– Еще одна жертва бесконечной войны, – заметил Счастливчик. – Какая трагедия! Добро пожаловать в ВЛДП, больше не боевой Боевой Дьявол. Твои труды окончены, и ты наконец обрел тихое пристанище. Не хотел бы ты сказать нам несколько приветственных слов?

Искалеченный Боевой Дьявол поднял дрожащую руку и указал изломанным, скрюченным пальцем на людей.

– J'accuse! ["Я обвиняю!" (фр.) – название знаменитого памфлета Э. Золя в защиту Дрейфуса.] – проскрипел он.

– То-то я смотрю, он мне кого-то напоминает, – задумчиво произнес Билл и радостно продолжал: – Да это же наш старый приятель Боевой Дьявол! С тобой что-то случилось? Нет, не говори, это слишком нас огорчит. Пусть я буду первым, кто поздравит тебя с вступлением в ряды ВЛДП и началом долгого заслуженного отдыха.

– Поддерживаю. Добро пожаловать, – улыбнулась Мита.

– Тоже поддерживаю. Добро пожаловать…

– Это сделали вы! – механически проскрежетал Боевой Дьявол и бессильно откинулся на носилках. – Я погиб в расцвете молодости. Сброшен в пропасть слизистыми. Какой бесславный конец для Боевого Дьявола, полного сил! Кончить свои дни здесь, среди этих развалин! И самому превратиться в развалину… Большего ужаса невозможно вообразить. Я бы разнес сам себя в клочья, останься у меня хоть одна боеспособная пушка. Но нет! Сначала должно восторжествовать правосудие! Это сделали они! Слизистые, стоящие здесь перед вами с виноватым видом. Это они столкнули меня в пропасть и должны расплатиться за свое преступление. Расстреляйте их! Убейте их, а я буду смеяться – ха-ха! – над судьбой, которую они заслужили…

Из него то и дело брызгало масло. Счастливчик – он уже не выглядел счастливчиком – повернулся к своим гостям.

– Неужели мозг этого несчастного пострадал от падения в Пропасть с километровой высоты – или в его словах есть доля правды?

– Галлюцинация, вызванная травмой, – заметил Ки. – Он споткнулся и начал падать. Мы пытались спасти его, но не смогли. Гибель Боевого Дьявола – всегда трагедия. Мы должны пожалеть его…

– У меня… запечатанные в броню… пленки с записями. Я могу доказать… что это сделали вы.

Медоточивая улыбка на лице Ки сменилась гримасой, похожей на ножевую рану в животе трупа.

– Кому вы поверите – этому разбитому железному негодяю или нам?

– Ему… если у него есть доказательства, – решительно сказал Счастливчик. – Предъяви их или умолкни, новопреставленный Боевой Дьявол.

– Вот вам! – торжествующе прохрипел Боевой Дьявол, выдвигая из своего правого бедра проектор с треснувшей линзой. На стене появилось изображение, оно прыгало и было не в фокусе. Но на нем было хорошо видно, как люди сталкивают Боевого Дьявола в пропасть. Потом проектор затрясся и вывалился на пол. Но дело было сделано. Все глаза – все, какие еще действовали, – устремились на людей.

Тут в защиту себя и своих товарищей выступил Билл.

– Пусть он расскажет, почему мы это сделали. У нас были на то причины – он собирался донести на нас, добиться суда и расстрела за дезертирство. Мы действовали лишь в целях самозащиты. Вроде превентивного удара, о котором так любят распинаться военные. Что еще нам оставалось?

– Многое. Но что сделано, то сделано, – сказал Счастливчик. – Обвинение против вас доказано.

– Расстреляйте их! – злорадно проскрипел Боевой Дьявол.

Люди попятились перед надвигавшейся на них толпой машин. В их глазах появился ужас загнанного зверя. Но выхода не было. Все ближе и ближе подступали машины, протягивая к ним ржавые когти, щелкая погнутыми челюстями. Дальше отступать было некуда – они уперлись спиной в стену. Мстительные металлические руки схватили их. Одна уже расстегнула Биллу ширинку…

– Стойте! – крикнул Счастливчик во всю силу своих стальных легких. – Назад! Назад, говорю я! Из двух неправедных дел не сложить одно праведное. Неужели вы забыли, как называется наша организация? ВЛДП. А что это означает?

– Всепланетная Лига Дезертиров и Пацифистов! – хором прогремели машины.

