– Не надо так жестоко шутить надо мной, Колин. У нас разное положение и..

– Разное? – Его взгляд стал заметно холоднее. – Разве ты не дочь графа и не внучка дворянина?

– Да, но..

– Я люблю тебя. И никому не отдам, иначе сойду с ума. Если ты не хочешь, чтобы я обезумел, ты обязана выйти за меня замуж.

Анабелла хотела признаться Колину в своей любви, но подумала, что он, может быть, говорит эти опьяняющие слова в минутном порыве страсти, а завтра забудет о них.

– Ты не можешь на мне жениться! Я актриса, к тому же со скандальной репутацией, и… незаконнорожденная…

– Не забывай, что и я тоже. По-моему, мы прекрасно подходим друг другу. Где еще я найду женщину, которую не пугает мое странное чувство юмора, не волнует богатство и положение в обществе?

– Ты без труда найдешь себе жену, которая не будет…

– Умной? Талантливой? Красивой? Доброй? Но такие жены мне не нужны.

Анабелла склонила голову, пряча от него сияющие надеждой глаза. Она боялась поверить Колину, хотя желала этого больше всего на свете.

– Может, ты меня не любишь? – прошептал он. – Это не страшно, Анабелла. Я помогу тебе полюбить меня.

– Я… люблю тебя.

– Тогда выходи за меня замуж.

– Но ты станешь посмешищем всего Лондона. На тебя будут показывать пальцем, как на городского сумасшедшего.

Колин пожал плечами:

– Значит, мы не будем жить в Лондоне, – он прикоснулся губами к ее ладони. – Лондон – это еще не весь мир. Жить можно и в других местах, например, в колониях. Там никого не будет интересовать твое прошлое. В колониях можно обрести новую цель жизни, более осмысленную и увлекательную, чем выклянчивание королевских милостей. Я уже собирался уехать, но не решился расстаться с тобой.

– Я не осмеливаюсь тебе поверить.

– Тогда скажи, как мне доказать искренность своих намерений? Написать стихотворение, воспевающее твои достоинства и описывающее мои чувства, а затем каждый день читать его при дворе? Осыпать тебя драгоценностями? Влезть на крышу и кричать о своей любви к тебе? – Колин, подвинувшись, усадил Анабеллу в кресло, а сам встал. – Или же ты предпочтешь что-то иное? Поцелуи, ласки, сладкие слова? Ты, любовь моя, получишь все что угодно. Назначь мне любое испытание, и я докажу силу своей любви. – Опустившись перед ней на колени, он смиренно повторил: – Испытай меня!

И прильнул губами к ее миниатюрной ножке.

Страсть охватила Анабеллу с такой силой, что ей показалось, будто она вот-вот потеряет сознание. Ей не нужны были ни стихи, ни драгоценности. Ей нужен был только Колин. Она хотела скрепить их клятвы не поцелуями, а полным слиянием тел и душ.

Анабелла загадочно улыбнулась и не совсем уверенным тоном попросила:

– Сними сапоги.

Колин сел на пол и разулся.

– Встань, – уже более твердо прозвучал следующий приказ, – и сними жилет. – Колин молча повиновался. – Теперь галстук и рубашку.

Любуясь его широкой мускулистой грудью, Анабелла прикоснулась к ней пальцем, затем быстро сбросила свою рубашку и прижалась обнаженной грудью к спине Колина. Задрожав от жгучего желания, он хотел обернуться и обнять ее.

– Не двигайся, испытание еще не окончено.

– Это уже не испытание, а пытка, – с притворным стоном пожаловался он.

– Ты сам напросился.

Опустившись на одно колено, Анабелла расстегнула кожаные подвязки, удерживающие его чулки.

Колин крепился несколько секунд, затем рывком поднял ее на ноги и стиснул в страстных объятиях. У Анабеллы подкосились ноги, и она потянула Колина за собой на пол. Они покатились по ковру, срывая друг с друга оставшиеся одежды.

Последнее, что услышала Анабелла, был его хриплый от страсти голос:

– Я люблю тебя, мой восхитительный лебедь! Не думал, что когда-нибудь придется снимать с любимой мужские брюки.

Колин перевернулся на спину, Анабелла оказалась на нем, и упоительный ритм унес обоих из этого мира…

Когда Анабелла наконец пришла в себя, Колин поцеловал ее в ухо и прошептал:

– Не покидай меня, Анабелла, иначе я умру.

Она ощущала то же, что и он, но сил сказать об этом у нее не было.