Внутри этих слов все свистело и туда-сюда летало. Внутри них была темная ночь со звездами, сквозь нее мелькали пули, ухали совы, ползли черви, тачанка громыхала колесами и пулеметом, что уж говорить об элементарных частицах, проницающих все, и витаминах, питающих организмы: «Тасенты всех типов подразделяются еще на экстеротасенты, воздействующие на органы чувств живых существ извне, снаружи, и интеротасенты, находящиеся внутри живых организмов и воздействующие на органы чувств, расположенные внутри организмов. К первым мы отнесем, например, карандаши, ручки и стопку бумаги, лежащие перед кем-либо на столе. Ко вторым — осколок мины в ноге бойца, занозу в руке плотника, введенную под кожу больного иглу шприца».

О. узнавал тут свою кому: именно так она разводит на мысли тех, кто ею укушен. То есть он был не одинок, с ним все это время происходило в самом деле реальное. А что до безумия автора, то уж кто как справляется. Главное — кома не была выдумкой, он был счастлив, читая, что «… по отношению друг к другу живые существа тоже являются тасентами. Общее для них название — биотасенты. Учитывая эволюцию материи и последовательность появления живых организмов, описания тасентов надо располагать в определенном порядке: а) неживые тасенты (или Тн эс. I), б) тасенты-растения (Тн эс. II), в) тасенты-животные (Тн эс. III), г) тасенты-люди (Тн эс. IV)».

«Занумеровать все чувствительные клетки животного, воспринимающие внешние и внутренние раздражения, невозможно. Их очень много. Но можно наделить номерами все разновидности органов чувств, т. е. рецепторные системы… С этой целью в тасентоведение был включен термин „рефил“ (образован от лат. слова „рецептор“ и греч. слова „филео“), обозначающий весь комплекс чувствительных клеток одной специализированной рецепторной системы… Присвоив рефилу, ощущающему световые раздражения, символ рн 1, рефилу, воспринимающему звуки, символ рн 2, тактильному рефилу — рн 3, термическому — рн 4, запаховому — рн 5, вкусовому — рн 6, кинестезическому — рн 7, вестибулярному — рн 8 и т. д., мы можем передавать ими очень большую информацию».

«Допустим, что гаечный ключ взял слепой мужчина. На какие разновидности рецепторных систем он подействовал? На тактильный рефил (ключ твердый, гладкий), термический рефил (ключ холодный) и кинестезический (ключ тяжелый). Значит, ключ был трехфиловым тасентом.

Формула Тн #1 эс I кн/4 (1-Ю 4 рн 2) может иметь такое содержание: пастух услышал грохот горного обвала. Но она пригодна для фиксирования любого другого естественного звука Земли. А их бывает очень много. Реципиентом же в этой формуле может быть любой житель Земли. А их — миллиарды! Значит, тасентоведческие формулы очень емкие. Личный опыт дает мне основание утверждать, что после самой непродолжительной тренировки в написании и дешифровке таких формул пользование ими становится делом привычным, нетрудным. Символы кн, рн образованы от слов: космический номер и рефиловый номер».

Кто был этот человек? Где была издана книга? Первая страница брошюры давно оторвалась, он сам ручкой вписал название и автора уже на странице, где начиналось введение. Что сделал слепой мужчина с гаечным ключом? Вот же, человек с водевильной фамилией тоже ринулся когда-то постичь то, что объемлет его со всех сторон. Неважно, постиг или нет, но, постигая, он думал и о нем, об О., разве ж не помогая ему теперь? И как только была нащупана Щель в Покрове Мироздания, оттуда хлынуло новое понимание:

«К первому типу тасентов относятся объекты, случайно действующие на органы чувств и позволяющие узнать что-либо только о себе. Называются они мевлинами. К ним относятся все естественные, космические тела: звезды, планеты, спутники планет, астероиды, кометы, метеоры, метеорная пыль (Мл эс. I). Кто их создавал? Никто. Продуцированы они самой природой, а не людьми, не живыми организмами. На рецепторы живых существ они действуют случайно (т. е. непреднамеренно). Они ничего не изображают, не являются знаками чего-либо, т. е. дают возможность узнать что-либо только о себе… На Земле мевлинами являются все ее участки и все ее особенности, рожденные самой природой… К мевлинам же относятся различные явления природы: испускаемые звездами свет и тепло, полярные сияния, радуги, венцы, молнии, землетрясения, морские приливы и отливы, морские течения, течение воды в реках, ветры, шум водопадов, гром, шум снежной лавины и т. д.

