Анабелла вспомнила, как Колин добивался от нее обещания не подпускать к себе других мужчин. Но сам-то и не подумал дать такую же клятву.

«Нет! Колин мне никогда не изменит!» – решительно сказала себе Анабелла, но тут же в этом усомнилась, не находя ответа на вопрос, зачем он просил Седли скрыть от нее, что поехал на север.

– Пора объявить войну этим двуличным бестиям, – патетически провозгласила Афра. Она встала на стул и, изображая парламентского оратора, воскликнула: – Я спрашиваю вас, прекрасные дамы, почему вы сидите дома и позволяете мужчинам пользоваться свободой, которой сами лишены? Мы, представительницы слабого, угнетенного пола, должны бороться с неравенством в любви, должны воевать с мужским непостоянством!

Чэрити удивленно посмотрела на Анабеллу, но та только пожала плечами. Она уже привыкла к громогласным монологам Афры, которая мечтала прославиться на поприще драматургии.

– А как, по-вашему, мы будем бороться? – после паузы спросила Анабелла. – У нас нет ни прав, ни денег, ни оружия. Увы, все преимущества на их стороне.

– Ошибаешься, – возразила Афра и, распустив по плечам волосы, изобразила роковую обольстительницу. – У нас тоже кое-что имеется: красота, ум и, главное, умение не попадаться на мужские уловки. А слабостей и у них хватает. Самые основные – это самолюбие и похоть.

Она подмигнула собеседницам и, довольная произведенным впечатлением, продолжила уже более серьезно:

– Вы прекрасно знаете, как развито у них чувство собственности. Если мы будем сдерживать нашу страсть и сумеем противостоять их лести и лживым уговорам, мы победим, и уже не мы, а они будут зависеть от нас.

– Я вас, кажется, поняла, – усмехнулась Чэрити. – Надо заставить их ревновать – отказывать им в наших милостях и открыто флиртовать с их друзьями, не так ли? Да если мы так сделаем, они попросту найдут себе других, более покладистых! И дело с концом.

– Вполне возможно, – признала Афра. – Но если они так поступят, значит, им милы только наши тела, а такие любовники нам не нужны, и мы найдем себе новых, гораздо лучших. Мы должны добиться, чтобы они восхищались нашим умом и нашей добротой, чтобы жаждали получить от нас малейший знак внимания. Каждый из них должен усвоить, что он не единственный в мире мужчина, способный доставить нам удовольствие. Они знают, что честь и гордость не позволяют нам совершать сумасбродства, которые дозволены им. Так давайте же сбросим оковы чести и гордости, удерживающие нас в позорном рабстве!

– И станем сумасбродками? – усмехнулась Анабелла. – А может, нам за компанию с ними изображать из себя развратниц? Нет уж, меня от таких занятий увольте.

Анабелла встала и принялась расхаживать по комнате. Однажды она уже прикидывалась развратницей, чтобы отомстить отцу, но роль не пришлась ей по вкусу. Анабелле не хотелось снова затевать этот гадкий спектакль даже с целью проучить Колина. Ей было противно унижаться до повторения его предательского поведения.

Она напомнила себе, что он, в отличие от нее, не давал никаких обещаний.

– Мужчины изображают верность, – продолжила разговор Афра, – а мы изобразим неверность. Пусть они на своей шкуре почувствуют, что значит страдать от ревности.

Анабелла отрицательно покачала головой, и из глаз ее хлынули слезы. Афра надеется, что мужчин можно научить более внимательно относиться к желаниям и нуждам женщин, но это всего лишь бесплодные мечтания. Такие, как Огден Тейлор или ее отец, всегда будут считать женщину чем-то вроде движимого имущества, которое можно выбросить, когда оно становится ненужным. Учить таких чему-либо совершенно бесполезное занятие.

До сего дня она верила, что Колин совсем другой. От обиды у нее даже перехватило дыхание. Боже милосердный, она мечтала выйти за него замуж!

Афра прервала ее горестные размышления:

– Знаешь что? Если Хэмпден, вернувшись, обнаружит, что ты флиртуешь со щеголями и ведешь себя так, будто ты и не заметила его отсутствия, его гордость будет уязвлена, и в следующий раз он серьезно задумается, прежде чем тебя обманывать.

«А что? – вдруг подумала Анабелла. – Он действительно заслужил, чтобы я поставила его на место. Хотя… что если у него была иная, вполне невинная причина не сообщать мне о цели поездки? Или Афра неправильно поняла Седли?»

– Прекрасная мысль, – Чэрити ударила ладонью по столу. – Ривертон надеется удержать меня силой своей страсти, не задумываясь о том, что мне нужно, а что нет. Денег он не жалеет, а вот напрячь мозги не желает. Вот мой ответ: если бы я хотела иметь женатого любовника, я такого бы и искала. Пусть выбирает, кто ему нужнее. Если я ему дорога, пусть расстанется с невестой, – Чэрити немного помолчала и, понизив голос, добавила: – Иначе я найду другого, кто меня согреет.

Обе женщины вопросительно посмотрели на Анабеллу.

– Ну, что ты колеблешься? У тебя есть гордость? – воскликнула Афра. – Честно говоря, мне даже в голову не приходило, что Хэмпден способен так неуважительно отнестись к чувствам женщины.

Анабелла повернулась к подругам спиной, пытаясь устоять перед искушением присоединиться к их мнению. Неожиданно в памяти всплыло лицо Седли. Анабелла поняла, что уж Седли с Рочестером после его просьбы не говорить, куда он отправился, уверены – Колин поехал навестить свою тайную любовницу. И теперь, конечно же, будут обмениваться заговорщическими взглядами и улыбаться за ее спиной.

Решено. Она не позволит Колину себя дурачить. Она вырвет любовь из своего сердца и никому не покажет, как ей больно.

Анабелла медленно сняла с пальца кольцо Колина и положила его в карман фартука. Больше она его не наденет. По крайней мере, пока он не докажет, что это не плата за ее тело.

– Ну, что ж, леди, давайте позабавимся, – решительно произнесла она. – Пусть наши ветреные возлюбленные кусают локти, поняв, каких изумительных женщин они потеряли.