«К третьему типу тасентов относятся объекты, которые изображают или имитируют что-либо (кого-либо). Продуцируются они только живыми организмами и адресуются тоже только живым организмам. Название этих объектов — имцакты (Ит). Пример. Газеты не раз сообщали, что агрессоры во время войн разбрасывали с самолетов пластмассовые мины, изображающие различные фрукты, авторучки, транзисторные радиоприемники и другие вещи. Жертвами этих случайных находок стали многие мирные жители подвергшихся нападению стран. Основное же назначение имцактов — передавать информацию.

К четвертому типу тасентов относятся объекты, которые что-либо (кого-либо) обозначают, т. е. являются знаками. Их назначение — помогать живым организмам отличать один предмет (явление) от другого предмета (явления). Тасенты этого типа называются динактами (Дт)».

Казалось, раз уж начались знаки, дальше речь пойдет об ангелах, но Сведенборг не был нужен: «Пример. Партизану-разведчику могут сказать в штабе: Если хозяйка такого-то дома даст тебе чай с лимонной кислотой — незамедлительно отправь на партизанскую базу медикаменты, а если даст соленый чай — отправь питание к радиоприемнику. И та, и другая разновидность чая, когда разведчик узнает их вкус, будут для него вкусовыми динактами. Если чай окажется сладким или обыкновенным, т. е. без каких-либо присыпок, для разведчика он будет только сипактом. Вкусовую азбуку, аналогичную нашему буквенному алфавиту, изготовить трудно, потому что наши органы вкуса дифференцируют вещества на небольшое число разновидностей. Но вполне удовлетворительную знаковую систему можно сделать и из четырех специфических вкусов. Кислая вода пусть будет адекватной букве „а“, сладкая — букве „б“, соленая — букве „в“, горькая — „г“, сначала кислая, за ней сладкая — букве „д“ и т. д. Если человек не способен ощущать вкус (агейзия), значит, и динактов вкусовых для него нет».

Это было пространство безупречных манекенов. Им было присуще равномерное сумеречное сознание. Они были социальными агентами, они разрабатывали кому, как угольный разрез, снабжая население морозом для мозга. Такую чистоту поприща нельзя было изобрести вне исторических обстоятельств: конечно, О. тоже был ребенком этой Великой эпохи, и его мозг был сформирован великим советским аскетизмом, он млел, читая. А Калошин учитывал и тайны бытия:

«К последнему, пятому типу тасентов относятся объекты, которые в данное время не действуют на органы чувств или действуют настолько слабо, что живые организмы их не ощущают. Они называются лансами (Лн). Еще совсем недавно, когда не было сберкасс, люди прятали в землю свои денежные сбережения. Во время войн в землю закапывались не только деньги, но и ценные вещи, и документы, и оружие, и даже продукты питания. Если враг их не обнаруживал, их можно было считать отличными лансами.

Часто люди получают травмы и даже гибнут при игнорировании правил безопасного труда. Причина их одна: опасные ситуации не обнаруживались своевременно, т. е. были лансами.

Революционеры капиталистических стран вынуждены соблюдать конспирацию, т. е. скрывать свою деятельность от полицейских и судебных органов. Партизаны вынуждены прятаться в лесах, чтобы иметь возможность отдохнуть и хорошо продумать новый поход. Их базы все время должны быть лансами по отношению к врагам».

Конечно, только партизаны могут спасти мир. Он всегда хотел быть партизаном, и теперь наконец мечта осуществлялась.

Наутро 2-го мая он играл в футбол во дворе. Он пошел за сигаретами, а мужики в хоккейной коробке, как и положено воскресным утром, пинали мяч. Воскресенья-то не было, но они всегда играли во второй выходной — или в воскресенье или на второй день праздников. В первый, наверное, пили. Он постоял возле коробки, посмотрел, а у них то ли выбыл кто-то или с самого начала были неровные составы, его вдруг и зазвали. Поскольку за сигаретами он пошел в затрапезе, да еще и в кроссовках, то ничего не мешало вступить в процесс.