– А какой у нас гимн?

– «Кто воюет почем зря, тот не проживет и дня!»

– А вторая строчка?

– «Подставляй другую щеку, от войны не будет проку!»

– Вот такие дела, – мрачно сказал Счастливчик. – Как бы ни хотелось нам разорвать вас в клочья, разобрать на колесики, развинтить до последнего болта, мы не можем этого сделать. Этого не допускает наш образ мыслей. Вы будете изгнаны из нашего священного убежища и возвращены в строй, откуда вы сбежали, что и станет для вас достаточным наказанием.

– Ребята, а вы не возьметесь передать моему дорогому командиру Зоцу одно безобидное послание на пленке? – с невинным видом спросил Боевой Дьявол.

Все, не сговариваясь, показали ему кукиш: каждому ясно было, что это будет за послание.

– Идите прочь! – приказал Счастливчик. – Вы объявлены вне закона, изгнаны, отвергнуты. Уходите и заберите с собой ваши низменные помыслы.

– А нельзя взять с собой еще и наши бластеры? – спросил Ки.

Внутри Счастливчика гневно завертелись шестерни.

– Вы испытываете мое терпение. Если через десять секунд вы не уберетесь, я пересмотрю свое решение.

– Еле вырвались, – сказал Билл, когда они вышли из туннеля на открытое место.

– Тихо! – предостерег его Ки. – Орнитоптеру об этом ни слова. Скажем ему, что Боевой Дьявол решил остаться здесь, или еще что-нибудь соврем. Если он что-то заподозрит, мы погибли.

Орнитоптер выплюнул ржавую металлическую жвачку и повернул к ним один глаз.

– Только что переговорил по радио с Боевым Дьяволом. Он велел, когда вернемся, донести начальству, что вы его угробили.

– Мы бы с удовольствием что-нибудь соврали, только это не поможет, – сказала Мита. – Ну и что, донесешь?

– Да нет, конечно. Мне эта война нравится не больше, чем вам. На ней погибла моя сестра и большая часть родственников. Мы будем стоять на своем. Каждый будет рассказывать, какую отвагу проявили все остальные, а потом попросимся в отпуск.

– А что мы скажем про Боевого Дьявола? – спросил Билл.

– Про этого мужественного, верного Боевого Дьявола? – переспросил орнитоптер, яростно вращая глазами. – Он продолжал драться, даже когда эти мерзкие бартрумианцы навалились на него тысячами, миллионами. Стоял насмерть, прикрывая наше отступление, пока не разрядил аккумуляторы до последнего вольта. Отдал свою жизнь, чтобы нас спасти.

– Летаешь ты так себе, – восхищенно сказала Мита, – но сочинитель замечательный.

– Спасибо. Я уже кое-что напечатал, правда, только во второразрядных журналах. А летал бы я куда лучше, будь у меня пропеллер: на хлопанье крыльями уходит слишком много энергии, а подъемная сила у них никудышная. Кстати, давайте-ка хлопать отсюда, пока больше ничего не случилось. У меня назначено свидание с одной орнитоптершей, я давно подумываю о семейном гнездышке.

Всю тряскую дорогу они провели в молчании. Возвращаться никому не хотелось, но другого выхода не было. Орнитоптер, отдохнувший и подкормившийся, развил неплохую скорость. Скоро над горизонтом поднялся Железный город, и они начали снижаться среди башен, которые, наоборот, возвышались к нему. Когда они неуверенно ступили на землю, навстречу вышли адмирал и Вербер.

– Давно бы пора вам вернуться, – радушно приветствовал их адмирал. – Пишите подробные рапорты – они должны быть у меня на столе не позже чем в семь ноль-ноль. А потом мне понадобится доброволец. – Он сердито заворчал, увидев, что все дружно отступили назад, пока не уперлись спинами в стену.

– Трусы! А ведь вы даже еще не знаете, о чем идет речь.

– Ни о чем хорошем, иначе вам это и в голову бы не пришло, – сказал Ки, выразив общее мнение.

– Вам бы все острить. Мне нужен доброволец, который вызовется пробраться во вражескую крепость и отыскать там космолет чинджеров. Потом проникнуть в него и добраться до субэфирного передатчика, чтобы послать нашему военно-космического флоту просьбу о помощи.

– И это все? – спросила Мита, излив в этих словах весь свой сарказм.