К этому же типу относятся облака, дождь, снег, град, туман. Они тоже никем специально не изготовлялись, никому не предназначались и действуют на наши органы чувств случайно. Сюда же относятся все производственные и бытовые отходы: сухие и полусухие (шлак, зола, мусор, если они выброшены на лоно природы), сточные воды (использованные при обогащении руд, при производстве тканей, при обработке кож, мойке автомобилей, стирке белья и т. д.), газы с различными пылевидными компонентами (дым котельных установок, пыль цементных и др. заводов, выхлопные газы автомобилей, самолетов, теплоходов и т. д.).

К мевлинам относятся все дикие растения, растущие самостоятельно, без участия человека (Мл эс. II). Их видов на нашей планете гораздо больше, нежели культурных… Если люди их не сеяли, не садили, значит, на рецепторы туристов, сборщиков ягод, орехов, грибов, живицы и т. д., геологов, охотников, лесорубов они действуют тоже случайно (непреднамеренно).

На этом же основании к мевлинам отнесены все дикие животные, обитающие на воле (Мл эс. III). Киты, дельфины, моржи, тюлени, морские львы, акулы, скумбрии, камбалы, морские ежи и звезды, осьминоги и другие морские животные, которых видел какой-то моряк, были для него мевлинами. Лоси, медведи, волки, соболи, белки, тетерева, рябчики, куропатки и другие лесные животные были мевлинами для видевших их охотников, грибников, туристов».

А ведь «лоси, медведи, волки, соболи, белки, тетерева, рябчики, куропатки и другие лесные животные…», это же ровно «люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом». Значит, и Чехов тоже попал когда-то на кому, хотя и не признал прямо, а все люди, болеющие чем-то одним, они как родственники. Звук, еще звук у него был, лопнувшей струны — однозначно родной звук.

Кома, значит, первым делом заставляла человека классифицировать все подряд. Вызывала сомнения в привычном порядке вещей, даже не осознаваемом. Одни транслировали это тягучее чувство в пессимизм и дурные предчувствия, другие же бросались размещать все по полочкам. Он и сам ощущал классификационный зуд, хотелось связывать все друг с другом, но все развязывалось и вместе быть не желало.

Но ему-то уже было понятно, что кома ничего такого не требовала, это лишь инкубационный промежуток вызывал такое желание. Как если бы он заболел и повсюду бы искал подтверждения ложности диагноза: старался бы доказать себе, что ничего, все под контролем. А он уже знал, что с контролем ничего не выйдет, кома будет развиваться дальше и чем дело закончится — неизвестно, но и Калошин понимал в жизни:

«Ко второму типу тасентов относятся объекты, предназначенные для воздействия на чьи-либо органы чувств. Они, как и мевлины, позволяют узнать что-либо только о себе, т. е. ничего не изображают, не имитируют и не являются знаками чего-либо. Называются они сипактами (краткий символ — Сп). Слово „предназначенные“ в определении выделено. Почему? Потому что определение сипактов отличается от определения мевлинов только этим словом.

Возьмем коллекции каких-либо минералов, горных пород, различного стекла, металлов, пластмасс, жуков, бабочек. Каково их назначение? Рассказывать о себе, о своих свойствах, специфических особенностях. Они, как и мевлины, ничего не изображают и не являются знаками. Но они кому-то принадлежат и кем-то охраняются. Известны также люди, изготовившие эти коллекции».

Ну а О. не помнил, например, обувь, которую сносил за жизнь. Он даже любимую детскую кофточку уже не помнил, а она была рельефная, с выпуклыми гладкими пуговицами, из трех ниток: белой, серой и голубоватой, тоже рельефных и гладких, а мог бы запомнить — не один год носил, часто разглядывая пуговицы. О, они были коричнево-перламутровыми, с двумя дырочками.