка и талантливый выставочный дизайнер, всегда была слишком застенчивой, когда дело касалось мужчин. Несколько лет Эбби помогала ей обрести уверенность и поверить в собственную привлекательность, и вот теперь Элани вручает ключи какому-то Марку. Эбби же с ее бесконечными свиданиями сидит дома одна в компании с пультом от телевизора, кошкой и огромной порцией мороженого. Смех, да и только!

Повернувшись к телевизору, Эбби стала перескакивать с канала на канал, пока не наткнулась на какой-то старый черно-белый фильм. Крутой полицейский и утонченная блондинка в вечернем платье.

Она погладила Шебу и тут же вспомнила руки Зана.

Будь это раньше, в то сумасшедшее время, она не задумываясь дала бы свой номер, а потом затаив дыхание сидела бы у телефона в ожидании его звонка, но сейчас Эбби трудилась менеджером по развитию в музее Силвер-Форк, и с момента, когда она начала работать здесь, бюджет музея вырос вдвое.

Вспомнив о «Сокровище пиратов», она почувствовала волнение. Ценности, которые пираты затопили вместе с испанским галеоном недалеко от побережья Барбадоса триста лет назад, были недавно обнаружены и стали «гвоздем» ее новой выставочной программы.

«Сокровища пиратов» превратятся в предмет ее гордости, выставка могла привлечь толпы посетителей. Гонорар – в четверть миллиона долларов. Сосредоточенная игра по-крупному. Почти год назад ей удалось лично протащить это предложение, выбив у Национальной выставочной ассоциации грант в полтора миллиона на поддержку своей программы, в том числе на издание каталогов, оформление стендов, наружной рекламы, электронной системы безопасности и т. д. и т. п. Это была потрясающая удача, предмет гордости, и это было только начало.

Кроме того, Эбби привлекла достаточно денег, чтобы начать строительство нового крыла музея, так что ее карьера была на взлете. И свою любовную жизнь она собиралась привести в соответствие с такими же высокими стандартами, или умереть, к чертовой матери.

С этой целью она и сформулировала тот самый список с невероятно жесткими требованиями. Никакого безрассудства. Никаких необузданностей. Она встречается только с чисто выбритыми и хорошо одетыми мужчинами. Никаких заблудших душ. Никакого рэпа или пагубных привычек. Никаких придурков, увлекающихся боевыми искусствами, оружием или мотоциклами. И самое главное – никаких татуировок.

Она рассматривает варианты, представленные мужчинами, у которых имеется солидная работа, высокий уровень образования, отличная машина и виды на хорошую пенсию. Ей интересны те, кто может беседовать о политике, экономике, искусстве. Такие мужчины, которые имеют сложившееся мнение о большинстве французских и итальянских сортов сыра, которые знают, как правильно заказать вино. Когда в телевизоре заверещали скрипки и детектив, обхватив блондинку, начал ее целовать, Эбби вздохнула. Три года встреч и свиданий прошли как один день, а она все еще вынуждена заниматься поисками мужчины, который отвечал бы требованиям списка и к тому же нравился ей.

На ее кофейной кружке написано, что тот, кто хочет встретиться с Прекрасным принцем, должен сначала нацеловаться с лягушками, однако она уже устала целовать лягушек, и теперь ей хотелось целовать Зана Дункана.

Закрыв глаза, Эбби дала волю своим сокровенным фантазиям. Возможно, этот жаркий гул влечения, повисший между ними, продлился бы чуть дольше, если бы она сопротивлялась чуть меньше, а он был бы чуть более настойчив.

Потом он смотрел бы на нее этими горячими золотистыми глазами, пока ее возбужденное заикание не перешло бы в полное молчание.

Качнув подбородком, Эбби приглашает его в комнату, он застывает в дверях от сладкой муки предвкушения.

От воспоминания о его мягких губах грудь Эбби сдавила тоска. Он подходит к ней, гладит по щеке, запускает пальцы в ее волосы, ласкает ее подбородок, щеки, прежде чем прижимается к ее губам. За спиной у нее оказывается кушетка, и он опускается перед ней. Его руки соскальзывают под юбку, стягивают трусики. Он наклоняется, теплые губы целуют, прижимаясь и описывая круги, все ближе и ближе, не торопясь, приближаются к клитору.

Она ждет, сжавшись в комок, тесно сдвинув бедра, пока Зан наконец не раздвигает их и его язык не соскальзывает внутрь ее скользких тугих складок. Первое касание его губ – это поцелуй, испрашивающий разрешения, потом легкая, почти невесомая ласка, и вслед за ней круговые движения языка. Игра с ее клитором становится все требовательнее, сопровождаясь трепетом и дрожью. О Господи!