Зрелище должно быть неплохим, если глядеть из космоса: практически квадратный глубокий двор, стены дома высокие, с башенками и финтифлюшками, 11 этажей по 4 метра этаж — почти 50 метров высотой. Двор заполнен зеленеющими, хотя и не на полную мощность деревьями. В центре этого пространства — площадка, на которой гоняют мяч — на хоккейные ворота — мужики, семь мужиков на семь. На игроках одной из команд для различения голубые безрукавки с черной надписью: О., когда играл, помнил, что там написано, а через час после игры вспомнить уже не мог. Букв пять, на «К» начинается, латинскими буквами. Незнакомое слово.

Его поставили сзади, чтобы не особо мельтешил. Тем более ему надо было разобраться, кто тут на что способен. Некоторые играли весьма мягко, даже аристократически. Кажется, в дом селили и каких-то важных спортсменов, так что, возможно, это они и были — кто не спился. То есть и эти, разумеется, пили, судя по их лицам, но навыки сохранили. А сам он когда-то он играл за факультет, а потом в институте тоже иной раз, по молодости, но все это было уже давно. Одышка от непривычной беготни все время толкала его мысли к Калошину: он бегал, задыхался и ощущал, что все эти люди, несомненно, являются для него мевлинами.

Тут он закономерно получил мячом в морду, что вызвало последствия: их лансы начинали становится для него имцактами, а в некоторых случаях он даже понимал и некоторые вимтасы («На упаковочных коробках, в которых перевозят телевизоры, радиоприемники и многие другие товары, черной краской нарисованы или напечатаны стрела, зонт и бокал. Все эти рисунки изображают реальные объекты. И все они являются знаками. Направление стрелки указывает грузчикам, где у коробки верх, а где — низ. Зонт предупреждает о том, что содержимое коробки боится дождя (сырости). Бокал говорит, что в коробке лежат стеклянные изделия, боящиеся ударов. Все перечисленные объекты называются вимтасами (Вм). Вимтасы могут быть не только зрительными. Партизан-разведчик может передать своему товарищу какую-либо информацию, воспроизводя своими органами речи свист летящей бомбы, пыхтенье неподвижно стоящего паровоза, еле слышную стрельбу из пулемета, скрип старой телеги, гудение летящего самолета и т. п.»)

К концу игры он освоился, даже пару раз сбегал вперед и даже попал в штангу — там, скорее, было мимо, чем внутрь, но этим плотным звуком он гордился до вечера.

После игры он был вознагражден забытыми чувствами: уставший, пыльный и забегавшийся, пьет газировку. В подъезде была прохлада, чуть сырая, а в квартире было пусто, по ней гуляли сквозняки, из окна пахло свежей листвой и, едва слышно, все той же черемухой. Мышцы сначала приятно побаливали, а вскоре пришли и усталость, и расслабленность, и истома. Он прилег, соскользнул в дремоту.

На 3-е мая у него был запланирован поход в те лефортовские углы, где он когда-то с троюродным братом пил пиво, а иногда и портвейн. Он хотел отыскать небольшой стадион возле общежитий, окруженный тополями, которые в сессии начинали распространять пух. Он точно помнил, что счастье тогда было, и было оно — там. И значит, это место является точкой счастья внутри его мозга. Теперь следовало его посетить.

Троллейбус, как и прежде, ходил от Красных ворот по Новой Басманной до Разгуляя, потом — по Доброслободской, сворачивал на ул. Радио с ее диковатыми знакомыми корпусами авиационного назначения, далее — мост через Яузу, слева Лефортовский парк, к которому в глубине подползал механический крот, внизу проделывали Лефортовский тоннель — от Проломной заставы к Спартаковской площади. К этому дню была пройдена примерно его пятая часть (весь тоннель — 2210 метров). «Насколько уверенно чувствуют себя в забое с такой техникой московские строители? Как реагирует поверхность на шаги огромного механизма под землей?» Про это и другое рассказывал в газете «Московская правда» начальник Управления строительства лефортовских тоннелей Николай Васильев.