*** Обижаться, конечно, надо, А потом терпеливо ждать, Чтоб заслуженную награду Снисходительно получать. Чтобы видеть себя, виноватого, В отражении глаз твоих. Чтоб судьбу поругать проклятую И жалеть себя за двоих. Чтобы слоги слагать возвышенные И униженные слагать. Чтобы губы твои обиженные Целовать, целовать, целовать. Вроде бы… Веровать в вечное счастье Вселенной — Словно в тарелку вкуснятины – было бы странно. Надо быть либо дурным, либо просто блаженным, Зная, как тело прощается с ужином званым. Надо быть беглым романтиком либо юродивым, Чтоб, осмотревшись вокруг, не увидеть реальности. Знаю – но чувствую: есть эта ниточка вроде бы, Что составляет цепочку счастливых случайностей. Романс Плывут кораблики, лохматые от лампочек, Лукаво щерится фонариками мгла, И лишь борта белеют пароходов-ласточек, Какая жизнь, моя любимая, была. А утром зонтики раскроются ажурные И поплывут под ручку, сбросив якоря. Надраят палубу не вахтенные, юные, Я даже помню это, честно говоря. И, как ни странно, я немножечко завидую Наивным, милым и несбывшимся мечтам. Мы до сих пор с руки питаемся флюидами, Что, как и мы, остались там, остались там. Мне даже кажется – те пароходы с башнями, Что по Москве-реке плывут в погожий день, Немного важничают памятью вчерашнего, Как наша собственная солнечная тень. Записная книжка Потерялась записная книжка. От роду лет двадцать пять – не малость. Телефоны, памятки и фишки, Ничего, короче, не осталось. Ничего, что мне казалось важным Или упомянутым небрежно, Номера, записки на бумажках И стихи, по-юношески нежные. Закорючки, что затерлись временем, Адреса, которые сменились, Куча бесполезной дребедени, Имена, что как-то позабылись. Буквы с фиолетовым узором, Несколько страниц былого цвета. Ведь открылась перед чьим-то взором Жизнь моя, которой больше нету. Жалко мне пергамент неразумный, Аж на сердце маленькая рана. Чем сгореть на дне чугунной урны, Мог бы жить почетным ветераном. Отчаянье Мы поддаемся отчаянью. Оно не прощает. Переговоры и совещанья Не назначает. Мы убегаем и мечемся, А потолки низкие. Падаем и увечимся Меж переписками. Душим себя не за-ради И не случайно. Голых на маскараде Находит отчаянье. Голых выводит из строя Незащищенных в снег, По одному и по двое, Да поименно всех. Сердце стучит неистово, Неприкаянно. Может отстанет, смилостивится Отчаяние. А что делать? С пьяницей, поэтом и повесой Будешь жить ты, если не со мной, То есть вот с таким же вот балбесом, То есть вот с такой же, блин, бедой. Себе любимому Тебя так вежливо прощает мир, Хотя ты выглядишь порой довольно глупо Такой съедобный и смешной кумир, Как хлебный сыр из лукового супа. Друзьям Лепестки цветочные, Огоньки полночные, Вереницы лампочек, Кавалькада лиц. Вы хотели крайностей, Но чтоб без случайностей Доползти до тапочек, До своих границ. Утром небо новое За оградой кованой Серо-бело-хмурое Разведет капель. Вы, как дети малые, От игры усталые, Мятые, понурые Спрячетесь в постель. 2X2=4 Мы малые сошки на этой Земле, Необозримой в обхвате. Мы мысленно крупные сами себе, Но мелкие в общем формате. Земля – небо Дайте на землю поставить ноги, Дайте выйти мне из самолета. Слишком близко надо мною боги, Слишком мало подо мною лёту. Слишком низко для того, чтоб выжить, Слишком долго в небесах болтаться. Дайте выйти мне из самолета, Дайте выйти мне и нализаться. V.S.O.P. Это недетская игра, Она не блещет новью, Стоим за стойкой до утра Наносим вред здоровью. |
