Зан включил фонарик.

– Пусто, – разочарованно сказал он. – Похоже, никого нет.

– Кроме привидений, – прошептала Эбби. – Уж очень здесь холодно!

Достав из сумки кожаные перчатки, Зан быстро натянул их. Никакого намека на охранную систему – лишь один простенький электронный замок. Вскрытие его заняло полторы минуты, и то только потому, что пальцы у него замерзли.

Когда дверь открылась, на них пахнуло застоявшимся воздухом, и Эбби поморщилась. Она уже хотела войти внутрь, но Зан удержал ее.

– Не дергайся, сначала я. Ничего не касайся и прижмись ко мне покрепче.

Войдя внутрь, Зан дал глазам время привыкнуть, потом стал фонариком проводить светом круг за кругом. Окна от пола до потолка закрывали вертикальные жалюзи, мебель выглядела роскошной и безликой, как в дорогих апартаментах отеля. И никаких картин на стенах.

Не дожидаясь окончания исследования, Эбби двинулась вверх по лестнице, и Зан поспешил за ней. В конце лестницы она зашла в спальню и, прежде чем он остановил ее, зажгла свет.

– О Господи! Эбби! Ты что, с ума сошла? – проворчал Зан. – Нас же увидят с улицы!

– Я всего лишь на минутку…

Они быстро оглядели комнату, в которой находились только гардероб и разобранная кровать на четырех столбиках. Нагнувшись в изголовье кровати, Эбби стала шарить под матрасом, и вскоре ее рука вытянула оттуда полоску ткани, которая была привязана к столбику. Бледно-зеленый шелке размытым изображением листьев…

– Это шарф Элани, – почти беззвучно сказала она. – Я купила его ей два года назад.

Беспокойство Зана усилилось.

– Так вот откуда взялась веревка. Теперь мне все ясно. Взгляд Эбби потемнел.

– То есть?

– Ты говорила мне, что этому парню нравилось трахать привязанных женщин, так? Вот она и купила веревку, что бы угодить ему.

Эбби отбросила обрывок шелка, как ожившую змею, и отскочила от кровати.

– Может, ты и прав, – медленно протянула она.

Эбби обследовала комнату с систематической дотошностью, и Зану даже захотелось заорать: да быстрее же, черт возьми! Потом она прошла в ванную, но там было пусто. Другие комнаты тоже стояли пустыми, и Эбби стала спускаться по лестнице вниз.

Зан, не отставая, шел следом.

– Теперь мы можем уходить? – Его голос вибрировал от напряжения.

Дзззынь! – раздалось от двери. Прикрывая Эбби спиной, Зан отступил в глубь дома.

– Задняя дверь! – Эти слова он произнес одними губами.

– Подожди! – так же тихо зашептала Эбби. – Если бы это был Марк, разве он стал бы звонить? Он бы просто вошел, и все.

Дзззззынь! – Звонок, казалось, вот-вот охрипнет.

Выругавшись, Зан потащил ее к черному ходу и, быстро вскрыв замок, осторожно отворил дверь.

Какой-то неясный шорох раздавался с левой стороны дома, и Зан, рукой зажав Эбби рот, затащил ее в угол двора, а затем быстро обернулся.

В тот же момент кто-то выскочил из-за угла, однако Зан ударом по коленям успел сбить нападавшего с ног, после чего прижал его к мокрой траве.

– Ты кто, мать твою? – свистящим шепотом прошипел он.

От ужаса его неожиданный противник верещал что-то нечленораздельное, и Зан ослабил хватку.

– Доставка еды! – Истошно завопил поверженный не знакомец. – Я всего лишь посыльный! Не бейте меня!

С досадой скрипнув зубами, Зан отпустил парня, и тот, кашляя и задыхаясь, упал лицом вниз, затем перевернулся, вскочил на ноги и рванул прочь.

Только теперь Зан обратил внимание на белые бумажные пакеты, валявшиеся на давно не стриженном газоне.

– О Боже! – Эбби хлопнула себя по лбу. – Кафе «Жирасоль». Я же сделала там заказ.

– Ну да, – согласился Зан. – Откуда им было знать, что это не розыгрыш, раз кредитка действует?

Эбби принялась собирать пакеты.

– Бедный парень: он рассчитывал на чаевые, а вместо этого получил по шее от ненормального.

– Да? Он меня первый напугал. Ладно, нам пора уносить ноги.

– Нет, подожди, тут много интересного. – Эбби огляделась. На самом краю двора она заметила битком набитый мешок для кухонных отбросов и через заднюю дверь втащила его на кухню. Зан последовал за ней и с беспокойством стал смотреть, как она, взяв пустой пластиковый пакет с кухонной стойки, надела его на руку и, развязав мешок, вывалила его содержимое на пол. Он едва успел отскочить, чтобы не оказаться в куче полусгнившей еды.

– Что за черт?

– В любом детективном романе есть персонаж, который ковыряется в мусоре, – спокойно сказала Эбби. – Это самоe лучшее место, откуда можно извлекать улики.

– Ох, ради Бога! Может, мы поищем улики, которые не так воняют? – Зан невольно поморщился.

– Это шарф Элани, – уверенно заявила она, поднимая кусок материи. – Тот самый, порванный на жгуты и привязанный к столбику кровати. – Я знаю этот цвет и помню, как она носила его. Шарф всегда был на ней, когда она надевала черный свитер под горло от «Прада». – Эбби вздохнула, потом выудила из кучи мусора спутанный комок, который на первый взгляд казался гнездом какой-то птички.

– Похоже на человеческие волосы…

Зан молча кивнул.

– Элани была пепельной блондинкой, а это белокурые волосы. Нанетта говорила, что у человека, с которым она видела Элани, были длинные белокурые волосы. Наводит на размышления, правда?

– Правда, но теперь нам точно пора. – Зан беспокойно оглянулся на дверь. – Забираем улики и уезжаем отсюда.

– А как же заказ из «Жирасоль»?

– Ты, наверное, шутишь? Я даже не притронусь к этой еде.

От возмущения у Эбби даже уши покраснели.

– Ты что, ненормальный? Предлагаешь кинуть роскошную провизию на триста долларов, чтобы ее сожрали крысы?

– Ну и что? Мне не по себе оттого, что покойница заплатила за мой ужин.

Эбби судорожно вздохнула.

– Вообще-то ужин оплачен со счета матери Элани, но мне все равно нужно вернуться в ресторан и все уладить с беднягой курьером.

– Блестяще, – заскрипел зубами Зан. – Кажется, ты собираешься поведать в присутствии нескольких свидетелей, что выдавала себя за другого человека, расплатилась чужой карточкой за дорогущую еду, потом вломилась в чужой дом, совала нос по всем углам и под конец разбросала мусор в кухне! Почему бы прямо не посоветовать курьеру выдвинуть против меня обвинение в нападении?