– Можешь не беспокоиться. То, что она целый день избегала встречи со мной, вовсе не означает, что ей удастся это и в дальнейшем. – Колин на мгновение задумался, а затем добавил: – К тому же она не может отказаться выйти сегодня на сцену, не правда ли?

– О Боже! Неужели ты намерен похитить ее прямо со сцены? – рассмеялся Ривертон.

– Пока нет. Для мадам Мейнард у меня найдутся более действенные приемы.

Колин вспомнил об их первой встрече, и его охватило страстное желание, смешанное с досадой. Черт побери, он еще никогда в жизни не прикасался к такой восхитительной коже, не сжимал столь хрупкой и нежной ручки, странным образом напоминавшей филигрань серебряной броши.

Нет, ему надо овладеть своими чувствами – ведь он обещал Уолчестеру раскрыть тайну Анабеллы. А сейчас он уже и сам не сомневается в существовании этой тайны. До встречи с Анабеллой Колин полагал, что Уолчестер зря нервничает и реальных поводов для беспокойства у него нет, однако, когда Анабелла процитировала ему это дурацкое стихотворение и так живо откликнулась на замечания по поводу броши и возможных родственных связей, Колин понял, что подозрения Уолчестера вполне обоснованы. «Нужно постараться не выпускать ее из вида, внимательно наблюдая за ее поведением, и делать выводы», – сказал он сам себе.

К сожалению, Колину гораздо больше хотелось изучать ее тело, а вовсе не поведение. Он давно уже не испытывал столь жгучего желания. В Антверпене Колин был слишком поглощен выполнением поручений короля, и времени на женщин у него почти не оставалось. А по возвращении в Англию ему довольно быстро опротивели придворные дамы, ловившие наслаждения за государственный счет. Ему стало даже казаться, что любовные приключения утратили для него былую привлекательность.

Теперь же он не мог избавиться от воспоминаний об Анабелле – ему чудился слабый апельсиновый аромат, перед внутренним взором то и дело возникала обольстительная фигурка. Тогда в театре Колину потребовалось все самообладание, чтобы не выбросить из головы поручение Уолчестера и не пустить в ход весь арсенал опытного соблазнителя, отточенный в придворных увеселениях. Он готов был упасть перед актрисой на колени, не думая о своих титулах, и бросить к ее ногам все, чем владел! Готов был даже отречься от взятых на себя обязательств.

«Не делай глупостей! – строго сказал он себе. – Ты обязан преодолеть страсть, и ты с этим справишься. Не забывай о своем обещании помочь Уолчестеру».

– Имей в виду, – голос Ривертона вырвал Колина из воспоминаний, – если Чэрити придутся не по вкусу твои способы ухаживания за ее госпожой, то тебе придется иметь дело сразу с двумя недовольными женщинами.

Колин криво улыбнулся:

– Я надеюсь, что Чэрити моя союзница. Именно потому я тебя и разыскивал. Я хочу, чтобы ты выведал у нее, по-прежнему ли она на моей стороне; и если да, то пусть расскажет, что Анабелла думает обо мне. Вряд ли Чэрити откроется мне, а тебе может сказать правду.

Ривертон задумчиво приподнял бровь и потер округлый подбородок.

– Возможно, и скажет. Честно говоря, Чэрити для меня полная загадка.

– Вот как? – с этими словами Колин остановил пробегавшего мимо их столика мальчишку-прислужника и заказал всем еще по чашечке кофе.

– Увы, – печально признал Ривертон. Он поставил локти на стол и подался вперед. – Она вдова и завела себе манеру отчаянно флиртовать с каждым щеголем, пытающимся приударить за ее хозяйкой. Тем не менее, я знаю почти наверняка, что она отказывала многим, желавшим добиться от нее… скажем так, близости… Не понимаю, почему она так себя ведет?

– Может, по той же причине, по которой отказывает ее госпожа? – небрежно заметил Колин.

Ривертон вздохнул и, покачав головой, обратился к Фолкхему:

– Человеку свойственно упорствовать в своих заблуждениях.

Фолкхем понимающе кивнул.

Поймав его взгляд, Ривертон вновь повернулся к Колину со словами:

– Я тебе уже говорил, что Сомерсет имел любовные отношения с Серебряным Лебедем… Да и не только он… Если тебе нужна стыдливая девственница, лучше поищи ее где-нибудь в другом месте.

Однако, вспомнив испуг, отразившийся в глазах Анабеллы, когда Колин поцеловал ее, вспомнив смущение и негодование девушки… она фактически вытолкала его из комнаты… Колин понял, что столь откровенное высказывание Ривертона вовсе его не убеждает, более того, ему казалось вполне вероятным совершенно обратное.

Нет, тут кроется какая-то тайна.

– Некоторые из нас слышат только слова и видят лишь улыбки, другие же замечают скрывающуюся за словами правду и видят таящийся за улыбкой страх, – Колин взглянул на погрузившегося в воспоминания Фолкхема, зная, что тот понимает, как легко можно незаслуженно осудить женщину. – Анабелла Мейнард вовсе не распутница, – убежденно продолжил он. – Готов побиться об заклад! Ставлю на карту все мое состояние!

Ривертон поднял руку, призывая своего друга не горячиться:

– Ладно, успокойся. Знаю, ты все равно никому не поверишь, пока сам не убедишься. Впрочем, для начала тебе надо суметь остаться с ней наедине. Пока что тебе это не удавалось.

Им принесли кофе. Колин взял чашечку, вдохнул горьковатый аромат напитка, отпил глоток и после короткой паузы заявил:

– Успех без усилий стоит немного. Моя победа над Анабеллой будет тем приятнее, чем упорнее строптивица будет сопротивляться. Можете мне поверить, друзья мои, я не отступлю и добьюсь своего.

Фолкхем смерил его спокойным взглядом.

– Ты заговорил как истинный повеса. Что ж, мало у кого среди наших дворян такой богатый опыт по части обольщения и преодоления препятствий, – и он поднял чашку, словно предлагая безмолвный тост.

– А ведь ты прав, – рассмеялся Ривертон. – Выпьем за обольщение!

– Согласен! – без особого энтузиазма присоединился к приятелям Колин.

Он не был уверен, что имел в виду именно это. Он теперь во многом не был уверен.

По окончании первого действия «Бури» Анабелла ушла за кулисы. Мимо промчался, задев ногой ее белую шелковую юбку, тенор, который должен был развлекать публику в антракте. В этот вечер ей хотелось стать на самом деле невидимой или исчезнуть из театра, ибо среди зрителей Анабелла заметила лорда Хэмпдена. Она, конечно же, не могла слышать, что он говорил соседям по ложе, зато постоянно чувствовала на себе его внимательный взгляд, даже когда поворачивалась спиной к залу.